КЛАССИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА ОБ АРХИТЕКТУРЕ

При анализе развития городов и демократии в сво-

ей известной работе «Город» М. Вебер не делает никаких

предположений о влиянии архитектуры на социальные

процессы, упомянув только в качестве необходимых

атрибутов раннего города наличие крепости и рыноч-

ной площади.

«..городпредставляетсобойзамкнутое(вовсякомслучае,

относительно)поселение,«населенныйпункт»,анеодно

или несколько отдельно расположенных жилищ. В горо-

дах (впрочем, не только в городах) дома тесно (а сегод-

ня, как правило, стена к стене) примыкают друг к другу...

С социологической точки зрения этот признак города

характеризует его как населенный пункт, следовательно,

поселение в тесно соприкасающихся друг с другом домах

настолько велико, что в нем отсутствует специфическое

для общества соседей личное знакомство друг с другом»

[5. - С. 513]. Дальнейших предположений о влиянии ар-

хитектуры на социум Вебер не делает.

В социологических работах, имеющих отношение

к данной теме, ссылаются на социолога Г. Зиммеля, ко-

торый еще в 1908 году описал основные характеристи-

ки и значение пространства для общественной жизни

в своей книге «Социология». Зиммель подробно рас-

сматривает качества пространства как формы, «воз-

действие, которое оказывают на пространственные

определения группы ее собственно социологические

формообразования и энергии», в том числе размеще-

ние сообщества в своем собственном «доме», значение

24

КЛАССИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА ОБ АРХИТЕКТУРЕ

пустых и нейтральных пространств [6]. Говоря о про-

странстве, Зиммель замечает, что так как «...вся чело-

веческая деятельность происходит в обществе и ничто

не может избегнуть его влияния, то все, что не является

наукой о внешней природе, должно быть наукой об об-

ществе.

областью... науки о человеке» [6, т. 11. - С.14]. В работах

Зиммеля находим и анализ конкретной архитектурной

практики, Так, сравнивая архитектуру Флоренции и Ве-

неции, он приходит к выводу, что если архитектура пер-

вой является точным выражением внутреннего смысла,

то во втором случае архитектура призвана скрывать ис-

тинную жизнь, протекающую за фасадом. «Флоренция

воспринимается как произведение искусства, так как

ее образный характер связан с некоторой жизнью, хотя

и исторически исчезнувшей, но все же идеальным обра-

зом верно сохраняющей здесь свое внутреннее присут-

ствие. Венеция же - это искусственный город. Флорен-

ция никогда не может стать всего лишь маской, так как

ее явление было неискаженным языком некоторой дей-

ствительной жизни; здесь же [в Венеции - прим. М.В.],

где все веселое и светлое, легкое и свободное служило

лишь фасадом для некой мрачной, жестокой, неумоли-

мо целесообразной жизни, после ее ухода остается лишь

бездушная декорация, лишь лживая красота маски» [7].

Кроме того, необходимо отметить внимание к теме

Эмиля Дюркгейма, который в 1895 году подразделял со-

циальные факты на: морфологические, составляющие

«материальный субстрат» общества (физическая и мо-

ральная плотность населения, под которой Дюркгейм

подразумевал частоту контактов или интенсивность

общения между индивидами; наличие путей сообщения;

характер поселений и т.п.), и духовные, нематериаль-

ные факты («коллективные представления», составляю-

щие в совокупности коллективное или общее сознание)

25

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

[8. - C. 38]. Т.е. «материальный субстрат» общества,

по мнению Дюркгейма, представлял собой географиче-

ское отображение социальных реалий. Характер путей

сообщения и форма жилищ не могут, по мнению Дюрк-

гейма, быть сведены «к образам действий, чувств и мыс-

лей».

кому свойству среды, которое способно оказать влияние

на развитие социальных явлений. При этом Дюркгейм

так описывает устойчивость формы жилищ: «Если наше

население теснится в городах вместо того, чтобы рассеи-

ваться по деревням, то это потому, что существует кол-

лективное давление, принуждающее индивидов к этой

концентрации. Мы также не можем избирать форму

наших жилищ, как и фасон наших одежд: первая обяза-

тельна в такой же мере, как и последний». «Тип наших

строений представлял собою лишь тот способ, которым

привыкли строить дома все вокруг нас, и отчасти, пред-

шествовавшие поколения»[8. - C. 39]. Дюркгейм отно-

сит типы архитектуры к устойчивым морфологическим

социальным фактам [8. - C. 39]. «Часто социальный факт

материализируется до такой степени, что становится

элементом внешнего мира. Например, определенный

архитектурный тип будет явлением социальным; он во-

площается в домах, в различных зданиях, которые, раз

уже они выстроены, становятся самостоятельными ре-

альностями, независимыми от индивидов» [9. - C. 313].

