10. Чем следует пренебрегать и чему придавать значение
Затруднение у всех людей возникает в том, что относится к внешнему миру, безвыходность — в том, что относится к внешнему миру. «Что мне делить? Как произойдет? Как по- 1 лучится? Не случилось бы того-то да того-то!» Все это слова людей, занятых тем, что не зависит от свободы воли. В самом деле, кто говорит: «Как бы мне не соглашаться с ложным? 2 Как бы мне не отвергнуть истинное?»? Если окажется такой одаренный, чтобы беспокоиться обо всем этом, я напомню ему: «Что ты беспокоишься? Это от тебя зависит. Будь осторожен: прежде чем не приложишь природную мерку, не спе- 3 ши соглашаться». Или вот, если он беспокоится о стремлении, как бы оно не оказалось не достигающим своей цели и терпящим неуспех, об избегании, как бы оно не оказалось 4 терпящим неудачу, прежде всего я поцелую его за то, что он, оставив все то, что волнует остальных, и их страхи, заботится 5 о своих делах, где он есть он сам, затем скажу ему: «Если ты не хочешь в своем стремлении терпеть неуспех и в своем избегании терпеть неудачу, не стремись ни к чему чужому, не избегай ничего независящего от тебя. А иначе ты неизбежно 6 должен и терпеть неуспех и терпеть неудачу. Какое тут затруднение? Где тут имеют место эти „Как произойдет?” и „Как получится?” и „Не случилось бы того-то или того-то!”?» Ну вот разве предстоящий исход не есть то, что не зави- 8 сит от свободы воли? — Да. — А сущность блага и зла заключается в том, что зависит от свободы воли? — Да. — Так, значит, в твоей возможности пользоваться всяким получившимся исходом в соответствии с природой? Разве кто-нибудь может помешать тебе?— Никто.— Так больше не говори 9 мне: «Как произойдет?» Ведь как бы ни произошло, ты отнесешься к этому правильно, и получившийся исход будет для тебя преуспеянием. А то кем был бы Геракл, если бы гово- 10 рил: «Как бы не появился передо мной огромный лев, да огромный вепрь, да звероподобные люди!»? Да что тебе до того? Если появится огромный вепрь, ты совершишь более великий подвиг, если злодеи, избавишь свет от зол. — Так если 11 я умру тогда?— Умрешь добродетельным человеком, совершая благородное дело. Ведь поскольку смерть неминуема, неизбежно оказаться застигнутым ею за каким бы то ни было делом: или при занятии земледелием, или при занятии вскапыванием, или при занятии торговлей, или при исполнении должности консула, или при несварении, или при поносе. Так 12 за каким делом хочешь оказаться застигнутым смертью ты? Я лично — за каким бы то ни было делом человеческим, благотворным, общеполезным, благородным. А если я не могу 13 оказаться застигнутым за такими великими делами, то хотя бы занятым тем, что неподвластно помехам, тем, что дано: исправляющим себя, совершенствующим способность пользоваться представлениями, усердно добивающимся неподверженности страстям, воздающим каждому отношению свое; если я так преуспею в этом, — то и приступившим к третьему вопросу, вопросу, касающемуся непоколебимости в суждениях1. Если смерть застанет меня за этим, то мне достаточно, ес- 14 ли я смогу, воздев руки к богу, сказать: «Теми возможностями, которые я получил от тебя для осознания твоего управления и следования ему, я не пренебрег. Лично я не осрамил тебя. Посмотри, как я пользовался чувствами, посмотри, как 15 общими понятиями. Жаловался ли я когда-нибудь на тебя, был ли недоволен чем бы то ни было происходившим или хотел, чтобы произошло иначе, нарушал ли отношения? Я 16 благодарен тебе за то, что ты породил меня, за все то, что ты дал мне. Сколько пользовался я твоим, мне достаточно. Возьми это обратно и назначь на какое хочешь место. Твоим ведь было все, ты мне дал это». Разве уйти в таком состоянии 17 недостаточно? И какая жизнь лучше или пристойнее жизни находящегося в таком состоянии, а какая развязка счастливее? А чтобы добиться этого, нужно принять не мало и не пре- 18 успеть в не малом. Ты не можешь и консульства хотеть и это- 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 