Позитивизм и его роль как методологического базиса наук на определенной ступени развития научного познания

Как уже отмечалось в первой главе, философия позитивизма (О. Конт, Г. Спенсер и др.) и особенно его разновидность «сциентизм» (сайен- тизм) строились на том постулате, что научное знание и есть высшая форма человеческого знания, выполняющая мировоззренческую функцию, т.

Из этих специальных наук, по Спенсеру, психология уникально выделяется сочетанием ассоциаций между внешними и внутренними факторами, в то время как для остальных наук важны либо внешние факторы (естественные науки), либо внутренние (философия и гуманитарные науки).

Наука как логика исчисления высказываний — высказываний о фактах — должна была заменить, с точки зрения позитивистов, собственно философию и в ее рамках — теорию познания. При этом утверждалось, что наука не нуждается в философских основах, самим же философским проблемам отводилась роль «метафизических».

Такое неадекватное преувеличение роли науки в человеческой жизни сыграло тем не менее положительную роль в развитии исследований самой науки, в изучении закономерностей и факторов роста научного знания (философия науки — Ч. Моррис, П. Бриджмен; неопозитивизм, логический позитивизм — Ф. Франк, Р. Карнап, Г. Фейгель и др.; логический эмпиризм, философия логического анализа — Б. Рассел и др., логический атомизм — Л. Витгенштейн).

Позитивизм — направление философской мысли, переоценивающее роль непосредственного опыта, требующее прямой эмпирической проверки каждого отдельного утверждения и принижающее роль теоретического знания (особенно философского).

С точки зрения ортодоксального позитивизма наука не объясняет, а лишь описывает явления и отвечает не на вопрос «почему?», а на вопрос «как?». Критерием истинности выступает опыт, узко понимаемый как совокупность чувственных переживаний.

Для любой разновидности эмпиризма как единственной методологической платформы научного познания стали характерны:

• абсолютизация роли эмпирических данных, их сбора и описания;
• недооценка теории. Задача науки — описание и предсказание, но не объяснение фактов;
• однонаправленная зависимость теории от эмпирии (эмпирия задает теорию, но сама от нее не зависит);
• процедура верификации (доказательство, подтверждение истинности), которая осуществляется путем проверки гипотез на фактическую истинность или соответствие данным чистого опыта (а не практики в широком смысле) и должна быть осуществима в отношении любого отдельного логического утверждения;
• утверждение внеисторичности познания как некоторой естественной способности человека. Такое понимание эмпиризма как акцентуации методологической позиции не следует смешивать с закономерной для научного познания ориентировкой на получение опытных данных и их рациональный, в том числе и теоретический, анализ.

Возникший в XX в. неопозитивизм проставил акцент на роли знаково-теоретических средств научного мышления (прежде всего языка), отношениях теоретического аппарата и эмпирического базиса, функции математизации и формализации знания.

Неопозитивизм — в узком смысле слова логический позитивизм 30-х гг. XX в. (или «третий позитивизм»); в широком смысле — все позитивистские течения 1920-1960-х гг.

Основным средством описания и анализа научного знания в неопозитивизме становится аппарат математической логики. Чувственно воспринимаемые факты были заменены протокольными предложениями. Особое значение придается логическому анализу языков науки и демонстрации зависимости способов рассмотрения действительности от типа используемого языка. При этом с конца 1930-х гг. наряду с анализом синтаксиса языка (его внутренней структуры) начинает развиваться анализ семантики языка (семиотики), затрагивающий соотношение слова с реальностью, а не только с чувственными переживаниями (чистым опытом).

Сильное влияние идей Д. Юма в неопозитивизме отразилось в понимании этого течения как соединения его идеи агностицизма с методологией математической логики [Философская энциклопедия, 1967, т. 4, с. 48]. Влияние Э. Маха (1838-1916), австрийского физика и фи- лософа-идеалиста, который противопоставил кантовскому пониманию релятивистское понимание априорных форм познания, отражающее их субъективное происхождение, проявилось в понимании «нейтральности» эмпирического материала науки как невозможности отнесения научных фактов к миру объективного или субъективного. Опытные факты получили название «переживаний» в терминологии Р. Карнапа (1891-1970), ведущего немецко-американского философа и логика, опиравшегося на идеи австрийского философа и логика Л. Витгенштейна (1889-1951 )[6] и английского философа, логика и социолога Б. Рассела. Карнап был одним из участников знаменитого Венского кружка[7], в рамках которого разработаны основные идеи логического позитивизма.

