ГЛАВА IX КАКИЕ ПРИЧИНЫ МОГЛИ ЗАСТАВИТЬ РУССО СТАТЬ ЗАЩИТНИКОМ НЕВЕЖЕСТВА?

Разве Руссо такого рода философ?27 Я не позволю себе этого допустить. Впрочем, если он думает, что искусная ложь может навсегда обессмертить имя ее автора, то он ошибается3. Только истина имеет длительный успех. Лавры, венчающие иногда заблуждение, очень быстро увядают.

Я допускаю, что какая-нибудь низкая душа или ум, слишком слабый для достижения истины, умышленно утверждают ложь; они повинуются своему инстинкту. Но я сомневаюсь, чтобы философ мог стать апостолом заблуждения, которого он сам не признавал бы истиной48. Неопровержимое ручательство в этом — желание всякого автора пользоваться общественным уважением и славой. Руссо, несомненно, ищет ее, но в качестве красноречивого литератора, а не философа. Поэтому из всех знаменитых людей он единственный поднял голос против науки28. Презирает ли он ее внутренне? Лишен ли он гордости? Нет, но эта гордость была на мгновение слепой. Несомненно, став апологетом невежества, он сказал самому себе:

«Люди вообще ленивы, и, следовательно, они враги всякого учения, заставляющего их напрягать внимание».

«Люди тщеславны, следовательно, они враги всякого стоящего выше их человека».

«Наконец, заурядные люди питают скрытую ненависть к ученым и к наукам. Если я стану доказывать их бесполезность, то я этпм польщу тщеславию глупцов; я стану дорог невеждам, я буду их учителем, а онп моими учениками, и мое имя, освященное их похвалами, прогремит по всему миру. Даже монахи выскажутся в мою пользу49. Невежественный и доверчивый человек — подходящий человек для монахов.

Но долговечна ли подобная известность? Мог ли ожидать ее автор «Эмиля»? Разве он не знал, что в уме и характере народов совершается скрытая и непрерывная революция и что с течением времени само невежество себя дискредитирует?

Но какое это должно быть мучение для нашего автора, если он предвидит уже презрение, на которое обречены в будущем его панегирики невежеству50. Возможно ли в этом вопросе вводить Европу па долгое время в заблуждение? Опыт показывает европейским народам, что гений, просвещение и знания являются истинными источниками их могущества, их благосостояния, их добродетели. Опыт говорит им, что их слабость и несчастья, наоборот, являются всегда результатом несовершенства в управлении и, следовательно, невежества законодателя. Значит, люди никогда не поверят в то, что науки и просвещение действительно вредны.

Но, говорят, иногда в один и тот же век можно было наблюдать, как науки и искусства совершенствуются, а нравы портятся. Я согласен с этпм; я знаю, как всегда завистливое невежество искусно пользуется этпм, чтобы вменить в випу наукам порчу нравов, которая всецело зависит от других причин.