Тема инжиниринга в современной науке. Гуманитарнотехническая сущность инжиниринга. Специфика инженерной деятельности. Проективно-конструктивная парадигма. Принцип гипервизуализации. Технонаука. Социальная оценка техники и гуманитаризация инженерного образования. Отличие деятельности ученого-естествоиспытателя от деятельности специалиста в области инженерного дела можно выразить следующим образом: ученый изучает то, что существует, а инженер создает то, чего еще никогда не было. Первый строит знание, второй - проект. Первый выявляет законы первозданной природы, второй - претендует на создание некоторой искусственной среды (техносферы). Для первого полученное знание само по себе представляет ценность, второй же в своих целевых установках изначально утилитарен, поскольку его проект должен удовлетворять определенным требованиям практической реализации, а конечный материальный продукт обладать заранее заданными свойствами. Здесь отмечена специфика инженерной деятельности и специфика технического знания в целом. Технические науки - как фундаментальные, так и прикладные - нацелены на создание того, чего нет в природе. Они творят «вторую природу» - техническую основу цивилизации. Если для естественных наук характерны открытия, то для технических - изобретения. Если в науках о природе важно достижение истины, то в технических науках - обладание не просто истинностным знанием, но знанием эффективным в контексте инженерных разработок. Так, искусственные объекты лишь имитируют естественные. Примером может служить искусственный спутник Земли. Мы не рассматриваем его как модель Луны или какой-нибудь планеты. Он просто подчиняется тем же законам физики. Инженеру нужно явление не во всей полноте, а лишь некоторые свойства, выделенные из явлений сложной действительности для решения конкретной практической задачи. Выдающийся американский ученый Г. Саймон в этой связи говорит о необходимости разработки методологии наук об искусственном в противовес наукам естественным, на базе которых следует провести необходимую реорганизацию инженерно-технического образования. В числе прочего Г. Саймон указывает на интересный факт: если в естественных явлениях все выглядит неизбежным, что вызвано непререкаемостью естественных законов, то на искусственных явлениях всегда лежит некая печать свободы выбора и подверженности внешним влияниям. Инженер думает о том, какими должны быть вещи с точки зрения достижения определенной цели или выполнения определенной функции76. Становление проективно-конструктивной парадигмы. Античные и средневековые философы полагали, что познающий человек имеет дело с существующей независимо от него реальностью, с бытием. В основе такой картины мира лежит принцип невмешательства в природные процессы, а эксперимент как средство изучения реальности невозможен. Ведь в эксперименте человек пытается «перехитрить» природу, поставить естественные явления в сконструированные им неестественные условия. Техническая деятельность, создающая мир искусственных предметов, рассматривается как не имеющая отношения к познанию и, с точки зрения ценностей, ставится не очень высоко - в отличие от деятельности теоретика. (Напомним, что древнегреческое слово «теория» переводится как «созерцание»). В основе цивилизации Нового времени лежит принципиально иная система установок, которая задает новое отношение человека к природе и к самому себе. «Речь идет о понимании природы и вообще всего естественно данного как простого ресурса человеческой деятельности, как некоторого пластичного материала, в принципе допускающего возможность безграничного человеческого вмешательства, переделки, преобразования в интересах человека, который как бы противостоит природным процессам, регулируя и контролируя их»77. Тем самым снимается противопоставление «искусственного» и «естественного». Познание теперь понимается уже не как описание того, что дано в опыте, а как вмешательство в природные процессы с целью выявления, через «пытания» (отсюда слово «естествоиспытатель») тайн природы и создание того, что сама природа создать не может. В таком процессе познания факты не столько описываются в контексте постановки эксперимента, сколько препарируются и конструируются в нем. А научная теория становится как бы одним из видов технической конструктивной деятельности. С этого момента познание понимается в рамках проективно-конструктивного отношения к миру. Начатое таким образом преобразование познания было продолжено Галилеем, Декартом, Ньютоном и другими «отцами» новоевропейской науки. Благодаря их усилиям сложилась новая форма познания природы - математизированное естествознание, опирающееся на точный эксперимент. В отличие от созерцательной установки античного теоретизирования, представленного наблюдением явлений в их естественном течении, новоевропейская наука использует активные, конструктивно-методологические приемы построения теорий и опирается на методы точного измерения и экспериментального исследования явлений при строго контролируемых лабораторных, искусственных условиях. В этой связи получает распространение мысль о том, что человек имеет наиболее адекватное знание лишь о том, что он создал собственными руками или действиями. Впервые эту мысль сформулировал Вико, крупнейший итальянский философ эпохи Просвещения. Именно он первым реализовал на философском уровне проективно-конструктивную установку новоевропейской цивилизации. Но Кант пошел еще дальше. Он показал, что человек может познавать не только продукты своей технической деятельности, но и природные процессы: ведь то, что мы считаем «природой», на самом деле является продуктом идеальной деятельности субъекта. «Согласно Канту, наше познание имеет дело не с независимой от субъекта реальностью, не с вещами в себе, а с теми предметами, которые произведены самим субъектом. Можно знать лишь то, предмет чего существует в опыте. А опыт - это конструкция, это организация субъектом материала чувственности (ощущений) с помощью априорных форм чувственного созерцания и априорных категорий рассудка. Правда, эта конструкция производится, как считает Кант, не эмпирическим индивидом, а Трансцендентальным Субъектом и осуществляется как бы “за спиной” эмпирического индивида, не сознается им»78. Российский философ науки М.А. Розов говорит даже о глубокой и принципиальной связи между деятельностью ученого и инженера. И дело тут не в том, что исследователь-экспериментатор должен конструировать приборы и экспериментальную технику. Это очевидно. Суть в другом: в основе познания в развитых его формах лежат образцы инженерной деятельности, образцы конструирования. Это находит свое выражение даже в словоупотреблении. Мы обычно говорим, что ученый построил теорию, а не открыл ее. «Познать некоторое явление - это значит либо построить его модель, либо создать проект построения его самого... Несколько усиливая этот тезис, можно сказать, что мы конструируем не только теории и классификации, но и объекты исследования и даже то, что принято называть фактом»79. Действительно, мы сталкиваемся с инженерной по своей сути конструкторской деятельностью во всех областях познания. Мы создаем и реализуем проекты производственной и экспериментальной деятельности, конструируем математические объекты и системы координат, необходимых для фиксации тех или иных явлений. Наконец, любая теория, а также факты, на которых она базируется, также являются продуктами конструирования. Влияние техники и инженерных наук на современные концепции в философии науки. Немецкий философ техники Г. Ленк отмечает, что в последние десятилетия складывается новое направление в философии техники, а именно происходит «технологизация» теории науки под влиянием современной философии техники. Представители этого нового направления - Ян Хакинг, Рональд Гир, Дон Идее. Их главную установку можно сформулировать следующим образом: научную работу и прогресс науки нельзя свести к чисто теоретическим притязаниям (как это, например, утверждает традиционная аналитическая философия). Нет, эти процессы существенным образом опираются на развитие техники и инструментов эксперимента, от «встраивания» этих инструментов в соответствующие научные и экспериментальные контексты и до «воплощения» научных предприятий на практике, включающего технический инструментарий. Центральной идеей новой «технологической» теории науки служит мысль Я. Хакинга о том, что изначально постулируемые теоретические объекты в некотором роде задаются лишь экспериментальной техникой и измерительными приборами, позволяющими экспериментатору вступать в опосредованное, с эпистемологической точки зрения, отношение с реальностью. «Тезис Хакинга можно проиллюстрировать на примере электрона: используя электронные лучи и электроны в наших измерительных приборах для решения других проблем, например, чтобы доказать существование 2-бозона или топ-кварка, мы показываем, что технически опосредованная экспериментальная деятельность позволяет приписать электронам “реальное” существование; они меняют свой статус, становясь из чисто теоретических объектов реальными “инструментами”, т.