Идеалисты как университетские реформаторы

Фихте, расширивший претензии идеализма за пределы критического метода Канта, столь же яростно проводил агитацию в пользу университетской реформы. В 1794 г., одновременно с возвещением собственной метафизической системы, Фихте в «Лекциях о назначении ученого» доказывал необходимость отвергнуть эгоистические и материальные интересы и взывал к чистым интеллектуалам как спасителям страны. В Йенском университете Фихте вызвал настоящую бурю, пытаясь упразднить студенческие дуэльные братства, символы подражания аристократии, традиции попоек, характерные для тех старых университетов, в которых господствовал юридический факультет. В движении за реформу университета участвовали также другие идеалисты; Шеллинг в «Лекциях о методе университетских занятий»[402] (1802-1803 гг.) и Шлейермахер писали и агитировали в пользу интеллектуальной свободы и университетской реформы. Гегель, занимавшийся образовательной реформой с 1790-х гг., осуществляет эти планы на протяжении берлинского периода своей деятельности [Dickey, 1993, р. 306, 337; Harris, 1972, р. 1-47].

В 1807 г. Фихте предложил план реорганизации университетов. В университете не должно быть профессионального обучения ;— в прямую противоположность просветительской модели образовательной реформы, но должно быть предложено общее образование посредством философии, что приводило бы к пониманию внутренних взаимоотношений в пределах всего lt;научногоgt; знания. Сам Фихте собирался вести семинар для профессоров и рассказывать им, как следует преподавать. Философии следовало быть свободным вопрошайием и критикой по отношению ко всем остальным формам знания (отзвук Кантова критицизма). Новый университет по Фихте должен был служить для подготовки элиты всей нации. В своем «Обращении к немецкой нации» (1808), предназначенном для патриотических митингов в Берлине периода французской оккупации, Фихте выдвинул идею о том, что Германия возродит свое могущество благодаря не военной, но духовной мощи.

Именно программу Фихте, очищенную от политической утопии, стал осуществлять Вильгельм фон Гумбольдт, один из слушателей лекции Фихте в 1808 г. В

Карта 12.1. Немецкие университеты, 1348-1900 гг. (Обозначены границы Германской империи 1872 г., даты открытия и закрытия университетов)

результате Берлинский университет был организован как привилегированная корпорация с самоуправлением; профессорам предоставлялось право выбирать предметы без ограничений со стороны стандартных программ. Философский факультет полностью сравнялся по статусу и оплате с другими факультетами и мог теперь присваивать высшие университетские степени, т. е. стал выпускающим, а не только подготовительным. Первым ректором был назначен Фихте. После его смерти ректором стал ведущий богослов-идеалист Шлейермахер, а в качестве преемника Фихте по руководству философией в Берлинский университет был приглашен Гегель.

Это не означает, что Берлинский университет в одиночку вынес всю тяжесть борьбы за реформу. Геттингенский университет, основанный в 1737 г., уже захватил первенство в переориентации на творческие исследования. И Вильгельм, и Александр фон Гумбольдты были выпускниками Геттингена (равно как и братья Шлегели); в Берлине отчасти воплотился именно геттингенский идеал,

которому один за другим подражали другие университеты в германских государствах [Turner, 1974; Leventhal, 1986].

Дело не в том, что lt;немецкий классическийgt; идеализм в одиночку совершил университетскую реформу, но скорее в том, что напряжения старой университетской системы — прежде всего незавидное положение молодых честолюбцев от теологии и соответственно философии как традиционно питающей их дисциплины — мотивировали сам идеализм. Университеты в Йене и Кенигсберге, где начиналось идеалистическое движение, особенно не выделялись. К тому же это были места с весьма сильным традиционализмом (как, разумеется, и богословский Stift в Тюнбингене, игравший главную роль в рекрутировании пополнения для идеалистического движения), где с нетерпением ждали расширения карьерных возможностей для изучавших философию. Кант, Гердер, Фихте, Шеллинг, Гегель и Гёльдерлин — почти все они были выходцами из скромных социальных

слоев, получившими свои шансы на успех благодаря расширению системы публичных школ28.

Путь, выбранный такими людьми, как Кант и Фихте, хотя и был труден, но все же давал надежды, поскольку следовал в русле расширения и реформ образовательной системы, проводившихся с 1730-х гг. Это были те самые реформы, которые расширили социальную базу для набора и способствовали появлению избыточного количества претендентов на lt;академическиеgt; должности. Если это и порождало своего рода «статусный голод» и стремление к

дальнейшим реформам, то лишь в связи с ожиданием возможного улучшения ситуации при продолжении или более полном осуществлении ранее заявленной правительственной политики. Предлагая сделать философский факультет арбитром для остальных дисциплин, Кант тем самым ратовал за верховенство академических карьер по отношению к церковным; это одновременно повышало власть и престиж тех, кто занимался академической наукой, и поднимало их жалованье до уровня высших факультетов. Когда Фихте представлял университетских философов как новый род философов-царей, он лишь выражал в наиболее пышной форме стремление обладателей академических степеней монополизировать вступление в ряды правительственной администрации. Основа для этих аргументов должна была вырабатываться в понятиях философского дискурса; но мотивация для создания этих понятий шла от реалистической оценки изменения структуры в направлении, благоприятном для самоуправляющейся академической элиты. Когда после 1810 г. другие немецкие университеты брали в качестве примера прусскую модель, больше уже не происходило университетских кризисов и начался весьма устойчивый рост набора студентов[405]. Система в целом входила в период контролируемого расширения, который продолжался и в 1900-х гг.