Любое поведение возникает вследствие того, что управляющей инстанцией нашего ума, занятой, к примеру, вождением автомобиля, присваивается определенное оперативное значение. Если возникает ситуация левого поворота, то водитель поворачивает налево. Любые другие варианты исключены, и никакой свободы выбора нет. Можно сказать, что эта ситуация с помощью водителя включает программу левого поворота, а сознание водителя только следит за тем, чтобы все шло так, как надо. Если возникает ситуация угрозы в виде препятствия, то препятствие запускает поведение нажатия на тормоз. Этот процесс нами переживается, как будто "я управляю своим поведением". На самом деле поведением водителя управляют ситуации, активизируя определенные шаблонные навыки. Лишь в тех случаях, когда этих шаблонных навыков недостаточно, принимается сознательное решение, что, конечно, замедляет время реакции. - А где же наше "Я", о котором так много говорят психологи? - задается вопросом читатель. - Вы в этом рассуждении обошлись без этого понятия "Я", которое управляет. Мы без него обошлись именно потому, что его нет. Понятие "Я" — выдумка донаучной психологии, являющейся следствием привычки считать, что любое существительное должно обозначать некий предмет, одушевленный или неодушевленный. Например, на своих МЫШЛЕНИЕ лекциях я не устаю повторять, что эмоция хоть и существительное, но это не предмет, а свойство поведения и переживания человека. Если же мы начинаем рассматривать эмоцию как предмет, то тем самым отделяем ее от человека в область астрала и рассматриваем ее как некую духовную сущность, с которой надо бороться или наоборот дружить. Эмоцию не нужно отделять от человека, она полностью зависит от него самого. Но вернемся к ошибкам присваивания. Как и в предыдущем случае с присваиванием значения, присваивание операции может быть верным и ошибочным. Нажав на тормоз, водитель избегает столкновения, но если вместо этого, он нажимает на газ, то возникает целая цепь неприятностей. Если у него такой опыт есть, то он ни за что в этой ситуации не нажмет на газ. В данном случае, если он это сделает, имеет место ошибка присваивания контрастной реакции. Поскольку операции присваивания предшествуют несколько фаз, то знать их весьма поучительно. Сначала присваиваемое поведение проявляется в виде намерения, когда синтезируется соответствующая программа поведения, а потом, после запуска, осуществляется реальное поведение. Ошибка присваивания операции возникает, когда сходные обстоятельства признаются разными или, наоборот, различные ситуации - сходными. В тех случаях, когда операция выбирается автоматически, по привычке, не осознанно, человек не замечает ошибки, особенно когда в уме сравниваются ситуации настоящего с ситуациями из прошлого. Приведу пример. Человек жалуется на необъяснимый страх перед широкими щелями в полу и особенно перед просветом между границей перрона и вагона электрички. Бессмысленность страха усиливает то переживание жути, которое каждый раз возникает при перешагивании этого безобидного просвета. В чем состоит ошибка? Каким образом организм научился такому страху? Из беседы с пациентом о его детстве я узнаю о том, что, будучи маленьким, он часто испытывал ужас темноты и отделения от матери. Это восприятие каждый раз у него сочеталось с восприятием щели между своей кроваткой и кроватью родителей. Его ум в детстве самостоятельно научился присваивать этой щели страшное значение. При восприятии этой щели в темноте иногда происходило что-то не понятное и страшное шевеление, сопровождаемое странными вздохами и стонами матери. Эта операция присваивания темной щели значения жуткого сохранилась и продолжала автоматически осуществляться сегодня, вызывая непонятный и бессмысленный страх перед щелями, которые человеку приходится перешагивать на перроне. Большинство фобий, предрассудков, предубеждений и суеверий происходят вследствие бессознательной ошибки ложного присваивания значения. Саногенное мышление направлено на то, чтобы эту бессознательную ошибку сделать осознанной и не повторять ее. Рассмотрим этот механизм подробнее на другом примере. Человек жалуется на беспричинно возникающий страх перед удовольствием: "Если у меня произошло что-то приятное, то я боюсь, что за это я буду наказан последующими неприятностями, поэтому я избегаю радостей жизни". В детстве часто были ситуации, когда его наказывали за получаемые удовольствия. Попутно происходило организменное научение, в результате которого удовольствие стало стимулом, автоматически запускающим чувство страха. Каждый раз, когда ситуация определялась как возможность получения удовольствия, получаемое удовольствие сопровождалось наказанием или осуждением. Сегодня же научение проявляется в виде связи между удовольствием и страхом наказания. Точнее, удовольствие этого человека запускает у него ожидание наказания, чему соответствует страх. После того как этот процесс научения забыт и перестал осознаваться в ситуации возможного получения удовольствия, эта связь воспроизводится в сознании как иррациональный специфический страх возмездия за удовольствие. Это проявляется в том, что ожидание удовольствия любого рода вызывает страх. 3. Фрейд, следуя своему обыкновению выражаться эксцентрично, назвал этот вид страха кастрационным комплексом, так как необоснованно считал, что первичным источником страха перед удовольствием у мальчика является страх перед кастрацией. Для подтверждения этого суждения он с необыкновенной легкостью и безосновательностью построил теорию первобытного стада-гарема человекообразных существ во главе со свирепым самцом-вождем, который угрожал всем подросткам кастрацией. Этот страх якобы закрепился в бессознательном и проявляется как кастрационный ком- МЫШЛЕНИЕ плекс. На самом же деле комплекс страха может и не быть связанным с угрозой кастрации. Если же смотреть на обсуждаемый страх с точки зрения научения, то в формировании комплекса возмездия за удовольствие могут принимать участие любые страхи. Главное, что эта последовательность "удовольствие-наказание", повторяясь, приводит к противоестественному синтезу эмоции удовольствия с эмоцией страха. Этот страх может у взрослого проявляться в разных обстоятельствах, но особенно он вреден в сексуальной ситуации. Женщина может оказаться фригидной лишь только потому, что настоящая ситуация в ее уме принимается тождественной с подобными ситуациями прошлого, где, благодаря родителям, она после какого-либо удовольствия достаточно часто ипытывала стыд или вину, а иногда и боль. Эта связь между двумя эмоциями, всплывая из глубин бессознательного, блокирует возможности этой женщины по получению полового удовольствия. Поскольку этот изначальный страх безобъектный, то он может приобретать характер плавающей тревоги, которая может при сопутствующих обстоятельствах в некоторых случаях кристаллизоваться в непроизвольные организменные защиты, имеющие место, например, при вагинизме. Сексопатолог, не понимающий механизмов кристаллизации фобии, обычно становится в тупик в случаях вагинизма, когда не находит предшествующей сексуальной травмы. Такого рода ошибки отождествления (неразличения) возможны только вследствие автоматизма операции присваивания, характерного для нашего бессознательного, которое пребывает вне времени и не различает ситуации прошлого от подобных ситуаций в настоящем. Осознание же этих привычных умственных актов, порождающих комплексы, приводит к их устранению. Это возможно в результате усвоения навыков и искусства саногенного мышления, ведущего к осознанию бессознательного. 5.