е. технически эффективными реальными объектами. Повторно и надежно употребляемые инструменты и предполагаемые ими “объекты” реальны»80. А вот пример Р. Гира: «Протон когда-то принадлежал к числу самых теоретических частиц. А теперь протон укрощен и впряжен в оборудование, используемое для исследования других частиц и структур - кварков, глюонов и оболоченной модели атомного ядра. Таким образом, кое-что из того, что мы узнаем сегодня, воплощается в исследовательских инструментах завтрашнего дня»81. Таким образом, часть фонового знания (потенциального) рано или поздно становится воплощенным знанием (актуальным). Оно воплощается в экспериментальной технике. Именно техника играет решающую роль в связывании теоретических моделей и реальных систем, на которые направлено наше познание. И в этом смысле вслед за Г. Ленком мы действительно можем говорить о технически ориентированной философии науки. Принцип гипервизуализации, или расширения естественных перцепций, - другой пример технизации науки. Гипервизуализм современной науки есть результат многовекового развития инструментальных практик и способов инструментально опосредованного восприятия объектов. С развитием изобразительных технологий наука получает всё более развернутые возможности визуализации, добивается всё большей «прозрачности» исследуемых тел и переводит всё большее число зрительно не воспринимаемых объектов в зрительно воспринимаемые. Эта тенденция отражает визуальные предпочтения науки, ее глубокую веру в то, что именно ви- зуализованные объекты обладают статусом подлинно научных. Развитие инструментария зачастую приводит к возникновению новых дисциплинарных объектов. Так, инструментарий астрономии до середины XX столетия почти полностью сводился к оптическим технологиям, из-за чего астрономия имела дело фактически только с объектами, производящими видимый свет. Развитие радиотелескопии изменило положение дел и сделало возможным исследование микрорадиационного спектра за пределами границ видимого света. Перерабатывая коротковолновые излучения в видимый свет, астрофизика переводит ранее не доступные глазу объекты в зрительно воспринимаемые. Применение подобных технологий позволяет «увидеть» такие феномены, как черные дыры, сверхновые звезды, галактические туманности и т.д. Другими словами, расширение инструментального ряда умножает число «объектов» во Вселенной. Кроме того, развитие изобразительных технологий увеличивает количество «профилей» (вариантов) одного и того же объекта, тем самым расширяя его способы восприятия, следовательно, возможности интерпретации. В частности, применяемые в медицине визуальные технологии (рентгенография, ультразвук, сканирование и т.д.) позволяют «увидеть» один и тот же объект с различных сторон и в разных контекстах, что повышает уровень знания о нем. Философия инженерии. В конце XX - начале XXI века исследователи из США, Китая и Европы стали продвигать новую программу философии инженерии. Инженерия является созданием новых материальных предметов и имеет существенные отличия от понятий науки и техники. Китайский философ Ли Боцун отметил, что основой философии инженерии является утверждение «я изготавливаю вещи, я пользуюсь вещами, следовательно, я существую». Вопросы о том, может ли человечество творить (создавать вещи) и как оно может это делать, составляют основные вопросы философии инженерии. Другой китайской философ Бао Оу подчеркивает, что на протяжении долгого времени происходило смешение понятий «инженерия» и «техника». Это обусловлено тем, что техника является одной из предпосылок инженерной деятельности, «инженерия не существует без техники». В этом заключается одна из главных причин того, что философия инженерии не получала независимости от философии техники. Однако понятие инженерии не совпадает с понятием техники. Техника - это комплекс навыков, средств, методов и орудий. Техника существует не только в инженерии, но и за ее пределами. Техника в составе инженерии сводится к соответствующим ее специфике средствам, методам и орудиям, эта техника образует часть возможных условий и пространства для инженерии. Инженерия же - это процесс создания новых вещей в соответствии с предварительно установленными целями. Инженерное сообщество, являющееся субъектом инженерии, может на основании целей инженерной деятельности выбирать технику, концентрировать технику, внедрять технику в инженерный процесс, может направлять инженерный процесс и ограничивать его. При этом техника - лишь один из многих необходимых факторов, влияющих на инженерную деятельность. «Не существует “чисто технической” инженерии. В качестве необходимых компонентов в инженерную деятельность входит не только техника (причем техника в составе инженерной деятельности не может быть техникой в своей обычной форме или, тем более, техникой в лабораторной форме, а должна именоваться особой формой “инженерной техники”). В инженерную деятельность также входят необходимые факторы, связанные с управлением, экономикой, политической системой, обществом (включая политические и юридические аспекты), этикой и т.