Доверие к содержанию ощущений как непосредственно данному опыту исключило вопросы об отношении знания к внешнему миру и возникновению чувственных ощущений у субъекта. При этом критическому анализу с рационалистических позиций в неопозитивизме подвергались феноменология, экзистенциализм, интуитивизм А. Бергсона, неосхоластика. Б. Рассел (1872-1970), сблизившийся с неопозитивистами в своих воззрениях в 1920-1930-е гг., а также ряд других ведущих философов этого направления, будучи атеистами, резко выступали против религиозного иррационализма и агностицизма.

Отрицание агностицизма неопозитивисты обосновывали толкованием познания как разработки последовательности операций по переводу чувственных данных в знаковую форму, установлением формальных соотношений между оформленными таким образом высказываниями (вместо теории) и дедуктивным выведением предсказаний из сформированной системы, а также изменением самих формальных систем при обнаружении в них противоречий или несоответствия опытным данным.

Ведущим для неопозитивистской методологии оставался введенный еще в работах Л. Витгенштейна принцип верификации, который предполагает установление истинности или ложности научных предложений путем сравнения их с фактами опыта. Различие между значениями и смыслами в научном языке при этом отрицалось. М. Шлик обосновал тождество между осмысленностью предложений и их верифици- руемостью, т. е. смысл отождествлялся со способом проверки научного утверждения.

Критерий же истины отождествлялся с формальными условиями проверки на истинность, а знание истины — с возможностью предсказания будущих ощущений субъекта (получаемых в этих условиях) как опытных данных. Причинность стала пониматься именно как предсказуемость.

Постановка проблемы значений в контексте изучения научного знания потребовала перехода к новой трактовке языка. Совместимость предложений в нем стала выступать столь же сильным критерием истинности, как и опытная проверка высказываний. И здесь логический позитивизм не был последователен, поскольку значение часто понималось как возможность выразить одни знаки посредством других, а не как означение реальности. За такой позицией стояла концепция двух видов истинности. Вводилось различие между фактической истинностью (так называемый принцип корреспонденции — согласования предложения и факта) и логической истинностью (так называемая ко- геренция, т. е. взаимосогласованность логических предложений друг с другом).

Требование исчерпывающей верифицируемое™ каждого осмысленного научного утверждения в неопозитивизме было заменено возможностью его частичной и косвенной подтверждаемости. Для этого понадобилось наряду с понятием непосредственной верификации (прямая проверка утверждений, формулирующих данные наблюдения и эксперимента, или утверждений, фиксирующих зависимости между этими данными) ввести понятие косвенной верификации (установление ло

гической связи между косвенно верифицируемыми и прямо верифицируемыми утверждениями). Положения научных теорий относятся именно к косвенно верифицируемым утверждениям, поэтому признание правомерности такой процедуры верификации привело к повышению статуса самой научной теории, поскольку теоретическая работа приобрела относительную независимость от эмпирии в отсутствие требования пошаговой эмпирической верификации каждого нового утверждения или вывода.

Критика позитивизма, включая его поздние разновидности, велась разными методологическими направлениями. Американец У. Куайн (1908-2000), имевший связи с Венским кружком, с позиций логического прагматизма обвинял сторонников позитивизма в недостаточном внимании к такому существенному слою научного знания, как система интерпретации эмпирических данных, роль которой выполняет именно теория, и справедливо обращал внимание на зависимость самой эмпирии от теории. Более развернутая и конструктивная критика позитивистской методологии в понимании сущности и развития научного знания осуществлена в работах Т. Куна, К. Поппера, И. Лакатоса, а также в ряде других направлений в философии и науковедении.