ГЛАВА XXI ИНТЕРЕСЫ ВЛАСТЬ ИМУЩИХ ОКАЗЫВАЮТ БОЛЬШЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ОБЩЕПРИНЯТЫЕ ВЗГЛЯДЫ, ЧЕМ ИСТИНА

Говорят, что мнение правит миром. Бывают обстоятельства, когда, несомненно, общее мнение правит даже государями. Но что общего имеет этот факт с вопросом о силе истины? Доказывает ли он, что общее мнение есть ее произведение? Нет, наоборот, опыт доказывает нам, что почти все вопросы нравственности и политики решаются силой, а не разумом и что если мнение правит миром, то в конечном счете сильные мира правят мнением. Тот, кто распределяет почести, богатства и наказания, всегда привязывает к себе множество людей. Это распределение покоряет ему умы, дает ему власть над душами. При помощи подобных средств султаны узаконяют свои нелепейшие притязания, приучают своих подданных гордиться званием рабов и презирать звание свободных лю- дей. ^

Какие взгляды наиболее широко распространены? Бесспорно, религиозные взгляды. Но устанавливаются они не разумом и не истиной, а насилием 16. Магомет желает навязать свой Коран — он вооружается, он льстит воображению людей, он пугает его. Страх и надежда пробуждают в народах интерес принять его закон, и вскоре видения пророка становятся взглядами половины мира.

Но разве прогресс истины не протекает быстрее, чем успехи заблуждения? Да, если и первая, как и другое, одинаково провозглашаются властью. Истина сама по себе ясна, она доступна всякому здравомыслящему чело- веку.

ГЛАВА XXII

ТАЙНЫЙ ИНТЕРЕС ВСЕГДА СКРЫВАЛ ОТ ПАРЛАМЕНТОВ СОГЛАСИЕ МЕЖДУ НРАВСТВЕННОСТЬЮ ИЕЗУИТОВ И НРАВСТВЕННОСТЬЮ ПАПИЗМА

Парламенты, осудив нравственность пезуптов, отнеслись в то же время с уважением к нравственности папизма а. Однако согласие между этими общими взглядами на нравственность очевидно. Покровительство, оказанное иезуитам папой и большинством католических епископов !7, делает это согласие разительным. Известно, что папская церковь всегда одобряла в творениях членов иезуитского ордена положения, столь же благоприятные для притязаний Рима, сколь неблагоприятные для притязания всякого правительства; духовенство было в этом отношении соучастником иезуитов. Тем не менее осуждена была только нравственность иезуитов. О нравственности церкви парламенты молчат. Почему? Потому, что они боятся задеть слишком могущественного преступника.

Они смутно сознают, что их влияния недостаточно для этого начинания: его едва хватило, чтобы справиться с влиянием иезуитов. Их интерес учит пх и не пытаться больше и побуждает их уважать преступление, когда онп не могут наказать преступника.