§ 4 Объяснение понятия внешнего мое и твое

а) Я не могу назвать какой-либо предмет (какую-либо телесную вещь) в пространстве своим, за исключением того случая, когда я, хотя физически и не владею им, все же могу утверждать, что я действительно владею им по-другому (следовательно, не фйзически).— Так, я назову яблоко своим не потому, что я держу его в своей руке (обладаю им физически), а лишь потому, что могу сказать: я владею им, хотя я только что выпустил

его из своих рук (все равно куда); точно так же об участке земли, на котором я расположился, я не могу сказать, что он поэтому мой; я могу это сказать лишь в том случае, если я вправе утверждать, что он все еще находится в моем владении, хотя бы я и покинул это место.

Я не могу исполнение чего-то по произволу другого назвать своим, если я могу лишь сказать, что оно перешло в мое владение вместе с его обещанием (pactum re initum); лишь тогда я могу назвать это исполнение своим, если я вправе утверждать, что владею произволом этого другого ([могу] принудить его к такому исполнению), хотя время исполнения еще впереди; обещание этого другого есть поэтому достояние (obligatio activa), и я могу [предстоящую] работу считать моим, но не только тогда, когда я уже обладаю (как в первом случае) обещанным, но и в том случае, если я этим обещанным еще не обладаю.

Я не могу назвать женщину, ребенка, прислугу или вообще какое-либо другое лицо моим, в силу того что в настоящее время распоряжаюсь ими как принадлежащими к моему домашнему быту или держу их в неволе, в своей власти и в своем владении; хотя бы они и освободились от принуждения и, следовательно, я перестал бы ими владеть (эмпирически), я все же могу сказать: я владею ими через посредство одной лишь своей

воли, пока они где-то или когда-то существуют, стало быть в чисто правовом отношении; они принадлежат, следовательно, к моему имуществу лишь в том случае, если и поскольку я могу это утверждать.

§ 5

Дефиниция понятия внешнего мое и твое

Номинальная дефиниция, т. е. та, которая достаточна лишь для различения объекта от всех остальных объектов и вытекает из полного и точного объяснения понятия, была бы следующей: внешнее мое — это то из находящегося вне меня, препятствовать в использовании чего по моему усмотрению означало бы нанести мне ущерб (ущемление моей свободы, совместимой со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом). Но реальная дефиниция понятия мое и твое, т. е. достаточная для дедукции этого понятия (для познания возможности предмета), гласит: внешнее мое — это то, воспрепятствование в пользовании чем нанесло бы мне ущерб, хотя бы я и не находился в [эмпирическом] владении им (хотя бы и не был держателем предмета).— Мне необходимо каким-то образом владеть внешним предметом, если он должен называться моим; ведь иначе тот, кто вопреки моей воле воздействует на этот предмет, не затрагивал бы в то же время меня, стало быть, не мог бы мне нанести ущерб. Итак, из § 4 необходимо вытекает предположение о возможности умопостигаемого владения (possessio noumenon), когда дело идет о внешнем мое и твое; эмпирическое владение (держание) в таком случае есть лишь владение в явлении (possessio phaenomenon), хотя предмет, которым я владею, здесь в отличие от трансцендентальной аналитики рассматривается уже не как явление, а как вещь сама по себе; ибо там задачей разума было теоретическое познание природы вещей и его пределов, здесь же дело разума в практическом определении произвола по законам свободы независимо от того, познается ли предмет при помощи одних лишь чувств или одним только чистым рассудком, а право — это именно такое основанное на чистом практическом разуме понятие произвола, подчиненного законам свободы.

Именно поэтому неправильно говорить: право на тот или иной предмет; вернее будет сказать: владеть предметом в чисто правовом отношении, так как право — это уже интеллектуальное владение предметом, а «владеть владением» было бы выражением, лишенным смысла.