Различные соображения диктуют, что общее понимание, возможно, не может состоять из измеренного количества согласия по определенным вопросам, достигнутого между людьми. Даже если темы ограничены и по числу, и по масштабам, а каждая практическая трудность оценки прощена, представление о том, что мы имеем дело с количеством совместного договора, остается по существу неправильным. Это можно продемонстрировать следующим образом. Испытуемых попросили представить общие разговоры, написав на листе бумаги слева то, что собеседники действительно сказали, а справа — то, как они сами и их партнеры поняли то, о чем они говорили. Один испытуемый написал отчет о следующем своем разговоре с женой. Муж. Сегодня Дэн сумел опустить монету в счетчик на парколке, причем никто его не поднимал. Муж: Сегодня, когда я вез нашего четырехлетие го сына Дэна из детского сада домой, он сумел сам дотянуться и опустить монету в счетчик на парковке, хотя прежде его всегда приходилось для этого поднимать. Жена: Вы вместе заходили в магазин пластинок? Жена: Если он опускал монету в счетчик, значит, он был с тобой, когда ты останавливался. Я знаю, что обычно ты заезжаешь в магазин пластинок либо когда едешь за ним, либо на обратном пути. Останавливался ли ты на обратном пути, когда он был с тобой, или когда ехал за ним. а вместе вы заезжали куда-то в другое место? Муж. Нет. В .мастерскую по ремонту обуви. Муж: Я заезжал в магазин пластинок, когда ехал за ним, а на обратном пути мы вместе заехали в обувную мастерскую. 4-258S Жена: Зачем? Жена-. Я знаю одну причину, по которой ты мог бы заехать в мастерскую по ремонту обуви. А что на самом деле заставило тебя это сделать? Муж. Я купил новые Муж: Как ты помнишь, я на днях порвал шнурки для своих ботинок, шнурки своих коричневых полуботинок, так что я заехал, чтобы купить новые. Жена: Я думала, что ты заехал туда по другому поводу. Нужно срочно поставить набойки на твои черные мокасины. Хорошо бы тебе сделать это как можно быстрее. Изучение этого разговора выявило следующее. 1. Было много вопросов, которые хоть и не упоминались, но подразумевались супругами. 2. Многие вопросы, которые супруги понимали, они понимали не только на базе того, что действительно было сказано, но и на базе того, что не было «озвучено». 3. Многие вопросы были поняты через процесс внимания к временным сериям высказываний, скорее как к документальным свидетельствам развития разговора, нежели как к веренице терминов. 4. Вопросы, которые сообща понимали оба, понимались исключительно в результате и посредством работы понимания, которая состояла в отношении к реальному лингвистическому событию как к «документу», как к «указанию на», как к представляющему лежащий в основе паттерн вопросов, каждый из которых уже, как полагают, должен быть вопросом, о котором каждый с помощью слов может сказать другому. Лежащий в основе паттерн был не только извлечен из течения индивидуальных документальных свидетельств, но эти документальные свидетельства, в свою очередь, были интерпретированы на базе того, «то было известно» и предварительно узнаваемо о лежащих в основе паттернах [3]. Каждый использовался для усовершенствования другого. 5. Уделяя высказываниям внимание как событиям-в-разговоре, каждая сторона обращалась к прошлом и будущему настоящих отношений, которые каждый использовал и приписывал другому как общую схему интерпретации и выражения. 6. Каждый ждал, чтобы было сказано что-нибудь еще, чтобы услышать, о чем говорилось ранее, и, судя по всему, каждый был готов ждать. Общие понимания состояли бы из измеренного количества общего соглашения, если быобщие понимания состояли из событий, скоординированных с последовательными позициями стрелок часов, т. е. событий в стандартном времени. Вышеупомянутые результаты, поскольку они имеют дело с обменами репликами как с событиями-в- разговоре, побуждают к тому, что необходимо иметь, как минимум, еще один параметр — время: роль времени, поскольку оно является составной частью «вопроса, о котором говорят», развивающим и развитым событием во время действия, которое произвело его, одновременно и процессом, и продуктом, была осознана изнутри этого развития обеими сторонами, причем каждый осознал это как сам, так и от имени другого. Этот разговор выявил и дополнительные черты. 