<<
>>

Риск

юль 1998 г. стал возможно самым жарким месяцем в истории человечества, а весь 1998-й — самым жарким годом. Жара натворила бед во многих районах северного полушария. В Эйлате (Израиль) температура поднялась почти до 46 °С, а потребление воды в стране выросло на 40%.
В Техасе (США) столбик термометра временами приближался к той же отметке. Ежемесячные температурное показатели за первые восемь месяцев этого года были рекордно высокими. Однако вскоре в некоторых районах,

пострадавших от жары, впервые за всю историю выпал снег.

Являются ли подобные температурные скачки результатом воздействия человека на климат Земли? С полной уверенностью мы этого сказать не можем, но должны признать, что такая вероятность существует, как и в отношении участившихся в последние годы ураганов, тайфу- 58 ’сколкшющий МК[)

нов и штормов. Возможно, в ходе глобального промышленного развития мы изменили мировой климат и, помимо этого, нанесли ущерб окружающей среде во многих других отношениях. Мы пе знаем, каковы будут результа-

ты дальнейших изменении и какими опасностями они чреваты.

Попробуем объяснить все эти вопросы, отметив, что все они связаны с риском. Надеюсь, мне удастся убедить

вас, что эго на первый взгляд простое понятие является ключом к разгадке некоторых базовых характеристик мира, в котором мы сегодня живем.

На первый взгляд может показаться, что концепция риска для нашего времени пе более актуальна, чем для прошлых эпох. В конце концов, разве людям не приходилось всегда сталкиваться с немалым риском? В Средние века жизнь большинства людей была ужасной, грубой и пепро- *

»

должительнои — какой она остается и сегодня для многих

жител ей оедпых регионов мира.

Но вот здесь-то и начинается самое интересное. Помимо некоторых второстепенных контекстов, концепции риска в Средние века просто не существовало.

Точно так же, насколько мне удалось установить, не было ее и в большинстве других традиционных культур. Судя по всему, идея риска утвердилась в XVI—XVII столетиях, и ее создателями были западные исследователи, разъезжавшие по свету. Само слово «риск», похоже, пришло к нам из испанского или португальского языка, где оно означало

плаванье в незнакомых водах, пе нанесенных на карту. Другими словами, первоначально оно относилось к пространству. Позднее риск стал и временной категорией — это понятие сл ало употребляться в банковском деле и инвестиционных операциях, обозначая анализ возможных последствий того или иного решения о вложении капита- аси IVія кредиторов и заемщиков. Затем оно расшири

С/ с/

чось. охватывая теперь целый ряд ситуации, связанных с

неопределенностью.

Следует отметить, что понятие риска неотделимо от категорий возможности и неопределенности. О человеке нельзя сказать, что он рискует, если исход ясен на 100%.

Этот тезис хорошо иллюстрирует один старый анекдот. Человек прыгает с крыши стоэтажного небоскреба. Пролетая в своем падении мимо каждого этажа, он повторяет: «Пока все идет неплохо, пока все идет неплохо, пока все идет неплохо...» Он словно оценивает риск, но результат на

самом деле предрешен.

В традиционных культурах концепции риска пе было, і ютом у что ОІІН в ней не нуждались. Риск — это не то же самое, что опасность или угроза. Понятие риска связано с активным анализом опасности с точки зрения будущих последствий. Оно широко используется лишь в обществе, ориентированном на будущее, для которого будущее — это территория, подлежащая завоеванию и колонизации. Концепция риска предполагает наличие общества, активно пытающегося порвать с собственным прошлым, — а это главная характеристика индустриальной цивилизации нового и новейшего времени.

Все более ранние культуры, в том числе великие древние цивилизации, такие, как Рим или Древний Китай, жили в основном прошлым. Для тех ситуаций, которые мы связываем с риском, у них существовали понятия судьбы,

•* J +

удачи или воли богов.

В традиционных культурах, если человек терпел жизненную катастрофу или. наоборот, его Дела резко шли в гору, это подпадало под одно из. таких понятий или объяснялось тем, что так пожелали боги или духи. В некоторых культурах идея случайности вообще о і с утетвуст Так, африканское племя азаидс верит, что если с кем-то происходит несчастье, то это результат колдовства. Если, скажем, человек заболел, значит враги наслали па него порчу.

