Судьба незаурядных научных идей нередко такова, что, оказав глубокое и повсеместное влияние в науке, превратившись в «парадигму», они, по крайней мере внешне, теряют свою актуальность. Кажется, что они существовали всегда и ие существовать ие могли. Так произошло и с идеями Дюркгейма, находящимися у истоков современного социологического мышления. Трудно найти такую отрасль социологии, начиная от общей социологической теории и кончая прикладными исследованиями, в которых бы влияние исследований Дюркгейма так или иначе не ощущалось. Трудно назвать более или менее крупного социолога нашего столетия, который бы так или иначе не соотносил свои идеи с дюркгеймовскими, с тем чтобы продолжить и развить их или полемизировать с ними. Трудно, наконец, назвать такую страну, в которой хотя бы номинальное присутствие социологии не сочеталось с одновременным присутствием дюркгеймовских идей. Вклад Дюркгейма в становление и развитие социологического знания общепризнан. И тем не менее идеи Дюркгейма продолжают сохранять актуальность в том смысле, что далеко не все из пих и не повсюду стали достоянием не только массового сознания, но и профессионального сознания социальных ученых. Между тем они могут оказаться весьма полезными и сегодня, особенно в обществах, находящихся в переходном состоянии, переживающих бурные социальные изменения и радикальное обновление социальных институтов. Именно такой исторический этап переживают сейчас страны, освобождающиеся от тоталитарных режимов. Конечно, Франция эпохи Дюркгейма существенно отличается от этих обществ рубежа XX—XXI столетий. Конечно, концепции французского социолога во многом ошибочны: ведь у классиков, в отличие от простых смертных, и заблуждения бывают выдающимися. Тем не менее теория Дюркгейма разрабатывалась не только для Франции конца XIX — начала XX в. и применима ие только к ней. Ведь между обществами и эпохами существуют, как известно, не только различия, но и сходства. В противном случае вера в то, что из истории можно извлекать уроки, ни на чем не основана. К сожалению, некоторые даже весьма простые и давно установленные социологические истины сегодня оказались основательно забыты вследствие длительного и безраздельного господства псевдосоциологических догм. Ниже следует краткое рассмотрение нескольких ключевых тем и принципов социологического наследия Дюркгейма, имеющих, на наш взгляд, существенное значение для социальной науки и практики в нашей стране в современных условиях. 1. Общество. Даже такая, казалось бы, сверхбаналь- ная категория, как «общество», сегодня нуждается в новом обосновании и возрождении. Для Дюркгейма эта категория имела основополагающее значение и представляла собой нечто гораздо большее, чем просто научное поиятие; он говорил о нем с пылом и страстью пророка. В связи с секуляризацией общественной жизни он видел в обществе высшую и в то же время «реальную» сущность, которая обосновывает и санкционирует нравственность. «Между Богом и обществом надо сделать выбор,— говорил он.— Не стану рассматривать эдесь доводы в пользу того или иного решения; оба они близки друг другу. Добавлю, что, с моей точки зрения, этот выбор не очень существен, так как я вижу в божестве лишь общество, преображенное и мыслимое символически» 430. Как отмечалось выше, понятие общества в социоло- гистской интерпретации весьма расплывчато и многозначно; Дюркгейм мистифицировал и сакрализовал его. Он гипостазировал общество и игнорировал противоречивость и сложность его структуры. Несмотря на это, идея общества имеет непреходящее значение и сегодня актуальна не меньше, чем во времена Дюркгейма. На протяжении многих лет в социальной псевдонауке, выступавшей от имени марксизма, основным субъектом исторического процесса провозглашалось не общество, а классы. Само же общество трактовалось в социал-дар- винистском духе как арена беспощадной классовой борьбы, так что общество как целостная система выступало как своего рода фикция. При этом рядом сосуществовали две взаимоисключающие концепции. В одних случаях подлинными распорядителями исторического процесса объявлялись господствующие классы, навязывающие свою волю остальным классам и слоям, в других (иногда параллельно), наоборот, объявлялось, что подлинные творцы истории — народные массы (таким образом, в последней интерпретации от роли субъектов истории господствующие классы отлучались). В настоящее время в некоторых исторических, околонаучных и околохудожественных концепциях возрождается старый миф расово-антропологической школы, согласно которому главные субъекты исторического процесса — не классы, а расы и этносы. Если в прежних вульгарных интерпретациях общество представлялось воплощением и продуктом классов и классовой борьбы, то в нынешних исторических мистификациях общество толкуется как превращенная форма «игры кровей», борьбы рас и этносов. Критика расово-антропологических концепций, развернутая еще в социологии конца XIX — начала XX в., в этой связи полностью сохраняет свою актуальность, так же как сохраняет актуальность идея общества. Идее общества как совокупности всех индивидов и групп, объединенных многообразными социальными, экономическими, культурными связями, общими традициями, целями и ценностями, еще предстоит занять свое место и в сознании социальных ученых, и в общественном мнении. 