<<
>>

Второе письмо Лейбница в ответ на первое письмо Кларка 1

1. В письме к принцессе Уэльской, которое Ее Королевское Высочество соблаговолило мне переслать, правильно замечается, что вслед за порочными страстями принципы материалистов во многом способствуют поддержанию неверия; однако добавление о том, что «Математические начала философии» противоположны принципам материалистов, является, как я думаю, необоснованным.
Напротив, они те же, за исключением того, что материалисты вроде Демокрита, Эпикура и Гоббса ограничиваются только математическими принципами и признают лишь тела, в то время как христианские математики помимо этого еще допускают нематериальные субстанции. Таким образом, не математические принципы в обычном смысле слова, а метафизические надо противопоставить принципам материалистов. Пифагор, Платон, частично также Аристотель приближались к их познанию; я, однако, думаю, что в моей «Теодицее» я хотя и в популярном изложении, но доказательным образом установил их. Великой основой математики является принцип противоречия, или тождества, т. е. положение о том, что суждение не может быть истинным и ложным одновременно, что, следовательно, А есть А и не может быть не = А. Один этот принцип достаточен для того, чтобы вывести всю арифметику и всю геометрию, а стало быть, все математические принципы. Но чтобы перейти от математики к физике, требуется еще другой принцип, как я заметил в своей «Теодицее», а именно принцип необходимости достаточного основания, гласящий, что ничего не случается без того, чтобы было основание, почему это случается скорее так, а не иначе. Поэтому Архимед, когда он в своей книге о равновесии хотел перейти от математики к физике, был вынужден воспользоваться частным случаем великого принципа достаточного основания. Он допускает, что весы останутся в покое, если на их обеих чашах все одинаково и если на концах обоих плеч рычага поместить равные тяжести. Ибо в этом случае нет никакого основания для того, чтобы одна сторона весов опустилась скорее, чем другая.
Единственно этим принцииом, согласно которому требуется достаточное основание для того, чтобы вещи вели себя скорее так, а не иначе, доказываются Божество и все прочие положения метафизики и естественной теологии и даже некоторым образом независимые от математики физические принципы, т. е. динамические, или силовые, принципы. 2.

Далее утверждают, что, согласно «Математическим началам...» 2, т. е. согласно философии г-на Ньютона («Математические начала...» ничего не говорят об этом), материя составляет самую незначительную часть универсумау ибо г-н Ньютон кроме материи допускает пустое пространство, и, по его мнению, материя занимает лишь очень малую часть пространства. Однако Демокрит и Эпикур утверждали то же самое, немногим отличаясь при этом от г-на Ньютона, и, по их мнению, пожалуй, материи в мире больше, чем по Ньютону. Но в этом, как я думаю, состоит их преимущество, ибо, чем больше материи существует, тем больше у Бога возможностей осуществлять свою мудрость и свое могущество. Именно на этом основании наряду с другими соображениями я придерживаюсь того мнения, что пустого совсем нет. 3.

В Приложении к «Оптике» г-на Ньютона специально замечается, что пространство является чувствилищем Бога 3 Однако слово «sensorium» всегда означало орган чувственного восприятия. Пусть он и его друзья высказываются сейчас иначе. Я не возражаю. 4.

Считают, что одного присутствия души достаточно для того, чтобы она осознавала все то, что происходит в мозгу. Но это как раз то, что отец Мальбранш и вся картезианская школа отрицают и имеют основание отрицать. Требуются совсем другие условия, нежели одно присутствие, чтобы одна вещь могла представлять то, что происходит в другой вещи. Для этого необходима какая- нибудь объяснимая связь, какой-нибудь способ их взаимного влияния друг на друга или воздействия на них одной общей причины. Пространство, по Ньютону, непосредственно присутствует в теле, которое оно содержит и которое измеряется им; следует ли из этого, что пространство сознает то, что происходит в теле, и что оно запоминает это после того, как тело покинуло его? Далее, из-за не- делимости души ее непосредственное присутствие в теле, которое, возможно, было бы мыслимо, ограничивалось бы лишь одной точкой, но как же тогда душа должна была бы сознавать то, что происходит вне этой точки? Я считаю, что первый объяснил, каким образом душа сознает то, что происходит в теле. 5.

Причина того, что Бог вездесущ, не только в простом присутствии его, но также в его действии, ибо он сохраняет вещи своей деятельностью, постоянно вновь создающей все доброе и совершенное в них. Но так как ни души не имеют непосредственного влияния на тела, ни тела на души, то их взаимное соответствие не могло бы быть объяснено их простым присутствием. 6.

