Глава 10 Процесс

1. То, что «все вещи изменяются (flow)», представляет собой первое смутное обобщение, которое было сделано несистематической и еще далекой от аналитичности человеческой интуицией.

В данном случае мы преобразовали фразу «все вещи изменяются» в альтернативную фразу «становление вещей». Осуществляя это, мы рассматривали понятие «становление» как нуждающееся в анализе прежде всего. Но в предложении «все вещи изменяются» содержится три слова, и мы начали с того, что выделили последнее слово. Затем мы возвращаемся назад к следующему слову «вещи» и спрашиваем: какого рода вещи изменяются? Наконец, мы достигаем первого слова «все» и спрашиваем: хаково значение «многих» вещей, втянутых в это общее изменение, и в каком смысле, если таковой имеется, слово «все» может указывать на определенным образом выделенную совокупность этих многих вещей?

Прояснение значения фразы «все вещи изменяются» и есть главная задача метафизики.

Но имеется и конкурирующее понятие, антитетическое по отношению к упомянутому. В настоящий момент я не могу припомнить одну бессмертную фразу, которая выражает это понятие с той же полнотой, что и фраза Гераклита о понятии «становление».

Лучшее воспроизведение целостного опыта, выражающее его общую форму в самом чистом виде, чаще всего можно обнаружить в высказываниях, вдохновленных религией. Одной из причин слабости современной метафизики является невнимание к подобному богатству выражения изначального переживания. Соответственно, в первых двух строках знаменитого гимна мы находим полное выражение единства обоих понятий в целостном опыте:

Будь со мной;

Венер быстро наступает.

Здесь первая строка, упоминая я и Бытие, тем самым выражает некоторые постоянства; а вторая строка устанавливает эти постоянства среди неизбежного становления. Тут мы найдем подробную формулировку всей проблемы метафизики. Философы, которые начинают с первой строки, подарили нам метафизику «субстанции»; а те, кто начинает со второй строки, развили метафизику «становления».

Но по правде говоря, обе эти строки не могут быть таким вот образом оторваны друг от друга; и мы обнаруживаем, что колеблющееся соотношение между ними есть характерная черта учений большого числа философов. Платон находил свои постоянства на неподвижных духовных небесах, а становление он обнаруживал в злоключениях форм среди несовершенства физического мира. Привлекаю внимание к слову «несовершенство». Утверждения о Платоне делаю с оговорками; но уверен, что за доктриной согласно которой изменчивые вещи несовершенны в смысле их «ограниченности» и в том смысле, что они определенно исключают все, чем они могли бы быть и чем не являются, стоит авторитет Платона. Процитированные строки гимна служат почти идеальным выраже- ниєм непосредственной интуиции, из которой вытекает главная точка зрения платоновской философии. Аристотель подправил свой платонизм путем установления несколько иного соотношения. Он оказался приверженцем понятий «субстанция» и «атрибут», а также классифицирующей логики, которая подразумевается этими понятиями.

В целом же история философии подтверждает обвинение, выдвинутое Бергсоном в отношении человеческого интеллекта, который рассматривает всю «вселенную как пространство», т.е. что интеллект стремится игнорировать становление и анализировать мир в терминах статичных категорий. Более того, Бергсон даже рассматривал данную тенденцию как внутренне необходимую интеллекту. Хотя я не верю в справедливость этого последнего обвинения, я все же считаю, что «опространствление (spatia- lization)» есть кратчайший путь к весьма ограниченной философии, выражаемой на достаточно знакомом языке. И Декарт представил почти совершенный образец такой системы мышления. Проблемы картезианского учения о трех четко очерченных субстанциях, в основе которого лежат понятия «длительность» и «измеряемое время», наглядно показывают результат недооценки становления. Это все можно обнаружить и в вышеприведенном гимне, и в платоновском видении небесного совершенства, и в аристотелевских логических понятиях, и в математическом мышлении Декарта. Ньютон — этот Наполеон (научной) мысли — решительно вернул становление миру, организованному с помощью «абсолютного математического времени, протекающего равномерно и безотносительно к чему-либо внешнему». Он также придал становлению обобщенную математическую форму теории флюксий.

В этот период группа философов XVII и XVIII столетий практически совершила открытие, которое, хотя оно и ясно обнаруживается в их работах, они сами смогли осознать лишь частично.

