<<
>>

Опровержение доводов, которые приводят защитники свободы воли

Защитники противоположного взгляда настаивают на том, чтобы мы довольствовались примерами, которые будто бы столь ясно свидетельствуют о безразличии человеческой воли к любым свободным действиям, что едва ли что-либо вообще может быть яснее.
Когда играют в чет и нечет или когда нужно выиграть спрятанные в руке горошины посредством отгадывания, то мы называем одно из двух, не размышляя, и делаем выбор без всякого на то основания. Нечто сходное рассказывают про одного князя, который предоставил кому-то свободно выбрать одну из двух совершенно одинаковых по весу, форме и внешнему виду шкатулок, из которых одна содержала в себе золото, так что решение взять одну из них должно было быть принято без всякого основания. Подобное же обычно утверждают о равной свободе выставить вперед правую или левую ногу. На все это я отвечу одним словом, которого, на мой взгляд, здесь совершенно достаточно. Когда в нашем принципе речь идет об определяющих основаниях, то при этом имеется в виду не тот или другой конкретный род оснований, например основания, противодействующие сознательному уразумению в свободных поступках, а то, что необходимо, чтобы действие было каким-то образом определено, если оно вообще должно совершиться. При определении свободных действий объективные основания могут совершенно отсутствовать и налицо может быть полное равновесие представленных сознанием мотивов, и тем не менее остается еще место для множества оснований, которые могут определить душу. Ибо такие колебания и сомнения приводят лишь к *гому, что вопрос переносится с высшей способности на низшую, с сознательных представлений на смутные, в отношении которых едва ли можно установить, что с той и другой стороны все здесь совершенно одинаково. Присущее нам стремление ко все новым восприятиям не дает душе долго оставаться в одном и том же состоянии. Если поэтому состояние внутренних представлений меняется, то душа неизбежно склоняется в ту или другую сторону.

Положение десятое

Изложение некоторых верных выводов из принципа определяющего основания.

1.

В следствии нет ничего такого, чего не было бы в основании. Ибо ничего нет без определяющего основания, а потому и в следствии нет ничего, что не указывало бы на определяющее его основание.

Могут возразить: так как сотворенным вещам присущи известные границы, то отсюда следует, что они в равной мере присущи и богу, содержащему в себе их основание. На это я отвечаю: границы, свойственные конечным вещам, точно так же указывают на их ограниченное основание в божественном творении. Ибо созидающие действия бога ограничены в соответствии с ограниченностью созидаемого сущего. Так как, однако, эти действия представляют собой лишь относительное определение бога, которое необходимо должно соответствовать созидаемым вещам, но не есть внутреннее и безусловно из него самого умопостигаемое определение, то Очевидно, что эти ограничения внутренне богу не присущи. 2.

Из вещей, которые не имеют между собой ничего общего, одна не может быть основанием другой. Это положение сводится к предшествующему. 3.

В следствии нет ничего сверх того, что есть в основании. Это вытекает из того же правила.

Вывод. Количество безусловной реальности в мире естественным путем не изменяется ни в сторону увеличения, ни в сторону уменьшения.

Разъяснение. Очевидность этого правила легче всего усматривается из изменений тел. Если, например, тело А приводит тело В в движение посредством толчка, то к телу В прибавляется некоторая сила, а следовательно, реальность 45. Но при этом такое же количество движения было отнято у ударяющего тела. Поэтому сумма сил в действии равна сумме сил причины. Правда, при столкновении упругого тела меньшего размера с другим телом большего размера приведенный закон кажется содержащим в себе некоторую неправильность. На самом же деле это не так. Ведь меньшее упругое тело приобретает от большего тела, с которым оно сталкивается, некоторую отталкивающую силу в противоположном направлении, и если эту силу прибавить к той, которую само оно перенесло на большее тело, то, как это известно из механики, получится, правда, большая сумма сил, чем та, которую имело ударяющее тело, однако сумму, которая обыкновенно именуется здесь абсолютной, правильнее было бы назвать относительной.

