5.3. Отступление. Ситуация наказания и приемы расположения к себе — совместимы ли? 5.3.1. Наказание: понять или принять?

— Вот давайте предположим, что Вы (обращение к судье) и Вы (обращение к руководителю) наказали некоего человека. И Ваше наказание — как это говорится у юристов — вполне законное и обоснованное. (Руководители! Учитесь у юристов, как наказывать: вот два формальных критерия любого наказания — законность и обоснованность, обоснованность и законность!) Но вот вопрос: а принял ли этот человек Ваше наказание, согласился ли он с ним?

Судья: А меня это не должно интересовать. Для меня главное — чтобы все было по закону.

Руководитель: А знаете, меня тоже это не очень-то интересует — принял он там мое наказание или не принял. Что заработал, то и получай.

— Ну что ж, у нас демократия, у нас каждый имеет право на собственное мнение. Разумеется Вы, Ваша честь, вовсе не должны добиваться принятия осужденным Вашего наказания, ибо все, что Вы должны, регламентируется законом — Уголовно-процессуальным и Гражданским процессуальным кодексами. Именно эти кодексы предписывают Вам (и достаточно жестко!), что Вы должны делать, а что не должны. И верно: ни в УПК, ни в ГПК Вы не найдете нормы (статьи), где было бы указано, что судья обязан стре-

228

миться (ну хотя бы стремиться, я уже не говорю — добиваться), чтобы подсудимый не только понял, что он осужден на "пять лет... общего режима", но и принял бы этот приговор. Равно как и от Вас, господин руководитель, никто этого тоже не требует (раз уж от судьи этого не требуют, то от руководителя и подавно).

5.3.2. Каков к.п.д. наказания?

— Давайте, господин руководитель, проиграем такую ситуацию. Вас вызыют в министерство и предъявляют Вам обвинение в том, что Вы не распорядились... не выполнили... и т. п. А Вы, между прочим, тут совсем ни при чем, они, видно, перепутали то ли Вас с другим, то ли Вашу фирму... И Вы пытаетесь им сказать, мол, господа, я-то тут причем?! А они (ну, давайте допустим) так и не пожелали Вас выслушать и объявили Вам, допустим, строгий выговор, т. е. наказали Вас. Так вот, в этом случае, когда Вы абсолютно не согласны с этим наказанием, будет ли это наказание для Вас эффективным?

— Ну, разумеется, нет.

— Прекрасно. Значит, если Вас наказали незаслуженно (ну, разумеется, с Вашей точки зрения, а не с министерской), это наказание не будет эффективным. Все верно, и я полностью с Вами согласен. А теперь... теперь это Вы — руководитель — наказали, а человек не принял Ваше наказание, т. е. считает его незаслуженным. Будет ли оно для этого человека эффективным?

— Ну... надо полагать... не будет.

— Отлично. Значит, если человек не принял Ваше наказание, то оно не будет для него эффективным. Хорошо. Но ведь Вы-то хотели так его наказать, чтобы оно было эффективным, верно?

— Ну... так.

— Значит, надо стремиться к тому, чтобы человек принял Ваше наказание?

— Ну... получается так.

Все верно. Когда человек что-либо "пропускает через себя", он на многие вещи начинает смотреть уже по-другому. Автор многократно проводил подобные дискуссии... нет, неверно, не "проводил

229

дискуссии , а использовал прием аргументации "апелляция к личному интересу" при разговоре не только с руководителями, но и с... судьями. И среди них оказывалось немало тех, кто в ходе такой аргументации впервые (!) приходил к мысли: к.п.д. их наказания, их приговора зависит не только и не столько от "нормативных" факторов (помните: "законность" и "обоснованность"?), сколько от психологического фактора — принятия или непринятия осужденным наказания.

— Вы согласились с тем, что надо, наказывая работника, стремиться к тому, чтобы он принял Ваше наказание; Вы сказали, что "получается так". Хорошо. А помните ли Вы, от чего зависит, легко или с трудом человек примет Вашу позицию? Напомню четвертый закон психологии убеждающей коммуникации: "Люди легче принимают позицию того человека, к которому у них эмоционально положительное отношение..." Следовательно, получается, что, наказывая человека, его надо располагать к себе. Тогда почему бы и при разговоре-наказании не использовать прием расположения к себе "Имя собственное"?

— Ну... наверное... получается, что можно.

Пусть через "наверное", пусть "можно" вместо "нужно" (а Вы что хотите, чтобы он сразу же сдался?! Нет, у людей есть чувство собственного достоинства, которое надо щадить, а посему оставим без комментария это его "можно". Итак, прогресс налицо).

А мы сделаем вывод: ситуация наказания — именно та ситуация, когда использование приемов расположения к себе более необходимо, чем в иных ситуациях.

5.3.3. Величать ли подсудимого по имени-отчеству?

— Это что же значит, — это снова слушатель-судья, — я должен называть подсудимого, совершившего преступление, еще и по имени-отчеству?! Не согласен! Я обязан его называть "подсудимый", и никак иначе. Как и свидетеля — "свидетель", как и истца — "истец"!

