ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ МАРАФОН

"Я обладаю от природы философским и к наукам пригодным умом. Я остроумен, изящен, находчив, интеллигентен, похотлив, весел, праведен, верен, мудр, мыслят, любопытен, услужлив, завистлив, изобретателен, учен благодаря собственным стараниям, люблю чудеса, хитр, жесток, знаю множество тайн, мстителен, меланхоличен, коварен, предатель, колдун, маг, несчастен, не люблю своих, отвратителен, сумрачен, вещун, ревнив, шутник, клеветник, изменчив, слабохарактерен; вот какие во мне противоречия характера и поведения”.

(Из старинного манускрипта)

Анаксимандр утверждал, что прежде всего сущего был апейрон. А потом, когда появилось время, все потекло своим чередом. Возникли вещи, возникли их владыки. Владение миром - не апофеоз ли могущества? Небо - Уран ’’первый стал править всем миром”. Ho даже и такая власть не в сласть, если нет подданных. И Уран вступил в брак с Землей - Геей. Мир стал видимым. Сначала сторукие гекатонхейры, потом одноглазые циклопы увидели то, что было Светом, и того, кто им правил. Ho радость от обретенного бытия быстро омрачилась небесным гневом,и циклопы полетели в мрачный Тартар. Нет, не такие подданные нужны Урану. А потому ’’Уран и Гея произвели на свет сыновей, так называемых титанов - Океана, Кея, Гипериона, Крия и Иапета, а после всех Крона, а также дочерей, прозваных титанидами, - Рею, Фемиду, Мнемосину, Фебу, Диону, Тейю”. Так около двух тысяч лет тому назад писал греческий грамматик Аполлодор о рождении свинца. ’’Свинца? Какого свинца? Почему свинца?” - спросит читатель. Ho недоумевать он будет недолго, поскольку вспомнит, что вещь и имя - не одно и то же. Мы говорим ’’белое золото”, подразумевая хлопок, мы клянем ’’зеленого

змия”, вовсе не имея в виду пресмыкающихся. Что касается Апол- лодора, то он лично вряд ли связывал имя божественного Крона со столь обыденным металлом, как свинец.

Итак, Крон-Свинец родился и вступил на свою жизненную тропу, точнее сказать - побежал, ибо события развивались с калейдоскопической быстротой. Tея, негодуя по поводу гибели детей, сброшенных в Тартар, убедила титанов восстать против отца и дала кривой стальной меч Крону”. Кровавая схватка - и титаны вручили власть Крону. Новый властитель был удачлив и щедр. Наступил "золотой век”. Правда, вряд ли стоило бы говорить о царствовании Крона столь торжественно - в дальнейшем события приняли трагический оборот. Ho и не упомянуть о ’’золотом веке” нельзя. Ведь много позже алхимическая традиция именно свинцу придавала столь большое значение в процессах трансмутации - превращения металлов в золото. Параллель: античный миф - алхимия. He слишком ли далекие понятия в ней сочетаются? Как бы то ни было, но ни ’’золотой век” Крона, ни трансмутация свинца счастья не принесли. Крон, женившись на сестре Рее, принялся пожирать собственных детей, ’’так как Гея и Уран предрекли ему, что власть у него отнимет его собственный сын”. И в средние века златоделие вело к трагедиям. Кто сочтет алхимиков, адептов трансмутации, погибших на кострах инквизиции и в подземельях своих сюзеренов? Конец ’’золотого века” Крона столь же трагичен, сколь и закономерен. Рея сумела спасти своего сына Зевса и тот, став взрослым, в ходе десятилетней войны победил отца. Новая звезда взошла над миром. Вот как изображает это событие А. Пуассон в ’’Большой поэме философского Олимпа” (автор именует своих героев согласно римской традиции: Крон - Сатурн, Зевс - Юпитер):

Сатурн выходит черный и чернеет На синем предвечернем небосклоне,

Как вдруг, откуда ни возьмись, Юпитер Является, чтобы лишить господства надменный черно-пепельный Сатурн[I].

Здесь, конечно же, имеется в виду не яркая Сатурн-планета, а ’’черно-пепельный” Сатурн-свинец.

том жалость приодяна” (я имею черный цвет, поскольку это цвет жалости). Может быть,здесь цвет - память о скорби по поводу поражения от Зевса-Юпитера? Во всяком случае ясно, что в стихотворении Пуассона планета - лишь символ, свидетельствующий

о              божественной сопричастности металла.

В результате победы Зевса над Кроном завязывается еще один антично-алхимический узелок. Дело в том, что Зевс в честь своего успеха устроил первые Олимпийские игры. На них особенно блеснул Аполлон, сын Зевса, который в беге победил самого Гермеса - крылоногого вестника богов. После Олимпиады дороги соперников расходятся. Аполлон становится душой олимпийского ’’общества”. Что касается судьбы Гермеса, то рискну высказать догадку, основанную только на психологических соображениях. Дело в том, что поражение на Олимпиаде считалось у греков большим позором и проигравший порой даже скрывался от соплеменников, дабы не стать предметом насмешек. И Гермес, этот странный бог, возникающий без всяких объяснений в мифе о войне Зевса с гигантами, один из самых обаятельных богов греческого пантеона, выполнявший, как бы теперь сказали, ’’конфиденциальные поручения” самого Зевса, покровительствовавший торговле и плутовству, со временем окончательно утратит подвижность (поражение от Аполлона - ’’первый звонок” для атлета Гермеса), но, приобретя мудрость египетского бога Тота, станет Гермесом Трисмегистом, автором ’’Изумрудной скрижали” и родоначальником алхимиков, столь страстно домогавшихся познания тайны превращения ’’философской ртути”, то есть металлического свинца, в золото. Ну, а что же стало с божественной ипостасью молюбдоса, так называли свинец древние греки? Крон производит на свет первого кентавра Хирона и ... исчезает с горизонта греческой мифологии. Крон стал править Временем. И сегодня, произнося слова - хроника, хронометр, хронический, мы вспоминаем о чем угодно, но только не о сыне Неба и Земли, брате богини справедливости и правосудия Фемиды, младшем из титанов Кроне.

относились ко временам, когда эту территорию заселяли совсем другие народы. Ведь эти времена отделены от нас 85 веками. В 1961 - 1963 годах Мелларт производил раскопки неолитической культуры Чатал-Хююк и среди развалин странных прямоугольных домов с выходами на крышу обнаружил свинцовые бусины.

Кого только не видела эта земля! Киликийцы и хетты, римляне и византийцы, арабы и сельджуки считали ее своею, тень киммерийцев нависла над нею с северо-запада, и волны ’’народов моря” прокатывались через нее. И только теперь с глубины 6 метров (именно такую глубину имеет культурный слой) Мелларт достал отлитые в LXV веке до новой эры неизвестным мастером маленькие свинцовые шарики.

Итак, первый потребитель свинца определился. Им стала древняя "ювелирная промышленность”. Маиса Нурбала кызы Рагимова, автор диссертации ’’История изучения свинца и его соединений .. материалы которой будут использоваться и в дальнейшем, на основании широкого анализа сделала вывод о том, что” ... в памятниках более позднего (чем Чатал-Хююк - Ю.Л.) возраста свинец использовался главным образом для изготовления украшений, различных художественных изделий ...”. Прежде всего это ’’игрушки” из Ирана XXXV - XXXI веков до новой эры и ’’статуэтка” времен династии из Египта XXXIX - XXXIV веков до новой эры. Она часто упоминается как наиболее древний предмет из свинца.

