Когда соперничество ведет к творчеству, а когда к застою?

Конфликтная теория интеллектуальной жизни подчеркивает значение противостояния как генератора творчества. Однако в случае китайской философии особенно отчетливо выделяется паттерн, в соответствии с которым существуют оппозиционные фракции, иногда на протяжении более чем десятка поколений, не приводящие к заметным интеллектуальным изменениям.

пример в период поздней Хань в ходе принявшего застойный характер соперничества между религиозными течениями и ученостью в рамках конфуцианской школы. После распада династии Хань господствующей структурой становится всестороннее соперничество между тремя лагерями — конфуцианством, даосизмом и буддизмом. Но на протяжении длительных периодов конфуцианство не проявляет какого-либо творчества; за исключением одного поколения около 800 г. н. э. (см. гл. 6, рис. 6.1-6.4), мы не обнаруживаем каких-то заметных конфуцианских философов вплоть до 1050 г., когда складывается неоконфуцианское движение, сохраняющее активность на протяжении полудюжины поколений. Буддийские философы монополизируют творчество в течение большей части этого периода, особенно с 400 по 900 гг., затем постепенно около 1200 г. их монополия сходит на нет, а позже ничего значительного уже не создается. В этот период даосизм переживает волны религиозных изменений, но с длительными фазами стагнации, особенно на уровне абстрактной философии.

Тем не менее имела место интенсивная конфронтация между основными направлениями. Велась оживленная борьба за покровительство; даосы и буддисты особенно активно побуждали осуществлять чистки, конфискации и преследования по отношению друг к другу. Не было недостатка и в интеллектуальных вызовах; споры между конфуцианцами, даосами и буддистами велись при многих дворах в период раздробления государства после династии Хань, при централизованной династии Тан и даже вплоть до установления монгольского режима.

Данный материал дает возможность заострить и усилить нашу теорию с помощью сравнения. Во многих случаях структурный конфликт способствует философскому творчеству. Мы видели это на примере Китая в период Воюющих царств, когда в ситуации «ста школ» одновременно происходили поляризация позиций и прорыв к более высоким уровням эпистемологической и метафизической абстракции. Мы вновь наблюдаем в период Троецарствия после падения династии Хань краткий творческий антагонизм между даосской и конфуцианской тенденциями, который был переведен в план высокой абстрактной философии. В Греции такая же динамика порождающего интеллектуальные новшества противостояния, появления все более изощренных абстракций имела место на протяжении 12-15 поколений, ведущих активные дискуссии; здесь мы также обнаружили периоды относительной стагнации, включая расплывчатые и непоследовательные синкретические учения среднего платонизма между 100 г. до н. э. и 200 г. н. э., и засвидетельствовали долговечность консерватизма эпикурейцев.

Социологическая теория Зиммеля улавливает одну сторону данной проблемы: конфликт усиливает солидарность и конформизм внутри группы. Следовательно, мы могли бы ожидать, что в период наиболее острого конфликта противостоящие стороны будут догматически придерживаться своих позиций. При этом уровень интеллектуальной изощренности уменьшался бы по мере устранения тонкостей и принуждения приверженцев компромиссных позиций принять участие в борьбе на той или иной стороне. Именно такую модель мы обнаруживаем как в интеллектуальной жизни, так и в политических, военных и личностных конфликтах.

Наша теоретическая проблема состоит в том, чтобы включить изложенную более узкую концепцию в общую картину. У нас есть множество свидетельств, что в некоторых случаях конфликт способствует творчеству. Структурная форма этой борьбы задается законом малых чисел. Проблема заключается в следующем: показать, какие типы структурного соперничества ведут к инновации через оппозицию, сопровождаются подъемом на более высокий уровень абстракции и критической рефлексии, а какие типы конфликта оказывают обратное воздействие на интеллектуальную жизнь, приводящее к стагнации и партикуляризму. Часть решения состоит в различении двух типов инноваций: одни возникают на уровне конкретных представлений, как при формировании религиозных культов и антропоморфных или магических учений, а другие ведут к появлению новых абстрактных метафизических, эпистемологических и этических концепций.