д.»82. Тема проектирования и конструктивизма становится центральной и в западноевропейской философии науки и техники. Так, по мнению голландских ученых (университет Делфт), понятие инженерного проектирования является ключевым для различения естественных и технических наук. В основе последних лежит деятельностно-ориентированная парадигма инженеров в отличие от дескриптивно-созерцательной позиции естествознания. Проблема, однако, заключается в том, что в современной философии науки отсутствует систематический анализ инженерного проектирования. Ведь чем занимается классический философ? Он описывает окружающий нас мир натуралистически, не учитывая взгляд на него проектировщиков. Поэтому технические артефакты в философских дискуссиях, как правило, играют подчиненную роль. Положение, однако, изменилось в последнее десятилетие, что связано с формированием в философии науки представления о технонауке. Качественно новый этап в развитии науки, обозначаемый термином «технонаука», представляет собой формирование новой парадигмы научно-технического развития. Изменения в современной науке связаны с переориентацией научной деятельности с познавательной на проективно-конструктивную. Наука постепенно интегрируется в организованную по новым принципам систему взаимодействия науки и технологии. «В ней технологическая эффективность вместо истины, знание как проекты действия, а модель познания - конструирование»83. Особенность технонауки состоит в том, что ее объекты не есть предметная реальность в картезианской дуалистической картине мира, а так называемые «человекоразмерные» объекты. Главной чертой технонауки является высокая социально-практическая ориентированность. Технонаука - это не техническая наука, а новая форма организации науки, интегрирующая в себе многие аспекты как естествознания и техники, так и гуманитарного познания. Специфика технических наук и инженерной деятельности. Необходимо отличать инженерную деятельность от технической. Инженерная деятельность как профессия связана с регулярным применением научных знаний в технической практике. Решая технические задачи, первые инженеры и изобретатели обратились за помощью к математике и механике, из которых они заимствовали знания и методы для проведения инженерных расчетов. Следует также упомянуть о двойственной ориентации инженера. С одной стороны, он ориентируется на научные исследования естественных, природных явлений. С другой - на воспроизведение своего замысла посредством целенаправленной деятельности. И это отличает его как от ремесленника, так и от ученого-естествоиспытателя. Инженер, как и ученый-экспериментатор, оперирует идеализированными представлениями о природных объектах. Однако первый из них использует эти знания и представления для создания технических систем, а второй создает экспериментальные устройства для обоснования и подтверждения данных представлений. Естественные и технические науки имеют одну и ту же предметную область инструментально измеримых явлений. Тесная связь с техникой наблюдается как в первом, так и во втором случае. В естествознании - это экспериментальная база. Технические явления в экспериментальном оборудовании естественных наук играет ключевую роль, а большинство физических экспериментов являются искусственно созданными явлениями/ситуациями. Объекты технических наук также представляют собой своеобразный синтез «естественного» и «искусственного». Таким образом, естественнонаучные эксперименты являются артефактами, когда в чистом виде моделируется какое-то явление, в природе невозможное; в свою очередь, технические процессы есть фактически видоизмененные природные процессы. Отсюда - тесная связь между естественными и техническими науками. Появление технических наук обусловлено развитием машинного производства и требовавшимся для него формированием специалистов - носителей научно-технического образования, т.