<<
>>

§ 2. Подлинные и вырожденные Индексы

283. Индекс или Сема (огща) есть Репрезентамен, репрезентативный характер которого состоит в том, что он является индивидуальным вторым. Если Вторичность это существующее в действительности отношение, то Индекс является подлинным.
Если Вторичность представляет собой референцию, то Индекс является вырожденным. Подлинный Индекс и его Объект должны являться существующими индивидами (неважно, вещами или фактами), и такой же должна быть его непосредственная Интерпретанта. Но поскольку каждый индивид должен иметь характерные черты, то подлинный Индекс может содержать Первичность, а таким образом, в качестве своей составной части, и Икону. Любой индивид есть вырожденный Индекс своих свойств. 284.

Субиндексы или Гипосемы суть знаки, которые знаками делаются, главным образом благодаря реальной связи со своими объектами. Так, имя собственное, личное или относительное местоимение либо буква, приписанная к диаграмме, обозначают то, что они обозначают, благодаря реальной связи со своими объектами, но ничто из этого не является Индексом, поскольку ничто здесь не индивид. 285.

Давайте рассмотрим некоторые примеры индексов. Я вижу человека с походкой вразвалку. Это возможное указание на то, что он моряк. Я вижу человека с кривыми ногами в бриджах, гетрах и жакете. Все это является возможными указаниями на то, что он жокей или что-то в этом роде. Солнечные или настенные часы указывают время дня. Геометры отмечают буквами различные части своих диаграмм, а затем используют их для того, чтобы обозначать эти части. Схожим образом буквы используются юристами и другими. Так, мы можем сказать: если Аи В женаты друг надруге и С их ребенок, в то время как D является братом А, то D является дядей С. Здесь А, В,С и D выполняют роль относительных местоимений, но они удобней, поскольку не требуют никакого специальной сочетаемости слов. Стук в дверь есть индекс.

Все, что фокусирует наше внимание, есть индекс. Все, что пугает нас, есть индекс, поскольку оно отмечает соединение двух частей опыта. Так, ужасный удар грома указывает на то, что случилось нечто весьма значительное, хотя мы можем и не знать с точностью, что это было. Но от него [удара] можно ожидать, что он свяжется с каким-то другим опытом. 286.

<...> Низкие показания барометра при влажном воздухе — индекс дождя; то есть мы предполагаем, что силы природы устанавливают вероятную взаимосвязь низких показаний барометра с влажным воздухом и грядущимдождем. Флюгер это индекс направления ветра; поскольку, во-первых, он действительно принимает то же направление, что и ветер, так что между ними действительно есть реальная связь, а во-вторых, мы устроены таким образом, что когда видим флюгер, указывающий в определенном направлении, наше внимание следует в том же направлении, и когда мы видим, как флюгер меняет направление вместе с ветром, закон разума заставляет нас думать, что это направление связано с ветром. Полярная звезда, так же как и указывающий палец, есть индекс, с" помощью которого мы узнаем путь на север. Ватерпас или грузик отвеса суть индексы вертикального направления. Мера длины в ярд, деревянная или металлическая, может показаться на первый взгляд иконой реального ярда; и она таковой бы и была, если бы предназначалась только для того, чтобы показывать ярд настолько точно, насколько его можно видеть и оценивать как ярд. Но предназначение этой меры состоит именно в том, чтобы показывать ярд более точно, чем когда его определяют на глаз и по внешнему виду. И делает она это вследствие заранее проведенного аккуратного механического сравнения с бруском, находящимся в Лондоне и называемым «ярдом». Таким образом, именно реальная связь придает мере ярда ее ценность как репрезентамена; и таким образом, она представляет собой индекс, а не просто икону. 287. Когда кучер, пытаясь привлечь внимание пешехода и заставить поберечься, выкрикивает «Эй!», то в той мере, в какой это восклицание является значимым словом, оно, как станет видно в дальнейшем, представляет собой нечто большее, чем индекс; но в той мере, в какой оно производится с целью простого воздействия на нервную систему слушающего и побуждения его уйти с дороги, восклицание это является индексом, ибо направлено на то, чтобы поставить пешехода в реальную связь с объектом, каковым является его местонахождение в отношении к приближающейся лошади.

