Русь и византизм

Митрополит Илларион: последние станут первыми На Руси почти сразу после принятия христианства появляется очень важная фигура — митрополит Илларион Киевский. Он избирается митрополитом Собором славянских епископов, минуя патриарха Константинопольского, так как Русь в то время находилась в состоянии войны с Византией. Это первый и единственный период до Московской Руси, когда Русской церковью правил русский митрополит. Его поддерживало и русское духовенство, и великий князь Ярослав Мудрый, отчасти чтобы обозначить самостоятельность и самобытность Русского великого княжества. Однако следующего митрополита опять присылают из Константинополя — и этот порядок сохраняется вплоть до Московского царства, то есть до конца Византии.

Но уже в случае с митрополитом Илларионом мы видим первые признаки осознания русскими своей исторической миссии. В знаменитом Слове о законе и благодати звучит идея, что «последние станут первыми», подразумевающая: «Мы, русские, славяне, приняли христианство самыми последними, но нам предстоит священная миссия стать первыми по благочестию; у нас есть особая судьба среди других православных народов».

Под монголами На следующем этапе начинается раздробленность. Русь попадает под влияние Орды и политически впитывает принципы уже другой империи. Есть одна гипотеза, предполагающая, что Чингисхан взял свою концепцию глобальной мировой империи тоже из Византии. Согласно ей идея император а-солнца, императора-катехона, удерживающего приход антихриста, была занесена в Монголию несториана- ми. Не стори а не, расселенные вдоль восточных границ Византийской империи, принадлежали к христианской ереси, активно распространявшейся на Востоке. Среди монгольских войск, пришедших на Русь, многие были несториана- ми. Это обстоятельство подробно описывает Лев Гумилев.

Какое-то время Восточная Русь церковно, зависима от Византии, но политически была самостоятельна. Потом она становится политически зависима от Золотой Орды и ее хана. При этом, в отличие от Западной Руси, здесь не утрачивается самобытная идентичность, которая, наоборот, только укрепляется, интегрируя разрозненные русские княжества вокруг Владимира и Суздаля, а позже вокруг Москвы.

Падение Византии и подъем Руси

И вот наступает ключевой для формирования русской идентичности момент.

В Москву после Флорентийского собора, где Византия подписывает унию с католиками и тем самым практически отказывается от своей церковно-политической идентичности и катехон и ческой функции императора (ведь на Западе уже есть свой «император»), приезжает назначенный в Константинополе митрополит Московский Исидор, который начинает пропагандировать Флорентийскую унию. Однако русские не собираются это воспринимать, сохраняют верность своей вере, православию и, по сути дела, тому византизму, от которого только что отреклась сама Византия. Они сажают «еретика Сидора» в тюрьму, и тому с трудом удается бежать из Руси в Европу (где позже он становится католическим кардиналом). Какое-то время на Руси нет никакого митрополита. Но, как мы видим, Византия духовно отказалась от своих позиций, а Русь — нет. Казалось бы, вот момент, когда русское православие должно сыграть свою роль.

Флорентийская уния Византию не спасла, турки берут Константинополь. Императора больше нет, нет империи. Духовно греки поклонились папе римскому, который почти антихрист, то есть фигура для православных совершенно еретическая. И вместо того чтобы получить военную поддержку, ради которой они и покорились, они не получают ничего, кроме обещаний, и падают под сокрушительным ударом, который нанесли им турки.

Практически в этот же период, во второй половине XV века, распадается Золотая Орда. При Иване Ш русские политически освобождаются от Орды окончательно и становятся полностью независимыми. Так в русском сознании сходятся несколько ключевых событий. С одной стороны, мы не поклонились папе римскому, сохранили верность православию, вопреки Византии, и по контрасту с греками, которые утратили независимость, в этот же самый момент мы ее приобрели. Греки поступили прямо противоположным образом: они поклонились папе римскому, пошли на уступки католикам, но проиграли, потеряли свою независимость и рухнули. Этот момент является точкой выхода «русско-русского православия» на авансцену и превращения его из подспудной тенденции в официальную идеологию Московской Руси.