Вообще предметов из ’’египетского” свинца известно довольно много. Из него на берегах Нила делали бусы, перстни, височные кольца и многое другое. Уже в те далекие времена свинец был довольно широко распространен в цивилизованном мире. Известно, что в Китае он нашел применение ранее чем в XXX веке до нашей эры. Очень интересен браслет из свинца, найденный археологом Винифред Лемб на острове Лесбос и относящийся к XXVIII - XXIV векам до новой эры. На территории нашей страны первые свинцовые изделия были найдены в Закавказье и относятся к NI тысячелетию до новой эры. Предметы более поздних времен многочисленны. Правда, в столь отдаленные времена, когда отсутствовало даже представление о качественном химическом анализе, люди часто путали свинец, олово и сурьму. Так что порой трудно сказать, является ли то или иное упоминание о тяжелом и тягучем металле следом марафонца Крона или это отметина о деяниях его сына Зевса - олова. Впрочем, эта путаница продолжалась вплоть до средних веков. Обращаюсь вновь к свидетельству М.Н. Рагимовой: ’’Установлена характерная неопределенность названий "Абар” или "Агар” на шумерском, ’’Анаку” на аккадском языках, которые могут в отдельных случаях относиться и к свинцу, и к олову,, и к сурьме. Оче

видно, что в древние времена каждый из этих металлов или их сплавов считали разновидностями другого”. Правда, Плиний Старший вводит различия между ’’плюмбум альбум” - белый свинец (олово) и ’’плюмбум нигрум” - черный свинец (собственно свинец), но это относится уже к I веку новой эры. Характерно и разное произношение современных названий свинца: ’’лед” (Lead) - по-английск^, "пломб” (Plomb) - по-французски, ’’блей” (BIei) - по-немецки, ”пло- мо” (Plomo) - по-испански, ’’пьембо” (Piombo) - по-итальянски, ”луд” (Lood) - по-голландски, ’’олово” (’’олово”) - по-болгарски, ’’олово” (Olovo) - по-чешски, ”олув” (OIow) - по-польски, ’’свинас” (Sewi- nas) - по-литовски. Последнее значение весьма близко к русскому. Что это - случайность? Вряд ли. Известный лингвист А.Г.

Освоив ювелирное дело, свинец смело овладевает и смежными

специальностями - становится палачом и банкиром. Уже на клинописных табличках из Амарна (XIV век до новой эры) можно прочесть такой закон: ’’Кто бы когда-либо ни отрекался от своих слов, они должны были залить ему рот расплавленным свинцом”. Как видим, и по ведомству сестры своей, Фемиды, свинец нашел себе дело. И дело, видно, по душе. Ну не корысти же ради?! В палаческом искусстве свинец проявил настолько недюжинные способности, что его услугами пользовались и в античном мире, и в ’’мрачное” средневековье, да и новое время, кажется,увы! - не дало ему полной отставки.

Судите сами. Вот философская проза XVIII века - ’’Кандид” Вольтера: ’’Его спросили, строго следуя судебной процедуре, что он предпочитает: быть ли прогнанным сквозь строй тридцать шесть раз или получить двенадцать свинцовых пуль в лоб”. А вот жизнь той же эпохи. За два года до опубликования ’’Кандида”, 26 марта 1757 г., был обнародован приговор некоему Дамьену, покушавшемуся на жизнь Людовика XV (того самого, чья фаворитка маркиза де Помпадур стала притчей во языцех). Приговор гласил: ”На места, которые будут подвергнуты пыткам, лить расплавленный свинец...”

Из Франции - в Дагестан. Жуткое по своей точности пророчество М.Ю. Лермонтова:

В полдневный жар в долине Дагестана С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана;

По капле кровь точилася моя.

И пронизывающий той же пророческой точностью строй мыслей Б.П. Корнилова:

И это не красное слово, не поза - И дремлют до времени капли свинца,

Идет до конца председатель колхоза,

По нашей планете идет до конца.

Наконец, наши дни. Кто скажет, что строки B.C. Высоцкого из ’’Песни певца у микрофона” - только художественный образ, не имеющий в своей сердцевине пророческого стержня?

Прожорлив он, и с жадностью птенца Он изо рта выхватывает звуки.

Он в лоб мне влепит девять грамм свинца.

Рук не поднять, - гитара вяжет руки!

Более того, именно новое время безмерно расширило эту сторону деятельности свинца, изобретя множество эффективных средств для ее осуществления.

При этом часто оказывается, что чем современнее технический уровень ’’карающего свинца”, тем более варварской является его суть. Вот - увы! - некоторые из многих подтверждений этого тезиса. А. Кувшинников рассказывает об одном из сказочных персонажей, который ’’ожил” с помощью современных технологий. ’’Свое прозвище ’’сказочный дракон” получил во время вьетнамской авантюры за пиротехнические эффекты, сопровождающие его боевое применение: бьющие из пушек языки пламени и густой шлейф порохового дыма. Три его пушки обладают общей скорострельностью в 18 тысяч выстрелов в минуту. Практически одновременно они способны всадить снаряд в каждый квадратный сантиметр участка размером с футбольное поле. Очевидно, что ни о какой избирательности или прицельности огня речи в данном случае идти не может. Во Вьетнаме АС-47 (официальное название ’’сказочного дракона” - Ю.Л.) использовались в основном для прочесывания с воздуха ’’подозрительных” населенных пунктов. Их применение давало полную гарантию, что ни одна живая душа не уцелеет ’’под шквалом свинца”. Итак, здесь речь идет о свинцовом шквале. А вот в корреспонденции А. Палла- дина из Вашингтона упоминается другое ’’метеорологическое явление”: ”В текущем году (1985 г. - Ю.Л.) свинцовый град припустил еще сильнее, причем все чаще курок автоматов спускают несовершеннолетние”. Разумеется, не только метеорологические термины и не только относящиеся к ”их нравам” могут подтвердить тезис о бесчеловеческой сути свинца-карателя, свинца-насильника. Вот какой-то сюрреалистический по форме связи свинца и золота, но вполне ’’наш” по содержанию пример. В январе 1988 года газета ’’Правда” писала: ”В один из недавних дней, дождавшись, когда стемнеет, двое неизвестных в масках из капроновых чулок вошли в ювелирный магазин ’’Ауреола” молдавского города Рыбница. Угрожая продавцам и находившимся в зале покупателям пистолетом и свинцовой дубинкой, они потребовали выручку. Получив отказ, грабители разбили витрины и забрали драгоценности”. Разумеется, грабители были задержаны, но ’’свинцовый след” надолго останется в памяти очевидцев.

Бывает и так, что жертва сама становится своим палачом, а свинец - посредником и средством для нахождения маршрута выхода из ситуации, казавшейся безысходной. Вспомним метафорический диалог в ’’Поэме конца” М. Цветаевой:

- Так едемте? - Ваш маршрут?

Яд, рельсы, свинец - на выбор!

Или волне реалистический из драмы Н. Доризо ’’Яков Джугашвили”:

Яков

Жить как он хочет, не могу,

Как ни старался!

Здесь, на груди, оставил шрам свинец,

Свинец моей любви к нему.

Олег

Стрелялся?

Яков Да, стрелялся ...

Так ли, иначе ли свинец выступит в роли палача - результат одинаково необратим. ”0, Свинцовою пломбочкой ночью опечатанные уста”, - скорбит поэт. Неужели это неизбежно? Или, как сказал другой поэт, ’’неужели, неужели свинцовой точки не стереть?”

Вообще говоря - не знаю. Ho в области социальных движений это, к счастью, не так. Во всяком случае Карл Маркс уже твердо был уверен, что ”... никакой страной нельзя долго управлять с помощью свинца и пороха”. Правда,и недолгий свинцовый шквал приводит к трагедии. Впрочем, в ’’поведении” свинца еще найдется и кое-что иное, достойное более подробного обсуждения и осуждения. Так что оставим свой порох сухим и перейдем, наконец, к свинцу- банкиру.

