Глава XIV О ДЛИТЕЛЬНОСТИ И ЕЕ ПРОСТЫХ МОДУСАХ

Т е о ф и л. Это определение мгновения должно, думаю я, относиться к обыденному понятию его, подобному обыденному понятию точки.

§ 16. Ф и л а л е т. Не движение, а постоянный поток идей дает нам идею длительности.

Т е о ф и л. Поток восприятий пробуждает в нас идею длительности, но не творит ее. Наши восприятия никогда ие образуют такого постоянного и правильного потока, как время, являющееся равномерной простой: непрерывностью, напоминающей прямую линию. Изменение восприятий дает нам повод думать о времени, и мы измеряем его равномерными изменениями, но если бы даже в природе не было ничего равномерного, то время тем не менее можно было бы определить, подобно тому как можно было бы определить место, если бы даже во вселенной не было никакого неподвижного тела. Действительно, зная законы неравномерных движений, их можно всегда свести к понятным для нас равномерным движениям и предвидеть таким образом, что случится в результате соединения различных движений. И в этом смысле время есть мера движения, иначе говоря, равномерное движение есть мера неравномерного движения.

§ 21. Филалет. Нельзя с достоверностью узнать равенства двух частей длительности; наблюдения могут дать здесь лишь приблизительное равенство. После тщательных исследований было найдено, что суточные обращения Солнца обнаруживают в действительности неравенство и, возможно, что и годичные обращения его не равны.

Теофил. Маятник сделал заметным и видимым неравенство промежутка времени от одного полудня до другого: solem dicere falsum audet 134. Правда, это было известно уже раньше, и неравенство это имеет свои правила.

Филалет. Наша мера времени была бы более правильной, если бы могли сохранить какой-нибудь прошедший день, чтобы сравнить его с грядущими днями, подобно тому как мы сохраняем пространственные меры. Теофил. Вместо этого мы вынуждены сохранять и наблюдать тела, производящие свои движения приблизительно в одинаковое время. Но мы не вправе также утверждать, что какая-нибудь пространственная мера, как, например, сделанный из дерева или металла и сохраняемый нами локоть, остается абсолютно одинаковой.

§ 22. Филалет. Так как все люди явно измеряют время движением небесных тел, то очень странно, что время не перестают определять как меру движения.

Т е о ф и л. Я только что сказал (§ 16), как это следует понимать. Правда, Аристотель говорит 135, что время есть число, а не мера движения. Действительно, можно утверждать, что длительность познается посредством числа равных периодических движений, из которых одно начинается, когда другое кончается, например посредством определенного числа обращений Земли или небесных светил.

§ 24. Филалет. Однако мы предвосхищаем эти обращения, и утверждение, что Авраам родился в 2712 г.

Теофил. Пустота, которую можно себе представить во времени, указывает, подобно пустоте в пространстве, что время и пространство применимы к возможным вещам так же, как и к существующим. Впрочем, из всех систем летосчисления система отсчета годов от сотворения мира наименее приемлема хотя бы по причине огромной разницы между еврейским текстом и переводом семидесяти толковников, не говоря уже о других соображениях.

§ 26. Филалет. Мы можем представить себе начало движения, хотя не можем понять начала длительности, взятой во всем ее целом. Таким же образом мы можем установить границы тела, но не можем установить границ пространства.

Теофил. Это, как я только что сказал, объясняется тем, что время и пространство применимы к возможным вещам за пределами существующих вещей. Время и пространство обладают природой вечных истин, одинакова применимых и к возможному, и к существующему.

§ 27. Филалет. Действительно, идея времени и идея вечности вытекают из одного и того же источника, так как мы можем мысленно прибавлять друг к другу известные отрезки длительности столько раз, сколько захотим.

Теофил. Но чтобы вывести отсюда понятие вечности, следует, кроме того, учесть, что постоянно существует то же самое основание идти все дальше. Именно этот учет оснований является завершающим моментом при образовании понятий бесконечного или нескончаемого (indefini) при возможности продвижения вперед. Таким образом, одних только чувств недостаточно для образования этих понятий. И в сущности можно сказать, что в природе вещей идея абсолютного предшествует идее прибавляемых границ. Но мы замечаем первую из них, лишь начав с того, что ограничено и действует на наши чувства.