Фраза «реальное внутреннее конституирование отдельно существующего», описание человеческого разумения (understanding) как процесса рефлексии над данными, фраза «постоянно прекращающийся», а также разъяснения слова «сила (power)» — все это можно обнаружить в локковском «Опыте о человеческом разумении», хотя из-за ограниченности проведенного им исследования Локк так и не сумел собрать воедино и обобщить свои разрозненные идеи. Указанное имплицитное понимание двух видов становления было неосознанно присуще также Юму. Кант едва не сделал его эксплицитным, но при этом, полагаю, неточно его описал. Наконец, это понимание было утеряно в эволюционном монизме Гегеля и гегельянских школ. Несмотря на всю свою непоследовательность, Локк является тем философом, к которому в наибольшей степени полезно возвращаться тогда, когда мы стремимся эксплицировать данное открытие двух видов становления, которое требуется для описания изменчивого мира. Первый вид становления внутренне присущ процессу кон- ституирования отдельно существующего. Этот вид я назвал «сращением». Вторым видом является становление, благодаря которому прекращение процесса в случае формирования отдельно существующего конституирует это существующее как изначальный элемент конституирова- ния других отдельно существующих, которые выявляются при повторении процесса. Данный вид я назвал «переходом». «Сращение» направлено к своей конечной (final) причине, представляющей его субъективную цель; «переход» же является механизмом действующей (efficient) причины, которая есть бессмертное прошлое.

Дискуссию о том, как отдельные актуальные события становятся исходными элементами для нового творения, называют теорией объектификации.

2. «Сращение» — это название процесса, в котором универсум вещей приобретает индивидуальное единство в результате подчинения «многих» из них конституирова- нию «одной» новой вещи.

Наиболее общий термин «вещь», или соответственно «сущность», значим для случаев «сращения». Каждый подобный случай сам по себе есть не что иное, как способность быть одной из тех «многих» вещей, которые находят нишу для новой отдельной вещи. Нет «сращения» и «новой вещи»: когда мы анализируем новую вещь, то не находим ничего, кроме самого «сращения». «Актуальность» означает эту исходную присущность конкретному, в абстракции от которого возможно лишь ничто. Другими словами, любая абстракция от понятия «присущность конкретному» самопротиворечива, поскольку требует от нас воспринимать вещь не как вещь.

Некоторый отдельный случай «сращения» называют «актуальной сущностью», или соответственно «актуальным событием». Не существует одного полного набора вещей, являющихся актуальными событиями. Ибо обязательным фундаментальным фактом оказывается креативность, благодаря которой не может быть «многих вещей», не субординированных в конкретное единство. Так, совокупность всех актуальных событих есть по самой своей природе точка зрения (standpoint) для другого «сращения», извлекающего конкретное единство из этого множества актуальных событий.

Актуальное событие анализируемо. В этом случае анализ раскрывает те операции, которые преобразуют индивидуально чужеродные друг другу сущности в компоненты целого, являющегося конкретным единством. Для общего описания подобных операций будет использован термин «чувствование (feeling)». Поэтому мы говорим, что актуальное событие есть «сращение», обусловленное процессом чувствования.

Чувствование можно рассматривать по отношению к: 1) переживаемым актуальным событиям, 2) переживаемым вечным объектам, 3) переживаемым чувствам и 4) своим собственным субъективным формам интенсивности. В процессе «сращения» различные чувствования переходят в более широкие всеобщности интегрального чувствования.

Подобная всеобщность есть чувствование цельного комплекса чувствований, включая присущие им специфические элементы тождества и различия. И этот процесс интеграции чувствования продолжается до тех пор, пока не обретается конкретное единство чувствования. Из такого конкретного единства уже исключена любая неопределенность в отношении реализации возможностей. Многие сущности во вселенной, включая и те, что возникли в самом «сращении», получают соответствующие роли в этом окончательном единстве. Подобное окончательное единство называют «сатисфакцией (satisfaction)». «Сатисфакция» есть кульминация «сращения» сущностей в совершенно определенную реальность. Но на каждой из предшествующих стадий «сращение» демонстрирует полную неопределенность в отношении (характера) связи (nexus) между своими компонентами.

3. Актуальное событие есть не что иное, как то единство, которое должно быть присуще каждому отдельному «сращению». Такое «сращение» и есть поэтому «реальное внутреннее конституирование». Анализ формального кон- ституирования актуальной"сущности позволяет выделить три стадии процесса «чувствования»: 1) ответную фазу,

2) дополнительную стадию и 3) «сатисфакцию».

«Сатисфакция» есть попросту кульминационный момент исчезновения всякой неопределенности; так что по отношению ко всем видам чувствований и сущностей во вселенной актуальная сущность, достигшая «сатисфакции», воплощает решительное «да» или «нет». Итак, «сатисфакцией» оказывается достижение индивидуального (private) идеала, который является конечной причиной «сращения». Но сам этот процесс заключен в двух предшествующих фазах. На первой фазе происходит чистая рецепция актуального мира, выступающего под личиной объективно данного для эстетического синтеза. На этой фазе имеет место рецепция мира как множества индивидуальных центров чувствования, взаимопредпола- гающих друг друга. Данные чувствования переживаются как принадлежащие внешним центрам и потому отнюдь не растворяются в индивидуальной непосредственности. Вторая стадия определяется .индивидуальным идеалом, постепенно оформляющимся в самом данном процессе. Благодаря этому многие чувствования^изначально переживавшиеся как чужеродные, трансформируются в эстетическое единство, непосредственно переживаемое уже как индивидуальное. Это означает возникновение «стремления», которое в его высших проявлениях мы называем «видением». На языке физической науки здесь «скалярная» форма преобладает над изначальной «векторной» формой: исходные предпосылки оказываются подчиненными индивидуальному опыту. При этом векторная форма не пропадает, но просто исчезает из виду, будучи основанием скалярной надстройки.