Подобные взгляды, конечно, пс исчезают без следа и в современную эпоху. Понятия магии, фаталистскис и космологические концепции по-прежнему существуют. Но зачастую они превращаются в суеверия, которым люди верят лишь наполовину и которых немного стесняются. У большинства азартных игроков, в том числе игроков биржевых, существуют ритуалы, помогающие снять психологическую неопределенность ситуаций, с которыми они сталкиваются. Это относится и ко многим другим рискам, которых мы не в состоянии избежать, ведь недаром говорят, чт о жизнь — по определению дело рискованное. Поэтому ничуть не удивительно, что люди и по сей день обращаются к астрологам, особенно в важнейшие момен-

ты жизни.

Но готовность идти на риск — это и непременное условие захватывающих приключений — достаточно вспом-

пит'ь оо удовольствии, которое некоторые получают от’ риска, связанного с азартными играми, быстрой ездой, сексуальными приключениями или катанием на «американских горках». Более того, позитивное отношение к риску — это источник энергии, создающей богатства в современной экономике.

Дна аспекта риска — его негативная и позит ивная стороны — проявились уже в повое время, па заре существования индустриального общества. Риск — это динамичная мобилизующая сила в обществе, стремящемся к переменам, желающем самостоятельно определять свое будущее, а не ост авлять его во власти религии, традиций или капризов природы. Современный капитализм отличается от всех предыдущих экономических систем своим отноше- пнем к будущему. Предыдущие разновидности рыночной экономики носили случайный или частичный характер.

Деятельность купцов и торговцев, к примеру, никогда особо не влияла на базовые структуры традиционных цивилизаций, остававшихся прежде всего аграрными и «сельскими» обществами.

Современный капитализм внедряется в будущее благодаря тому, что оценка будущих прибылей и убытков, а значит и риска, превращается в непрерывный процесс. Этого не могло произойти, пока в XV в. в Европе не изобрели двойную запись в бухгалтерии (дебет-кредит), позволявшую четко проследить, каким образом нужно вкладывать деньги, чтобы заработать больше. Конечно, многие риски, например, связанные со здоровьем, мы стараемся насколько возможно свести к минимуму. Потому-то с самого зарождения понятие риска сопровождается понятием страховки. И здесь речь идет не только о частном или коммерческом страховании. Государство всеобщего благосостояния, истоки которого можно проследить еще в «законах о бедных», принятых в елизаветинской Англии — это, по сути, система обуздания рисков. Она призвана за

щищать от опасностей, некогда рассматривавшихся как воля богов, — болезней, потери трудоспособности, безработицы и старости.

Страховка — это черта, за которой человек уже пе го- тов идти на риск. Она является основой защищенности в мире, откуда мы изгнали судьбу, активного взаимодей- ствия с будущим. Как и сама идея риска, появление современных видов страхования связано с мореплаванием. / ' г

с/амые ранние случаи морского страхования относятся к XVI г,, в 1782 г. одна лондонская фирма выдала первый полис па международные морские перевозки. Вскоре после этого лидирующее положение в формирующей- ? I2 3 ’скол Iдающий мир

ся страховой отрасли заняла компания «Ллойд» из Лондона — и сохраняет его уже в течение двух столетий.

Понятие страховки имеет смысл лишь тогда, когда мы верим в способность человека определять будущее. Она является одним из средств этого определения. Страховка обеспечивает защищенность, но она и паразитирует на

риске и отношении к нему людей. 1е, кто выдает страховку, будь то частный страховщик или государственная система соцобеспечения, по сути, просто занимаются перераспределением риска.

Если кто-то застрахує'!' свой дом от пожара, риск от этого не исчезнет. Домовладелец перекладывает риск на страховщика в обмен па денежный взнос. Торговля риском или его перекладывание на пле

чи других — не случайная черта капиталистической экономики. Без этого капитализм немыслим и недееспособен.

По этим причинам развитие общества с начала эпохи Нового времени и до наших дней неизменно связано с идеей риска, по я утверждаю, что сегодня риск приобретает новое, специфическое значение. Риск считался способом реіулирования будущего, его нормализации и подчинения пашей воле. Но все вышло не так. Сами наши попытки поставить будущее под контроль оборачиваются против пас, заставляя искать друтис пути, как справиться с неопределенностью.

