Изменения в понимании причинности в связи с освоением марксистского наследия Закон как аспект психологической теории и как методологический аспект понимания детерминации

Итак, каузальность в житейском смысле включила предположение

о              детерминации одного явления или события другим (другими) в том варианте, как его предуготавливают понятия целевой или воздействующей причины, реализующейся к тому же в определенной пространственно-временной развертке.

Эти изменения обозначались в круге вопросов, контекст которых задавал необходимость обращения к понятию детерминации. Введение Л. С. Выготским понятия опосредствованное™ изменило представление

о              детерминации развития высших психических функций. Причем оно обосновывалось в ином круге обсуждаемых вопросов, чем аристотелевское представление причин или галилеевское, связываемое К. Левиным с пониманием кондиционально-генетического закона. Кризис психологии отразил в том числе и ориентированность разных школ на раскрытие психологических законов (детерминации, развития), в которых прослеживается изменение предмета психологического анализа при сохранении прежнего классического представления о причинной обусловленности событий. Культурно-историческая психология ввела в представления о детерминации идею знакового опосредствования, к чему мы обратимся позже (см. главу 10). Пока же остановимся на следующем.

Психологические законы невозможно рассматривать в отрыве от психологических теорий, в рамках которых формулируются объяснительные принципы. Но построение закона можно обсуждать и как методологическую проблему, связанную с онтологическим или иным его статусом, в связи с определенным психологическим пониманием каузальности и генеза явлений, в системах разных психологических понятий и разных проблем психологии. Однако изменения в обобщениях представлений о причинности и детерминации связаны не только с развитием научного знания и становлением тех или иных психологических теорий. Они становятся необходимыми линиями обсуждения в философско-методологическом переосмыслении возможностей понимания и познания бытия, если в него включается человек.

Рассмотрим с этой точки зрения два подхода, развивавшиеся С. Л. Рубинштейном и М. К. Мамардашвили и отразившие новые методологические линии включения человека в общую цепь причинных событий. Последовательность изложения определяется при этом не только историческим контекстом работ этих авторов, но и степенью их разрушительности для классической картины мира и человека в нем.