[С- О КЛЕВЕТЕ НА ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ ДУРНЫЕ СВОЙСТВА]

Человек—посредственный эгоист: даже самый ловкий придает больше важности своей привычке, чем своей выгоде. 364.

Эгоизм! Но никто еще не задался вопросом: о каком ego идет речь? Напротив, каждый невольно ставит знак равенства между данным ego и всяким другим ego. Таковы следствия рабской теории suffrage universel и «равенства». 365.

Действия высшего человека несказанно многообразны в их мотивах—словом вроде «сострадание» ничего еще не сказано. Самое существенное—это чувство «кто я? кто этот другой в отношении ко мне?» Суждения ценности никогда не перестают оказывать своего влияния. 366.

Что историю всех феноменов моральности можно упростить в такой степени, как полагал Шопенгауэр, а именно так, чтобы в корне всякого морального ощущения можно было отыскать сострадание— до такой степени вздора и наивности мог дойти только мыслитель, который был совершенно лишен всякого исторического инстинкта и которому самым удивительным образом удалось ускользнуть от влияния даже того могучего воспитания историзму, через которое немцы прошли от Гердера до Гегеля. 367.

Мое «сострадание». Это чувство, которому я не сумел бы подыскать подходящего названия—я ощущаю его там, где вижу расточительную трату драгоценных способностей у Лютера, например — какая сила и какие нелепые заоблачные проблемы (в то время, когда во Франции уже был возможен храбрый и бодрый скептицизм такого мыслителя, как Монтень)! Или там, где я вижу, что кто-нибудь благодаря случайности остается далеко позади того, что из него мог-

ло бы выйти. Или даже при мысли о жребии человечества, как в тех случаях, когда я с чувством страха и презрения

присматриваюсь к европейской политике настоящего вре-

мени, которая как бы там ни было тоже трудится над тка-

для меня и не существует страждущего, которому я бы со-

страдал.

нью всего человеческого будущего. Да, что могло бы выйти

из «человека», если бы! Это «моя форма сострадания», хотя

g 368- Сострадание есть расточительность чувства, вредный | для морального здоровья паразит; «не может быть обязанности, предписывающей увеличивать на свете количество е страдания». Когда благодетельствуют только из сострада- s ния, то благодеяние собственно оказывается самому себе, s а не другому. Сострадание покоится не на максимах, а на аф- ^ фектах; оно патологично. Чужое страдание заражает нас, сострадание—это зараза. 369-

Того эгоизма, который ограничился бы самим собой и не выходил бы за пределы отдельной личности, не существует, следовательно, вовсе нет и того «дозволенного» «морально-индифферентного» эгоизма, о котором вы говорите.

Свое «я» всегда поощряется за счет другого; «жизнь живет всегда на средства другой жизни», кто этого не понимает, тот не сделал по отношению к себе даже первого шага к честности. 370-

«Субъект» только фикция — ego, о котором говорят, когда порицают эгоизм, совсем не существует.

371 - Ведь «я», которое нетождественно с целостным управлением нашим существом, есть только логический синтез в форме понятия, следовательно, нет никаких поступков из «эгоизма».

372- Так как всякое влечение неинтеллигентно, то по отношению к нему невозможна точка зрения «полезности». Всякое влечение, находясь в действии, требует жертвы силой и другими влечениями; в конце концов оно задерживается, иначе оно погубило бы все — благодаря расточению сил. Итак: «неэгоистичное», приносящее жертвы, неблаго- разумное не есть нечто исключительное — оно обще всем 216 влечениям, влечения не думают о пользе целого ego (потому что они вообще не думают!), они действуют в разрез нашей пользе, против ego; а часто и в интересах ego — без всякой вины со своей стороны и в том и в другом случае.