Комментарий к этой реплике судьи. Прежде всего автор не так часто слышал от судей именно такие реплики с фразой "...называть подсудимого, совершившего преступление...". Для непосвященных объясню: этой фразой судья сам нарушил закон, ибо подсуди-

230

мый — это тот, чья вина еще не доказана. А для этого судьи — уже "доказана", еще до приговора! "Обвинительный уклон" — так называется у юристов это негативное в практике судейства явление; "обвинительная установка" — скажет психолог. И добавит: "подсознательная предвзятость". К сожалению, такое у некоторых судей, как говорится, имеет место быть. Но вступать по этому поводу с судьей в дискуссию, упрекая его в наличии у него обвинительного уклона, сейчас нет необходимости, поэтому лучше вернемся к существу нашего диалога.

— Ваша честь, прежде всего Вы не должны называть подсудимого по имени-отчеству. Ни в Уголовно-процессуальный кодекс, ни в Гражданский процессуальный кодекс законодатель не заложил такую норму: располагать к себе подсудимого или, предположим, истца.

— Ну, вообще-то можно.

(Читатель, прошу поверить: сколько бы ни было таких дискуссий со слушателями-судьями, а их было, наверное, не одна сотня, — в

231

99 процентах случаев был такой ответ Кстати, описание и последующих дискуссий приводится по наиболее частому сценарию )

— Хорошо. А теперь — уголовное дело. Перед Вами в суде сейчас будет давать показания свидетель. После того как Вы установили данные его личности, после того как Вы предупредили его, что "за отказ... за дачу ложных показаний..." (все это не Ваши слона, и мы их не принимаем во внимание), Вы переходите к диалогу с ним (к допросу — на Вашем языке). Так вот, в этом случае допустимо ли — в равной мере по отношению к свидетелю обвинения и к свидетелю защиты — использование этого приема?

— Ну если в равной мере, то да.

— Следовательно, делаем вывод: если не учитывать те фразы, которые жестко предписаны законом и о которых мы уже говорили, то, значит, этот прием можно использовать и при диалоге с истцом, и при диалоге с ответчиком, и при диалоге со свидетелем...

Итак, Ваша честь, если рассуждать по логике, то и в отношении подсудимого (как и в отношении истца, свидетеля...) следует использовать прием "Имя собственное", так?

— Ну если по логике — тогда да. t

5.3.4. Еще один прием? ,,

Ах, как хорошо, что можно было согласиться только при этом условии — "если по логике". Для моей слушательницы-судьи, с которой я завершал этот диалог, это условие выступало в виде спасительной соломинки против приведенной психологом аргументации, с которой, как на сей раз оказывается, спорить невозможно. Ибо:

— да, я хотела бы, чтобы мое наказание было бы эффективным;

— поэтому да, я хотела бы, чтобы подсудимый принял мой приговор, мое наказание;

1»

— да, для этого мне действительно необходимо его располагать к себе;

•— а для этого да, действительно допустимо испопьзование (в равной мере к той и другой стороне) приема "Имя собственное" и в отношении подсудимого. Все, казалось бы, логично, все, казалось бы, верно... Но почему же этой судье так трудно было сказать это последнее "да" и она уцепилась за эту соломинку "если по логике"? А все очень просто: ведь весь ее предшествующий опыт, как и опыт десятков, сотен, тысяч ее коллег, говорил и говорит (пока) обратное: надо "застегнуться на все пуговицы" и только — формально, формальным тоном, формальными словами... А тут вдруг — с этим психологом — вроде как получается, что надо (себе же надо!) обращаться к подсудимому по имени-отчеству?! И трудно принять это, и трудно смириться с этим, хотя и произносились эти "да" добровольно, но ой как трудно! Но тут психолог бросил ей эту самую спасительную соломинку — "а если по логике".

Так вот, "спасибо" этому психологу говорить-то, оказывается, не надо, ибо он вполне профессионально применил еще один из приемов ведения диалога, приемов аргументации. Но Вы не найдете описание этого приема аргументации в этой книге, ибо еще не разработан он как следует, не проведена его классификация, не вскрыт логический механизм его действия. А в сыром виде? Нет, я достаточно уважаю моего читателя. Вот, может быть, если придется переиздавать эту книгу, тогда я и включу этот прием, который пока еще и названия-то не имеет. А посему — пока только на примере (а может быть, так его и назвать — "Спасительная соломинка", а?).

Итак, диалог о противопоказаниях к применению приема "Имя собственное" завершен. И как оказалось, кроме формализованных законом для судьи фраз, иных противопоказаний нет. Правда, мы не получили такого же окончательного "да" от слушателя-руководителя, с которым вели диалог о к.п.д. наказания его подчиненного. Мы тогда не стали добиваться от него этого окончательного "да", пощадив его самолюбие (ибо до этого он же по всем пунктам соглашался с нами). И для него ведь было тоже очевидно, что и в отношении нерадивого подчиненного, которого он — начальник — готов нака-

232

233

зать, тоже, "если по логике" (а как еще бывает, если серьезно?), вполне допустимо использование приема "Имя собственное". Более того, не только допустимо, но и необходимо. Но об этом — ниже, когда мы будем обсуждать ситуацию наказания в связи с приемом "Золотые слова".