§ 2. Проблема «я» и самосознание личности.

«Я» — осознанное, опознанное, многократно проверенное собою в деятельности и общении специфическое образование. Детерминантом и основной причиной осознания субъектом своего «я» выступает необходимость в самоопределении через деятельность и общение в предметном, социальном мире, необходимость разобраться не только в целях и способах своей деятельности, но и в собственных индивидных, субъектных качествах, ценностях своих деяний для окружающих. «Я» — результат и определенный итог социального развития субъекта, поэтому оно более позднее образование, чем субъект деятельности и знания. Оно моА^ет быть понято как результат самопознания, а самопознание — как процесс, направленный не только на знание себя, но и себя как активного начала (самосозидатель, самопреобра- зователь, саморегулирующий и самореализующий субъект). Но когда говорят о самопознании, речь идет не о знаниях о себе и не о самопредставлениях, которые становятся фактом сознания ещё в процессе предметной деятельности ребёнка, а об осознании себя как деятеля, созидателя, преобразователя. Только в этом смысле «я» соответствует субъекту-деятелю. Одновременно следует сказать о том, что самосознание — это не осознание своего сознания, что было подчеркнуто как С. Л. Рубинштейном, так и А. Н. Леонтьевым.

Осознание своего сознания — знание о своем знании о вещах, предметах, явлениях, одним словом — соотнесение сторон, элементов окружающего мира.

Весьма оригинально рассматривает соотношение «я» — личности — самосознания И. С. Кон.

По И. С. Кону, «я» — интегральная целостность, «подлинность» индивида, на основании которой он отличает себя от внешнего мира и остальных людей; ...идентичность индивида и его самосознания; ...некоторый аспект личности и её самосознания [37, с. 25 — 26]. Он четко указывает, что «я» и личность идентичны, но с точки зрения психологии личности структура я» рассматривается изнутри — в терминах «я-образов», а в общей психологии «я» описывается в процессуальных терминах теории сознания (самопознание, саморегуляция, самореализация). В структурном плане в психологии личности «я-образы» считаются элементами познающего, действующего «я». Но не все психологи одинаково понимают суть «я-обра- зов». Так, например, И. И. Чеснокова [82] склонна считать их обобщенным представлением, переходящим в понятия, а В. В. Сто- лин [76] — как смысл «я». Можно было бы назвать ряд психологов, которые в «я-образы» вкладывают иное понимание. Так, например, Н. И. Непомнящая считает, что это сторона ценност- ности личности, М.

Причина разного понимания феноменов «я» в том, что одни исследователи подходят к данной проблеме с позиции психологии личности — «изнутри», а другие — с позиции: общей психологии — процессуально; одни обозначают феномен самосознания в структурных терминах, другие — с точки зрения их функции, механизмов; одни рассматривают формирование, становление, другие — как субстанцию и т. д. На наш взгляд, все эти подходы, в зависимости от конкретных задач, стоящих перед авторами, оправдывают себя и выступают условием для создания общей теории самосознания и личности в будущем. В этом отношении заслуживает внимания подход И. С. Кона, который «я-образы« рассматривает как установочную систему. На этой основе когнитивные, аффективные, поведенческие, ценностно-нормативные моменты самосознания он рассматривает не как разные сущности, а как разные аспекты одного и того же явления. Как он считает, такое понимание дает возможность более строго дифференцировать образы собственного «я», с которым соотносятся все частные самооценки. При этом активное начало действующего «я» он не противопоставляет «я-образам». Но одновременно следует сказать, что для объяснения конкретного поведения целесообразно более строго операционализировать функции «я-образов», иначе получается, что каждая модификация «я-об- разов» обладает функциями всего самосознания. Именно это затрудняет исследование динамики поведения в реальной жизненной ситуации. При этом не следует упускать из виду, что поведение личности нельзя выводить из системы «я-образов», хотя бы потому, что ситуация деятельности, как правило, изменяет поведение, вносит ощутимые коррективы. Кроме того, в поведении всегда есть элементы бессознательного, автоматизированного. Вот почему для объяснения поведения через «я-образы» пришлось бы прибегать ко всякого рода ограничениям и дополнениям.

В зарубежной психологии исследователи обращают внимание на изучение «я» как особой психологической инстанции с выделением его компонентов — «я-образов». В зависимости от целей и задач теоретических концепций, их авторами выделено и рассмотрено большое количество модификаций «я-образов».

И. С. Кон [37], подробно анализируя эти подходы, классифицирует их по следующим признакам: 1) по компонентам самоописания, которые образуют целое рефлексивное «я»; 2) по структурам этих компонентов (степень отчетливости, важности, значимости, исследованности); 3) по измерениям, характеризующим отдельные образы «я» (устойчивость, уверенность в себе, самоуважение и т. д.); 4) по фокусированности внимания на себе в целом или на свойствах внешности, представлениях себя по отношению к внешнему миру или внутренним качествам; 5)

по области или сферам «самости» (телесное, социальное, внутреннее, внешнее, осознанное, неосознанное, подлинное, неподлинное); 6) по планам и уровням «самости», т. е. по степени объектированности (реальное «я», возможное «я», воображаемое «я», телесное «я», должное «я»); 7) по мотивам — эмоциональные импульсы, побуждающие человека действовать, стремление к положительному образу и т. д. Среди последних самоуважение и чувство постоянства считаются самыми устойчивыми [36, с. 232—234].

