§ 16 Объяснение понятия первоначального приобретения земли

Но для определения границ в правовом отношении возможного для себя владения такое приобретение нуждается в благосклонности закона (lex permissiva), и оно располагает им, так как оно предшествует правовому состоянию, и, будучи лишь предварительным, еще не окончательно; но эта благосклонность не идет дальше согласия других (участников) установить правовое состояние, однако при их сопротивлении вступлению в это (гражданское) состояние, и, пока оно длится, она влечет за собой все последствия правомерного приобретения, потому что такой исход основан на обязанности.

§ 17

Дедукция понятия первоначального приобретения

Мы нашли основание приобретения в первоначальной общности земли, стало быть, в пространственных условиях внешнего владения, а способ приобретения — в эмпирических условиях гступления во владение (ар- prehensio), связанных с волей [к тому, чтобы] иметь внешний предмет своим.

Правовое понятие внешнего мое и твое, поскольку это мое и твое есть субстанция, может, что касается слов вне меня, означать только то место, где я нахожусь; ведь это — понятие разума; так как под него может быть подведено только чистое рассудочное понятие, то оно может означать лишь что-то отличное от меня, и не понятие эмпирического владения (как бы продолжающегося захвата), а лишь понятие иметь в моей власти (связь этого со мной как субъективное условие возможности пользования) внешний предмет, которое представляет собой чистое рассудочное понятие. А исключение или отвлечение (абстрагирование) от этих чувственных условий владения как отношения лица к предметам, не имеющим никакой обязательности, есть не что иное, как отношение лица к [другим] лицам, [выражающееся] в наложении на все эти [лица] обязанностей относительно пользования вещами через посредство воли первого лица, поскольку эта воля сообразна с аксиомой внешней свободы, с постулатом способности и всеобщим законодательством воли, a priori мыслимой в качестве объединенной, что представляет собой, следовательно, умопостигаемое владение этими вещами, т. е. владение чисто правовое, хотя предмет (вещь, которой я владею) и есть чувственно воспринимаемый объект.

Что первая обработка, проведение границ или вообще оформление какого-нибудь участка земли не дают никакого основания для его приобретения, т, е. что владение акциденцией не дает никакого основания для правового владения субстанцией, а, скорее, наоборот, мое и твое по правилу (accessorium sequi- tur suum principale) должно выводиться из собственности на субстанцию, а также что тот, кто прилагает старание к обработке земельного участка, который до того ему не принадлежал, теряет свои усилия и труд, затраченный на эту землю,— все это само по себе столь ясно, что известное старое и широко еще распространенное мнение вряд ли можно объяснить какой-либо иной причиной, кроме скрыто существующего заблуждения персонифицировать вещи и — как если бы кто-нибудь мог через приложенный к ним труд обязывать их служить только ему — мыслить себе право непосредственно по отношению к ним; ведь по всей видимости, не очень легко ускользнуть от естественного вопроса (о котором мы уже упоминали выше): «Как возможно право на вещь?» Ведь право по отношению к каждому владельцу вещи означает лишь правомочие отдельного произвола пользоваться объектом,

поскольку этот произвол может мыслиться как содержащийся в синтетически всеобщей воле и согласующийся с законом этой воли.

Что касается тел, находящихся на участке земли, который уже мой участок, то они, если они не вещи кого-то другого, принадлежат мне, при этом я не нуждаюсь для этой цели в особом правовом акте (не facto, a lege) именно потому, что их можно рассматривать как акциденции, присущие субстанции (iure rei meae), к чему относится и все связанное с моей вещью таким образом, что никто другой не может ее отделить от моего, не изменяя само это мое (например, золочение, смешение принадлежащего мне вещества с другими материями, нанос или изменения русла соседней реки и связанное с этим расширение моего участка и т. д.).

* *

*

Внешний предмет, который по своей субстанции есть чье-то свое, представляет собой собственность (dominium) того, кому неотъемлемо принадлежат все права на эту вещь (как акциденции присущи субстанции), которой собственник (dominus) может распоряжаться по своему усмотрению (ius dispo- nendi de re sua). Но отсюда само собой следует, что таким предметом может быть только телесная вещь (по отношению к которой нет никакой обязательности), а потому человек может быть только своим собственным господином (sui iuris), но не собственником самого себя (sui dominus может распоряжаться собой по своему усмотрению), не говоря уже о том, чтобы быть собственником других людей, ибо он ответствен за человечество в своем лице; правда, этому пункту, относящемуся к праву человечества, а не человека, здесь ненадлежащее место; мы упомянули его мимоходом для лучшего понимания сказанного здесь.— Далее, могут существовать два полновластных (voile) владельца одной и той же вещи без совместного мое и твое лишь как совместные владельцы того, чтб только одному из них принадлежит как его свое; [это бывает в том случае], когда из двух так называемых совладельцев (соп- domini) на долю одного приходится полное владение без пользования, на долю же другого — всякое пользование вместе с владением и, таким образом, первый (dominus directus) ограничивает второго (dominus utilis) лишь условием постоянного исполнения [какой-то работы], не лимитируя при этом его пользование.