ГЛАВА IX ОПРАВДАНИЕ ПРИНЦИПОВ, ПРИНЯТЫХ В КНИГЕ «ОБ УМЕ»

Однако факт этот бесспорен, и, следовательно, их уп- рекп абсурдны.

Какая добродетель должна быть особенно почитаема в те времена, когда нашествия северных народов и набегп бесчисленного множества разбойников заставляли граждан держать всегда оружие наготове, когда женщины, которым часто грозплп оскорбления со стороны похитителей, постоянно нуждались в защитниках? Мужество. Поэтому благосклонность женщин была наградой наиболее храбрых; поэтому всякий человек, добившийся этой благосклонности, должен был, чтобы приобрести ее, обнаружить такое исключительное мужество, которое одушевляло четыреста лет назад всех храбрых рыцарей.

Таким образом, любовь к удовольствию была в эту эпоху творческим началом единственно известной тогда добродетели — мужества. Поэтому, когда произошла перемена в нравах, когда в связи с усовершенствованием полиции робкая дева оказалась в безопасности от всяких посягательств, тогда (ведь все связано между собою в деле управления) красота, которой уже менее угрожали оскорбления со стороны похитителя, начала меньше ценить своих защитников. В паше время восхищение женщин мужеством уменьшилось соразмерно ослаблению их страха; сохранившееся еще теперь уважение к мужеству является лишь уважением по традиции; в наше время обыкновенно предпочтением пользуется самый молодой, постоянный, любезный и особенно самый богатый любовник. Всему этому не приходится удивляться: все это так и должно быть.

Благосклонность женщины является — пли перестает быть — стимулом к известным добродетелям в зависпмо-

а Если потребность в удовлетворении голода есть ПСТОЧНІІК стольких поступков п если она имеет такую власть над людьми, то как можно думать, что потребность в женщинах не оказывает на них влияния? Пусть в тот момент, когда юноша согревается первыми лучами любви, ему предложат любовные наслаждения в качестве награды за его прилежание, пусть ему будут напоминать даже в объятиях его любовницы, что ее ласкам он обязан своими талантами и добродетелями.

стп от изменений, происходящих в нравах и в правительстве. Таким образом, любовь сама по себе вовсе не есть зло. Зачем же считать любовные удовольствия причиной политической коррупции нравов? Во все времена у людей были почти одни и те же потребности, и во все времена они их удовлетворяли. Эпохи, когда народы особенно предавались любви, были эпохами, когда мужчины были особенно крепкими и сильными. Эддаирландские саги, наконец, вся история учат нас тому, что эпохи, считающиеся героическими и доблестными, не отличаются особым воздержанием.

Молодежь сильно привлекают женщины. Молодежь более падка на удовольствия, чем люди зрелого возраста, но молодежь обычно более гуманна и добродетельна; во всяком случае она более активна, а активность есть добродетель.

Не любовь и не любовные удовольствия развратили Азию, довели до изнеженности нравы мидян, ассириян, индусов и т. д. Греки, сарацины, скандинавы не были пи более воздержанными, ни более целомудренными, чем персы и мидяне, и, однако, их никогда не считали изнеженными и расслабленными народами.

Если бывают случаи, когда благосклонность женщин может стать источником развращения, то это тогда, когда она продажна; когда пользование ею покупается; когда деньги, перестав быть наградой за заслуги и таланты, становятся вознаграждением за интриги, лесть и когда, наконец, какой-нибудь сатрап пли набоб может путем несправедливости и преступлений добиться от государя права тиранить и грабить народ и присваивать себе добычу.

О женщинах можно сказать то же самое, что о почестях, этих обычных предметах людских желаний. Если почести являются наградой за несправедливость, если для получения их надо льстить сильным мира сего, приносить слабого в жертву сильному и интересы народа в жертву интересу какого-нибудь султана, тогда почести, столь удачно придуманные в качестве награды и отличия за заслуги и таланты, становятся источником развращения. Точно так же и женщины могут, как и почести, стать в зависимости от времени и нравов стимулом то добродетели, то порока.

Такпм образом, политическая развращенность нравов заключается лишь в извращенности средств, употребляе- мых для доставления себе удовольствий. Суровый моралист, выступающий с непрерывными проповедями против удовольствий, повторяет лпшь слова своей милой илп своего духовника. Как можно погасить в людях всякое желание, не уничтожая в них всякое действенное начало? Тот, кто не чувствует ни к чему интереса, ни на что не годен и нп в чем не проявляет ума.