§5 Логическое деление на четыре силлогистические фигуры есть ложное мудрствование

Легко найти и первую причину такого мудрствования. Тот, кто впервые написал посылки силлогизма в три ряда друг под другом, стал рассматривать их как своего рода шахматную доску и сделал попытку уяснить себе, что могло бы получиться от перестановки в нем среднего термина, был, надо полагать, столь же изумлен, заметив, что при этом получается некоторый разумный смысл, как бывает поражен и тот, кто в имени неожиданно находит анаграмму. Но и та и другая радость есть ребячество, особенно если из-за этого забывают, что в отношении ясности ничего нового таким образом не достигается, а, напротив, только еще увеличивается степень неясности. Но такова уже, видно, участь человеческого рассудка: он либо склонен мудрствовать и тогда начинает гримасничать, либо дерзновенно гонится за слишком великими предметами и тогда строит воздушные замки. Из громадной толпы мыслителей один избирает себе предметом своих изысканий число 666, другой — первоначальное происхождение животных и растений или сокровенные пути провидения. Заблуждение, в которое оба они впадают, весьма различного оттенка, как различны и их умы.

Вещей, достойных изучения, становится в наши дни все больше и больше. Скоро наша способность окажется слишком слабой, а жизнь — слишком короткой, чтобы постигнуть хотя бы только наиболее полезную часть их.

Я бы слишком польстил себе, если бы решил, что эта работа, на которую я затратил всего несколько часов труда, способна ниспровергнуть колосс, голова которого скрывается в облаках древности, а ноги сделаны из глины. Моей задачей было только дать отчет о том, почему в моем изложении логики, в котором я не имею возможности все расположить согласно моему собственному пониманию дела и вынужден многое сделать в угоду господствующим вкусам, я буду особенно краток при рассмотрении этого предмета, чтобы время, которое я при этом выиграю, использовать для расширения действительно полезных знаний.

Существует и некоторое другое применение силлогистики, состоящее в том, чтобы при ее помощи в ученом словопрении взять верх над неосмотрительным противником. Но так как это относится к атлетике ученых — искусству, которое в других отношениях, быть может, и весьма полезно, но которое немного способствует интересам истины, то я и ее обхожу здесь молчанием.