Для иллюстрации приведем выделенные М. Розенбергом основные типы «я-образов». Это — наличное «я»; желаемое «я», представление «я», а каждый тип может быть анализирован с точки зрения содержания, структуры, генезиса и функции. Эти типы, выделенные М. Розенбергом, можно сравнить с четырьмя измерениями «я», рассмотренными Ш. Самуэлем: «образ тела», социальное «я», когнитивное «я» и самооценка. Приведенные модификации «я-образов» двух учных укладываются в приведенную выше классификацию И. С. Кона. Познавательное значение этих модификаций «я-образов» неоспоримо, но когда речь идет об описании конкретного поведения, конкретного лица с использованием «я-образов», то каждый исследователь описал бы их по-своему, и ему может быть не хватило бы инвентаря «я-образов».

Самоопределение выступает причиной и фактором, оно является мерой глубины и разносторонности рефлексии, определяет структуру самосознания —модификации «я-образов». Поэтому только после выяснения сущности самоопределения можно переходить на исследование динамики рефлексивного «я«. Начать с рефлексивного «я» — это значит упустить действующее «я« — субъекта и одновременно обходить по существу вопрос, во имя чего оно действует. Другими словами, самоопределение в личностном плане — суть и способ существования действующего «я».

Понимание действующего «я» через самоопределение дает возможность считать необходимостью обращение этого «я» к своим «я-образам».

В связи с этими «обращениями» действующего «я» (субъекта) к своим «я-образам» рассмотрим «внутреннюю» жизнь личности. «Внутренняя» жизнь личности, как подчеркивают многие психологи (А. А. Бодалев, Е. В. Субботский, В. В. Столин) вслед за Л. С. Выготским, в основном, протекает как диалог субъекта с самим собой. Именно в диалоге с самим собой возникает целеполагание, самооценивание своих возможностей, наличных качеств, саморегуляция. Сложность самоопределения субъекта, обусловливаемая необходимостью учета требований общества, социальной ситуации, своих потребностей, возможностей и т. д., делает своеобразным содержание внутреннего диалога взрослых. Суть и причину внутреннего диалога в плане самоопределения личности мы склонны рассматривать как результат противоречий между двумя уровнями «я». Первый уровень соответствует наличному «я», включающему «хочу» — «могу» — «имею». Второй уровень определяется теми требованиями, которые предъявляются предстоящей задачей, ситуацией, коллективом, обществом. Это «требуемое» — тоже «моё» субъекта, но не ставшее реальностью, ещё не проявляющееся в его реальных отношениях. Отсюда мы внутренний диалог в процессе самоопределения склонны представить как функцию самосознания, направленную на разрешение противоречий между двумя уровнями «я».

Это противоречие в субъектном плане понимается нами как стремление человека к согласию с самим собой, как согласование прошлого, настоящего и будущего. В процессе согласования этих двух «я» субъект соотносит, сравнивает, самооценивает потребности, интересы, возможности, наличные физические, психофизиологические качества, характерологические свойства, — одним словом, дает себе отчет о том, что было, есть, может быть, желательно, необходимо, что нужно для этого сделать. Таким образом, причину диалогичности самосознания, объяснимую накоплением у «я» контраргументов, увеличением его системы связей, различных точек зрения (В. В. Столин), следует прежде всего объяснить тем, что психика ребенка с самого начала формируется под контролем «требуется», «необходимо», «надо», «следует» и т. д., за которыми стоят социальная необходимость, общественные требования. Внутренний монолог «я» — сверка субъектом себя по отношению к этим требованиям, превращающимся и трансформирующимся в собственные моральные критерии человека, в зависимости от места, роли субъекта в системе общественных отношений, от рода и вида преобразовательной, созидательной деятельности по отношению к окружающей действительности и самому себе.

В процессуальном плане самоопределение проявляется в самореализации субъекта, в деятельности, в процессе которой ему необходимы самопознание, саморегуляция. Как нам думается, изложенные аргументы о месте и роли самоопределения в понимании действующего «я» и его модификации дают возможность, с одной стороны, более четко сформулировать самоопределение как деятельность субъекта по самореализации, исходя из своих внутренних потребностей, возможностей, наличного «я» и тех требований, которые предъявляются ему общественной средой; с другой стороны, позволяют понять, что именно самоопределение заставляет субъекта обращаться к своему «наличному» «я» и его модификациям («я-образам»).

На наш взгляд, понятие «наличное«я» более четко передает производимость его от взаимодействий, взаимоотношений субъекта с социальной и предметной реальностью. Кроме того, оно более точно указывает на то, что является результатом интеграции самовосприятий, самопонимания субъектом себя в процессе жизнедеятельности, ставшим относительно устойчивой данностью, более или менее четко осознаваемой в зависимости от характера, цели, значимости деятельности. Таким образом, в онтологическом плане об устойчивой структуре самосознания вообще вряд ли целесообразно говорить: чем больше дробление её исследователем, тем больше самосознание теряет себя как таковое. На наш взгляд, самосознание более или менее четко структурируется в деятельности в зависимости от сознания глобальной жизненной цели субъектом, а это, в свою очередь, определяет четкость осознания отдельных подструктур.

Для рассмотрения самоопределения личности, когда первостепенное значение имеет творческое начало субъекта по отношению к себе самому, изложенные особенности «я» недостаточны, так как не ясны особенности и закономерности развития «я» в онтогенезе. По этой причине «я-образы» истолковываются по-разному и их характеристики сводятся к бесчисленным раздроблениям действующего «я», число которых можно увеличить до бесконечности в зависимости от замысла, цели, задач исследователя.

Таким образом, «я-образы» могут быть поняты как результат внутреннего диалога субъекта (действующего «я») в процессе его самоопределения, а «я» (сам субъект) — исходя из нашего подхода к «рождению» субъектности индивида. Вот почему к теоретическому синтезу всех аспектов изучаемой проблемы мы обратимся лишь после специального экспериментального исследования генезиса «я».