Если в предыдущем параграфе речь шла о том, чтобы продемонстрировать, как дети миметически раскрывают для себя пространства и предметы, то теперь, ссылаясь на исследования Лакана по психоструктуре семьи, на трех примерах будет показана роль миметически процессов в психогенезисе. В своей оцешсе неизбежности и неизгладимости миметического отношения к родителям для психического формирования ребенка Лакан ригоризмом уподобляется Платону. В средоточии его анализа находится скорее зависимость и моделирование, возникающие из-за миметических процессов, чем возможность свободы. Так, в семье он усматривает общественную институцию, в которой для маленького ребенка организуются воспитательно-миметические процессы. По Лакану, семья возникает в существенной мере в силу ряда комплексов. Под «комплексом» понимается «связка реакций», «которые могут касаться всех органических функций, от эмоций до приспособленного к предметам поведения» [Lacan 1986:45]. «Комплекс» воспро изводит определенную реальность окружающей среды. «Во-первых, его форма репрезентирует эту реальность, поскольку она является объективным отличением определенного этапа психического развития; этот этап специфицирует возникновение колшлекса Во-вторых, его эффективность в переживании повторяет зафиксированную реальность всегда, когда наступает определенный опыт, который собственно требовал бы более высокой объективации той реальности; этот опыт специфицирует условленность комплекса» [Ibid.]. «Комплексом» можно обозначить прежде всего ансамбль неосознанных факторов, образующих единство, который ведет к психическим эффектам, неуправляемым сознанием, к ним относятся оговорки, сны, силштомы, соотносящиеся друг с другом случайным образом. Эти размышления ведут к допущению о существовании «неосознанного представления» — фантазма, развитие которого происходит благодаря миметическим, избегающим сферы сознания процессам Так же как возникновение фантазма, образование «комплекса» определяется культурными факторами, которые в актуальной ситуации оказывают влияние своей формой, содержанием и выступлением в качестве выражения недостатка По своему содержанию «комплекс» репрезентативен для объекта, то есть он находится в миметическом отношении с этим объектом. По своей форме он определяется актуальной ситуацией психофизического развития, которое отчасти можно понимать как последствие соответствующего миметического процесса Наконец, «комплекс» еще и результат миметического процесса как последствие недостатка Лакан различает три характерных для психосоциальной структуры маленькой семьи «комплекса», в формировании которых главная роль отводится миметическим процессам: 1) комплекс отнятия от груди; 2) комплекс захватчика; 3) Эдипов колшлекс. Они получают свою форму в определенной общественно-исторической ситуации и потому должны быть предметом историко-педагогической антропологии. Комплекс отлучения от груди Комплекс отнятия от груди охватывает биологические, психические и культурные аспекты, которые находятся между собой в неразрывной связи. Несмотря на биологические совпадения, колшлекс по форме и содержанию различается в различных культурах, в различных семьях, у различных детей. Отлучение от груди оставляет в душе человека след прерванной «биологической связи», нередко оно ведет к кризисам и психическим травмам Витальный кризис удваивается первым психическим актом принятия и отказа этого отлучения. Принятие и отказ «могут пониматься как выбор»; они образуют «сосуществующие и про тивоположные полюса» обращения, которое становится амбивалентным. Согласно Лакану, «отказ этого отлучения — то, что создает основу позитивного в комплексе: фантазм связи кормления грудью, которая старается вновь принять отказ [Lacan 1986:49]». По своему содержанию этот фантазм возможен благодаря соответствующему этому раннему возрасту телесному мимезису, который прежде всего ведет к запечатлению материнской груди в ментальных структурах, которые позже моделируют психический опыт и представлены в содержании сознания. Этот мимезис материнской груди тесно связан с возникновением детских потребностей и их удовлетворением матерью. В первый год жизни телесный мимезис играет очень важную роль, поскольку у ребенка нет еще координированных восприятий внешнего, собственного и внутреннего. В нем еще все существует нераздельно: внешние, собственные и внутренние восприятия. Согласно убеждению Лакана, отлучение от груди реактивирует вынужденность рождения, которое вдруг прерывает «паразитарное равновесие утробной жизни», и ребенок «в полной витальной беспомощности» выпускается на свет. Отлучение ребенка повторяет еще более