Обучаются социальному действию миметически. При этом устанавливаются отношения с другими людьми и их действиями. Человек видит их поступки и связан с ними посредством социального контекста Он узнает на собственном опыте, как люди инсценируют и представляют свои действия, принимает участие в их действиях, познает цель и смысл, тип и манеру их поведения, а также связанность этого поведения с контекстом Человек затронут их поступками, соучаствует или же не участвует, а только воспринимает происходящее. В миметических процессах устанавливается связь с другим миром Она часто основана на подобии, например на подобии причины, действующего лица или социальной ситуации. Но важно не подобие, а создание связи с другим миром Если социальное действие связано с предыдущим и проводится по подобию с ним, то возникает желание сделать что-то так лее, как социально действующие, и тем самым уподобиться им [Gebauer, Wulf 2003]. В основе этого желание лежит потребность быть как все, к которому добавляется кроме того желание создавать различия. Несмотря на эту потребность быть похожим, существует жажда отличаться и быть самобытным Именно благодаря этой двойственности возникает социальное разнообразие. Ни одно социальное действие не тождественно другому. Тем не менее социальные действия соотнесены друг с другом и подобны друг другу. То, что здесь понимается под подобием молено пояснить с помощью концепта Витгенштейна «семейное сходство». В отношении человеческого лица «семейное сходство» возникает из-за сходства носа, глаз, рта. Одновременно налицо непохожесть других частей тела. Так получается «семейное сходство», которое собирается то из одних, то из других соответствий. В социальном спектре подобий и различий еще больше, чем в человеческом лице. Ни одна социальная ситуация, ни один социальный феномен не тождественны другим; каждая ситуация уникальна, но похожа на другие ситуации феноменальными и структурными соответствиями, которые молено описать как «семейное сходство». Основа динамики социального действия лежит в миметическом стремлении, которое конститутивно для обучения практическому ритуальному знанию [Girard 1987]. Она упорствует одновременно в повторении и различии в социальном действии и тем самым создает энергию, двилеущую инсценирование действий. При повторении речь идет о том, чтобы в миметическом процессе как бы снять «отпечаток» прелених социальных действий и поместить его в новую ситуацию. Повторение социального действия никогда не ведет к точному воспроизведению, а всегда создает новую ситуацию, в которой различие по отношению к преленей выступает конструктивным элементом. Эта динамика — причина продуктивности социальных действий. Сохраняя преемственность, она предоставляет пространство прерывистости, дискретности. Социальное, в частности ритуальная компонента, позволяет добиться пропорционального соотношения непрерывности и прерывания. Важную роль в обращении с социальными образцами и схемами играют ситуативные условия индивидов и групп, организаций и институций. Такие образцы и схемы инкорпорируются в миметический процесс Это может осуществляться при непосредственном участии в социальном действии или лее с помощью воображения. В обоих случаях люди превращают наличный социальный мир снова в свой мир. Этими действиями они создают собственные социальные миры и тем самым включаются в сообщество. Они принимают участие в этом мире и придают ему телесное существование. И так лее как они содержатся в созданном ими социальном мире, социальный мир содержится в мире их представлений. При инсценировании социального действа дело идет не о механическом воспроизведении предпосланного социального поведения, а о создании новых инсценирований и представлений с учетом прелених социальных ситуаций и композиций. Перформативное знание, необходимое для инсценирования и представления социального поведения — это не теоретическое или рефлексивное знание, а миметическое. Как миметическое знание оно имеет телесную природу и тесно связано с чувственными процессами. Оно приобретается, когда человек участвует в сценическом исполнении социального действия и чувствует, как другие люди действуют в социальных сценах. При этом принципиальное значение имеет то, как совершаются эти процессы. Это как сценической композиции, которая конституирует и конкретизирует социальное действие, воспринимается и перерабатывается на чувственном уровне. Уподобляясь социально организованному внешнему миру, человек с помощью органов чувств и воображения переводит его во внутренние образы, в оркестр звуков, запахов и вкусов и инкорпорирует его в мир собственных представлений. Благодаря ведущей роли воображения при инсценировании и представлении социального возникают игровые элементы; они характерны для игровой серьезности, сохраняющей определенные границы, и потому связывают воедино всеобщность правил и добровольность. В ритуальном действе появляется игровое пространство для спонтанности и творчества, в котором существующие нормы сообщества утрачивают силу и могут быть модифицированы. Играя, можно пропустить старые компоненты и добавить новые. С помощью игровых элементов удается избежать редукции общественных связей до каузальных и функциональных установлений. Игровая сторона нерефлексивным образом служит телесно-инсценированным самоудостоверением сообщества. Она указывает на роль, которую играет воображение в создании гетерогенных форм и проявлений социальной перформативности [Bilstein u.a. 2005].