ГЛАВА XXV О ЧЕСТНОСТИ ПО ОТНОШЕНИЮ КО ВСЕМУ МИРУ

Следовательно, по отношению ко всему миру не существует практической честности. Что же касается честности намерений, которая сводится к постоянному и привычному желанию счастья для всех людей и, следовательно, к простому и смутному пожеланию всемирного благоденствия, то этого рода честность я считаю только платонической химерой. В самом деле, если противоположность интересов различных народов держит их в постоянном состоянии войны, еслп мир, заключаемый ими, есть в сущности перемирие, подобное тем, которые после продолжительной битвы заключают два корабля, чтобы произвести ремонт и затем снова вступить в бой; если государства не могут расширять своих владений и своей торговли иначе как только в ущерб своим соседям; наконец, еслп благоденствие и усиление одного народа почти всегда связано с несчастьем и ослаблением другого, то очевидно, что чувство патриотизма, чувство столь желательное, столь доблестное п почтенное в гражданине, как это показывает пример греков и римлян, абсолютно несовместимо с любовью ко всему миру.

Чтобы подобного рода честность могла существовать, нужно было бы, чтобы государства посредством законов и взаимных договоров объединились так, как объединяются семьи, составляющие государство, чтобы частный интерес отдельных государств подчинялся более общему интересу и, наконец, чтобы любовь к родпне, угасая, зажгла в сердцах людей любовь ко всему миру; но это предположение осуществится еще очень не скоро. Отсюда я заключаю, что не может быть честности нп на практике, ни даже в намерении по отношению ко всему миру, и именно в этом пункте ум отличается от честности.

В самом деле, если поступки частного лица не могут ни в чем способствовать всемирному счастью и если влияние его добродетели не может заметным образом распространяться за пределы отдельного государства, то не так обстоит дело с его идеями; такие произведения ума, как, например, открытие верного медицинского средства пли изобретение машины вроде ветряной мельницы, могут сделать человека благодетелем всего мираг.

К тому же в области ума — в отличие от честности — любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру.

ПРИМЕЧАНИЕ К ГЛАВЕ XXV

1 Поэтому ум есть главное преимущество, п он может гораздо больше способствовать счастью людей, чем добродетель частного лица. Уму предоставлено устанавливать лучшее законодательство и, следовательно, делать людей по возможности счастливыми. Правда, до спх пор кнпга об этом законодательстве не написана, п пройдет еще много веков, прежде чем будет осуществлена мечта о нем, но если вооружиться терпением аббата де Сен-Пьера то можно сказать вместе с тем, что все, что можно вообразить, должно осуществиться.

Должно быть, люди смутно понимают, что ум есть главный дар, ибо зависть позволяет всем хвалиться своей честностью, но не своим умом.