Ибо силы эти устремляются в различных направлениях; поэтому если оценивать их по тем действиям, которые могут выполнить машины, вместе пущенные в ход и, следовательно, рассматриваемые вообще как связанные между собой, то по вычете движений, которые совершаются в противоположных направлениях и потому, во всяком случае в конечном счете, уничтожают друг друга, в итоге получится сумма сил и останется движение центра тяжести, которое, как известно из статики, после столкновения тел такое же, каким оно было до него. Что же касается полного уничтожения движения вследствие сопротивления вещества, то оно скорее подтверждает наше правило, чем опровергает его. Ибо сила, которая возникла из состояния покоя благодаря совместному действию причин, затрачивая из-за сопротивления препятствий столько же, сколько получила, снова возвращается в состояние покоя, и все остается ^ прежнем положении. Невозможна поэтому и нескончаемая беспрерывность механического движения; ибо это движение всегда должно затрачивать на сопротивление некоторую часть своей силы, и было бы в одинаковой мере несогласно ни с этим нашим правилом, ни со здравым смыслом, если бы, несмотря на это, способность силы восстанавливать себя не уменьшалась.

Мы часто наблюдаем, что огромные силы возникают из бесконечно малой первоначальной причины. Какую неизмеримую силу расширения приобретает брошенная в огнестрельный порох искра! Или какие пожары, какие разрушения городов и длительные опустошения огромных лесов она производит, если другое какое-либо горючее вещество жадно воспримет ее! Какое сложное строение тел разрушается ничтожным возбуждением, исходящим от одной-единственной искорки! Но в данном случае действующая причина неизмеримых сил, в скрытом виде содержащаяся внутри тела, а именно упругая материя — будь то воздух, как в огнестрельном порохе (согласно опытам Хейлса), или огненное вещество, как в каждом горючем теле,— в действительности скорее обнаруживается, чем порождается указанным ничтожным возбуждением.

Упругие силы скрыты в сжатом состоянии внутри тел и нуждаются лишь в весьма малом возбуждении, чтобы раскрыть те силы, которые соответствуют их взаимному притяжению и отталкиванию.

Правда, духовные силы и их непрерывное движение к все большему и большему совершенству как будто не подпадают под действие этого закона. Однако, по моему убеждению, и они подчинены ему. Не подлежит сомнению, что весьма смутное представление о бесконечности всей Вселенной, внутренне всегда наличествую- щее в душе, уже содержит в себе все то, что должно быть присуще мыслям о реальности, которые впоследствии будут озарены большим светом, и что наш дух, обращая затем свое внимание только на одни вещи и в равной мере отвлекая его от других, освещает первые более ярким светом и достигает с каждым днем все большего познания; при этом он не расширяет, однако, сферу безусловной реальности (ибо материал всех представлений, поступающий благодаря связи со Вселенной, остается тот же), а меняется многоразлично лишь форма, которая заключается в сочетании понятий и во внимании, направленном либо на их различие, либо на совпадение их. Нечто сходное с этим замечаем мы и у сил, присущих телам. Ибо поскольку движения, если правильно их рассматривать, суть не реальности, а только явления, а присущая им сила, изменяющаяся под влиянием удара внешнего тела, лишь в той мере противодействует этому давлению сообразно со своей внутренней способностью действовать, в какой она сама испытывает действие сил в направлении ударяющего тела, постольку вся сила, содержащаяся в явлении движения, в действительности равна той, которая уже была присуща телу, находившемуся в состоянии покоя, а внутренняя способность, которая была неопределенной в смысле направления, пока тело находилось в состоянии покоя, получает свое направление только от внешнего толчка.

Все сказанное до сих пор относительно неизменного количества абсолютной реальности во Вселенной нужно понимать в том смысле, что все совершается естественным порядком.

Ибо кто же дерзнет усомниться в том, что деятельностью бога может быть восстановлено слабеющее совершенство материального мира, что на разумные существа с неба может снизойти свет более чистый, чем свет природы, и что все вообще может быть возведено на более высокую ступень совершенства?

