Понятие бытия.

Самое основное и первоначальное понятие, предполагаемое всеми другими, есть понятие бытия. По Канту, бытие не есть признак, ибо вещь только воображаемая, и та же вещь, данная в действительности, по своим признакам не различается.

На самом деле пример этот не доказывает, что бытие не есть признак: вещь воображаемая только, и та же вещь, имеющаяся налицо, действительно не различны по своим признакам, но только потому, что и воображаемая вещь существует как представление, следовательно только по образу существования, а не просто в отношении бытия отличается от вещи действительной. Бытие действительно не есть признак, ибо признаком называется то, что служит к различению одной вещи от другой, но в отношении бытия вещи не различны. Бытие могло бы различаться только от небытия, но ведь небытия как чего- то, отличного от бытия, нет; небытие, поскольку мы его мыслим и выражаем, есть только ограничение бытия, возможное и необходимое лишь в частном случае: мы говорим, что известный признак отсутствует в данной вещи, следовательно не существует только в этой вещи, но вместе с тем существует во многих других вещах. Говоря о чем- либо, что это есть, существует, мы, конечно, различаем мысль, полагающую это нечто как существующее, от того, что полагается ею таким образом; по-видимому, мысль отлична от бытия как предмета мыслимого, а так как и сама мысль существует, то оказывается, что, различаясь от бытия, она с тем вместе и тожжественна с бытием; тождество заключается, таким образом, в различном и различное в тождественном (Гегель). Верно это, но только заметить должно, что мысль о существовании известного предмета, т. е. мысль, полагающая этот предмет, тождественна с ним, лишь поскольку сама также существует, следовательно, поскольку во всем существующем должно быть взаимоотношение, должна быть связь, но та же мысль и различна от своего предмета по образу бытия (как субъективное от объективного, или как одно состояние мыслящего субъекта от другого состояния, если предметом мысли служит нечто, относящееся к самому же субъекту), следовательно тожественна в одном смысле, а различна в другом.

Итак бытие точно не есть признак, но было бы странно выводить отсюда, что бытие непознаваемо и не может быть предметом исследования, и что только явления познаваемы (явления ведь существуют). Дело в том, что никогда просто бытие не мыслится, а всегда мыслится такой или иной образ бытия, — образ же бытия несомненно есть признак.

Что касается образа существования, то в этом отношении следующие различия даны как необходимо мыслимые, т. е. как такие формы мышления, в коих все данное необходимо мыслится: существующее самостоятельно и несамостоятельно, в себе сущее и существующее в ином (субстанция и акциденции), деятельное и страдательное (причина действующая и ее произведения). Различия эти применимы ко всякому предмету, отдельно взятому, и в этом смысле имеют общее значение, но более важно различие самого мыслящего субъекта от всего того, что он полагает как нечто внешнее и постороннее для него и даже противополагает себе. Различие это выражается в том, что, например, опыт разделяется на внешний и внутренний, а более точно, в разделении всего данного на область субъективную и область объективную. Нередко выражения: субъективный и объективный принимаются как однозначащие с выражениями: внешний и внутренний. На самом же деле и в сфере бытия чисто объективного мы различаем внешнее от внутреннего (внешние части тела различаем от внутренних), поэтому субъективный не тоже, что внутренний. Субъективным в собственном смысле называется все доступное для познания и могущее быть известным одному лишь тому, в чьем обладании состоит и кем непосредственно и прямо переживается. Тело, например, хотя и принадлежит субъекту (свое я мы относим и к телу), но чисто телесные процессы и составные части в той же мере познаваемы (и даже более) и для постороннего наблюдателя, как для самого субъекта; напротив, происходящее и данное в сознании субъекта, в его душе, ведомо только ему одному, и это ведомое только самому субъекту, в котором происходит и дано, и есть субъективное. Это субъективное, насколько познается субъектом самим, есть вместе и объективное для него, но опять в ином смысле объективное, а не в том, как называются объективным вещи внешнего мира; вещи эти одинаково объективны для всех познающих субъектов; между тем как субъективное непосредственно объективным может быть только для того субъекта, к внутренней жизни которого принадлежит; для всех же других субъектов может быть объективным только посредственно, а не прямо, именно при посредстве телесных знаков.

В чем же состоит и на чем основывается противоположность внешнего и внутреннего опыта, иначе — субъективного бытия и объективного? Все вещи не иначе могут быть даны нашему сознанию как в форме представлений, а представление есть действие способности представляющей и, следовательно, в этом смысле как форма сознания есть явление субъективное. С этой точки зрения, все вещи составляют мир субъективный, внутренний (Юм), и, однако совершенно ясно представляется нам разделение на мир внешний и внутренний, субъективный и объективный всего нами представляемого. Отсюда вопрос: как мы приходим к тому, что все наши представления разделяем (по содержанию) таким образом? Не могут служить основанием для такого разделения ни все чувства как способы восприятия впечатлений (чувства внешние и чувство внутреннее), ни одно какое- либо чувство (осязание — Кондильяк), ибо для чувства нет ни внутреннего, ни внешнего, и сами чувства разделяются на внешние и внутренние уже после того, как установилось такое разделение в отношении данного нашему сознанию. Внешний мир не столько чувствуется, сколько созерцается именно как внешний, а когда внешний мир дан, то разграничение от него мира внутреннего есть дело дальнейшего опыта; и действительно, человек, как известно, в начале своего жизненного опыта гораздо более относит к внешнему миру субъективных элементов, нежели потом. Формою созерцания внешнего мира служит пространство (Кант); следовательно, разделение опыта на внешний и внутренний, должно полагать, происходит от различия форм созерцания: пространства и времени. Бесспорно, различие это имеет немаловажное значение в решении поставленного вопроса. Нередко теперь в психологии отличительной чертой явлений, подлежащих рассмотрению этой науки, признается то, что происходят они во временной последовательности (Спенсер), и на этом основании Вундт, напр., к внутреннему опыту, к явлениям субъективной области считает не относящейся категорию субстанции (что оспаривает Зиг- варт). При всем том нет полного соответствия между разделением опыта на внешний и внутренний и различием созерцательных форм пространства и времени.