Роль финансиста для свинца может показаться не вполне подходящей. Действительно, мягкий, невзрачный, легко истирающийся + металл - не самый лучший материал для денег. Ho это оценка сегодняшнего дня. А.Б. Эйдельнант в статье ’’Деньги” (БСЭ) указывает, что ”в зависимости от местных природных и экономических условий деньгами становились шкуры зверей, раковины, зерно, предметы обихода”, то есть деньгами могло стать все, что представляло ценность в данной культуре. И вот в Мессопотамии, на родине вавилоно-ассирийской культуры, уже в I тысячелетии до новой эры, по свидетельству М.Р. Рагимовой, свинец становится ’’денежным объектом для оплаты”. В древней Индии, по сообщению М. Беккерта, свинцовые чушки в форме кирпичей служили посредником торговли. М.А. Блох указывает, что в записи о военной добыче египетского фараона Тутмоса Ill в 1475 году до новой эры среди прочих ценностей упоминается и свинец. Так что признание свинца ’’денежным объектом” было всеобщим.

А вот какую историю рассказывает Геродот (V век до новой эры). Однажды лакедемоняне пошли в поход и осадили город Сам. Жители Сама оказались в большой опасности. И вот тут-то Поликрат, тиран Сама, будто бы ’’велел отчеканить большое количество свинцовой местной монеты, позолотил ее и роздал лакедемонянам, которые за эту плату и ушли домой”. Сам Геродот, правда, относится к этой истории с недоверием. И его можно понять. Ведь не нумиз-

матами же были лакедемоняне и не за редкими монетами выступили они в поход. Конечно, им было нужно золото. Так что поступок Поли- крата весьма похож на изготовление фальшивых денег, а это не приветствовалось никогда.

Порой свинец-фальшивомонетчик встречался со свинцом-палачом. Подобные ’’встречи” были характерны и для более поздних времен. Это видно и из гадательной книги царя Давида ’’Рафли”, где укоризненно говорится: ’’He добро есть весить серебро с свинцом”. В одной из глав Уложения царя Алексея Михайловича 1649 года говорится ”о денежных мастерах, которые учнут делать воровские деньги”. Закон здесь однозначен: ’’Которые денежные мастера учнут делати медныя, или оловянныя, или укладныя деньги, или в денежное дело в серебро учнут прибавляти медь, или олово, или свинец, и тем Государеве Казне учнут чинити убыль: и тех денежных мастеров за такое дело казнити смертию, залити (свинцом) горло”. В случае, когда страдает не Государева Казна, а частное лицо, закон несколько смягчается: ”А буде золотых и серебряных дел мастеры возмут у кого золотое или серебреное дело, и учнут в золото и серебро мешати медь же и олово и свинец: и их же по сыску за то бить кнутом. А что они кому учинят убытки тем, что в золото, или в серебро подмешают меди или олова, или свинцу; и то на них доправя, отдати тому, кому они такой убыток учинят”. Так что приходилось свинцу творить и ’’самосуд” - карать себя собой за собственную вездесущность.

Ho не только в глубокой древности свинец играл роль всеобщего эквивалента. И тысячелетие спустя он исправно служит на ’’финансовом поприще”. Абу-Али-Амед-Бен-Омар Йбн-даст (X - Xl вв.), описывая город Хозар, говорит: ’’Жители этого города в торговле употребляли свинец вместо серебряной монеты, так как три багдадских ’’минны” свинца равнялись одному динару”.

В этом сообщении есть одна очень важная деталь, раскрывающая многие ’’черты биографии” свинца - рядом упомянуты свинец и серебро. И это совпадение знаменательно. Ведь и в природе серебро чаще всего сопутствует свинцу. Собственно свинцово-серебряные руды и были источниками серебра в древности. Один из наиболее известных в античные времена рудников находился в Греции (в Лаурионе). Местонахождение его можно указать и точнее - Аттика, юго-восточная часть Афинского государства. Это было действительно огромное месторождение. В V веке до новой эры там трудилось около 20 тысяч рабов, которые добывали руду, содержавшую всего 0,02 % серебра. Ho масштабы производства были столь велики, что рудник давал колоссальные доходы афинскому государству.

И здесь снова удивительный узелок. Крон умеет вязать очень

сложные кружева из времени и пространства. Покинув Лаурион, наш герой, к тому времени уже, по крайней мере, 60 веков бежавший по дорогам марафона цивилизации, встретился 13 сентября 490 года до новой эры с первым марафонцем - Фидиппидом (по другим источникам - Файдиннидесом). Это был гонец полководца Мильтиада, пославшего его сообщить афинянам о блестящей победе греков над персами. Видимо, подвиг воинов и мужество Фидиппида произвели на жителей Афин большое впечатление, и они по просьбе Фемистокла выделяют из лаурионских свинцово-серебряных богатств нужные средства для постройки боевых судов, что и принесло в конце концов решающую победу над персами. Прошли тысячелетия, о Лаурионе забыли, но, как оказалось, зря. Вспомнившие о нем в 20-х годах XX века частные кампании добывали там и свинец, и марганец, и кадмий.

Пословица гласит: ’’He хлебом единым жив человек”. Ho все-таки хлеб необходим в первую очередь. А что во вторую? Римский историк Полибий (III - Il века до новой эры) свидетельствует о том, что, когда жители Родоса, пострадавшие от сильнейшего землетрясения, обратились за помощью к соседям, Хрисеида, жена Антигона До- сона, опекуна царя Филиппа III, ’’подарила сто тысяч артаб хлеба, три тысячи талантов свинца” (что в современных единицах измерения составляет около 786 тонн). Для тех, у кого нет крыши над головой, это очень ценный подарок. Ведь свинец - это и есть самая что ни на есть настоящая крыша. Вот интереснейшее свидетельство Леон-Баттисты Альберти (1404 - 1472 гг.), одного из крупнейших архитекторов средневековья. В трактате ’’Десять книг о зодчестве” он обобщает тысячелетний опыт предшественников. Отрывок из этого трактата интересен и как образец художественного творчества этого гуманиста: ’’Повсюду для покрытия крыш мы пользуемся свинцом - материалом долговечным, красивым и недорогим. Ho у него есть недостаток: если его накладывать на каменную кладку, то он, оттого что не имеет притока воздуха, и оттого, что горячими камешками, на которых лежит, чрезмерно раскаляется, плавится от солнечного жара. Напомним то, в чем можно убедиться на опыте: свинцовый сосуд не плавится на огне, если будет заполнен водою: брось камешек, тотчас же в месте соприкосновения свинец расплавится и продырявится. К тому же там, где свинец не будет иметь частых и крепких схватов, которыми удерживаются плиты, ветры будут его легко срывать. Бывает также, что свинец быстро повреждается и разъедается солями извести, так что гораздо надежнее укреплять его на дереве, если только ты не боишься пожара. Ho здесь также непригодны и гвозди, в особенности железные, так как они солнцем сильнее нагреваются, чем камешки, и разъедаются

ржавчиной. Потому в сводах должны быть свинцовыми те скрепы и шипы, к которым черепица прикрепляется раскаленным железом. Следует также накладывать легкий слой смеси из ивовой золы с белой глиной.

Гвозди из меди меньше накаляются и меньше повреждаются ржавчиной. Свинец портится от помета птиц. Поэтому следует предусмотреть, чтобы птицы не имели пристанища, где они, прилетая, могли бы удобно укрываться, или чтобы туда, где скапливается падающий помет, ставили более плотный материал.

В храме Соломона, наверху, как сообщает Евсевий, были протянуты цепи, на которых висело четыреста медных сосудов, звук коих спугивал птиц”.

То, что Альберти действительно обобщил опыт многих поколений

строителей, следует хотя бы из его ссылки на технологию укладки свинца, описанную Диодором Сицилийским (I век до новой эры). Диодор Сицилийский рассказывает о знаменитых висячих садах Вавилона. Своды, ’’держащие на себе всю тяжесть того небольшого сада”, устроены были так: на камни - тростник с битумом, потом двойной кирпич с гипсовой замазкой, а ’’третий же ряд крыши составляли свинцовые плиты, чтобы из насыпной земли влажность вниз не проходила”.