Предположим, два человека встречаются на деревенской дороге и один из них говорит другому: «Труба того дома дымит». Другой осматриваегся и замечает дом с зелеными ставнями и верандой, у которого дымит труба. Затем он проходит несколько миль и встречает третьего путешественника. Подобно какому-нибудь наивному простецу, он говорит: «Труба того дома дымит». «Какого дома?» - спрашивает другой. «Ну, дома с зелеными ставнями и с верандой», - отвечает простец. «А где этот дом?» - спрашивает незнакомец. Он желает получить какой-нибудь индекс, который связал бы его понимание с подразумеваемым домом. Одни слова этого сделать не могут. Указательные местоимения «этот», «тот» и есть такие индексы. Ибо они призывают слушателя воспользоваться силами своего наблюдения и тем установить реальную связь между своим разумом и объектом, а если указательное местоимение призывает к этому - без чего его значение непонятно, - то значит, оно и намеревается установить такую связь; тем самым, оно индекс. Относительные местоимения, кто и который точно так же требуют наблюдательной деятельности, только в их случае наблюдение должно направляться на им предшествующие слова. Юристы на практике используют А, В, С как чрезвычайно эффективные относительные местоимения. Чтобы показать, насколько они эффективны, мы можем отметить, что гг. Аллен и Гриноф в своей превосходной (хотя в издании 1877 г. и слишком сжатой) «Грамматике латинского языка», заявляют, что ни один из существующих синтаксисов не смог бы полностью избавиться от неясности в следующем предложении: «А ответил В, что он считал, что С (его брат) более несправедлив к себе, чем к его собственному другу»21' Любой же юрист утверждал бы с совершенной ясностью, используя А, В, С в качестве относительных местоимений, следующее:

А ответил В, что он (А)/(В) считал, что С (его(А)ДВ) брат) более несправедлив к себе(А)/ (В)/(С), чем к его (А)/ (В)/(С) собственному другу22' Окончания, которые в любом флективном языке присоединены к словам, «управляемым» другими словами, и которые служат для того, чтобы указывать на управляющее слово путем повторения того, что где-то еще выражается в той же самой форме, - точно так же являются индексами того же относительно-местоимен- ного характера.

Это может проиллюстрировать любой отрывок из латинской поэзии, например, двенадцатистрочное предложение, начинающееся: «Jam satis terris». В обоих случаях: и в этих окончаниях, и в А, В,С, чтобы привлечь внимание к нужному объекту, используют сходство. Но это ни в каком существенном смысле не делает их иконами, поскольку совершенно не имеет значения, как выглядят буквы А, В,С или каковы сами по себе окончания. И дело не просто в том, что одно появление А сходно с предшествующим его появлением, хотя это и важное обстоятельство, но в том, что имеется понимание того, что сходные буквы будут представлять одну и ту же вещь и это действует как сила, переводящая внимание сданного появления А на предыдущее. Притяжа- s

IT

на эта была отброшена. Некоторые из последних наших грамматических справочников, такие, какуАллена и Гринофа, исправ- s ляют существующее положение дел. Незачем говорить, что я, ты, то, это становятся вместо имен; ведь они указывают на вещи самым прямым из возможных способом. Нельзя выразить то, кчему отсыпает утверждение, его референцию, иначе как индексом. Местоимение есть индекс. Имя, с другой стороны, неуказывает на объект, оно обозначает; а когда имя используют, чтобы показать, о чем идет речь, то при этом просто полагаются на опыт слушающего, каковой должен подменить неспособность имени к тому, что местоимение делает в мгновение ока. Таким образом, имя является несовершенным субститутом местоимения. Имена также помогают глаголам. А местоимение должно быть определено как слово, способное обозначать чтоугодно, с чем первое и второе лицо имеют соответствующие реальные связи (connections), и делает оно это тем, что направляет на него внимание второголица. Аллен и Гриноф говорят так: «Местоимения указывают на некое лицо или вещь без того, чтобы называть или описывать их», [стр. 128, изд. 1884]. Это правильно, это даже освежающе правильно; однако все-таки лучше, наверное, обозначить, что местоимения делают, а не просто то, чего они не делают. тельные местоимения являются индексами в двух смыслах: во-первых, они указывают на обладателя, а во-вторых, в них присутствует некоторое изменение, которое синтаксически направляет внимание к слову, обозначающему ту вещь, которой обладают. 288.

Некоторые индексы — это более или менее детальные указания на то, что должен делать слушатель, дабы поставить себя в прямую опытную или другую связь с подразумеваемой вещью. Так, «Береговая охрана» (Coast Survey) выпускает «Заметки для мореходов», давая широту и долготу, четыре-пять ориентиров наиболее важных объектов и т.д., говоря, здесь — скала или отмель, буй или плавучий маяк. И хотя в таких указаниях будут присутствовать и другие элементы, в своей основе они являются индексами. 289.