Внешний и внутренний мир представляются нам противоположными друг другу, но пространство и время не противоположны; время тем лишь различается от пространства, что имеет только одно измерение, — различие только в степени, а не родовое или видовое. Арифметика (которую Кант основывает на созерцании времени) и геометрия - науки родственные, а не противоположные, не разнородные. Время — форма созерцания более общая, чем пространство, ибо обнимает внутренний мир и внешний, следовательно, внешний мир должен бы представляться как часть внутреннего. Анализом сознания можно оправдать этот вывод, но созерцание его не оправдывает; вопрос же пока поставлен о разделении опыта как предмете созерцания. Что касается собственно внутреннего, субъективного, мира, то хотя мышление как деятельность субъективная и относится к этому миру, однако имеет способность отрешаться от созерцания времени и даже стремится к тому, ибо это имеет для него существенное значение, да и, не говоря уже о мышлении, даже для внутреннего чувства время часто бывает незаметно; к тому же время измеряется через внешний феномен (движение), и если время протекло незаметно для внутреннего чувства, то мы получаем представления о нем от постороннего лица, как это мы делаем относительно предметов, подлежащих внешнему наблюдению. Итак, хотя, бесспорно, для нашего сознания внешний мир характеризуется созерцанием пространства, но этого недостаточно для решения вопроса: как мы приходим к тому, что разделяем опыт на внешний и внутренний; необходимо к созерцанию присоединить основание иного порядка, хотя бы это основание и было соответственное созерцанию, находя в нем для себя наглядное выражение. Такое основание заключается, по Шопенгауэру, в категории причинности: принимая ощущения как состояния, переживаемые нами, в значении действий, мы полагаем причину их вне себя, и причину эту представляем в виде внешнего мира. Но сам же Шопенгауэр признает категорию причинности применима только к переменам, следовательно, она не может служить основанием для представления внешних объектов, служащих только носителями перемен.

При том же употреблению понятия причинности предшествует разделение опыта на внешний и внутренний (для ощущений мы полагаем двоякую причину). Не в понятии причинности заключается основание для разделения опыта на внешний и внутренний, а в категориях количества и качества как необходимых формах нашего мышления. Основание это имеет более существенное и коренное значение сравнительно с чувственным созерцанием, а тем самым оправдывается рационалистическое положение, что не чувственное восприятие, а необходимо присущие разуму формы мышления надо признать коренным началом нашего познания. Внешний мир действительно представляется нам как род бытия количественного, ибо для самого поверхностного взгляда этот мир является величественным, необъятным, множественным и вместе единым (единство и множество — элементы числа); но и научный взгляд на внешний мир определяет основание этого мира — материю — как бескачественный субстрат движений, противополагая, таким образом, этот мир области бытия качественного. Сюда же должно отнести сделанное Локком разделение свойств вещей на первичные и вторичные (свойства качественные), положение физиолога Иоганна Мюллера о специфической энергии нервных оконечностей внешних чувств (качественные признаки вещам не принадлежат, а субъекту ощущающему), и, что особенно важно, взгляд на качественные свойства вещей, выраженный еще Демокритом. Всем этим оправдывается сказанное выше положение, что категории качества и количества лежат в основании разделения опыта на внешний и внутренний. I.

<< | >>

↑

Источник: Линицкий П. И.. Основные вопросы философии. Об умозрении и отношении умозрительного познания к опыту - 455 с.. 2012

Еще по теме Понятие бытия.:

- Адвайта - Диалектика - Избранные философские труды и речи - История философии - Логика - Неклассическая философия - Общая философия - Онтология и теория познания - Основы философии - Первоисточники по философии - Периодика по философии - Проблемы философии - Социальная философия - Теология, богословие - Теория эволюции - Философия истории - Философия культуры - Философия науки - Философия религии - Философия языка - Хрестоматии по философии - Эстетика - Этика -

- Безопасность жизнедеятельности и охрана труда - Химические науки - Бизнес и заработок - Горно-геологическая отрасль - Домашнему мастеру - Естественные науки‎ - Зарубежная литература - Информатика, вычислительная техника и управление - Искусство. Культура - История - Литературоведение. Фольклор - Международные отношения и политические дисциплины - Науки о Земле - Общеобразовательные дисциплины - Педагогика, образование, воспитание - Промышленность - Психология - Религиоведение - Социология - Строительство - Техника - Транспорт - Филология - Философские науки - Экология - Экономика - Юридические дисциплины -