го, и землевладением быть серьезно занятым и этим, и о молоденьких рабах заботиться и о самом себе. Но если ты хочешь чего-то чужого, твое — потеряно. Такова природа этого дела: даром ничего не бывает. И что удивительного? Если ты хочешь стать консулом, то ты должен ночей не спать, носиться в беготне, целовать руки, томиться у чужих порогов, многое говорить, а многое и делать недостойное свободного, подарки посылать многим, гостинцы каждый день некоторым. И что получается? Двенадцать связок прутьев2, трижды или четырежды восседать на председательском возвышении, давать цирковые игры, делать раздачи. Или пусть кто-нибудь покажет мне, что, кроме этого. Так ради неподверженности страстям, ради невозмутимости, ради того, чтобы спать, когда спишь, бодрствовать, когда бодрствуешь, не страшиться ничего, не беспокоиться ни о чем, ты нисколько не хочешь потратить, нисколько потрудиться? Но если у тебя, занятого этим, что-то окажется потеряно или потрачено плохо, или другому достанется то, что должно было достаться тебе, ты сразу станешь терзаться из-за происшедшего? Не станешь ли ты сопоставлять, что вместо чего ты получаешь, сколько стоящее вместо сколько стоящего? Но ты хочешь получить такое великое даром? И как ты можешь? Дело делу рознь. Ты не можешь и об относящемся к внешнему миру с успехом заботиться и о своей верховной части души. А если ты хочешь то, оставь это. Иначе у тебя не будет ни этого, ни того, поскольку тебя будет отвлекать и это от того и то от этого. Если ты хочешь это, ты должен оставить то. Прольется масло, пропадет утваришка, но я буду неподверженным страстям. Пожар будет в мое отсутствие и пропадут книги, но я буду пользоваться представлениями в соответствии с природой. Но вот мне нечего будет есть. Если я такой несчастный, пристанью будет умереть. А это пристань всех, смерть, это— убежище. Поэтому никакое положение в жизни не бывает тяжелым. Когда хочешь, ушел, и вот не задыхаешься от дыма3. Так что же ты беспокоишься, что ночей не спишь? Разве ты не сообразишь сразу, где твое благо и зло, и не будешь говорить: «И то и другое зависит от меня. Ни этого никто отнять у меня не может, ни в то ввергнуть против моей воли. Так что же я не храплю себе, завалившись? Мое— в безопасном положении. Что касается чужого, пусть каждый смотрит сам, как у кого будет складываться, как будет дано от имеющего власть над тем. Кто я такой, что хочу иметь его вот так или вот этак? Да разве мне дан выбор в том? Да разве меня кто-то сделал управителем того? Мне достаточно того, над чем я имею власть. Вот это я должен устроить наилучшим образом, а что касается всего остального, — как будет угодно господину над тем»? Разве кто-нибудь, имея все это перед глазами, ночей не спит, да ворочается туда сюда?4 Чего желая или по чему тоскуя? По Патроклу, или по Антилоху, или по Менелаю?5 Когда же считал он бессмертным кого-то из друзей? Когда же не имел он перед глазами, что завтра или послезавтра должен или сам он умереть или тот? «Да, — говорит, — но я 32 думал, что он переживет меня и вырастит моего сына6». Потому что ты был глупец и думал то, что неясно. Так что же ты не винишь самого себя, но сидишь и плачешь, как девчонки? «Но он подавал мне есть7». Потому что он жил, глупец 33 ты, а теперь не может. Но тебе будет подавать Автомедонт. А если и Автомедонт умрет, найдешь другого. А если тот гор- 34 шок, в котором варилось для тебя мясо8, разобьется, ты с голоду должен умереть, оттого что у тебя нет привычного для тебя горшка? Разве не посылаешь ты покупать другой, новый? В этом, значит, для тебя зло? И вот вместо того, чтобы устранить его, ты винишь свою мать за то, что она не предсказала тебе его10, так что с тех пор пребываешь в мучениях? Как вы думаете, не намеренно ли сочинил все это Гомер, 36 чтобы мы увидели, что благороднейшим, сильнейшим, богатейшим, красивейшим, когда у них нет должных мнений, ничто не мешает быть несчастнейшими и злополучнейшими?