Кстати, у Геродота есть упоминание о другом применении свинца в архитектуре Вавилона. По его словам, царица Нитокрида ’’велела приблизительно посередине города положить мост из кусков высеченного камня, причем цементом служили железо и свинец”.

Поскольку во времена Альберти еще не существовало ни научных журналов, ни международных выставок, ни интенсивного туристского обмена, он не знал, что в далекой северной Руси также имеется свой опыт сооружения свинцовых крыш. В уже упоминавшемся труде Н. Аристова об этом сказано так: ”К котельному или литейному делу можно отнести выделку из свинца и олова различных вещей. В Xll веке на Руси уже существовали мастера, умевшие лить свинцовые доски для крыш церковных: в 1151 году епископ Нифонт обил свинцом Софийскую Новгородскую церковь; в 1125 году епископ Иоанн поновил церковь св. Богородицы в Суздале и покрыл свинцом”.

Чтобы закончить разговор о свинцовых крышах, обратимся к Т. Мору. В 1516 году увидела свет его знаменитая ’’Утопия”. В ней Mop уже отвергает свинец как кровельный материал. Описывая город, Mop пишет: ’’Плоские крыши они (утопийцы - Ю.Л.) покрывают какой-то известью, стоит она весьма дешево, однако замешана так, что не подвластна огню и лучше свинца противостоит насилию непогоды”.

Вообще свинец в архитектуре церквей использовался вплоть до новейших времен. Так, по свидетельству 0. Жолондковского и Л. Шармановой мраморная облицовка храма Христа Спасителя в Москве соединялась с кирпичной кладкой укреплениями, залитыми свинцом. О практичности такого решения судить трудно - храм простоял всего около полувека, но за этот период нареканий на такой способ крепления не было. />К слову сказать, в церквах слово ’’свинец” употреблялось и в богослужениях. Вот как говорилось, например, о грехе в покаянной молитве: ’’Исполних бремя греховное велми тяжкое, тяжее и горее свинца и железа и камени”. Сюда свинец попал из-за своей тяжести. Тот же смысл вкладывает в употребление слова свинец и Гомер, когда в ’’Иллиаде” говорит: ’’Быстро в пучину Ирида, подобно свинцу,

погрузилась”. Эта ассоциация - свинец и тяжесть - оказалась настолько прочной, что широко употребляется в разговорной речи и в литературе нового времени. Примеры бесчисленны, приведу только некоторые. Бывает так, что тяжесть свинца выступает в, так сказать, натуральном виде. Вот у В. Набокова герой рассказа ’’Круг” ловит рыбу. ’’Натянув сочную долю червяка на крючок, так, чтобы нигде не торчало острие, и одобрив молодца сакраментальным плевком, Василий спустил через перила отягощенную свинцом лесу”. Иногда тяжесть металлического свинца определяет и назначение и название предмета, его содержащего. Весной 1888 года А.П. Чехов писал Я.А. Корнееву: ’’Затеваем на праздники олимпийские игры в нашем дворе и, между прочим, хотим играть в бабки. Где их можно достать, и имеются ли в Москве в продаже свинчатки?” Здесь имеется в виду крупная, залитая внутри свинцом битка, использовавшаяся как бита, а не специально зажатый в кулаке кусок металла, с которым один из героев поэмы О. Чухонцева ’’Однофамилец”

Отпрянул грузно и не целясь Наотмаш саданул с плеча Свинцовым кулаком - и - через - Шагнул ...

Использование свинчатки в драке всегда считалось бесчестным приемом.

Тяжесть может приписываться вовсе абстрактному понятию. В 1817 году, вспоминая кампанию Отечественной войны и заграничного похода, свои встречи с генералом Н.Н. Раевским, К.Н. Батюшков записал: ”Мы были в Эльзасе. Раевский командовал тогда гренадерами. Призывает меня вечером кой о чем поболтать у камина. Войско было тогда в совершенном бездействии, и время, как свинец, лежало у генерала на сердце”. Нужно ли расшифровывать этот образ?

Время - категория все же скорее физическая. А вот и чисто моральная. Марина Цветаева находит, что неподъемной тяжестью может обладать и стыд.

Я знаю: в переднике пышном Я голубя вам принесу.

Так: встану в дверях - и ни с места!

Свинцовыми гирями - стыд...

Заканчивая разговор о тяжести свинца, с удивлением отмечу, что свинцовая тяжесть постоянно ’’преследует” литераторов в процессе творчества. Казалось бы, чего проще: чернильница, перо, бумага, немного вдохновения ... Что может помешать измарать

листок - другой и получить за это гонорар? Ho вот послушайте. У Jl. Мартынова наливается свинцом бумажный лист:

Ведь иногда

Ложится у чернильницы

И лист бумажный, как свинцовый пласт.

... Это, конечно, так, но вот и Н.В. Гоголь ведь замечает: ’’Даже страшно, совсем не подымается перо, точно будто свинец какой- нибудь сидит в нем”, а Б. Пастернак и вовсе едва удерживается от того, чтобы не сорваться и не закончить тем самым жизнь в брызгах разбитого таланта:

Я креплюсь на пере у творца Терпкой каплей густого свинца.

He удержался ...

Ho не только тяжесть свинца привлекала церковных и светских авторов. И другие качества металла часто использовались для создания яркого образа. Вот что рассказывает Диоген Лаэртский о знаменитом философе Диогене: ’’Увидев прекрасного мальчика, болтающего вздор, он спросил: ”И тебе не стыдно извлекать из драгоценнных ножен свинцовый кинжал?” Здесь обыгрываются сразу несколько свойств свинца: и его дешевизна, и малая механическая прочность, и другие, трудно выражаемые в металловедческих терминах. Ho то, что из тусклого металла философ сделал яркий образ, - несомненно. А вот цитата из Библии, из ’’Книги пророка Иезекииля”: ’’Как в горнило кладут вместе серебро и медь и железо и свинец и олово, чтобы раздуть на них огонь и расплавить, так я во гневе моем и в ярости моей соберу вас и дохну на вас огнем негодования моего и расплавитесь среди него как серебро расплавляется в горниле” ... Сюда свинец попал, конечно же, за свою легкоплавкость. А цвет?! Своеобразие свинцового цвета служит неисчерпаемым источником для поисков все новых и новых его выражений.

А.П. Чехов однажды сказал: ’’Описание природы должно быть прежде всего картинно, чтобы читатель, прочитав и закрыв глаза, сразу мог вообразить себе изображаемый пейзаж, набор же таких моментов, как сумерки, цвет свинца, лужи, сырость, серебристость тополей, горизонт с тучей, воробьи, далекие луга - это не картина ..He будем спорить с классиком - ему виднее. Нам важно, что ’’цвет свинца” может быть существенным компонентом настроения пейзажа. Каков же он? Вот как видит этот цвет эстонский классик Фридеберт Туглас: ’’Какой безграничный простор открывался отсюда: по одну сторону - далекая синь лесов, по другую -

красивые крыши усадьбы, утопающие в деревьях, внизу - свинцово- серая озерная гладь”. Здесь свинец оказывается серым. (

У Б. Пастернака - тоже безграничность, но временная, и тоже вода, но - черная:

У окуня ли екнут плавники, - Бездонный день - огромен и пунцов.

Поднос Шелони - черен и свинцов...

He свить концов и не поднять руки...

А вот земной пейзаж далекого будущего, изображенный А. и Б. Стругацкими. ’’Небо было покрыто низкими сплошными тучами, тоже лилово-черными, как и океан, но на западе - справа по курсу - низко над горизонтом висело сплюснутое багровое солнце. Все это - свинцово-лиловый океан, свинцово-лиловое небо и кровавое солнце - Кондратьев увидел на один миг через искажающее, залитое водой стекло иллюминатора”. У Стругацких здесь свинцовый цвет лилов. У М. Цветаевой - свой взгляд:

Полночные страны Пройду из конца и в конец.

Где рот - его - рана,

Очей синеватый свинец?