Важно упомянуть также, что Герберт Спенсер

в 1868 году отмечал непосредственное влияние среды

обитания на архитектурные типы и системы, принятые

в конкретных обществах. Так, он писал, что «постройки

в греческом и римском стилях, по высокой степени сво-

ей симметрии, кажутся как бы заимствовавшими свой

тип из животной жизни. В готических, отчасти нестрой-

ных, зданиях идеи, заимствованные из растительного

мира, кажутся преобладающими. А также совершенно

26

КЛАССИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА ОБ АРХИТЕКТУРЕ

нестройные здания как замки могут быть рассматривае-

мы как имеющие в основании своем формы неоргани-

ческого мира» [10.

что письменный язык имеет прямое родство с живопи-

сью и скульптурой и что все три отрасли в начале своего

развития были дополнением архитектуры [10. - C. 21].

Рассуждения Спенсера можно продолжить ана-

лизом Бориса Гройса, в котором утверждается, что вся

история русского авангарда есть, в известном смысле,

история реализации метафоры «искусство = машина»

[70. - С. 305]. «Русский авангард, как и исторический

авангард ХХ века в целом, в первую очередь можно рас-

сматривать как реакцию на возникновение современ-

ной техники. Появление машины как искусственного

объекта, не имеющего прямых образцов ни в приро-

де, ни в традиции и отсылающего своей формой лишь

к внутреннему принципу своего функционирования,

оказало почти магическое воздействие на многих худож-

ников, побудив их к попытке сконструировать произ-

ведение искусства как своего рода «эстетическую маши-

ну», функционирующую не в качестве знака чего-либо

иного, какого-либо внешнего ей «содержания», а лишь

как обнаружение собственной конструкции. Художни-

ки анагарда, таким образом, поставили знак равенства

между произведением искусства и машиной по общему

признаку «оригинальный артефакт» с тем, чтобы таким

образом инициировать и легитимировать новый тип

художественной практики и завоевать независимость

от господствующей художественной традиции, ском-

прометированной в рамках авангардного дискурса в ка-

честве «домашинной» [70. - С. 304].

Карл Манхейм, анализируя вопросы социальной

дистанции и демократизации культуры, исследует влия-

ние «демократизации» церковной архитектуры позд-

него средневековья на аналогичную трансформацию

27

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

социальной структуры общества, приходя к выводу о на-

личии прямой связи между этими явлениями.

демократизации церковной архитектуры у Манхейма

выступает сокращение «дистанции» между верущими,

священником и «важнейшими символами и объектами

веры». Аналогичные изменения параллельно наблюда-

ются и в средневековых социальных отношениях [11. -

C. 206]. «Дистанция» понимается Манхеймом как общая

социологическая категория и как своего рода ключ, по-

средством которого можно объяснить свойственную

обществу (в первую очередь современному) тенденцию

к демократии. Анализируя, что за чем следует, Манхейм

считает, что социальные изменения первичны по от-

ношению к искусству и архитектуре, но делает вывод

о том, что «вполне вероятно, что художники могут вы-

ступать в авангарде социальных изменений, но если они

являются «пионерами» в этой сфере, значит они просто

быстрее, чем другие, реагируют на социальные измене-

ния и отчетливо их выражают» [11. - C. 208].

Норберт Элиас в рамках фигурационной социо-

логии в своем главном труде «О процессе цивилиза-

ции?», объединив данные социологии, антропологии

и психологии, анализировал процессы становления

цивилизации через изменения психологии поведения

представителей дворянских придворных кругов, преж-

де всего Франции, и связь этих изменений с социаль-

ными и политическими процессами в обществе. Раз-

витие цивилизации происходит на фоне архитектуры

замков французской аристократии. Замки выполняют

важную социальную роль, выступая центрами создания

городов и развития процессов формирования государ-

ства в средние века. «Поначалу мы видели ландшафт

со множеством замков и имений в ситуации, когда

взаимозависимость между людьми была слаба? Затем

из множества этих замков и поместий начинают возвы-

28

ВАЛЬТЕР БЕНЬЯМИН

И СОЦИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ

шаться те, чьим владельцам в непрестанной борьбе уда-

лось на большей или меньшей территории расширить

свои земли и увеличить воинскую мощь, заняв господ-

ствующее по отношению к прочим рыцарям положение.

Жилища победителей становятся центрами значитель-

ных владений, в них стекается все большее количество

людей» [12. - C. 264]. Элиас объяснял особенности

развития архитектуры конкуренцией между города-

ми и государствами. Так, выступая в салоне Марианны

Вебер в Гейдерберге с докладом о связи готической ар-

хитектуры с социально-экономическими процессами

в средние века, он утверждал, например, что устремлен-

ные ввысь шпили готических соборов возникали не из-

за усиления религиозности горожан, а в силу возраста-

ния конкуренции между городами [12. - C. 353].