Наряду с такими вот индексальными указаниями: что нужно делать, дабы обнаружить подразумеваемый объект, необходимо выделить те местоимения, которые можно обозначить как селективные [или количественные] — поскольку они информируют слушателя о том, как ему выбрать один из предлагаемых объектов, — и которым грамматики дают весьма неопределенное именование неопределенных местоимений. Два их вида в особенности важны для логики: универсальные селекти- вы, такие как quivis, quilibet, quisquam, ullus, nullus, nemo, quisque, unterque и их английские параллели: any (любой}, every (каждый), all (все), по (никакой), попе (ни один], whatever (что бы ни), whoever (кто бы ни), everybody (всякий), anybody (кто-нибудь), nobody (никто). Они подразумевают, что слушатель свободен выбрать любой, какой хочет, из объектов внутри имеющихся или оговоренных границ, и что утверждение будет относиться к этому объекту. Другой логически важный вид состоит из частных селективов: guis, quispiam, nescio quis, aliquis, quidam и английских some (какой-то), something (что-то), somebody (кто-то), а (неопределенный артикль со значением один из, какой-то), a certain (некоторый), some or other (тот или другой), a suitable (соответственный), one (один в смысле один человек говорил и т.д.)

С вышеуказанными местоимениями связаны такие выражения, как все, кроме одного, один или два, несколько, почти все, любой другой и т.д. Наряду с местоимениями следует классифицировать наречия места и времени и т.д. Не столь уж отличны от них первый, последний, седьмой, две трети [чего-то], тысячи [чего-то] и т.д.

290. Другие индексальные слова — это предлоги и предложные фразы, такие, как «справа (или слева) от чего-то». Право и лево нельзя различить никаким общим описанием. Другие предлоги обозначают отношения, которые, наверное, могут быть описаны; но когда они отсылают, как они и делают, и гораздо чаще, чем мы думаем, к наблюдаемому или, как предполагается, известному по опыту местоположению говорящего в связи с местоположением слушающего, тогда индексаль- ный элемент оказывается доминирующим3'

з Если бы какому-нибудь логику нужно было сконструировать

язык de novo — что он в действительности почти и должен делать - он бы, естественно, сказал, что ему понадобятся предлоги для временных отношений до, после и в то же время, предлоги для пространственных отношений присоединения, содержания, касания, для положений врядус, близко к, вдали от, направо от, налево от, сверх, внизу, впереди, позади и предлоги для выражения вхождения в и выхождения из этих положений. В остальном, сказал бы он, я обойдусь метафорами. И если только мой язык предназначен к употреблению среди людей, чье местообитание отмечено какой-то географической особенностью, равно относящейся к ним ко всем, такой, как горная цепь, море, великая река, — будут еще желательны предлоги, обозначающие связанные с ними положения, такие, как через или к-морю и т.д. Но когда мы рассмотрим действительные языки, то покажется, будто место, предназначенное для многих таких различий, они заполнили просто жестами. У египтян не было никаких предлогов или указателей, имевших явное отношение к Нилу. Только эскимосы настолько плотно закутаны в свои медвежьи шкуры, что пользуются словесными указателями, различающими направления к земле, морю, северу, югу, востоку и западу. А исследуя падежи или предлоги любого действительного языка, мы обнаруживаем какое-то случайноескопление. 291.

Иконы и индексы ничего не утверждают. Если бы икона могла интерпретироваться предложением, то это предложение должно было бы стоять в «сослагательном (potential) наклонении», то есть оно говорило бы только «предположим, фигура имеет три стороны» и т.д. А если б подобным же образом интерпретировался индекс, наклонение должно было бы быть повелительно- восклицательным, или императивным, (imperative), как: «Смотри сюда!», «Берегись!» Но тот вид знаков, крассмот- рению которых мы переходим сейчас, по природе стоит в индикативном, или, как его следоет называть, изъявительном (declarative) наклонении23' °"е"""> он 11 могут подойти и для выражения любого другого наклонения, поскольку мы можем объявить утверждения сомнительными, или только вопросами, или же считать их императивно необходимыми.

<< | >>
Источник: Пирс Ч.С.. Избранные философские произведения. Пер. с англ. / Перевод К. Голубович, К. Чухрукидзе, Т.Дмитриева. М: Логос. - 448с. 2000

Еще по теме § 2. Подлинные и вырожденные Индексы:

  1. §8. Вырожденные знаки
  2. ЗАКАТ АРИЕВ. ВЫРОЖДЕНИЕ ОКСКОЙ КУЛЬТУРЫ
  3. 2. Индексы согласия и несогласия
  4. ИКОНА, ИНДЕКС И СИМВОЛ
  5. Различные индексы соответствия
  6. Возврат к подлинным ценностям
  7. «Подлинные анекдоты о Петре Великом»
  8. ИНДЕКС
  9. ИНДЕКС
  10. Подлинные летописи или сконструированная подделка?
  11. Вычисление индексов РБ1, иА1, СБ1, ГОУ.
  12. Защита подлинности документов на основе электронной подписи