Положение одиннадцатое

Изложение и опровержение некоторых ложных заключений, неправомерно выведенных из принципа определяющего основания. 1.

Нет ничего без основания, или йбе, *іїо есть, имеет свое следствие. Это называют принципом следствия. Насколько мне известно, первым установил его Баумгартен, глава метафизиков. Так как этот принцип был доказан им тем же способом, что и принцип основания, то он и терпит одинаковое с ним крушение. Истинность этого положения остается несомненной, покуда речь идет только об основаниях познания. Ибо понятие всякого сущего есть или общее, или индивидуальное понятие. В первом случае необходимо признать, что все, что устанавливается для общего понятия, присуще и всем низшим понятиям, ему подчиненным, и потому это общее понятие содержит в себе основание для низших. Во втором же случае можно заключить, что предикаты, присущие в той или иной связи данному субъекту, должны быть присущи ему всегда при наличии тех же оснований, и из данного случая истина определяется для подобных ему, а, следовательно, это понятие имеет следствия для познания. Но если бы мы стали подразумевать здесь следствия для существования, то таких следствий вещи не могут иметь до бесконечности, как это станет ясно из последнего раздела настоящего исследования, где я неопровержимыми доводами докажу, что любая субстанция, если она не находится в связи с другими, не подвергается никаким изменениям. 2.

Ни одна вещь во всей Вселенной не подобна другой во всех отношениях. Это так называемый принцип неразличимости, который, если его взять, как это обыкновенно делают, в самом широком смысле, весьма далек от истины. Доказывается он главным образом двумя способами. Первый способ аргументации чрезвычайно стремительно перескакивает легким прыжком через свой предмет и потому едва ли заслуживает рассмотрения.

Вот его хитроумные доводы: то, что во всех своих признаках полностью совпадает с чем-то другим и ничем от него не отличается, должно быть признано за одну и ту же вещь. В соответствии с этим все совершенно сходные между собой вещи суть не что иное, как одна и та же вещь, лишь относимая к нескольким местам; а так как это противно здравому смыслу, то данное воззрение, как утверждают, содержит в себе противоречие. Но кто же не заметит обмана подобных хитросплетений? Для полной тождественности двух вещей требуется тождественность всех признаков или определений — и внутренних, и внешних. Но разве кто-нибудь исключил из этого полного определения такой признак, как место? Поэтому они вовсе не одна и та же вещь, ибо, как бы они ни совпадали по своим внутренним признакам, они отличаются друг от друга по крайней мере по своему местоположению. Но мы должны рассмотреть здесь прежде всего то доказательство принципа достаточного основания, которое ошибочно считается бесспорным.

Нет, говорят, никакого основания для того, чтобы бог назначил двум субстанциям различные места, если во всех других отношениях они совершенно между собой совпадают. Какая нелепость! Я удивляюсь тому, как серьезнейшие люди могут тешить себя подобной детской игрой в доводы. Назовем одну субстанцию А, другую — В. Заставим А занять место 5, тогда А, совершенно не отличаясь по внутренним своим признакам от В и занимая его место, будет с ним во всем тождественным, и через В должно будет обозначаться то же, что раньше обозначалось как А, а то, что раньше называлось 5, теперь, будучи перенесено на место А, должно будет именоваться А. Ведь это различие обозначений указывает только на различие мест. Но скажи, пожалуйста, что же другое сделал, по-твоему, бог, определив места? И то и другое есть совершенно одно и то же, поэтому выдуманного тобой перемещения на самом деле нет, а что для того, чего нет, нет и никакого основания,— это прекрасно согласуется с моим воззрением.

Этот мнимый закон превосходно опровергается всей совокупностью вещей, а также тем, что подобает божественной мудрости. Ибо то, что первичные составные части тел, которые называются похожими, как-то: вода, ртуть, золото, простейшие соли и т. п. — совершенно совпадают друг с другом по своим однородным и внутренним признакам, это соответствует одинаковости той функции, для которой предназначены эти тела, и может быть усмотрено также из тех действий, которые мы всегда находим подобными и которые без какого бы то ни было заметного различия проистекают из тех же самых вещей. Не следует также предполагать, будто здесь имеется какое-то скрытое и чувственно не воспринимаемое различие для того, чтобы бог чем-то отличал друг от друга отдельные части своего творения; это значило бы искать трудностей там, где их нет.