Когда хвалят какую-нибудЬ машину, то это делают, принимая в действительности во внимание скорее ее действие, чем ее причину. Интересуются не столько способностью мастера, сколько его искусством. Поэтому основание, которое приводят с целью восхваления Бога за то, что он создал свою машину всю целиком, не прибегая для этого к материалу извне, совсем недостаточно. Это лишь уловка, к которой вынуждены прибегать. И причина, которая заставляет предпочитать Бога другому мастеру, заключается не только в том, что он создает все, в то время как мастер должен искать свой материал. Это предпочтение было бы обусловлено единственно могуществом Бога; имеется, однако, другое основание его превосходства, коренящееся в его мудрости. Оно состоит в том, что его машина работает также правильнее и в течение более длительного срока, чем машина любого другого мастера. Тот, кто покупает часы, вовсе не заботится о том, изготовлены ли они полностью одним ремесленником, или последний заказал их части другим мастерам, а сам их только соединил; он заботится, лишь чтобы они шли правильно. Даже если бы ремесленник получил дар создания колес от Бога, то этого было бы недостаточно, если бы он в то же время не получил также дар составлять их надлежащим образом. Точно так же и приведенное здесь основание само по себе никому не будет достаточным для того, чтобы довольствоваться произведениями Бога. 7.

Нужно, таким образом, чтобы искусность Бога была не только не ниже искусности работника; она должна бесконечно превосходить ее. Простое творение всего хотя и выражало бы могущество Бога, но оно не было бы до- статочным доказательством его мудрости.

Все утверждающие противное впадают именно в ошибку материалистов и Спинозы, от которой, по их уверению, они хотели бы избавиться; они хотя и признают в первооснове вещей могущество, но недостаточно приписывают ей мудрости. 8.

Я не говорю, что телесный мир — это машина или часовой механизм, работающий без вмешательства Бога; я достаточно подчеркиваю, что творения нуждаются в беспрерывном его влиянии. Мое утверждение заключается в том, что это часовой механизм, который работает, не нуждаясь в исправлении его Богом; в противном случае пришлось бы сказать, что Бог в чем-то изменил свои решения. Бог все предвидел, обо всем заранее позаботился. В его делах господствует предустановленная гармония и красота. 9.

Этот взгляд вовсе не исключает признания провидения, или управления Бога, а, наоборот, констатирует его совершенство. Истинное провидение Бога требует совершенного предвидения; более того, оно требует также, чтобы он не только все предвидел, но и обеспечил все заранее определенными вспомогательными средствами, иначе ему не хватало бы либо мудрости, чтобы предвидеть событие, либо могущества, чтобы встретить его подготовленным. Он в таком случае походил бы на Бога социниан, который, по словам г-на Жюрье \ живет от одного дня к другому. Правда, по мнению социниан, Богу не хватает даже способности предвидеть трудности, тогда как, по мнению тех господ, которые заставляют его исправлять его собственное произведение, ему не хватает лишь способности их предотвратить. Но мне кажется, что и это все-таки довольно большой недостаток; он означал бы, что Богу не хватает или могущества, или доброй воли. 10.

По-моему, нет оснований упрекать меня за то, что я назвал Бога Надмировым Разумом (Intelligentia Supra- mundana). Неужели те, кто это отрицает, скажут, что он является Мировым Разумом (Intelligentia Mundana), т. е. что он Мировая Душа? Надеюсь, что нет. Тем не менее пусть остерегаются, как бы они невольно не содействовали такому мнению. 11.

Сравнение с королем, в царстве которого все идет без того, чтобы он сам вмешивался в дела, приведено совсем некстати, так как Бог ведь сохраняет все вещи и они без него не могли бы существовать; его царство поэтому существует отнюдь не только номинально.

Это как если бы сказали: королем только по имени является тот, кто воспитал своих подданных так хорошо и так хорошо поддерживает их способности и добрую волю заботой об их существовании, что ему уж никогда не приходится их исправлять.

12. Если, наконец, Бог от времени до времени вынужден исправлять естественные явления, то это должно происходить или сверхъестественным, или естественным путем. Если это происходит сверхъестественным путем, то для объяснения естественных явлений пришлось бы прибегнуть к чуду, что в действительности является приведением предположения к абсурду. Ибо с помощью чудес без труда можно обосновать все. Но если это происходит естественным путем, то Бог уже не будет Надмировым Разумом, он включится в природу вещей, т. е. будет Мировой Душой.

<< | >>
Источник: Г. В. ЛЕЙБНИЦ. СОЧИНЕНИЯ В ЧЕТЫРЕХ ТОМАХ. ТОМ 1 (ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ ). 1982

Еще по теме Второе письмо Лейбница в ответ на первое письмо Кларка 1:

  1. Третье письмо Лейбница, или Ответ на второе возражение Кларка (направленное принцессе Уэльской 25 февраля 1716 года) 1 1.
  2. ПЕРЕПИСКА С КЛАРКОМ Первое письмо Лейбница, направленное принцессе Уэльской
  3. Пятое письмо Лейбница, или ответ на четвертое возражение Кларка 1 К § 1 и 2 1.
  4. Четвертое письмо Лейбница, или Ответ на третье возражение Кларка 103
  5. Второе письмо Кларка 1
  6. ПЕРВОЕ ПИСЬМО ЛЕЙБНИЦА
  7. ПЯТОЕ ПИСЬМО КЛАРКА
  8. Пятое письмо Кларка 1
  9. Третье письмо Кларка 1 1.
  10. ПИСЬМО О ДУШЕ (ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ ПИСЬМА XIII) Письмо о г-не Локке
  11. Письмо второе
  12. Письмо второе
  13. ПИСЬМО ПЕРВОЕ
  14. Письмо первое