Видите - синеватый! Ho и это, разумеется, не окончательное мнение. А.Н. Толстой находит оригинальное решение: ’’Рваные тучи мчались над самой водой. Море стало гривастым, свинцово-мрачным, и волны все злее, все выше били в ржавые борта”. У Толстого цвет свинца просто не определяется, он только ощущается как ’’мрачный”.

Тот же прием, но в журналистском варианте (газета ’’Правда” от 1 октября 1985 г.): ’’Амурская вода уже свинцово-холодна, но паводковый напор спадает медленно, что несколько беспокоит специалистов из объединения ’’Союзподводтрубопроводстрой” ... Здесь цвет соединился с температурой и окрасил ее человеческим восприятием.

И, наконец, совсем неожиданная, но очень зорко подмеченная метаморфоза свинцового цвета. Он, оказывается, может воплощать мысль и давать пищу взгляду в самых суровых условиях:

Здесь пишет страх, здесь пишет сдвиг Свинцовой палочкой молочной,

Здесь созревает черновик Учеников воды проточной.

Свинцовые палочки - напоминает нам О. Мандельштам - использовались для письма издревле, о чем свидетельствует образ проточной воды: непрерывной связи времен и чистоты истоков.

Ho и свинцовые пластинки в минувшие времена использовали не

только для кровли. По свидетельству Е.Ф. Шрекника, в древности ’’евреи писали на свинцовых пластинках”, а М. Беккерт сообщает, что ”на тонких свинцовых пластинках гравировали текст и, сшивая их, делали свинцовые книги”. Одно из любопытных применений свинцовых пластин в древности описали В. Бэкман и В. Швенк в своем справочнике по катодной защите от коррозии. Оказывается, что первую электрохимическую защиту от коррозии изобрели еще древние римляне. Дело в том, что для защиты от жуков-древоточцев римляне обшивали днища своих деревянных кораблей свинцовыми листами; в качестве крепежа применялись медные гвозди. Ho медь и свинец в морской воде являются очень мощной коррозионной гальванической парой, в которой анодом является свинец. Он и растворяется вокруг головок медных гвоздей, в результате чего свинцовый лист просто отваливался от корпуса. И это не удивительно - такова природа явления. Ho удивительно то, что римляне нашли правильный выход из создавшегося положения. Они догадались покрывать свинцом головки медных гвоздей. Контакт разнородных металлов в среде-электролите прекращался, прекращался и коррозионный процесс. Свинец в данном случае является анодным защитным покрытием, которое было переизобретено много позже и которое существует до сих пор, например, в виде оцинкованного железа. А в случае с обшивкой свинец ведет себя по-рыцарски: при ’’прорыве противника” - например, морской воды через случайную царапину - он гибнет, растворяясь сам, но сохраняет своего партнера по взаимодействию, то есть медь.

Военная техника тоже, естественно, не обошла своим вниманием нашего героя. Ho если книжников привлекала мягкость металла, корабелов - водостойкость, то военных, разумеется, тяжесть. И один из первых использовал это качество Архимед (около 287 - 212 гг. до новой эры), который был организатором обороны Сиракуз от римских войск во время второй пунической войны. По свидетельству Полибия, Архимед соорудил оборонительные метательные машины, которые являлись очень грозным оружием. ’’Некоторые машины метали камни весом не менее десяти талантов (талант равен весу тела с массой 262 кг - ЮЛ), другие выбрасывали груды свинца”. Метательные машины постоянно совершенствовались и достигли такой мощи, что выпущенные из них свинцовые ядра нагревались во время полета от трения. Вот как говорит об этом Лукреций Кар в своей знаменитой поэме ”0 природе вещей” (I век новой эры):

Тем же, примерно, путем и свинцовые ядра нередко

Могут горячими стать на бегу, когда много холодных

Выпустив тел из себя, они в воздухе жар набирают.

Здесь характерная ошибка в физическом истолковании процесса нагрева. Тепло возникает за счет испускания ’’холодных тел”. Характерность этой ошибки в том, что она - следствие умозрительности физики времен Лукреция Кара. В новой, экспериментальной физике, свинец играл более заметную роль, но об этом будет рассказано позже.

Вообще войны и свинец - тема неисчерпаемая. И спектр ее воплощений охватывает все оттенки чувств. Вот торжественное возбуждение начала пушкинской ’’Войны”:

Война! Подъяты наконец Шумят знамена бранной чести!

Увижу кровь, увижу праздник мести;

Засвищет вкруг меня губительный свинец...

Здесь после слова ’’война” стоит восклицательный знак. Это предполагает благородство целей - по крайней мере у одного из участников - и диктует особые правила чести, в духе которых высказывается современный поэт А. Калинин:

Ни от огня, ни от свинца He отворачивай лица.

Ta же война порождает и своеобразный юмор, уловленный поэтом 3. Забабишкиным, написавшим о ковре, на котором изображен бегущий Наполеон:

Он едет с каменным лицом,

He справившись с великой ролью,

Побитый праведным свинцом, а в довершение и - молью.

Наш XX век погасил романтический ореол ’’бранной чести”:

Гремели бои в мелколесье,

Вокруг все дырявил свинец Бутылку с горючею смесью Держал наготове боец.

Такой нарисовал Д. Мельников типичную картинку последней мировой войны. А дальше? Неужели эта тема будет иметь продолжение? Неужели за поворотом истории - новая война, и мы будем ждать ее, уповая на то, что, по словам В. Высоцкого,’’этот глупый свинец всех ли сразу найдет —”? Нет, я скорее согласен с М. Цветаевой:

Так счастья не ждут,

Так ждут - конца.

Солдатский салют И в грудь - свинца...

Ho ведь свинца за поворотом истории нет! За поворотом - плутоний и уран. И никому не нужно сегодня разъяснять, чем они отличаются от нашего героя и почему мы должны остановить военную машину до этого поворота...

До сих пор мы знакомились только со свинцом-металлом. Ho на своем огромном марафонском пути он частенько менял внешний облик и выступал в форме своих соединений. В таком виде мы встречаем его уже в глубокой древности. Раньше других, по всей видимости, стал известен галенит - сульфид свинца. И употребление его было самое что ни на есть бытовое, ежедневно необходимое. Еще в древнейшем Египте в бадарийский период (L - XXXIV века до новой эры) галенит использовали как краску для подведения глаз. А одно из распространеннейших соединений свинца (сурик) упоминается еще в библейских притчах царя Соломона. Плиний Старший заявляет категорически: ’’Без сей краски нельзя выразить теней в живописи”, а в древнерусской рукописи Нектария (XII век) ’’Указ, каково сурик делать” сурику поется прямо-таки панегирик: ”И по железу писать и по всему удобен, красить и подкрашивать скрипку и шкатулку и к судовой поделке” (цитируется по М.Н. Рагимовой). О другой знаменитости - свинцовых белилах - впервые упоминается у Теофраста (около 371 - 285 гг. до новой эры), а Витрувий уже рассказывает о них подробно: ”На Родосе складывают в глиняные бочки виноградные лозы и, залив их уксусом, покрывают кусками свинца, а затем плотно закупоривают бочки крышками, чтобы уксус не выдыхался. Открывая их по прошествии известного времени, обнаруживают белила вместо кусков свинца”. Чем-то этот рецепт напоминает засолку груздей или горбуши. Видимо, аналогия с приготовлением пищевых продуктов не раз играла злую шутку с неосторожными людьми. Во всяком случае знаменитый врач и философ Авиценна (Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина) писал, что ’’свинцовые белила, если их выпить, они производят большие изменения (в организме)". И это действительно так. Тяжелое свинцовое отравление может привести к самым печальным последствиям. Ho, может быть ,и прав отчасти Н.А. Фигуровский, считавший, что римляне легкомысленно относились к возможности свинцового отравления. Ведь они держали пищевые продукты в сосудах, покрытых свинцовой глазурью. Саму же глазурь получали очень интересным способом. Вот как описывает его Ираклий в трактате "Об искусствах и красках римлян”: "Возьми ржаную муку и поставь ее в горшке кипеть с водой, потом дай ей охладиться и обмажь этой смесью всю поверхность сосуда. Возьми свинец и расплавь его ... Если ты хочешь сделать его зеленым, то возьми медь или латунь и примешай ее к свинцу. Затем увлажни поверх

ность горшка мучной водой и обмажь ее равномерно приготовленным тобою порошком из измельченного сплава латуни и свинца. Если ты хочешь, чтобы глазурь была желтой, то возьми чистый свинцовый порошок без латуни. Затем помести твой сосуд в большой горшок и поставь его в печь и держи его там, нагревая печь при медленном огне. И ты сделаешь таким образом свой сосуд блестящим и прекрасным”.