болезненное расставание при раннем рождении человека, предваряющем «внеутробную весну» [Portmann 1956]. Оно состоит в миметическом отношении с нуждой, возникшей при разделении, нуждой, которая не может быть компенсирована никакой материнской заботой. У женщин, согласно Лакану, есть возможность найти удовлетворение своего фантазма материнской груди в процессе кормления, объятий и созерцания ребенка. Так матери узнают и удовлетворяют «самое первоначальное из всех желаний». Далее претерпевание мук рождения можно рассматривать как «репрезентативную компенсацию» «врожденного страха лсизни». «Только фантазм, запечатлевший в глубине сознания связанное с ролзеркальное отражение. «То, что субъект в нем приветствует, — это органически свойственное ему единство. То, что он узнает в отражении, — это идеал фантазма двойника То, что он в нем провозглашает, — это триумф спасительного устремления» [Ibid: 59]. Эдипов комплекс Важную роль для развития гендерной идентификации и дальнейшего психогенеза играет Эдипов комплекс В эдиповой констелляции ребенок ведет себя миметически по отношению к родителю того же поля; происходит мимезис желания родителя одинакового с ним пола по отношению к родителю противоположного пола, не доходя при этом до удовлетворения влечения. Родитель одинакового пола проявляется в ребенке «как агент сексуального запрета и пример его нарушения» [Ibid.: 63]. Угнетение желания ведет к двойному аффективному движению: ребенок чувствует агрессию к родителю одинакового пола, с которым он соперничает из-за своего сексуального желания; одновременно он чувствует страх перед аналогичной агрессией. Чувства разобщенности и страха, актуализирующиеся при рождении и отлучении, неизбежны. Пересечения между фантазмом кастрации и воспоминанием о раздробленном теле напрашиваются сами собой. Решающим для сублимации реальности в эдипальном треугольнике становится мимезис ребенка родителю одинакового пола, который есть не объект желания, а субъект и который сопротивляется желанию ребенка. Благодаря предотвращению исполнения желания здесь возникает объект, позиция которого определяется как противодействие желанию. Конец кризису устанавливает, согласно психоаналитической трактовке, развитие Сверх-Я и сублимирование Я-идеала, а также усиленный опыт реальности. Конечно, так далеко не заходят, когда усматривают в миметической констелляции родители-дети причину присущего взаимоотношению поколений насилия, которое возникает по следующему механизму. Ребенок ведет себя по отношению к взрослому, который стал таким, каким ему еще предстоит стать, миметически, то есть он стремится, поддерживаемый в этом взрослым, стать тем, чем взрослый рке является. Но одновременно ни взрослый, ни ребенок не могут выдержать подобия друг другу и утраты разницы, подтверждающей их сиюминутную уникальность. Поэтому их отношение расщеплено между желанием быть подобными друг другу и желанием различаться и быть уникальными. Как мы видим, миметическое желание — не простое движение от одного субъекта к другому. Оно скорее протекает через Третьего, через желание Третьего. Когда желание миметично, то ему предшествует желание Другого, на которое оно направлено и по отношению к которому оно ведет себя миметично. То есть фундаментальная структура желания миметична. Миметическое желание направлено на Другого или на желание Другого, из которого субъект образует себя со своим самоощущением В самом начале у младенца нет опыта себя самого, нет также и связи Я—Ты, есть только опыт Другого. Нет прямого пути для развития самости; он всегда проходит через Других. Другой создает ребенка, ожидающего от него, что он ему покажет, чего нужно желать, чтобы найти себя. Маленький ребенок еще не знает, что он желает и чего не желает. И то, и другое он узнает от Другого. Ребенок имитирует Другого, поскольку он еще не может проводить различение между собой и им У него нет самовосприятия и чувства себя; он позволяет Другому и предметам наполнять себя. Взрослый показывает ребенку, находящемуся в поиске себя и ощущающему дефицит, кто он есть или кем он может стать. Поскольку у ребенка нет возможности найти себя из себя, взрослый поясняет ему, как ему прийти к себе. Решающий путь здесь — мимезис желания взрослого, благодаря которому развивается желание самого ребенка. Поскольку прежде существует не субъект, а социальная связь, то мимезис устанавливает недифференцируемую связь между телом маленького ребенка и взрослым, служащим моделью. Устанавливается миметическое соответствие между собственным телом и телом другого, приводящее к репрезентации другого в ребенке, что служит предпосылкой становления субъекта.