2. Социальная солидарность. Тема социальной солидарности — основная тема всей социологии Дюркгейма. Его первый лекционный курс в Бордоском университете был посвящен проблеме социальной солидарности, а первая книга — обоснованию «солидаризирующей» функции разделения труда. В своем социологическом исследовании самоубийства он связывал различные типы этого явления с различной степенью социальной сплоченности. Наконец, его последнее крупное исследование посвящено доказательству роли религии в создании и поддержании социального единства. Не случайно исследования согласия в социологии рассматриваются как дюркгеймовская традиция 431. По существу, солидарность для Дюркгейма — синоним общественного состояния. Он был убежден, что в конечном счете люди объединяются в общество не ради индивидуальной и групповой вражды, а вследствие глубокой и взаимной потребности друг в друге. Несомненно, доказывая «нормальный» характер солидарности и «анормальный» характер ее отсутствия, Дюркгейм во многом выдавал желаемое за действительное, за что подвергался вполне обоснованной критике. Он чрезмерно оптимистично оценил реальность и перспективы «органической» солидарности и совершенно не предвидел массовые всплески «механической» солидарности в тоталитарных обществах. Известно, что разделение труда ведет к формированию социальных групп со своими особыми, нередко конфликтующими интересами; это убедительно доказал еще Маркс. Но ведь и отсутствие солидарности, социальногрупповую вражду также нельзя признать «нормальной», т. е. непрерывной и повсеместной. Во-первых, это фактически неверно. Сотрудничество, взаимообмен и сплоченность — во всяком случае, не менее универсальные явле- пия социальной жизни, чем конфликт. Во-вторых, и сам конфликт, эффективно, мирно и вовремя разрешаемый, иногда играет социалыю функциональную роль, выступая как симптом социальных проблем и средство восстановления социального равновесия. Наконец, в-третьих, необходимо иметь в виду так называемый «эффект самоосуществляющегося пророчества»: провозглашение социальной вражды «нормальным» явлением, будучи фактически неверным, в то же время может служить и служило средством ее обоснованности, оправдания и практического внедрения. И наоборот, признание солидарности нормой социальной жщни влечет за собой активный поиск путей ее осуществления и может реально способствовать этому осуществлению. Именно осуществление принципа социальной солидарности может успешно противостоять теперь пагубным проявлениям индивидуального, группового, национального эгоизма — следствиям традиционного деспотического централизма, многолетнего искоренения естественных различий и насаждения искусственного единообразия. При этом необходима именно такая солидарность, которая основана на различиях, на взаимодополнительности и взаимообмене. Выражаясь дюркгеймовским языком, насильственная и искусственная «механическая» солидарность должна уступить место естественной и добровольной «органической» солидарности. К сожалению, подлинное значение разделения общественного труда до сих пор еще не осознано, так же как пе осознано значение равных «внешних» условий (по выражению Дюркгейма) этого разделения. Современное общество безнадежно деградирует, когда разделение труда в нем основано на протекционизме, родственных связях, привилегиях, происхождении и прочих формах противоестественного социального отбора. И наоборот, общество может процветать только при условии естественного социального отбора, основанного на свободном соревновании трудовых достижений, умов, талантов, нравственных достоинств в равных условиях и соответственно вознаграждаемых. Существенное условие социальной эффективности и успешного функционирования разделения труда, всех форм плюрализма — безусловное признание всеми членами общества определенного минимума объединяющих общих ценностей, образующих то, что Дюркгейм называл «коллективным сознанием». Придумывать их не нужно, их необходимо лишь коллективно отобрать из ценностей, уже функционирующих в общественном мнении, и из социокультурных традиций. Они зафиксированы во «Всеобщей декларации прав человека». Важное значение имеет в настоящее время уже начавшийся процесс формирования разнообразных «промежуточных» групп, способных отстаивать интересы своих членов и в то же время служить для них нравственной средой. Эта старая социологическая «рекомендация» должна получить дальнейшее применение и развитие. 3. Мораль. Мораль в истолковании Дюркгейма неотделима от социальной солидарности и также постоянно находилась в центре его исследовательских интересов. Доказывая в своей книге, что разделение труда порождает солидарность, он одновременно доказывал, что оно выполняет нравственную функцию. Последняя неоконченная работа французского социолога была посвящена проблемам этики. Дюркгейм вынашивал мысль создать особую науку о нравственных фактах, которую он называл «физикой нравов» 432. Эта основанная на социологии наука о нравственности в его истолковании сама должна была стать нравственностью. Дюркгейм считал, что нравственность не следует выводить из искусственно формулируемых этических учений, навязывая их затем обществу. Нравственность следует черпать из самой социальной действительности, проясняя ее средствами науки. «Социальный вопрос» для Дюркгейма был не только экономико-политическим, но нравственно-религиозным вопросом. Мораль он понимал как практическую, действенную, реальную силу; все же, что не имеет нравственного основания, с его точки зрения, носит временный и непрочный характер. Именно поэтому он считал, что политические революции сами по себе не затрагивают основ социального строя, если они не выражают глубинных нравственных ценностей общества и не опираются на пих. К этим идеям Дюркгейма уместно обратиться и сегодня. В течение длительного времени и в науке, и в массовом сознании в нашей стране доминировало представление о том, что практической, реальной силой в истории являются только экономика и политика. Нравственность же считалась если не эпифеноменом, то, во всяком случае, чем-то из области высших сфер сознания, не затрагивающих общественного бытия. Между тем и социаль- пая наука, и социальный опыт свидетельствуют о том, что любые экономические и политические институты базируются на определенных нравственных основах. Соответственно, чтобы преобразовать указанные институты, требуется изменить эти основы, восстановить их или опереться на них. В противном случае даже самые верные экономико-политические решения не могут быть реализованы. 