Чтобы лу'чше понять происходящее, необходимо выделить две разновидности риска. Первую из них я назову внешним риском. Внешний риск — это риск, причина которого лежит вне пас самих: она связана с неизменными традициями или законами природы. Другую разновидность назовем рукотворным риском, т. е. риском, связанным с нашим познанием окружающего мира. К категории рукотворного риска относятся ситуации, с которыми мы практически пе сталкивались ранее в истории. Сюда входят большинство экологических рисков, связанных, например, с глобальным потеплением. Непосредственное влияние на них оказывает усиление глобализации, о чем я говорил в главе 1.

Разницу между двумя разновидностями риска лучше всего объяснить следующим образом. Можно сказать, что в рамках всех традиционных кулыур, да и индустриально-

го общества вплоть до самых недавних пор, людей осспо

К.'

коил риск, связанный с внешней средой — неурожаями, наводнениями, эпидемиями или голодом. Одпако в какой- то момент — совсем недавно, по историческим меркам —- нас стало беспокоить не столько то, что может сделать с нами природа, сколько то, что мы можем сделать с ней. Это поворотный момент от преобладания внешнего риска к господству рукотворного.

Но кто же такие «мы», те, что беспокоимся? Думаю, сегодня это мы все, независимо от того, живем мы в зажиточных или бедных регионах мира.

В то же время очевидно, что между богатыми регионами и всеми остальными

существует некии водораздел. В бедных странах сохраняется гораздо больше «традиционных» рисков, вроде тех,

о которых я только что упомянул, — как, например, риск

голода в случае неурожая, — которые сочетаются с новыми рисками.

Наше общество существует в эпоху, когда природе пришел конец. Это, конечно, пе означает, что физиче- скии мир или физические процессы перестали существовать. «Конец природы» означает, что лишь немногие аспекты окружающей нас материальной среды еще не подверглись в той или иной форме вмешательству человека. Многое из того, что прежде носило естественный, природный характер, в какой-то степени стало искусствен ным, хотя мы нс всегда в состоянии точно определить, где кончается первое и начинается второе. В 1998 г. в Китае произошли сильные наводнения с большим количеством жертв. Разлив больших рек — постоянное явление в истории Китая. Можно ли считать эти недавние наводнения повторяющейся ситуацией, или на них повлияли глобальные изменения климата? Этого не знает никто, по некоторые специфические особенности наводнений 1998 г

позволяют предположить, что они вызваны пе только

естественными причинами.

Рукотворный риск относится не только к природе — или тому, что раньше было природой. Оп проникает и в другие сферы жизни. Возьмем, скажем, проблему семьи и брака. В промышленно развитых странах, а в какой-то степени и во всех странах мира здесь происходят глубокие изменения. Еще за два-три поколения до нас, вступая в брак, люди четко знали, что с этим связано. Брак, освященный традициями и обычаями, был сродни естественному, природному состоянию — что, конечно, во многих странах происходи'!’ и сегодня. Однако там, где традиционный образ жизни рушится, люди, воупая в брак или постоянные отношения, в каком-то смысле не ведают, что творят, ведь институты брака и семьи очень сильно изменились. Такие люди, подобно первопроходцам, идут по целине. Осознают они это или нет, по, как это неизбежно происходит в подобных ситуациях, они все больше начинают мыслить категориями риска. Их личное будущее представляется куда более незащищенным от любых па-

пастеи, чем раньше, со всеми возможностями и опасностями, которыми чревата подобная ситуация.

По мере нарастания рукотворного риска, сам риск становится более «рискованным». Распространение идеи риска, как я уже отмечал, было тесно связано с возможное- о еГО оценки. Большинство видов страхования напрямую основываются на этой связи. Так, каждый раз, когда кто-то садится в машину, можно предположить, что этот человек попадет в аварию. Это актуарный прогноз — он делается заблаговременно. В ситуациях рукотворного риска все обстоит по-иному. Мы просто не знаем, каков уровень риска, и зачастую узнаем это лишь тогда, когда уже

слишком поздно.

