H. В. ШЕЛГУНОВ — РЕВОЛЮЦИОНЕР-ДЕМОКРАТ И ПЕДАГОГ-ПУБЛИЦИСТ 2-й ПОЛОВИНЫ XIX в.
После ссылки Н. Г. Чернышевского и разгрома орга- низовавшегося около него, как вождя революционной демократии, тайного революционного общества «Земля и воля» — почти единственным в русской литературе представителем революционной демократии 60-х годов остался Николай Васильевич Шелгунов. Несмотря на то, что на протяжении свыше 15 лет он находился в ссылке, а на свободе подвергался постоянным преследованиям полиции и царской цензуры, Шелгунов настойчиво продолжал развивать в подцензурной печати революционно-демократические идеи 60-х годов применительно к тем условиям, в каких развивалась русская жизнь 2-й половины XIX в. Деятельность революционных демократов и Н. В. Шел- гунова в частности представляет интерес не только исторический. Их сочинения вошли органической частью в русскую литературу, науку, в том числе и в педагогику. По профессии Шелгунов не был педагогом, но воспитание подрастающих поколений — как жгучая жизненная проблема — в условиях наступившей реакции не могло не интересовать его. Откликаясь на многие проблемы — экономические, политические, литературные, Шелгунов не мог обойти и вопросов воспитания, тесно с ними связанных. Освещая эти вопросы, Шелгунов критиковал крепостническую и пореформенную систему воспитания с революционно-демократических позиций и тем поддерживал в русской педагогической литературе революционно-демократическую традицию, начало которой было положено Чернышевским и Добролюбовым и их предшественниками конца XVIII и начала XIX в. Особо необходимо отметить, что Шелгунов был не только популяризатором педагогических идей своих предшественников, но и оригинальным мыслителем-педагогом. В педагогической литературе Шелгунову почти не посвящено статей, дающих сведения о его жизни, направлении и содержании его педагогических работ. Такое положение совершенно не отвечает действительному значению Шелгунова в истории русской педагогики 2-й половины XIX в. Объясняется это прежде всего тем, что его литературно-педагогическое наследство еще не собрано и не проанализировано надлежащим образом. В настоящей статье, не претендующей на исчерпывающее освещение вопроса, даются только самые общие, первоначальные сведения о биографии, литературной деятельности и основном направлении педагогических идей Шелгунова. Николай Васильевич Шелгунов (1824—1891) родился в Петербурге, в семье чиновника. На пятом году он лишился отца и был отдан на воспитание в Александровский малолетний кадетский корпус, а затем с 9 лет обучался в Лесном институте ведомства Министерства финансов, ставившем задачу подготовки специалистов лесного хозяйства. Окончив в 1841 г. Лесной институт, Шелгунов был оставлен таксатором при Лесном департаменте министерства. «Я ездил по летам для лесоустройства, — рассказывает об этом начальном периоде своей службы Шелгунов, — и жил по деревням, а зимой возвращался в Петербург, чтобы весной снова ехать на лесоустройство». Разъезжая по России, Шелгунов обогатился исключительно большим количеством конкретных знаний о разных сторонах русской жизни, в особенности сельской, что содействовало раннему и прочному формированию материалистического направления его взглядов на общественно-экономическую жизнь России. С первых лет службы началась и литературная деятельность Шелгунова. Она была посвящена в этот период преимущественно вопросам его специальности, т. е. лесоустройству. Шелгунов опубликовал по предмету этой специальности ряд статей в журналах; кроме того, им были напечатаны отдельными изданиями такие работы, как — «Лесная технология», «Лесоводство для частных владельцев», «История русско- 6 го лесного законодательства». Работы обратили на себя внимание министерства, и в связи с этим Шелгунову было предложено место ученого лесничего в Лисинском учебном лесничестве (Петербургской губ., Царскосельского уезда). «Ученый лесничий был профессором всех лесных наук, — поясняет Шелгунов, — это хотя несколько и громко, но верно, ибо Лисинское лесничество было практическим офицерским классом, и ученый лесничий должен был летом руководить практическими работами, а зимой читать лекции. Я не считал себя достаточно подготовленным для такого места и заявил, что приму его, если меня отправят заграницу». Такая командировка была дана, и в 1856 г. Шелгунов отправился заграницу с целью усовершенствования в своей специальности. Эта поездка имела для него большое политико-воспитательное значение. Приступив к исполнению