е. инженеров, а также необходимостью их теоретической подготовки. Именно технические науки становятся важным связующим звеном между теоретическим естественно-научным знанием, инженерной деятельностью и производством. Классические технические науки генетически тесно связаны с естественными науками. Напомним, что долгое время технические школы находились в тени классических университетов, а статус выпускников-инженеров был намного ниже статуса традиционного студента. По большому счету, их не держали за своих в среде образованных людей. Такое положение инженеров не устраивало. И вот в XIX веке начинается широкое движение инженеров за придание инженерному знанию формы, аналогичной науке. В результате этой тенденции были сформированы профессиональные сообщества, подобные тем, какие существовали в науке, появляются исследовательские журналы, создаются исследовательские лаборатории, математические теории и экспериментальные методы науки приспосабливаются к нуждам инженерии. Одним из первых это понял знаменитый математик и инженер Гаспар Монж, создатель начертательной геометрии, при инициативе которого в 1794 году была создана первая в Европе Парижская политехническая школа, сделавшая ставку на «сайентификацию» инженерного знания. В частности, в программу Политеха была заложена ориентация на глубокую математическую и естественнонаучную подготовку будущих инженеров. В скором времени Парижская политехническая школа стала центром математики, математического естествознания и прикладной механики. Позже по образцу данной школы создавались другие инженерные заведения Германии, Испании, США, России84. Итак, инженеры заимствовали не просто результаты научных исследований, но также методы и социальные институты научного сообщества. С помощью этих средств они могли уже сами генерировать специфические, необходимые для их профессионального сообщества знания. И действительно, к началу XX века технические науки представляли собой сложную иерархическую систему знаний - от систематических наук до собрания правил в инженерных руководствах. Некоторые из них возникали на основе естествознания (например, сопротивление материалов и гидравлика), другие (как кинематика механизмов) вырастали из непосредственной инженерной практики. Необходимо подчеркнуть, что инженеры использовали не столько готовые научные знания, сколько научный метод, поэтому в самих технических науках постепенно формируется мощный слой фундаментальных исследований. Но в чем их специфика? Они как бы «нагружены» прикладными целями и проводились в интересах самой техники. Особенность научно-технических дисциплин состоит в том, что в них инженерная деятельность зачастую совпадает с экспериментальной. Ведущий российский специалист в области философии техники В.Г. Горохов подчеркивает, что именно в инженерной деятельности проверяется адекватность теоретических выводов и выявляется новый эмпирический материал для исследования. Другими словами, задача научно-технических дисциплин - довести теоретические знания до уровня практических инженерных рекомендаций. «Специфика технической теории выражается не столько в использовании ее выводов для объяснения протекающих в технических устройствах природных процессов или даже необходимости доказательства применимости ее результатов на практике, сколько в их регулярном практическом использовании для создания этих технических устройств»85. Социальная оценка техники и гуманитаризация инженерного образования. Современный мир насквозь пронизан техникой и застает нас врасплох. Мир высоких технологий и инноваций не только расширяет онтологические горизонты мироздания, но и меняет саму структуру нашего мышления, трансформирует «социальный космос». Узловая проблема техногенного общества лежит не в экспансии постоянно прогрессирующей техники, а в несоответствии между человеком и созданным им техническим миром. Готово ли человечество адекватно ответить на технический вызов эпохи «постава» (в терминологии Хайдеггера)? В центре внимания современных исследований находится не сама техника, а процесс ее взаимодействия с обществом. В этой связи проблема гуманитаризации технического образования, а также роль социальногуманитарного познания в междисциплинарной оценке научнотехнического развития выходят на первый план. Социальная оценка техники (Technology Assessment) может рассматриваться как междисциплинарное (даже трансдисциплинарное) исследование, которое ориентировано на решение социальных и политических проблем, возникающих в жизненном мире фактически вне научных контекстов. Поэтому и предлагаемые решения подобных проблем должны доказать свою практическую релевантность за пределами науки. Недаром В.