ГЛАВА XV О ТОМ, ЧТО ОДНИ И ТЕ ЖЕ ВЗГЛЯДЫ КАЖУТСЯ НСТПННЫМП ИЛИ ЛОЖНЫМИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ ЛИ МЫ СЧИТАТЬ ИХ ТЕМИ ИЛИ ИНЫМИ

Все люди признают истину геометрических аксиом. Потому ли это, что они доказаны? Нет, но потому, что люди относятся равнодушно к их ложности или истинности и нисколько не заинтересованы в том, чтобы считать ложное истинным.

Если какой-нибудь католический богослов поставит себе задачей доказать, что есть палка без двух концов, то это не составит для него никакого труда. Сначала он станет различать два сорта палок — палки духовные и палки материальные. Он будет туманно рассуждать о природе духовных палок, он придет к выводу, что существование таких палок есть тайна, не противоречащая разуму, не стоящая выше его. И тогда очевидное положение J, что «не существует палки без двух концов», станет спорным.

а Все говорят об очевидности; пользуясь случаем, я попытаюсь связать с этим словом отчетливое представление.

465

16 Гельвеций, т. 2

Очевидность (evidence) происходит от латинского слова videre — видеть. Ту аз 1* больше фута — я вижу это. Вообще всякий факт, существование которого я могу констатировать таким образом, с помощью своих органов чувств, очевиден для меня. Но очевиден ли он также для тех, кто не в состоянии убедиться в этом путем свидетельства своих чувств? Нет. Отсюда я делаю вывод, что общепризнанное очевидное положение есть такой факт,

То же самое, говорит но этому поводу один англичанин, относится к наиболее очевидным истинам нравственности. Наиболее очевидная — это что «наказание за преступление должно носить ЛИЧНЫЙ характер и что меня не следует вешать за воровство, учиненное моим соседом».

Между тем сколько богословов продолжает утверждать, что бог наказывает в теперешних людях грех их прародителей а.

Чтобы скрыть нелепость этих рассуждений, они добавляют, что небесное правосудие отличается от земного.

ГЛАВА XVI

ИНТЕРЕС ЗАСТАВЛЯЕТ УВАЖАТЬ В СЕБЕ ДАЖЕ ЖЕСТОКОСТЬ, КОТОРУЮ НЕНАВИДЯТ У ДРУГИХ ЛЮДЕЙ

Все европейские народы относятся с отвращением к жестоким карфагенским жрецам, которые запирали живых людей в раскаленную статую Сатурна или Мо-

существование которого могут одинаково и в любой момент проверить все люди.

Предположение, что два тела плюс два тела дают четыре тела, очевидно для всех людей, потому что все могут в любой момент констатировать его истинность. Но то, что на конюшне сиамского короля имеется слон вышиной 24 фута, — этот факт, очевидный для всех тех, кто его видел, не очевиден ни для меня, ни для тех, кто не измерял этого слона. Значит, названное предположение не может считаться ни очевидным, ни даже вероятным. Действительно, разумнее думать, что десять свидетелей этого факта либо ошиблись, либо впали в преувеличение, либо, наконец, просто солгали, чем поверить в существование слона высотой вдвое больше других слонов.

а Почему, спросил миссионер китайского ученого, вы признаете лишь слепой рок? Потому, ответил тот, что мы не думаем, чтобы разумное существо могло быть несправедливым и наказывать новорожденного за проступок, совершаемый 6 тысяч лет назад его праотцом Адамом. Ваше бессмысленное благочестие делает пз бога разумное и несправедливое существо; наше более разумное благочестие превращает его в слепой рок.

лоха. Между тем все испанцы питают почтение к той же жестокости в себе и в своих инквизиторах. Какой причиной объяснить это противоречие? Уважением к монахам, которое испанцам внушали с детства. Чтобы отделаться от этого порожденного привычкой уважения, испанцам следовало бы начать рассуждать, следовало бы обратиться к своему разуму, подвергнуть себя одновременно трудностям внимания и ненависти тех же монахов.

Я не стану отвечать на эту бессмыслицу. Я замечу только, что интерес, заставляющий меня, например, любить п^ уважать в одной стране жестокость, которую я ненавижу и презираю в других, должен и в других отношениях ослеплять мой разум, должен часто заставлять меня относиться с большим презрением, чем следует, к некоторым порокам.

Примером этого является скупость. Если скупец довольствуется тем, что ничего не дает и бережет свое достояние, если он в других отношениях не совершает никакой несправедливости, то из всех порочных людей этот, может быть, наименее вредный для общества. Причиняемое пм зло, собственно говоря, есть неделание добра, которое он мог бы сделать.

Если из всех пороков особенно ненавидят скупость, то это пропсходпт вследствие жадности, свойственной почти всем людям: мы ненавидим того, от кого не можем ничего ожидать. Жадные скупцы хулят скаредных скупцов.