4. Социальные нормы и ценности. Дюркгейм внес важнейший вклад в понимание общества как ценностнонормативной системы. С его точки зрения, социальное поведение всегда регулируется некоторым набором правил, которые являются обязательными и привлекательными, должпыми и желательными. Правда, и в этом вопросе его теория уязвима в некоторых отношениях. «В работах Дюркгейма религиозные ^предписания и, шире, моральные нормы рассматриваются так, как если бы они поддавались только одному способу истолкования членами общества,— справедливо отмечает Э. Гидденс,— Но одна и та же совокупность символов и кодов, таких, например, как христианские догматы, может быть и обычно становится объектом разнообразных и антагонистических истолкований, вовлекаясь в борьбу групп с противоположными интересами» 433. Тем не менее и здесь нам есть что почерпнуть в теории французского социолога. Это относится, в частности, к его понятию аномии, о котором шла речь выше. Описанное Дюркгеймом состояние аномии всегда сопровождает общества в переходные периоды их истории; в этом смысле оно нормально. Такое состояние, по-видимому, переживает в настоящее время и наше общество. Осознание этого — первый шаг на пути преодоления аномического состояния. Тогда на смену ценностям изуродованным, девальвированным, антигуманным придут ценности подлинные, основательные, свободно и ответственно принятые. * * * Публикуемые в настоящем томе труды Эмиля Дюркгейма явились первыми книжными публикациями ученого. Докторская диссертация Дюркгейма «О разделении общественного труда» впервые вышла в парижском издательстве «Алькаи» в 1893 г. Книга «Метод социологии» впервые была издала в том же издательстве в 1895 г. С тех пор обе эти работы выдержали множество изданий во Франции и в других странах. За пределами Франции эти книги впервые были изданы в России. Необходимо отметить важное значение этого факта, учитывая, что знаменитый впоследствии социолог в то время был еще ученым малоизвестным или, во всяком случае, не более известным, чем многие другие 434. Книга «О разделении общественного труда» была напечатана в Одессе в типографии Г. М. Левинсона в 1900 г. Перевод был сделан известным философом и переводчиком философской литературы П. С. Юшкевичем (1873—1945). Книга «Метод социологии» вышла в Южно- Русском книгоиздательстве Ф. А. Иогансона (Киев; Харьков, 1899); ее переводчик нам неизвестен. Несмотря на большое научное значение прежних переводов, они сегодня в значительной мере устарели. Прежде всего почти за столетие, истекшее со времени предыдущих изданий, сильно изменился русский язык. Многие слова и выражения, встречающиеся в текстах прежних переводов, полностью или частично вышли из употребления, многие изменили свое значение. Кроме того, первоначальный перевод книги «О разделении общественного труда» зачастую грешит буквализмами. В обоих старых переводах встречаются серьезные искажения смысла, иногда меняющие его на*прямо противоположный тому, который имел в виду автор 435. Последнее обстоятельство отчасти, по-видимому, связано со множе ством типографских погрешностей. Особенно велики они в «Методе социологии». Следует отметить, что многие термины, использовавшиеся автором и вошедшие впоследствии в терминологический аппарат социологии, во время первых изданий еще не устоялись в профессиональном языке и не обрели статуса собственно научных терминов. Поэтому они зачастую переводились как слова обыденной речи, например, «структура» — как «строение», «институт» (социальный) — как «учреждение», «престиж» — как «обаяние» и т. п. Таким образом, потребовались новые переводы произведений, публикуемых в настоящей книге. Старые переводы при этом были по возможности учтены, но заново интерпретированы и переработаны на основе французских оригиналов. Старые переводы были осуществлены по первым изданиям трудов Дюркгейма 1893 и 1895 гг. Естественно, в них не могли быть отражены изменения и дополнения, внесенные автором в последующие издания, вышедшие уже после их опубликования в России. Ко второму изданию книги «О разделении общественного труда» (1902) Дюркгейм написал важное для понимания его теории предисловие «Несколько замечаний о профессиональных группах», которое впервые публикуется на русском языке в настоящем издании. Кроме того, автор счел необходимым в последующих изданиях этого труда опустить часть «Введения», что было учтено. Ко второму изданию «Метода социологии» (1901) Дюркгейм также предпослал новое предисловие, впервые публикуемое в этом томе. Переводы, вошедшие в настоящую книгу, осуществлены по изданиям: D?rkheim E. De la division du travail social. 3me ?d. P.; Alcan, 1911; D?rkheim E. Les r?gles de la m?thode sociologique. 13me ?d. P.: Presses Universitaires de France, 1956. A. Б. Гофман