Г. Горохов отмечает, что чисто научные подходы к решению жизненно важных практических проблем повседневности являются слишком односторонними и близорукими. «Отработка вненаучной постановки проблем и выработка способов ее решения, которые в свою очередь должны доказать их способность решать такого рода проблемы, характерны для социальной оценки техники»86. Поэтому такого рода исследования по определению не могут быть чисто научными. Это фактически соответствует постнеклассическому этапу развития науки, согласно классификации В. С. Степина: «Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эксплицируется связь внутри научных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями»87. Главной причиной возникновения феномена социальной оценки техники было как раз нарастание случаев нежелательных последствий научно-технического прогресса в ХХ веке. Большое воздействие на общественное мнение оказывает расширение радиуса их действия не только в пространстве, но и во времени. В последнем случае речь идет об их влиянии не только на современное общество, но и на последующие поколения, например в случае со складированием радиоактивных отходов или изменениями климата в силу техногенных причин. С этой точки зрения одной из важнейших задач социальной оценки техники становится раннее выявление такого рода последствий с целью конструктивного преодоления вызываемых техникой разнообразных социальных конфликтов. Таким образом, «под социальной оценкой техники понимается эпистемологическая претензия на систематическое и многостороннее исследование и раннее распознавание на основе всех имеющихся знаний возможных последствий научно-технического развития. Она необходима для принятия научно обоснованных решений (причем не только с точки зрения естественных и технических, но и общественных наук) в области научно-технической политики»88. Техническая этика находится в центре исследований социальной оценки техники. Она предполагает не отказ от техники вообще, без которой невозможна современная цивилизация, а поиск новых, более гуманных форм взаимодействия между миром, техникой и человеком. Всё это закономерно приводит к постановке сложной проблемы распределения ответственности и формированию новой инженерной этики. Сделать это можно через переориентировку инженерного мышления, в первую очередь через инженерное образование. В этом и заключается среди прочего одна из задач философии техники. Обсуждаемая проблема гуманитаризации инженерного образования является важным аспектом более общего процесса гуманитаризации познания и образования на современном этапе развития науки, характеризуемом как постнеклассический этап научной динамики и общества и обозначаемом как общество знания (общество, основанное на знании). Выделим три основных фактора, определяющих процесс гуманитаризации науки и образования, где под гуманитаризацией понимается усиливающийся процесс обращения науки к проблемам человека, наполнение образовательной программы гуманитарным содержанием. Гуманитаризация рассматривается, во-первых, как путь к ценностно ориентированному познанию, смысл которого заключается в том, что объект конструируется в интеллектуальном и культурном пространстве деятельности человека; во-вторых, как способ формирования сложносистемного мышления (К. Майнцер, Э. Морен), способного бросить вызов пониманию неопределенности, комплексности, контекстуальности; в- третьих, как способ приобщения человека к духовным ценностям цивилизованного мира, как его окультуривание в широком смысле слова, отнюдь не сводимом к узкой профессионализации. Вспомните установки немецкого инженера А. Ридлера (1850-1936), который одним из первых поставил вопрос о реформе инженерного образования и культурной миссии инженера. Его основную идею можно сформулировать примерно так: «Инженеру надо преподавать в школе глубокую умственную культуру». Глубокая умственная культура и означает проблему гуманитаризации (гуманизации) технического образования. В заключение отметим, что на современном этапе научнотехнологического развития техническая этика не ограничивается лишь профессиональной этикой инженера и проектировщика. Она предполагает также этическое отношение к использованию техники, что затрагивает общество в целом, включая всех его членов в отдельности. Недаром ведущий европейский ученый в области социальной оценки техники А. Грюнвальд исходит из общепринятой в науке установки различения «фактуальной морали» и этики как рефлективной дисциплины, реагирующей на плюрализм мировоззрений и моральных образцов в современном западном обществе. В этом смысле понятной становится установка Ю. Хабермаса, которая красной нитью проходит через многие его работы по этике: «Правильное этическое самопонимание не может быть ни получено в результате откровения, ни дано каким-либо иным образом. Оно может быть лишь завоевано совместными усилиями»89.