Мы в постмодерне

Логос и Мифос являются авангардом свободы и локомотивом перехода к постмодерну.

Полюс свободы и свобода выбора телеканалов Мы говорили о полюсе, которым является западноевропейская цивилизация, но внутри пространства мысли, и философии, в географии человеческого духа полюсом однополярного мира является нечто другое, нежели США и Европа как чисто геополитические образования, а именно идея максимальной свободы. И движение к достижению этой свободы является смыслом человеческой истории, как ее понимает западноевропейское человечество. Это понимание смысла истории западноевропейское общество сумело навязать всему остальному человечеству.

Итак, существует полюс однополярного мира — это полюс свободы, который дошел от модерна и сейчас переходит к новой стадии, к постмодерну, где человек начинает освобождаться от самого себя, поскольку он сам себе препятствует, мешает и надоел.

Люди стали созерцателями телевизора, научились лучше и быстрее переключать каналы. Многие вообще не останавливаются, щелкают пультом, и уже не важно, что показывают— артистов или новости. Зритель постмодерна в принципе ничего не понимает из того, что происходит, просто идет поток картинок, которые впечатляют. Телезритель втягивается в микропроцессы, становится недо- зр ит ел ем, «субспектатором», который смотрит не программы или каналы, а отдельные сегменты, секвенции программ2. В этом отношении идеальным является фильм «Дети шпионов-2» Родригеса. Он построен так, что в нем нет никакого смысла. Но отвлечься от него невозможно, потому что как только нашему сознанию надоедает его смотреть, мгновенно появляется летающая свинья, и мы должны посмотреть, куда она летит. Когда же и летающая свинья нам надоедает, из кармана у главного героя вылезает маленький дракончик. Это произведение Родригеса безупречно. В принципе приблизительно такого же эффекта достигает человек, который все время неутомимо щелкает пультом. Единственный канал, который работает в другом ритме, — это «Культура», потому что там есть еще неспешные истории про композиторов, деятелей искусства, учащихся, театры — то есть остатки модерна. И если его убрать из списка, то дальше можно спокойно щелкать каналами, не ожидая встретить что-то такое, что идет не в том ритме, в котором нужно жить.

Парадоксы свободы Итак, приходит постмодерн. Что ему может противостоять? И можно ли сказать ему «нет»? Это принципиальный вопрос.

Кстати, исходя из того же либерального тезиса о том, что человек свободен, подразумевается, что он всегда способен сказать «нет», сказать всему, чему угодно. Вот в этом-то и заключается опасный момент философии свободы, которая под эгидой абсолютизации свободы начинает изымать свободу сказать «нет» самой свободе. Западнолиберальная модель говорит: вы хотите противостоять нам? Пожалуйста, вы имеете право, но вы же стиральную машину назад не «распридумаете»? Стиральная машина является абсолютным аргументом сторонников прогресса.

В либерализме заложена идея, что альтернативы ему быть не может. И в этом есть какая-то правда. Если логос встал на пути свободы, если социальный логос втянулся в авантюру тотального освобождения, где же произошел первый толчок в этом направлении? Его нужно искать не тогда, когда пришел Декарт, Ницше или XX век, а где-то у досократиков. Хайдеггер видел этот момент в концепции «фюзис» и в полном раскрытии в учении Платона об идеях*. Но важно другое — движение логоса к свободе не случайно и тем не менее ему можно сказать «нет».