На этой второй стадии чувствования получают эмоциональный характер благодаря наплыву концептуальных чувствований. Но в индивидуальной эмоции исходные предпосылки не исчезают лишь потому, что во вселенной вообще нет чисто индивидуальных элементов. Если бы мы смогли осуществить полный анализ значения, то в нем понятие чистой субъктивности (privacy) показалось бы самопротиворечивым. Эмоциональное чувствование, несмотря ни на что, подчиняется третьему метафизическому принципу: «Быть чем-то означает иметь возможность достигнуть реального единства с другими сущностями». Отсюда «быть реальным компонентом актуальной сущности» в некотором роде означает «реализовать данную возможность». Эта «эмоция» есть «эмоциональное чувство-

N вание», а то, «что переживается (is felt)», и является предполагаемым вектором ситуации. В физической науке указанный принцип принимает такую формулировку, которая не потеряется ни в какой глубокой спекуляции, а именно: что скалярные количества суть конструкты, выводимые из векторных количеств. На более знакомом языке это можно выразить утверждением, что понятие «протекание (passing on)» является более фундаментальным, чем понятие индивидуального факта. В принятом здесь абстрактном языке, на котором нами делаются метафизические утверждения, «протекание» становится «креативностью» (в словарном смысле глагола «сгеаге» — «вызвать, породить, произвести»). Так, в соответствии с третьим (метафизическим) принципом никакая сущность не может быть отделена от понятия креативности. Сущностью является некоторая индивидуальная форма, способная включить свою индивидуальность в (процесс) креативности. Актуальная же сущность или хотя бы фаза актуальной сущности есть более чем это; и уже по крайней мере она есть это.

Локковские «частные идеи» выступают непосредственными предшественниками актуальных сущностей, проявляя функцию включения своей индивидуальности в «протекание», которое есть первичная фаза «реального внутреннего конституирования данной актуальной сущности». В соответствии с преобладавшим недоразумением Локк назвал эту сущность «духом» и стал обсуждать ее строение, тогда как ему следовало обсудить «ментальные операции» в их роли заключительных фаз конституирования актуальных сущностей. Сам Локк лишь мимоходом выражает эту фундаментальную векторную функцию своих «идей». В параграфе, часть из которого уже цитировалась, он пишет: «Я признаю, чго сила включает в себя некоторого рода отношение — отношение к действию или перемене. В самом деле, какие из наших идей любого вида не заключают его в себе, если внимательно рассмотреть их?» (И, 21,3).

4. Вторая, дополнительная фаза сама в свою очередь подразделяется на две фазы. Они обе вполне очевидны: в то же время они не полностью отделимы друг от друга, ибо взаимодействуют путем напряжения и торможения. Если они таковы, го и вся вторая фаза есть просто решительное отрицание индивидуального возникновения; данный процесс здесь пассивно переходит в стадию «сати- сфакции». В подобном случае актуальная сущность выступает только как механизм для передачи приобретенных свойств чувствования, а ее индивидуальная непосредственность становится незаметной. Из названных подфаз первая—если они даны по порядку — есть фаза эстетического дополнения, последняя — фаза интеллектуального дополнения.

При эстетическом дополнении имеет место эмоциональное восприятие контрастов и ритмов, внутренне присущих процессу унификации объективного содержания в «сращении» некоторого актуального события. На этой фазе восприятие усиливается путем усвоения боли и удовольствия, прекрасного и отвратительного. Это и есть фаза торможений и напряжений. На данной фазе «голубое», например, становится более интенсивным в силу имеющихся контрастов, а форма становится доминирующей из-за своей красоты. То, что первоначально считалось чужеродным,^ воссоздается в качестве индивидуального. Это фаза восприимчивости, включающая и эмоциональные реакции на восприимчивость. В ней индивидуальная непосредственность переплавила имеющиеся данные в новый факт слепой (blind) чувствительности. Чисто эстетическое дополнение решило свою проблему. Данная фаза требует притока концептуальных чувствований и их интеграции с чисто физическими чувствованиями.

