Пересечение двиЖений Во Франции

фронта религиозных войн и осторожно выбирая возможности публикации своих новых идей, представляет собой проникновение иезуитской стратегии в самое сердце интеллектуального состязательного пространства.

Ораторианцы, орден основанный lt;во Францииgt; в 1611 г.

Теперь Франция стала центром католического космополитизма и давящих на него с разных сторон сил секуляризации. Париж становился центральной точкой пересечения этих движений. Здесь были иезуиты и ораторианцы; в соперничестве с лидерами за место в пространстве внимания расцветали антииезуитские движения, такие как янсенизм.

Кружок Мерсенна обрел свою значимость благодаря связыванию всех этих движений. Мерсенн сводил воедино научную сеть; он публиковал Декарта и обеспечил известность Гоббсу и Арно, когда в 1641 г. настоял на публикации их комментариев вместе с «Размышлениями о первой философии» Декарта; Мерсенн также дал толчок карьере молодого Паскаля, обучая его математике. Гассенди, изгнанный иезуитами в 1623 г. из университета в Эксе, был принят Мер- сенном в ряды соратников благодаря своим заслугам — недавним скептическим нападкам на метафизиков и оккультистов. Объединительная стратегия Мерсенна состояла в использовании науки как оружия против протестантов и полноты власти lt;католическойgt; церкви.

теософа Флудда как злого волшебника. Мерсенн и Гассенди использовали скептицизм против учения, которое они считали главным врагом принятой религии,— против неоплатонистского оккультизма, притязавшего на познание сущностей вселенной. Мерсенн поддерживал науку Галилея как приемлемую умеренную форму познания; избегая суждений о сущностях, она остановилась на математическом описании повторяющейся структуры чувственных данных. Мерсенн считал, что математика обеспечивает способ выявления принципов, с помощью которых Бог образовал вселенную, и что наука является более эффективной основой для проповедей, чем теология [Schuster, 1980; Popkin, 1979; Joy, 1987; Dear, 1988].

Гассенди использовал во многом те же ингредиенты, которые применял и Декарт: расчищая территорию с помощью эпистемологического скептицизма, предлагал систему физики, проводил исследования в математике — именно по этой дисциплине он в 1645 г. получил кафедру в Коллеж де Франс. Однако в пространстве внимания Гасседи занимал место слишком близкое к Декарту для сохранения независимой позиции и прославился в основном возрождением старого эпикурейского атомизма. Гассенди соперничал с Декартом и критиковал его, используя следующий скептический аргумент: критерий явности и отчетливости в свою очередь нуждается в критерии того, что такое ясность и отчетливость; однако Гассенди уже не мог остановить неумолимую силу (juggernaut[341]) картезианского рационализма, не мог препятствовать даже восстановлению Декартом философии сущностей. Репутация Гассенди была присвоена растущим лагерем философии вещественности (corporeal philosophy), тогда как учение Декарта, остававшегося на периферии кружка Мерсенна, пропагандировалось как символ философии этой группы.

Raison d’Etat[342] и секуляризация с помощью оппортунизма

Пересечение сталкивающихся движений удивительным образом преобразует страсти пылкой приверженности и враждебности.

ны. Подобно своему протеже и преемнику кардиналу Мазарини, Ришелье был теневым правителем Франции, манипулировал слабым королем, отражая заговоры и разрушая интриги знати. Такого рода подчинение религиозного фанатизма политической выгоде имеет длительную историю. Генрих IV, покровитель, чьи доспехи хранятся в иезуитском колледже Jla Флеш, был королем-гугенотом, обратившимся в католичество со словами: «Париж стоит мессы». После смерти Ришелье в 1642 г. главным патроном интеллектуалов стал герцог Конде. В 1640-е гг. он был главнокомандующим французских армий в войне против Испании, но в конечном счете примкнул к Фронде — внутреннему бунту аристократов против централизующей длани Мазарини; потерпев поражение в 1653 г., Конде стал генералом в испанской армии, затем в 1659 г. его армию разгромили французы — с помощью войск Кромвеля, проводившего протестантский вариант Realpolitik. Тем не менее Конде заключил мир с королем, получил обратно свои имения и вновь повел французские армии против католической Испании и протестантской Голландии. Те лица, которым покровительствовал Конде, представляют собой удивительную смесь — преадамит еретик Лаперер, служивший библиотекарем, «Вольные ученые», Мольер, Расин и придворный литературный мир, притом что в конце жизни Конде перешел от насмешек к поддержке консервативных поборников благочестия, таких как Боссюэ и Лабрюйер.

Такого рода переходы из одного стана в другой — это структурный ключ к развитию космополитизма и творчества того времени.