Фундаментальный вопрос заключается в характере зависимости интеллектуальной жизни от материальной и социальной поддержки со стороны окружающего мира. Абстрактный уровень философии определяется динамикой внутренних сетей интеллектуалов. Здесь имеет место двушаговая причинность: внешний мир оказывает опосредованное влияние в силу своей поддержки тех организационных структур, которые позволяют участникам интеллектуальной сети сосредоточиться на их собственной внутренней борьбе. Такая структурная автономия интеллектуалов существует не всегда. Мы видели, как она создавалась в дохань- ский период Воюющих царств; мы увидим это вновь во время расцвета буддийских философских сетей при династии Тан и еще раз — в неоконфуцианских сетях при Сун. В другие периоды сетевая автономия значительно сокращалась, например в довольно заметной степени при династии Хань и на протяжении почти всего последующего периода политической дезинтеграции.

определяется культурными интересами социальных классов и внешних институтов, поддерживающих интеллектуалов[101].

Таким образом, имеется два социологических вопроса об отношении между интеллектуалами и внешним миром. Мы можем спрашивать об условиях, при которых внутренняя автономия интеллектуальной сети является высокой, низкой или какой-то промежуточной. Мы можем также задаваться вопросом, какими бывают паттерны интеллектуального производства, когда эта автономия низка. Здесь речь идет о воздействии классовых культур на интеллектуалов — традиционная тема социологии знания. Я уже показал, что классовая детерминация является не слишком полезной теорией при изучении высших уровней творчества и последовательности абстракций, разрабатываемых в ядре интеллектуального сообщества; однако классовая детерминация вполне применима для периодов, когда отсутствуют структурные основы автономии. Обычно это происходит в периоды интеллектуальной стагнации таких абстрактных дисциплин, как философия. Появляющиеся инновации будут принадлежать более конкретному и частному уровню, как это и происходит при развитии антропоморфных религий и магических учений.

Давайте внесем ясность: в периоды низкой интеллектуальной автономии также могут иметь место моменты инновации, но только они не зависят от динамики внутренней сетевой структуры данной сферы идей. Предоставленные сами себе, интеллектуалы создают свои собственные фракции и альянсы. Их конкуренция за место в пространстве интеллектуального внимания оставляет некоторый след в виде абстракций, образующих внутреннюю историю идей. Когда интеллектуальная автономия низка, такая динамика саморазвития отсутствует. Напротив, новые идеи возникают в те периоды, когда изменяется классовая структура и складываются новые внешние основы интеллектуальной жизни — новые политические условия, порождающие религиозные движения, новые экономические и административные условия, повышающие или понижающие статус придворных аристократов, представителей государственной бюрократии или владеющих собственностью джентри,— либо же происходят иные сдвиги такого рода.

ленный момент, они скорее задают пределы внутригруппового конфликта, чем становятся элементами культурного капитала или «ставками», которые разыгрываются интеллектуалами в постоянно развертывающейся последовательности концептуальных абстракций.

Разумеется, я вел рассуждение в плане идеальных типов. Обычно есть некое перекрытие между автономными интеллектуальными сетями и линиями прямых классовых влияний. Даже наиболее сосредоточенные на внутренней жизни интеллектуальные сети включают некоторые моменты классовой культуры, хотя бы в качестве отправных пунктов для начала внутренних интеллектуальных игр. С другой стороны, прямой классовый контроль над интеллектуальным миром обычно до некоторой степени допускает структурирование по закону малых чисел. Относительная степень инновативности или застойности интеллектуальной жизни на уровне абстрактной философии зависит от меры внутренней автономии в пределах данного континуума.

Развитие даосизма является хорошим случаем для изучения условий зависимости низкой интеллектуальной автономии от внешних мирских влияний, а также тех способов, с помощью которых различные классовые культуры воздействуют на интеллектуальную жизнь в такого рода обстоятельствах.