Не так давно, в 1996 г.. исполнилось десять лет с момента катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции па Украине. Никто не знает, каковы будут ее долгосрочные последствия. Возможно, через какое-то время накапливающиеся негативные изменения приведут к ката-

строфическому ухудшению здоровья людей, а возможно, этого не случится. 'Го же самое можно сказать и об эпизоде

*

со вспышкой губчатого энцефалита — так называемого «коровьего бешенства» — в Великобритании с точки зрения его последствий для человека. Пока что мы не можем быть уверены, что число заболевших в какой-то момент не увеличится.

Или посмотрим па ситуацию с глобальными климатическими изменениями. Большинство ученых, хорошо разбирающихся в этой проблеме, считают, что глобальное потепление действительно имеет место И ЧТО НУЖНО

*

безотлагательно принимать меры. Однако еще в середине 1970-х гг. общепринятой точкой зрения среди ученых считалось то. что мир переживает этап глобального похолодания. Во многом тс же данные, что приводились в поддержку гипотезы глобального похолодания, сегодня ‘ 1РС1Юдпосятся как доказательства глобального поте иле- 1

~~ вспышки жары и внезапные заморозки, пеобыч-

“Ыи характер погоды. 'Так происходит ли глобальное по-

і ~ ті і С. І ї І "5 ^ с І І ^ І і с \ / \г р { і IV? ? г і 1 ^ Т Г ( \ > } ґ > 1 Г ' -і 4 ~ ? 1 ^ \ 7Т 1 { Г П ?

46 Усколышкнций ма[)

пой? Возможно — по полной уверенности у нас пе будет

и пе может оыть, пока пе станет слишком поздно.

В этих условиях в политике сформировался новый моральный климат, когда приходится выбирать из двух зол: с одной стороны 'тебя мо1ут обвинить в паникерстве, с/фугой — в сокрытии правды. Если кто-то — государственный чиновник, ученый-эксперт или исследователь — считает, что риск серьезен, он должен об этом заявить. О его мнении следует широко оповестить общественность, ведь людей необходимо убедить в реальности риска — вокруг пего надо поднять шум. Однако, если шум поднялся, а риск оказывается минимальным, тех, кто «заварил кашу», обвинят в нагнетании паники.

Но представим себе и другую ситуацию: власти поначалу решают, что риск пе слишком велик, как это случилось с британским правительством в истории с зараженной говядиной. В этом случае правительство сразу же заявило: па нашей стороне мнение ученых, риск незначителен, и все кто желает, могут продолжать есть говядину без всяких опасений. Но если события разворачиваются по-иному — что и произошло па самом деле — власти подвергаются обвинениям в сокрытии правды — и такие обвинения действительно на них обрушились.

Дела обстоят куда хуже, чем позволяют предположить приведенные примеры. Парадоксальным образом нагнетание паники, возможно, необходимо для обуздания рисков, с которыми мы сталкиваемся, — по если оно приводит к успеху, 'то и выглядит просто как нагнетание паники. Примером 'тому является проблема СПИДа. Правительства и специалисты самым драматическим образом публично обыграли вопрос о рисках, связанных с сексом без предохранения, чтобы заставить людей изменить свое сексуальное поведение. Частично благодаря этому СПИД в развитых странах не получил такого широкого распространения. как первоначально прогнозировалось. Тогда возникла следующая реакция: зачем

гивали? Но, насколько мы можем судить по общим тенденциям распространения СПИДа в мире, власти в данном случае поступили — и поступают — совершенно правильно.

Подобные парадоксы становятся в современном обществе обыденным явлением, но способов легко с ними справиться пе существует. Ведь, как я уже отмечал, в ситуациях, связанных с рукотворным риском, сам вопрос, действительно ли риск существует, чаще всего вызывает споры. Мы не можем знать заранее, когда мы действительно сеем панику, а когда — пет.

V *

Сегодня наше отношение к науке и технике отличается от того, что было характерно для прошлых эпох. Лет двести в западном обществе паука функционировала в качестве своего рода традиции. Научное знание было призвано преодолеть традиции, по в какой-то степени само превратилось в одну из них. Это было нечто такое, что бо- лынинство людей уважали, по само оно находилось за пределами их непосредственной деятельности. Непосвященные принимали мнения специалистов на веру.