Но «слепота» процесса до сих пор сохраняет некоторую неопределенность. Поэтому должно иметь место либо решительное отрицание интеллектуального «видения», либо его допущение. В первом случае происходит отбрасывание как неприемлемых вечных объектов,, имеющих абстрактный статус чистых потенциальностей. То, «что может быть», соответствующим образом контрастирует с тем, «что есть». Если отбрасываются чистые потенциальности, находящиеся в абстрактном состоянии, то тогда вторая подфаза оказывается очевидной. В подобном случае процесс конституирует «слепое» актуальное событие — «слепое» в том смысле, что в нем не происходят интеллектуальные операции, хотя всегда имеют место операции концептуальные. Поэтому всегда есть менталь- ность в форме «видения» и не всегда — менгальность в форме осознанной «интеллектуальности».

Но в случае, если некоторые вечные объекты, находящиеся в абстракт ном состоянии, рассматриваются как относящиеся к актуальному факту, имеет место актуальное событие с интеллектуальными операциями. Комплекс подобных интеллектуальных операций иногда называют «духом» актуального события, а актуальное событие к тому же называют «сознательным». Правда, термин «дух» намекает на некоторую независимую субстанцию. Но ведь не это же подразумевается здесь: лучшим поэтому будет термин «сознание», принадлежащий актуальному событию.

Вечный объект, реализованный в отношении к своей чистой потенциальности как соотносящийся с определенным логическим субъектом, называется «пропозициональным чувствованием» в ментальности конкретного актуального события. Сознание, принадлежащее некоторому актуальному событию, в том случае является подфа- зой, когда эта подфаза не оказывается совершенно очевидной. Данная подфаза есть включение в чувствование всего контраста между чисто пропозициональной потенциальностью и реализованным фактом.

5. Подведем итог: имеется две разновидности процесса—макроскопический и микроскопический. Макроскопический процесс — это переход от достигнутой актуальности к актуальности в достижении; микроскопический же процесс есть превращение просто реальных условий в определенную актуальность. Первый процесс влияет на переход от «актуального» к просто «реальному»; последний процесс влияет на восхождение (growth) от реального к актуальному. Первый процесс—действующий, последний— телеологический. Будущее просто реально, не являясь актуальным. В го же время прошлое есть связь актуальностей. Актуальности конституируются в своих реальных генетических фазах. Настоящее есть непосредственность телеологического процесса, благодаря которому реальность становится актуальной. Первый процесс предоставляет условия, которые руководят достижением, в то время как последний процесс предоставляет актуально достижимые цели. Понятие «организм» двояким образом сочетается с понятием «процесс». Сообщество актуальных вещей есть организм, но этот организм отнюдь не статичен. В процессе создания нового он всегда не завершен. Отсюда расширение вселенной актуальных вещей оказывается первым значением «процесса»; сама же вселенная на любой стадии своего расширения есть первое значение «организма». В этом смысле любой организм является связующим звеном (nexus). Прежде всего каждая актуальная сущность сама по себе может быть описана только как органический процесс. Она повторяет в микрокосме то, чем в макрокосме является вселенная. Это процесс, протекающий от фазы к фазе; при этом каждая фаза служит реальным основанием своему преемнику для завершения конкретной вещи. Любая актуальная сущность несет в своей структуре «причины» того, почему ее состояние именно таково. Данные «причины» есть иные актуальные сущности, объ- ектифицированные для нее.

«Объект» — это трансцендентный элемент, характеризующий ту определенность, с которой должен согласовываться наш «опыт». В этом смысле будущее обладает объективной реальностью в настоящем, но не формальной актуальностью. Ибо уже в структуре непосредственной, настоящей актуальности заложено то, что она будет преодолена будущим. Так же состояния, с которыми это будущее должно согласовываться (включая реальные отношения с настоящим), действительно объективны в непосредственной актуальности.

Так, любая актуальная сущность, даже несмотря на ее полноту в смысле микроскопического процесса, тем не менее неполна в силу ее объективного включения в макроскопический процесс. Она действительно воспринимает будущее, которое должно быть актуальным, хотя завершенные актуальности такого будущего и являются неопределенными. В этом смысле каждое актуальное событие воспринимает свое собственное объективное бессмертие.

Примечание. Та функция, которая здесь приписывается «объекту», в целом согласуется с параграфом (2-е издание) «Комментария» к кантовской «Критике» проф. Кем- па Смита, где он рассматривает кантовскую «Объективную дедукцию» из первого издания «Критики». «Когда мы исследуем объективное, мы находим, что главной характеристикой, отличающей его от субъективного, является то, что оно накладывает некоторую обязательность на наши сознания, заставляя нас думать о нем определенным образом. Под объектом подразумевается нечто, не позволяющее нам мыслить случайным образом».

Конечно, кроме всего прочего, имеется и серьезное различие, ибо там, где Кемп Смит, истолковывая Канта, пишет «мышление», философия организма подставляет на это место «опыт (experiencing)».