Я признаю, что Лейбниц, установивший этот принцип, всегда подмечал в строении органических тел, равно как и в устройстве других наименее простых тел, ощутимое различие и по праву мог предполагать его во всех подобного рода вещах. Ибо ясно, что там, где для построения чего-либо необходимо точное согласование многих вещей, не всегда могут оказаться равные определения. Вот почему среди листьев одного и того же дерева едва ли можно найти два таких, которые были бы совершенно сходны между собой. Впрочем, здесь оспаривается только метафизическая всеобщность этого принципа. Вообще же, как мне кажется, едва ли можно отрицать, что и в формах естественных тел можно часто найти тождество отдельных особей. Ибо кто же решится утверждать, что в кристаллических образованиях, например, не найдется среди бесчисленных различных кристаллов ни одного, совершенно схожего с каким- нибудь другим?

<< | >>
Источник: Иммануил Кант. Сочинения. В шести томах. Том 1. 1963

Еще по теме Опровержение доводов, которые приводят защитники свободы воли:

  1. 4.2.9.3 Лица, которые могут исполнять обязанности защитника
  2. СВОБОДА ВОЛИ
  3. Свобода воли и этика.
  4. Архитектура и «свобода воли»
  5. Архитектура и «свобода воли»
  6. Ложное представление о свободе воли
  7. Глава I О БОГЕ. ДОВОДЫ, НЕ УДОВЛЕТВОРЯЮЩИЕ ВСЕ УМЫ, ДОВОДЫ МАТЕРИАЛИСТОВ
  8. Понятие свободы есть ключ к объяснению автономии воли
  9. Свободу должно предполагать как свойство воли всех разумных существ
  10. РАЗДЕЛ ВТОРОЙ, В КОТОРОМ ПРИВОДЯТСЯ ПРИМЕРЫ ИЗ ФИЛОСОФИИ, ЗАКЛЮЧАЮЩИЕ В СЕБЕ ПОНЯТИЕ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ ВЕЛИЧИН
  11. ДОВОДЫ, КОТОРЫМИ, ПО-ВИДИМОМУ, ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО БОГ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВИДИМ ЧЕРЕЗ СУЩНОСТЬ, И ИХ РАЗЪЯСНЕНИЕ
  12. Глава IV О СВОБОДЕ, ПРИСУЩЕЙ ЧЕЛОВЕКУ. ПРЕВОСХОДНЫЙ ТРУД, НАПРАВЛЕННЫЙ ПРОТИВ СВОБОДЫ,—СТОЛЬ ХОРОШИЙ, ЧТО ДОКТОР КЛАРК ОТВЕТИЛ НА НЕГО ОСКОРБЛЕНИЯМИ. СВОБОДА БЕЗРАЗЛИЧИЯ СВОБОДА СПОНТАННОСТИ. ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ — ВЕЩЬ ВЕСЬМА ОБЫЧНАЯ. ВЕСОМЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ СВОБОДЫ
  13. Раздел VI, в котором приводятся рассуждения относительно должного числа государственных советников и утверждается, что одного из них следует наделить высшей властью
  14. СУБСТАНЦИАЛЬНОСТЬ ДУШИ И СВОБОДА ВОЛИ. БЕССМЕРТИЕ ДУШИ
  15. ГЛАВА 9 Объясняет следующие слова Святого Писания: если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем? И, приводя другие места, доказывает, что слова эти не означают, будто о таком грешнике никто не должен молиться, но надо только искать достойного молитвенника, какими были Моисей и Иеремия, ради молитв которых Бог простил израильскому народу
  16. 4.2.9.5 Случаи обязательного участия защитника
  17. ПРОСПЕКТ «ЗАЩИТНИКА КОНСТИТУЦИИ»