> V

'-чем больше паука и '.техника вторгается в нашу жизнь, причем в глобальных масштабах, тем меньший вес сохраняет эта точка зрения па науку. Отношение большинства

*

из пас — в 'том числе государственных властей и политиков — к пауке и технике стало по необходимости намного

оолее пристрастным и заинтересованным, чем раньше. •

^ы не можем просто «соглашаться» с выводами уче-

*

пых, хо1я пы ПОТОМУ, что ученые 'тик часто пе соглашают- Др\1 с. другом, особенно в ситуациях, связанных с руко- 1

ворпым риском. И все сегодня признают, что паука имеет по сути мобильный характер. Когда вы решаете, на какую садиться диету, что съесть па завтрак, пить кофе с кофеином или без, вы принимаете это решение в условиях противоречивости и изменчивости научно-технической информации.

Вот, например, красное вино. Как и другие алкогольные напитки, красное вино в свое время считалось вредным для здоровья. В ходе дальнейших исследований выяснилось, что употребление красного вина в разумных количествах является профилактикой сердечных болезней. Затем было установлено, что такими же защитными свойствами обладает любой алкоголь, по только для людей старше сорока. И кто может сказать, какими будут следующие выводы ученых?

Некоторые утверждают, что самый эффективный способ справиться с нарастанием рукотворного риска — это снижение ответственности за счет так называемого «принципа перестраховки». Понятие принципа перестраховки впервые появилось в Германии в 1980-е гг. в ходе проходивших 'тогда ДИСКУССИЙ об экологии. В двух словах он оз- *

?

пачает, что меры для решения экологических проблем (и, соответственно, в отношении других форм риска) следует предпринимать, даже если научные данные о них ненадежны. Поэтому 15 1980-х гг. в нескольких европейских странах были приняты программы по борьбе с кислотными дождями, в то время как в Великобритании отсутствие однозначных данных использовалось для оправдания без

действия в отношении этой и других проблем загрязнения

о к р ужа ю 1 ц е и среды.

Однако принцип перестраховки пе всегда полезен или вообще применим для решения проблем, связанных с риском и ответственностью. Предписания о «близости к природе» или ограничении инноваций вместо их внед- репия, уместны не всегда. Причина з: можности уловить баланс между преимущест вами и опасностями, связанными с паучио-тсхпичсскими прогрессом, да и другими формами социальных изменений. Возьмем в качестве примера разногласия из-за генетически измененных продуктов питания. Генетически измененные злаки уже выращиваются в разных странах мира на площади в 35 миллионов гектаров — что в полтора раза превышает территорию Великобритании. В основном их возделывают в Северной Америке и Китае. Среди выращиваемых культур — соя, маис, хлопок и картофель.

Трудно найти более наглядное проявление ситуации, когда природа перестает быть природой. Возможные риски связаны с рядом неизвестных факторов — или, я бы сказал, известных неизвестных, ведь окружающий мир явно склонен преподносить нам сюрпризы. Возможны и другие последствия, которые никто пока не смог предугадать. Одна разновидность риска связана с тем, что в сред-

VI . о-

несрочной или долгосрочной перспективе такие растения могут быть опасны для здоровья. В конце концов, генетические технологии — дело во многом совершенно

новое, отличающееся от традиционных методов скрещивания.

Другая возможность заключается в том, что гены, внедренные в сельскохозяйственные культуры, чтобы повысить их сопротивляемость вредителям, М01УГ передаться дру- ] им растениям, создавая «суперсорпякн». Это, в свою очередь, может превратиться в угрозу биоразнообразию окружающей среды.

Поскольку требования в поддержку выращивания и по- феблення генетически измененных культур частично обусловлены чисто коммерческими интересами, может бьпь, разумнее всего было бы наложить па них запрет в глобальном масштабе? Даже если представить себе, что такой запрет будет реально действовать, все, как всегда, обстоит пе так просто. Практикуемое сегодня интенсивное земледелие не может применяться до бесконечности.

Оно связано с использованием большого количества химических удобрений и инсектицидов, разрушительно: воздействующих на окружающую среду В то же время, если мы вернемся к традиционным формам земледелия, нам! никогда не накормить население планеты. Культуры, созданные с помощью биоинженерии, позволят сократить) использование вредных химикатов, и тем самым помогут) решить все эти проблемы.