профессорских обязанностей и не успев еще, как следует, развернуть свою работу, он внезапно получил предписание явиться в Петербург для нового специального назначения, которое совершенно его не устраивало. Но освободиться от этого назначения он смог лишь через несколько месяцев. В 1857 г. он получил «по болезни» новую командировку за границу, куда отправился вместе с женой. Там он впервые познакомился с сочинениями А. И. Герцена и имел личную встречу с ним в Лондоне. Вернувшись в Россию в конце 1858 г., Шелгунов почувствовал себя всецело в атмосфере того широкого демократического и революционного движения, которым были насыщены 60-е годы. «Это было удивительное время, — писал Шелгунов, — Время, когда всякий захотел думать, читать и учиться, и когда каждый, у кого было что-нибудь за душой, хотел высказать это громко. Спавшая до того времени мысль заколыхалась, дрогнула и начала работать. Порыв ее был сильный и задачи громадные. Не о сегодняшнем дне шла тут речь,—обдумывались и решались судьбы будущих поколений, будущие судьбы всей России, становившейся в зависимость от того или другого разрешения назревших реформ. Эта заманчивая работа потянула к себе всех более даровитых и способных людей и выдвинула массу молодых публицистов, литераторов и ученых, имена которых навсегда связались с историей русского просвещения и с блестящим, но корот- ким моментом 60-х годов, надолго давшим свое направление умственному движению России, как бы оно по времени ни затихало. В 1857—1858 гг. совершалось только начало этого громадного умственного труда; блестящий же, самый оживленный и зрелый момент журналистики был еще впереди и начался после 1859 года. G этого года мои личные воспоминания получают другой характер. Я вступаю в сношения с людьми, память о которых связана с лучшими годами моей жизни. И какая же это память, кайая благоговейная память, и как она дорога мне! Самая широкая гуманность и великодушные чувства нашли в этих людях своих лучших поборников. Если у меня, старика, у которого уже нет будущего, бывают еще теплые и светлые минуты в жизни, то только в воспоминаниях о них». Так высоко оценивал Шелгунов общественное революционно-демократическое движение 60-х годов. В конце 50-х годов Шелгунов примкнул к тайной революционной организации, руководимой Чернышевским, под наименованием «Земля и воля». В состав этого общества, наряду с Добролюбовым, братьями Серно-Соловьевич, Михайловым, Слепцовым, Обручевым входил и Шелгунов. Согласно проекту Н. Г. Чернышевского, в целях подготовки крестьянской революции члены этого общества должны были разъехаться по разным округам для организации на местах революционных кружков, для ознакомления с положением дел и настроениями крестьянских масс. Сибирь представляла особый округ, и для работы в нем был намечен Шелгунов. Однако предварительно, до выезда на места, предположено было обратиться к разным грушам населения — крестьянам, солдатам, молодежи и другим с особыми воззваниями и призывами активно противодействовать подготовлявшейся крестьянской реформе, которая не только не разрешала проблемы освобождения крестьян, но еще более ухудшала и без того тяжелое, бедственное положение закрепощенного народа. В 1861 г., согласно плану Н. Г. Чернышевского, Шелгунов написал две прокламации — «К молодому поколению» и «'К солдатам». «Мы хотим, — писал Шелгунов в первой прокламации, — чтобы земля принадлежала не лицу, а стране, чтобы у каждой общины был свой надел, 8 чтобы личное землевладение не существовало. Император, помазанный маслом в Уопенском соборе, должен быть заменен выборным старшиной». Развивающийся на западе капитализм не прельщал автора прокламации: он предполагал, что в общине русский народ имеет задатки иных порядков, опираясь на которые, возможно радикально перестроить социально- экономическую жизнь. Вместе с революционными демократами Шелгунов разделял, таким образом, утопическую веру в возможность использовать русскую общину для преобразования социальной жизни России, да и не одной России. «Не мне одному, — многим думалось, что в русской жизни, сохранившей черты быта, уже исчезнувшего в Европе, есть что предложить Западу». Но это было только временное увлечение, навеянное специфическими условиями русской жизни и с течением времени уступившее место более зрелой, исторически более правильной оценке развития капитализма в России. В 1862 г. по доносу провокатора В. Костомарова, выдавшего правительству Михайлова и Чернышевского, Шелгунов был в свою очередь арестован и заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. После 20-месячного заключения в крепости Шелгунов был выслан на поселение под надзор полиции в Вологодскую губернию. В течение почти 15 лет по произволу полиции скитался Шелгунов по разным местам России *, пока, наконец, в 1877 г. ему не разрешено было вернуться в Петербург. Во все время изгнания Шелгунов продолжал свою литературную деятельность. Но, начиная с 60-х годов, направленность, содержание его литературных работ резко изменилось. С предмета своей прежней специальности он переключился на вопросы социально-политические в широком смысле этого слова и всецело отдался делу популяризации и распространения знаний — исторических, социально-политических, экономических, литературных, педагогических. При этом не надо забывать, что в условиях наступившей с середины 60-х годов реакции самая воз- 1 Будучи поселен сначала в Тотьме Вологодской губ., Шелгунов переводится затем в Устюг, потом в Никольск, Кадников, Вологду, в 1869 г. — в Калугу, в 1873 г. — в Выборг, в 1874 г. — в Новгород. можность литературной деятельности Шелгунова постоянно подвергалась опасности, и ему приходилось перекочевывать из одного издания в другое. С 1861 г. Шелгунов сотрудничал в журнале «Современник», с 1865 г. из далекой ссылки писал статьи для журнала «Русское слово», с 1867 г., после закрытия «Русского слова», печатался в журнале «Дело» и с 1872 по 1883 г. в газете «Неделя», помещая свои статьи в разделе «Заметки провинциального философа». С 1880 г., после смерти редактора журнала «Дело», редактирование журнала перешло к Шелгу- нову. В 1884 г. он был заподозрен в сношениях с народовольцами, арестован и вторично заключен в Петропавловскую крепость. Однако за недоказанностью обвинения его вскоре освободили, запретив редактирование журнала. С 1885 г. Шелгунов работал в журнале «Русская мысль», где ему была предоставлена возможность писать ежемесячные фельетоны под общим заголовком «Очерки русской жизни». Эту работу Шелгунов выполнял до самой смерти, последовавшей в апреле 1891 г. За время литературной деятельности в этом журнале им написано 65 очерков, регулярно каждый месяц по одному очерку. Последний он уже не мог писать и продиктовал его, лежа в постели. Публицистическая деятельность Шелгунова была высоко оценена передовыми рабочими. Незадолго до смерти, в 1891 г., его посетила делегация петербургских рабочих и вручила адрес, в котором было отмечено, что именно ценят рабочие в его литературной публицистической деятельности. «Читая Ваши сочинения, — сказано было в адресе, — научаешься любить и ценить людей, подобных Вам. Вы первый признали тяжелое положение рабочего класса в России... Вы познакомили нас с положением бра- тьев-рабочих в других странах, где их тоже эксплуатируют и давят... Мы узнали, как наши товарищи рабочие в Западной Европе добились прав, борясь за них и соединяясь вместе. Мы поняли, что нам, русским рабочим, подобно рабочим Западной Европы, нечего рассчитывать на какую-нибудь внешнюю помощь помимо самих себя, чтобы улучшить свое положение и достигнуть свободы. Те рабочие, которые поняли это, будут бороться без устали за лучшие условия жизни теми средствами, которые Вы указали в Ваших сочинениях. Вы выполнили Вашу задачу, — Вы показали нам, как вести борьбу». Шелгунов мог считать себя вполне удовлетворенным этим чутким отношением к нему передовых рабочих. Он понял интересы и нужды рабочих и нашел общий с ними язык. Они говорили с Шелгуновым как со своим руководителем. В восьмидесятые годы — годы тяжелой реакции — Шелгунов стал настоящим вождем прогрессивной молодежи. Его авторитет вырос. В нем видели того, кто указывал молодежи путь к политической борьбе, кто предостерегал ее от ошибок и увлечений «абрамовщиной» и «толстовщиной». Передовые идеи и стремления Шелгунова непрестанно развивались в направлении все более последовательного революционного демократизма. Постепенно смыкаясь впоследствии с рабочим движением в России, он донес таким образом свои идеи до начала революционного движения в России. Неудивительно, поэтому, что весть о смерти Шелгунова повергла в глубокий траур всех передовых людей России, и похороны Шелгунова, скончавшегося 12 апреля 1891 г., как это отметил В. И. Ленин в 1907 г. в своей статье «Первые уроки»!, превратились во внушительную политическую демонстрацию, в которой вместе с студенчеством и передовой интеллигенцией приняли участие и рабочие. На гроб Шелгунова был возложен венок с надписью: «Умершему со знаменем в руках».