Некоторые соединения свинца используются для приготовления лекарств. Вот рецепт мази на основе глета-оксида свинца, принадлежащий тому же Авиценне: ’’Берут листов мальвы, отваривают их один раз в пресной воде, растирают ... Добавляют еще отработанного свинцового глета и оловянного исфидадта - того и другого по две с половиной части, розового масла - четыре части, сока черного паслена и сока кориандра. Данное лекарство хорошо помогает при ожогах”. И далее об окиси (по современной терминологии - оксиде. Ю.Л.) свинца: ’’Окись свинца ... сводит веснушки, черные пятна и кровоподтеки, в особенности промытая, она уничтожает следы оспы и препятствует потению”.

И надо отметить, что свинец - не редкий гость в практике Авиценны. Можно привести многие десятки рецептов, где участвует либо сам металл, либо его соединения.

Вовсе не желая бросить тень на рецепты Авиценны, вполне серьезные и, вероятно, достаточно эффективные для своего времени, приведу все-таки цитату, содержащую один рецепт восстановителя для волос,по крайней мере морфологически близкий, как мне кажется, к рецептам великого философа: ’’Джонсон Сухой Лог встряхнул бутылку. Перед употреблением полагалось взбалтывать, так как сера не растворяется. Затем Сухой Лог смочил маленькую губку и принялся втирать жидкость в кожу на голове у корней волос. Кроме серы, в состав входил еще уксусно-кислый свинец, настойка стрихнина и лавро-вишневая вода. Сухой Лог вычитал этот рецепт из воскресной газеты”. Разумеется, вы узнали О. Генри. А вот интересно, узнал ли бы он в своем рецепте отголосок фармакологических трудов великого ибн Сины?

Однако, увлекшись открытиями Авиценны, мы и не заметили, что тропинка, по которой столь долго бежал наш марафонец, с горных перевалов и солнечных долин Античности уходит под мрачные своды Средневековья. Правда, мрачный вид появился с течением времени, когда полуразвалившиеся своды предстали взгляду потомков из исторического дале'ка. Ho это не столь важно для нашей истории. Во всяком случае то, что свету стало меньше, - несомненно.

А первые впечатления при недостатке света всегда страдают

упрощенностью - тонких деталей не видно. Именно к таким впечатлениям следует отнести стихотворение, цитируемое известным революционером и ученым Н.А. Морозовым в своей книге ”В поисках философского камня” и передающее концепции средневековых алхимиков:

Семь металлов создал свет По числу семи планет:

Дал нам Космос на добро Медь, железо, серебро,

Злато, олово, свинец...

Сын мой! Сера их отец!

И спеши, мой сын, узнать:

Всем им - ртуть родная мать!

Ho постепенно взгляд привыкает к полумраку, и становится очевидным, что все здесь не так просто. И вот, хотя и не божественный Крон, но все же таинственная философская ртуть перед нами. ’’Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в зеленого льва. После этого прокаливай сильнее, и она превратится в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и

Научный авторитет И.Ньютона был столь высок, что даже ошибки Ньютона- экспериментатора считались истиной на протяжении столетия. А ошибиться может всякий, особенно если он работает ... со свинцом. Ньютон, пытаясь построить ахроматический объектив, то есть объектив без радужной оболочки вокруг изображения, экспериментировал со "стеклянно- водяными” линзами. Они состояли из стеклянных менисков, пространство между которыми было заполнено жидкостью. Об этих опытах Ньютона рассказал В.А.Гуриков на страницах журнала "Земля и Вселенная”. Как ни старался Ньютон, хроматическая

прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, мой сын, тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горячей воды и человеческой крови”.

Для того чтобы стало понятным появление здесь рецепта алхимика Рипли (1415 - 1490 гг.), необходимо напомнить, что основной реагент - ’’философская ртуть” - не что иное, как металлический свинец. Весь же текст, при прочтении его как химического рецепта, представляет собой одно из первых описаний получения ацетона и цикла превращений оксидов свинца (’’зеленый лев”, ’’черный дракон”). Интересно, что в отличие от рецепта Авиценны рецепт Рипли обещает дать всеобъемлющее благо прямо сейчас, причем всякому, кто этот рецепт материализует. Последнее, впрочем, удается крайне редко. Правда, тому есть, как теперь сказали бы, ’’объективные причины”. Ведь еще великий Р. Бэкон (1214 - 1294 гг.) в своем труде ’’Зеркало Алхимии” вскрыл коварную природу свинца: ’’Это тело несовершенное и не чистое, составленное из нечистой, неустойчивой, землистой, распыляющейся, слегка белой снаружи и красной внутри, ртути. Такова же и сера, притом из самых горючих сортов. Свинцу недостает чистоты, прочности, цвета. Он недостаточно проварен”. Ho ведь рецепт Рипли появился почти на 200 лет позже утверждений Бэкона! И это были годы неустанных поисков условий успешной трансмутации. Так,может быть,Рипли все-таки удалось ’’проварить” свинец ’’достаточно”? Для того чтобы проверить это, нужно знать точный смысл предложенного Рипли рецепта. Кандидат химических наук В.Л. Рабинович семь раз подступался

аберрация не исчезала. И он сделал вывод, что в принципе нельзя улучшить линзовые объективы. Как известно, столетием позже Л. Эйлер этот запрет преодолел. В чем же состояла ошибка Ньютона? Оказывается, он добавлял в воду, заливаемую между линзами, свинцовый’’сахар” ”ДЛЯ просветления”. Ho оптические свойства водного раствора ацетата свинца близки к свойствам стекла. В результате аберрация, конечно, не исчезла. Так свинец’’подвел” великого физика.

Более того, свинец, возможно, сыграл и зловещую роль в' судьбе И. Ньютона. Вот что сообщил журнал "Техника и наука”: ’’Ряд биографов

Ньютона упоминает что два года жизни ученого - 1692 и 1693 - были отмечены болезнями, депрессиями. В очерке его жизни, написанном в 1728 году, говорится, что великий физик в этот период страдал одышкой и манией преследования. Он сам в одном письме физику С. Пеле жаловался, что вдруг стал чувствовать себя раздражительным, плохо спать, мало работать. Ньютон потерял аппетит, не мог точно выражать свои мысли. В наше время всему этому нашли точное объяснение. Дело в том, что в ту пору Ньютон усиленно занимался ... алхимией. В своих опытах он использовал ртуть, мышьяк,свинец... ” О том же говорит и

к толкованию смысла этого текста, однако золота получить не удалось. Правда, в результате вместо слитка золота он написал книгу ’’Алхимия как феномен средневековой культуры”, в которой подробно и увлекательно описывает, почему он золота сделать не смог. Ho толстый том - не слишком ли много внимания полузабытому рецепту? Ведь еще за 27 лет до В.Л. Рабиновича Б.И. Степанов дал очень четкое толкование рецепта Рипли: ”... Речь идет всего- навсего о получении и переработке уксуснокислого свинца, из которого образуются окрашенные пригорелые органические продукты, способные восстанавливать золото из растворов его солей”. Из этого толкования, правда, следует, что золото и свинец в рецепте Рипли соприкасаются. Ho согласно Б.И. Степанову касание это - нечто совершенно внешнее, к сути трансмутации отношения не имеющее. А вот В.Л. Рабинович как истинно объективный историк приводит и свидетельства об удачах златоделателей. ’’Легенда утверждает: Джордж Рипли в 1460 году посылает рыцарям ордена Иоаннитов на остров Родос круглую сумму алхимического происхождения, дабы помочь иоаннитам в войне с турками”. Так ,может быть,рецепт Рипли и в самом деле не так уже плох? И ведь Рипли не был единственным счастливчиком, облагодетельствованным Гермесом. ”В конце XV века, - сообщают алхимические летописцы, - Рудольф Il собственноручно произвел немало алхимического золота. То же можно сказать и про Августа Il Саксонского”. И эти сообщения не исчерпывают списка удач адептов трансмутации. ”В 1650 году в Праге отчеканена еще одна медаль в честь ’’золотого сына свинцового родителя”.