1. Многие из прозвучавших выражений таковы, что их смысл не может быть понят слушателем, если он не знает или не предполагает каких-то обстоятельств из жизни говорящего, его целей, обстоятельств, заставивших его так говорить, предшествующего течения беседы или особенностей реальных или потенциальных отношений, существующих между говорящим и слушателем. Выражения не имеют смысла, который остается неизменным при изменении обстоятельств, при которых они используются. 2. События, о которых шел разговор, были исключительно туманными. Они не только не определяли четко отграниченный набор возможных определений (толкований), но включали в качестве их преимущественно преднамеренных и санкционированных черт сопровождающую их «бахрому» толкований, которые открыты в том, что касается внутренних отношений, отношений К ДруГИМ событиям И ОТНОШеНИЙ К ПРОШЛЫМ И буДуЩИМ ВОЗ' можностям. 3. Из-за чувствительного характера высказывания после его произнесения каждый из собеседников, будучи слушателем как собственных высказываний, так и высказываний другой стороны, должен принять, что для окончательного разъяснения смысла уже сказанного следует дождаться того, что будет сказано позднее. Таким образом, многие высказывания обладают таким свойством, что становятся понимаемыми и понимаются постепенно, в ходе дальнейшего течения разговора. 4. Вряд ли стоит особо оговаривать, что смысл высказываний зависел от момента их появления, от экспрессивного характера вошедших в него терминов и от важности для говорящего описываемых событий. Эти свойства общих пониманий контрастируют со свойствами, которые были бы у них, если бы мы не принимали во внимание их временно установленный характер, а рассматривали их вместо этого как предварительно закодированные вступления барабана памяти, которые нужно принимать во внимание как определенный набор альтернативных значений. Из этих значений следует выбрать одно, в предрешенных условиях, говорящих о том, каким из нескольких альтернативных путей надлежало понимать ситуацию при условии, что возникла необходимость принягь'решение. Последние свойства — это свойства точного рационального разговора в том виде, как они идеализированы в правилах, определяющих адекватное логическое доказательство. Для целей выполнения их повседневных действий люди отказываются разрешать друг другу понимать таким образом «то, о чем они на самом деле говорят». Предвкушение, что тебя поймут, случайность высказываний, специфическая туманность упоминающихся обстоятельств, связь смысла того, что происходит в данный момент, с прошлым и с будущим, ожидание, что дальше будет сказано нечто такое, 4fo прояснит смысл сказанного ранее, — все это санкционированные свойства обыденного разговора. Они образуют фон видимых, но не замечаемых черт общего разговора, в ходе которого реальные высказывания воспринимаются как события общей, логичной, понятной, открытой беседы. Людям нужны эти свойства беседы как условия, при которых они дают и самим себе и другим возможность утверждать, что они знают, о чем говорят, и что то, что они говорят, подлежит пониманию и должно быть понято. Короче говоря, их видимое, но оставшееся незамеченным присутствие используется для того, чтобы дать возможность людям вести свои общие разговоры без помех. Отклонения от подобного использования незамедлительно вызывают попытки восстановить правильное состояние дел. Санкционированный характер этих свойств можно продемонстрировать следующим образом. Студентов проинструктировали вовлечь в обычный разговор знакомого или друга и, не указывая, что то, о чем просил экспериментатор, в какой-то мере необычно, настоять на том, чтобы собеседник прояснил смысл его банальных ремарок. Двадцать три студента сообщили о двадцати пяти подобных случаях. Ниже приводятся типичные примеры