С какой стороны пи подойти, мы все время сталкиваемся с проблемой управляемого риска. С распространением рукотворного риска правительства государств уже не; могут делать вид, что такое управление — пе их дело. И им необходимо сотрудничать между собой, поскольку лишь ничтожная часть рисков «нового типа» хоть сколько-нибудь связана с национальными границами.

Но и мы, обычные люди, не можем игнорировать эти

или ждать их четкого научного подтверж

дения. В качестве потребителя каждый из нас вынужден решать, следует ему избегать генетически измененных продуктов или нет. Эти риски, как и связанные с ними дилеммы, глубоко внедрились і? нашу повседневную жизнь.

Теперь позвольте мне перейти к выводам, и одновременно попытаться еще раз прояснить свои аргументы.]!

Наша эпоха пе более опасна

чем те, в которых жили предыдущие поколения, но изменился баланс рисков и опасностей. Мы живем в мире, где опасности, созданные нашими же руками, не мепсе, а то и более серьезны, чем те. что приходят к нам извне. Некоторые из них носят по-настоящему катастрофический

характер, как. например, глобальные риски, связанные с экологией, распространением ядерпого оружия или возможностью краха мировой экономики. Другие куда более непосредственно затрагивают нас лично — например, это риски, связанные с питанием, здоровьем и даже

браком.

Эпохи, подобные нашей, неизбежно порождают религиозное возрождение и всяческие философии «нового века», направленные против научного взгляда на мир. У некоторых теоретиков-экологов выработалось враждебное отношение к пауке и к рациональному мышлению вообще из-за связанных с ними экологических рисков. Но такой подход, в общем, нельзя назвать осмысленным. Без научного анализа мы бы просто никогда пс узнали о существовании этих рисков. Однако и относиться к науке по-старому мы по указанным выше причинам тоже не можем и не должны.

Пока v нас нет институтов, позволяющих отслежи-

«* л

вать технологические изменения, ни в национальном, пи в глобальном масштабе. Паники из-за губчатого энцефалита в Великобритании и других странах можно было бы избежать, если бы существовал публичный диалог о техническом прогрессе и его проблематичных последствиях. Наличие у общества дополнительных средств воздействия на пауку и технику не избавит пас от дилеммы, связанной с обвинениями 15 паникерстве или сокрытии правды, по, вероятно, позволит свести к минимуму ее

V J

наиболее вредные последствия.

Наконец, речь нп н коем случае пс идет об однозначно НС1Л1ИВПОМ отношении к риску. Риск всегда необходимо обуздыващ но активный риск - важнейший элемент

динамичной экономики и прогрессивного общества

Жи 1 Ь В I лооальную эпоху — 31 глчит иметь дело С' мпожсст- вом новых ситуаций, связанных с риском. И, возможно, нам нередко понадобится смелость, а отнюдь не осторожность в поддержке научных инноваций и других форм перемен. В конце концов, португальское слово «риск» (а именно из португальского языка оно нами было заимствовано) имеет и такое значение — «дерзать».

<< | >>
Источник: Гидденс Э.. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь / Пер. с англ. — М.: Издательство «Весь Мир». — 120 с.. 2004

Еще по теме Риск:

  1. 5.1. Понятия «риск для здоровья» и «экологический риск»
  2. 3.3. Линейный механизм платы за риск
  3. ИННОВАЦИИ И РИСК Позняков В.В.
  4. Банников Ю.А. РАДИАЦИЯ. Дозы, эффекты, риск., 1990
  5. 7.4. Экологически приемлемый риск
  6. Цель аргументации и «глубинный риск»
  7. Риск, надежность и страхование в логистических системах
  8. Риск в условиях чрезвычайных ситуаций социаль ного характера
  9. Статья 696. Риск случайной гибели или случайного повреждения вещи
  10. Понятия «экологический риск» и «экологическая безопасность»
  11. Механизмы страхования
  12. Механизм стимулирования снижения риска.
  13. ОБЩИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
  14. Проблемы рисков в бизнесе
  15. Будников Г.К., Гкрмонов С.Ю., Медянцева Э.П., Евтюгин Г Л.. Химическая безопасность и мониторинг живых систем на принципах биомиметики: Учеб, пособие., 2013