Слухи об удачной трансмутации отразились и в поэзии Бена Джонсона [пьеса ’’Алхимик” (XVI - XVII вв.)]:

известный американский популяризатор Найджел Колдер. В своей книге о комете Галлея он пишет: ’’Меркурий (так алхимики называли ртуть, не путать с планетой того же названия!), которым Ньютон пользовался в своих экспериментах, несомненно, отравлял его организм, как и свинец, мышьяк и сурьма, тоже постоянно ему требовавшиеся”. Бывало, что ученый работал вместе с другом - Эдмундом Галлеем. И тогда, как пишет Н. Колдер, ”я так и слышу, как брюзгливый Ньютон и благодушный Галлей ведут одну из своих бесед о кометах веселыми языками, точно Калибан и Стефано в шекспировской ’’Буре” - Ньютон путается в планетах и металлах, а Галлей клянется вздернуть на рее все треклятые орбиты, какие только есть на свете”. Ho, думается, бывало это нечасто. Как и всякий истинный ученый того времени, Ньютон в ходе экспериментов неделями не выходил из лаборатории. Результат - по современным спектроскопическим данным, в волосах Ньютона повышенное содержание тяжелых металлов.

Да, ошибиться может всякий, даже гений. Ho свинцовые ошибки и удлиняют дорогу к истине, и укорачивают жизненный путь.

Я должен приготовить талисман,

Наш перл творенья - философский камень...

Вы все еще не верите? Напрасно!

Я весь металл здесь в доме превращу Сегодня ночью в золото, а завтра Чуть свет за оловом и за свинцом К лудильщикам я слуг своих направлю...

Правда,достоверность всех этих фактов основательно подрывается параллельной цепочкой событий, также приведенной В.Л. Рабиновичем: ’’При дворе Людовика Xlll подвизался некий Дюбуа, хвастающий секретом философского камня. Это доходит до кардинала Ришелье. На глазах доверчивых свидетелей Дюбуа превращает мушкетную пулю из ранца часового (пуля, вероятнее всего, была свинцовой - Ю.Л.) в золотой слиток. Дюбуа назначают королевским казначеем. Ho всесильный кардинал ухитряется-таки упечь его в тюрьму. Под пыткой Дюбуа диктует несколько способов получения камня. Способы не подтверждаются. Исход тривиальный: виселица за чародейство. Авантюрист Делиль, живший в Провансе, обертывает золотые медали листовым свинцом или покрывает золотые гвозди железом. Естественно, дело трансмутации в этом случае - шутка не хитрая. Один алхимик-шарлатан ловко обманывает герцога Вюртембергского, упросив прячущегося в лаборатории мальчика украдкой положить слиток золота на дно тигля. Вновь виселица”. И цепочка эта гораздо длиннее списка счастливчиков. Может быть, именно размышления над этими двумя списками - висельников и счастливцев - привели к тому, что в книге Иоанна Исаака Голланда появилась грустная, но с ноткой недоумения сентенция: ”В свинце таится смертная жизнь - vita est mortua, и эта тайна среди других тайн есть наибольшая, как говорит философ”. И

здесь очередной странный узелок в биографии нашего героя. Ибо ту же мысль, но средством современного поэтического языка высказывает и известный румынский поэт Джордже Бакович. В стихотворении "Свинец” (перевод Ю. Кожевникова) он пишет:

Спят вечным сном надгробья из свинца,

Свинцовые цветы и траур покрывал.

Я в склепе был один ... лишь ветер завывал,

Скрипя свинцом могильного венца.

Моя любовь из тяжкого свинца

Спит на свинце цветов ... кого же ты зовешь?

Я возле мертвеца... пронизывает дрожь - И опустились крылья из свинца.

He правда ли, весьма печальное ретро о смерти и любви в тяжелом и мрачном мире. Почти автоматически я хотел написать еще одно слово: ’’средневековья”. Ho все же вовремя спохватился. Ведь хотя средневековье это, конечно, и время мрачных таинств, когда, как сказал поэт, ’’простоволосая колдунья летит под звезды на метле ..когда ”от рогов и до копыт враг человеческого рода трясется - он-то уже не спит!”, когда из темноты ночи вырываются ’’синюшных мертвецов личины: язык пылает изо рта! ..но оно же - и тысячелетие жизни многих поколений, жизни, в которой ужасы и мрак были не больше, чем острая приправа к довольно пресной лепешке обыденщины:

... Меняла вышел из подъезда И, почесавшись, вдруг зевнул.

И пекарь разминает тесто...

И отступает Вельзевул.

На Руси, насколько можно судить по летописным и иным письменным источникам, алхимии как таковой не было. Свинец же употреблялся нашими предками издавна. Ho, естественно, употребление это не было связано ни с какой философской доктриной. Выше уже сообщалось об использовании свинца для покрытия крыш. Вот как говорит о применении свинца Н. Аристов: ”Из свинца в Древней Руси выделывали печати и привешивали к грамотам: так, при договорной грамоте Новгорода с князем Ярославом (1270 год) сохранилась одна печать свинцовая неясной чеканки; при рядной Тешаты и Якима находится печать князя псковского Довмонта- Тимофея (1229 год) свинцовая, темно-синяя, сплочена из двух пластинок, похожая на пломбу, какие привешивают к товарам; среди нее пеньковая веревочка; чеканка печати вышла очень неловко... На свинцовой печати князя Александра (1326 год) его имя вырезано в обратном порядке по ошибке или неуменью мастера. Печати новгородских владык, посадников, тысяцких и всех пяти концов были свинцовые”.

Об этом неопровержимо свидетельствуют раскопки в Городище под Новгородом, начавшиеся еще в 1901 году под руководством историка М.И. Полянского. С тех пор количество найденных там вислых печатей составило многие тысячи. Судя по всему, в Городище (основанном до 1103 года) содержался книжный архив и множество печатей, что говорит о большом количестве документов, хранившихся там.

Здесь необходимо сделать одно важное уточнение. Хотя употребление свинца действительно не было связано на Руси ни с какой философской системой, тем не менее в философии природы, исповедовавшейся на Руси в те далекие времена, он незримо участвовал. Дело в том, что астрологические представления были распространены тогда достаточно широко. А астрология - эта своеобразная форма выражения всеобщей связи предметов и явлений - очень серьезно относилась к Крону, то есть к "звезде” Сатурну. В сборнике астрологических статей под редакцией академика А.И. Соболевского можно прочесть: ’’Седьмая планида Крон, держит суботу, а стоит над Русскою землею и над великим княжеством Литовским и над Новым градом ...” Как видим, Крон-свинец простер свои владения и до стран ’’полуночных”. Каким же представлялся Крон на Руси? Одно можно сказать определенно - должна была проявляться некоторая настороженность к античному, то есть языческому герою. И действительно, читаем в сборнике: ’’Крон бывый некто человек, прежде жрец идольский, злый чародей и творя людям добро и зло чары своими; дано бо ему от Бога добро, а от диявола зло”. А заведует Крон, по мнению автора статьи по астрологии, погодой и урожаем. Он ’’знаменует о земных плодах”, ”... В коей стране бледен видом и зрак свой пременит Крон, то в той стране будет глад велик. А елды веселующиеся блещет ... то добры на земле плоды будут”.