из их отчетов. Пример 1. Испытуемая рассказывала экспериментатору, которого вместе с другими везла в своей машине, о том, что накануне по дороге на работу она проколола покрышку. Испытуемая: Я проколола покрышку. Экспериментатор: Что значит «проколола покрышку»? Похоже, что испытуемая ошарашена. Затем нелюбезно отвечает: «Что вы имеете в виду, когда спрашиваете, что значит “проколола покрышку"? Проколола покрышку — значит проколола покрышку. Это я и имела в виду. Ничего другого. Идиотский вопрос!» Пример 2. Испытуемый: Привет, Рэй! Как чувствует себя твоя подруга? Экспериментатор: Что ты имеешь в виду, говоря, как она себя чувствует? Ты имеешь в виду физическое здоровье или психическое? Испытуемый: Я спрашиваю, как она себя чувствует? Что это с тобой? (Он выглядит раздраженным.) Экспериментатор: Ничего. Ты не мог бы выразиться немного яснее? Испытуемый: Забудь об этом. Как у тебя дела с поступлением в медицинскую школу? Экспериментатор: Что ты имеешь в виду, спрашивая: «Как дела?»? Испытуемый: Ты знаешь, что я имею в виду. Экспериментатор: Понятия не имею. Испытуемый: Да что это с тобой сегодня?! Ты что, болен? Пример 3. Вечером в пятницу мы с мужем смотрели телевизор. Муж сказал, что он устал. Я спросила: «Как ты устал? Физически, морально или тебе просто скучно?» Испытуемый: Ие знаю. Похоже, что в основном физически. Экспериментатор: Ты хочешь сказать, что у тебя болят мышцы или суставы? Испытуемый: Вроде да. Не будь такой дотошной. ( Проходит какое-то время. Очи осе еще сидят у телевизора.) Испытуемый: Все эти старые фильмы сделаны по одному и тому же лекалу. ЭкспериментаторЧто ты имеешь в виду? Ты имеешь в виду все старые фильмы, некоторые из них или те, которые ты сам видел? Испытуемый: Что с тобой сегодня? Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Экспериментатор: Я хотела бы, чтобы ты выражался более конкретно. Испытуемый: Ты прекрасно понимаешь меня1 Иди к черту! Пример 4. Во время разговора (с невестой экспериментатора) экспериментатор задавал вопросы о смысле различных слов, использованных испытуемой... «В течение первых полутора минут испытуемая реагировала на вопросы так, словно они были вполне законными. Затем она спросила; ‘'Почему ты задаешь мне эти вопросы?" и повторяла эту фразу два или три раза после каждого вопроса. Она начала нервничать и пугаться, утратила контроль над своей мимикой и жестами. Она проявляла все признаки беспокойстваT-i, пожаловавшись на то, что я заставляю се нервничать, потребовала, чтобы я прекратил это делать... Взяв в руки журнал, испытуемая прикрыла им лицо. Положив журнал на место, она притворилась сосредоточенной. Когда я спросил, почему она заинтересовалась журналом, она поджала губы и отказалась отвечать па какие бы то ни было вопросы». Пример 5. Мой друг сказал мне: «Поторопись, не то мы опоздаем». Я спросил его, что он имеет в виду под словом «опоздаем» и с какой точки зрения он это оценивает. На его лице появилось недоуменное и циничное выражение. «Зачем ты задаешь мне такие глупые вопросы? Разумеется, я пе должен никак комментировать свое заявление. Что это с тобой сегодня? Зачем мне нужно тратить время па анализ подобного заявления? То, что я говорю, все понимают, и тебе тоже не следовало бы быть исключением!» Пример 6, Жертва приветливо махнула рукой. Испытуемый: Как твои дела? Экспериментатор: Какие именно дела? Мое здоровье? Мои финансы? Моя учеба? Душевное спокойствие? Мои...? Испытуемый (краснея и внезапно выходя из себя): Слушай! Я всего лишь хотел быть вежливым! Если честно, ты меня совершенно не интересуешь! Пример 7, Мой друг и я говорили о человеке, чья повелительная манера нас раздражала. Мой друг выразил свои чувства. Испытуемый: Меня тошнит от него. Экспериментатор: Не мог бы ты объяснить, что такое с тобой случилось, что тебя тошнит? Испытуемый: Ты что, шутишь? Ты же знаешь, что я имею в виду. Экспериментатор: Пожалуйста, объясни свое состояние. Испытуемый (слушал мой вопрос с недоумением): Что на тебя нашло? Мы ведь никогда не разговаривали в таком духе, не так ли?