Данный период буквально пропитан духовной отстраненностью, порожденной этой атмосферой. Священник Гассенди стремился защитить религию, но был связан с группой аристократа Ламот-Левайе, имевшего репутацию тайного атеиста; среди других участников кружка «Вольных ученых» был Патен — ректор медицинского факультета в Сорбонне, подлинном бастионе теологической

ортодоксии, Нодё — библиотекарь у циничных кардиналов Ришелье и Мазарини, сатирик-вольнодумец Сирано де Бержерак. Мольер, в прошлом ученик Гассенди, был еще одним участником данного кружка и отразил в своих пьесах его сатирический дух. Самым прямым и мощным выражением такого мировоззрения являются «Максимы» (1665-1678) Ларошфуко. Этот представитель высшего слоя знати в 1630-е гг. интриговал против Ришелье, позже вступил во Фронду из-за пренебрежения со стороны Мазарини, вел переговоры об освобождении Конде из тюрьмы, вновь восставал, наконец примирился с властью и вернул себе поместья.

сюэ. Рационализированный мировоззренческий цинизм оказался вполне совмес-

6

тимым с религиеи, поскольку показывал греховность мира .

Янсенизм рождался как страстное религиозное движение, а не как циничное мировоззрение, но самым известным результатом его теологических битв стало появление секуляристских направлений философии, связанных с отступлением янсенистов в Пор-Рояль. Янсений умер в 1638 г., будучи преподавателем теологии в Лёвенском (Лувенском) университете и только что завершив трактат об Августине. Обличая иезуитов как последователей Молины и приравнивая их к пелагианам, Янсений отвергал свободу воли, подчеркивал врожденную греховность человека и необоримую силу благодати. Здесь Янсений уже вступал на опасную почву, близкую к кальвинистской идее предопределения — горячей теме, по поводу которой разгоралось столь много конфликтов; идеи янсенизма также стали отправной точкой для подъема католического противостояния власти иезуитов [Неег, 1953/1968, р. 133-134, 194-195]. Работа Янсения была немедленно запрещена инквизицией и папой, но нашла последователей во Франции. В 1643 г. своей янсенистской аргументацией прославился Антуан Арно. Он обвинял иезуитов в чрезмерном обмирщении, погруженности в земные заботы; иезуиты в свою очередь в 1655 г. добились изгнания Арно из Сорбонны.

Арно бежал в Пор-Рояль, расположенный в сельской округе Парижа,— женский монастырь, находившийся под контролем семейства Арно в течение 50 лет; в 1602 г. Анжелика, старшая сестра Антуана, была назначена аббатиссой в возрасте 11 лет. Отец Антуана также был давним врагом иезуитов; еще занимая пост генерального прокурора Франции, в 1594 г. он возглавлял правовую защиту

Парижского университета в ходе процесса против них, причем это судебное разбирательство завершилось временным изгнанием иезуитов из Франции. Очаровательное имение в Пор-Рояле стало теперь убежищем для парижских интеллектуалов. В 1655 г. сюда перебрался Паскаль, уйдя от исполненной мирских забот жизни и обратившись от математики к защите религии. Тем не менее связи со светской интеллектуальной жизнью не обрывались; в этот период Арно и Николь написали свою «Логику Пор-Рояля», следуя картезианским методам рассуждения. Будучи соперниками иезуитов lt;в^ том числе и по роду своих занятийgt;, интеллектуалы Пор-Рояля приспосабливали религиозные институты для вполне светских задач. Прибывшие «Solitaires»[343] открыли школу вне стен аббатства, которая вскоре стала излучать интеллектуальную энергию; одним из учеников, карьера которых получила здесь толчок, был Расин, чья мирская направленность как драматурга в 1660-70-егг. оскорбляла пуританскую мораль его бывших учителей.

Философский вклад Паскаля был результатом этих условий. В течение нескольких лет он был roue[344] и картежником, причем последнее занятие дало ему материал для разработки математической теории вероятностей. Этот период завершился в 1654 г. страстным обращением в религию, после чего Паскаль присоединился к членам своей семьи в Пор-Рояле. Его знаменитые выступления в защиту религии являются своего рода вложениями вполне светского культурного капитала. «Меня ужасает вечное безмолвие этих бесконечных пространств» [Мысли, 206] — таково человеческое измерение нового естественнонаучного мировоззрения, озирающегося вокруг в поисках своих пределов. А знаменитое «пари Паскаля» касательно существования Бога — решение по принципу минимак- са, соотносящее цену неверия с возможной выгодой веры,— является скандально светским в своей интонации.

В это время разгораются большие страсти в ходе нападок и отступлений, но также наблюдается усталость и случаются переходы из одного стана в другой. Мы связываем энтузиазм с творчеством и почитаем смелость убеждений как одно из лучших человеческих качеств. Но в соединении с властью пламенные идеалы означают обострение конфликтов, ведут к разрушениям, а также, в глазах все большего числа людей,— к жестокости и несправедливости. В этом контексте именно соглашательство (оппортунизм) становится добродетелью. Рассматриваем ли мы его как цинизм или как терпимость, это всего лишь разные воспринимаемые формы одной и той же конфигурации. Кажется ли нам, что Паскаль и Декарт были расчетливыми или искренними, но они стали великими, поскольку уловили тот исторический момент, когда подобные вопросы уже можно было ставить.