Впрочем, как говорится,”На бога надейся, а сам не плошай!” Эта моральная заповедь издавна была известна на Руси. И за то, чтобы получить эти ’’добрые плоды”, не раз приходилось воевать и с внешним супостатом, и со своим ’’кровопийцем”. Свинец, разумеется,участвовал в этой борьбе, но любопытно то, что бывал он не только средством, но и целью восстаний! Вот отрывок из манифеста Е. Пугачева от сентября 1773 года, обращенного к башкирам и калмыкам. В манифесте ’’государь” жалует их ’’землями, водами, лесами, жительствами, травами, реками, хлебами, законами, пашнями, денежным жалованьем, свинцом и порохом, как вы желали, так пожаловал по жизнь вашу”. Свинец - среди важнейших условий жизни ... Ho еще рядом с порохом.

О древнейших иранских и египетских произведениях мы уже

говорили, однако этим ’’художественная” деятельность свинца не ограничилась. Вот несколько ярких примеров в подтверждение этого тезиса.

По свидетельству Д.Л. Ровинского, большого знатока портретной гравюры, первый современный портрет царя Алексея Михайловича был нарисован с натуры в 1661 году свинцовым карандашом; такой шедевр Майоля, как ’’Желание”, в 1905 - 1906 году был отлит из свинца, а в Преображенском дворце Петра I зеркала были в свинцовой оправе ...

Кстати, с петровскими преобразованиями связан один любопытный эпизод, в котором свинец играет не вполне ясную роль. Указал мне на него после выхода первого издания этой книги читатель из Новороссийска Б.Г. Хасапов. Ссылаясь на книгу ’’Механика и физика XVIII в.”, он сообщил, что А.К. Нартов писал из Лондона Петру I: ”... я многие вещи здесь нашел, которые в России ныне не находятся ... объявляю, что здесь я присмотрел ... Машину, которая тянет свинец и надлежит по адмиралтейству”. Что это за машина и какие цели могло преследовать адмиралтейство при ее эксплуатации, сказать трудно. Можно только гадать. Если отвлечься от морского характера упомянутого А.К. Нартовым ведомства,, то можно было бы предположить, что тянутые свинцовые прутки были нужны для ’’витражных дел мастеров”. Это старинная служба нашего героя. Еще Теофил в своем манускрипте ’’Записки о разных искусствах” (X век) дает указания древнему мастеру: ”... затем отлей прутья из чистого свинца, которым скрепляется стекло”. А вот что пишет современный автор о доме боярина Башкина, жившего во времена Ивана Грозного: ’’Слюдяные окна разных расцветок были разграничены изогнутыми свинцовыми решетками. Синий, красный, желтый, зеленый цвета составляли радугу, игравшую на половицах”. Впрочем, почему свинец был ’’витражных дел мастером”? Эту работу он выполняет и теперь. Если вы бывали в Москве и осматривали метрополитен, то не могли не обратить внимание на великолепные витражи станции ’’Новослободская”. Игра красок великолепных орнаментов и натюрмортов художника П. Корина завораживает. И мало кто обращает внимание на техническую сторону этих произведений. А действительно, как же они сделаны? Оказывается, что и в коринских витражах цветные стекла скрепляются свинцовыми прокладками.

И здесь снова, как это уже не раз бывало, ассоциация вызывает из памяти новый образ. Свинец может не только соединять стекла завораживающих витражей, но и быть средством для настоящей ворожбы! Вот как говорит об этом один из самых эмоциональных поэтов нашего века М. Цветаева:

На крыльцо выхожу - слушаю,

На свинце ворожу - плачу.

Ночи душные,

Скушные,

Огоньки вдали: станица казачья.

Я не знаю, как в 1916 году ворожила на свинце совсем молодая Марина Цветаева, но вижу волшебный результат этой ворожбы - миллион почитателей цветаевского таланта ...

Удивительные трансформации может произвести со словом творческое воображение большого писателя. Он может построить образ на таких сочетаниях понятий, таких оттенках смысла исходных слов, что с первого взгляда кажется - сейчас все рухнет и превратится в груду семантического лома в духе крученыховского "Дыр бул щил убещур”... Ho нет, талант позволяет не только уберечь образ от разрушения, но и придать ему удивительную прочность, обеспечивающую устойчивое существование в вечно бурлящем словесном потоке. В качестве примера такого образа можно привести цитату из романа В.Гроссмана ’’Жизнь и судьба”, где роль ’’смыслового магнита”, отысканного авторским воображением, выполняет слово ’’свинец”: ’’Вода журчит в арыке, плещет, вздыхает, шумит у берега, а вот вода - гремит, ревет, волочит каменные глыбы, подобно соломинкам стремит огромные стволы, и сердце холодеет, когда глядишь на сдавленную среди тесных берегов реку, сотрясающую скалы, и кажется, то не вода, а тяжелые массы ожившего, взбесившегося, ставшего на дыбы прозрачного свинца.” Поразительность творческой находки заключается в том, что ни одно из определений, использованных при слове ’’свинец” - ’’оживший”, ’’взбесившийся”, ’’ставший на дыбы”, а тем более ’’прозрачный” - само по себе ”не скрепляется” с ним, не имеет смыслового наполнения, а все вместе, да еще в контексте фразы, совершают чудо и ’’прозрачный свинец” становится литературным фактом. Впрочем, писательская техника разнообразна^ художественный образ может родиться не только от сочетания несочетаемого, но и при парадоксальном объединении смыслов одного и того же слова. Вот цитата из книги Саши Соколова, одного из самых интересных стилистов в современной русской литературе: ’’Подлетаю к солидному с саблей: где тут чего? Показывает. А у сабли внизу колесико, чтобы плавней волочить. Барышня, благоволите купейный до Миллерова. Сабля подобная пули сильней, ибо свинец нет-нет да и сплющится, но от сабли уж не отвертишься ни за что, от стали-то.” Свинец, конечно, мягок. Ho чтобы его мягкость помешала пуле поразить цель? Нет, вовсе не для развенчания свинца вспомянуто о его мягкости, а для подчеркивания особой твердости ’’солидного с саблей”, которая опаснее пули. Что еще нужно для укрепления образа?

Как-то незаметно из бездны времени мы возвратились в наш привычный и обжитой XX век. Возвратились, как я надеюсь, не с ’’пустыми руками”. Хотя, разумеется, в этом нашем мысленном путешествии мы не смогли познакомиться со всеми свидетельствами о жизни и о делах нашего героя за тот непостижимо длинный отрезок времени, измеряемый многими десятками веков, в течение которого он служит людям. Нам не удалось познакомиться ни со способом изготовления черни на серебре с помощью свинца в Древнем Риме, ни с чистыми и сочными цветами византийских свинцовых эмалей, ни с трактатом Абу-р-Рахайна Мухаммеда ибн Ахмеда Ал-Бируни, определившего, разумеется, без современных аналитических весов в X веке плотность свинца с точностью до четвертой значащей цифры, ни со многими другими. Внимательно проследив за тысячелетним марафоном нашего героя, Вы, вероятно, узнали о нем кое-что любопытное. Разумеется, и сегодня у свинца немало забот, кроме соединения цветных стекол в витражах. Ho прежде чем говорить об использовании свинца сегодня, мне хотелось бы рассказать о том, как же он ’’появляется на свет” в наше время. Ведь чтобы иметь возможность чем-то пользоваться, нужно это ’’что-то” иметь. Написав ’’что-то”, относящее героя книги к предметам неодушевленным, я задумался. Ведь хотя свинец и не человек, но за тысячелетия общения между ним и человеком он столь часто служил для выявления человеческих качеств - ума и верности, хитрости и мстительности, что отрывок из старинного манускрипта кажется целиком относящимся и к нему.