§ 4.3. Окончательный аргумент в пользу научного реализма

Оценивая истинность научной теории, ученый может обращаться только к ее эпистемическому значению или к различным индикаторам этого значения, но не к ее вненаучному (extra-scientific) смыслу. В рамках научного реализма мы не можем рассматривать как аргумент в пользу научной гипотезы тот факт, что ее истинность будет удобна нам относительно наших практических интересов [Niiniluoto, 2002. Р. 292].

Более того,

понятие истины играет решающую роль в ходе анализа рациональности, прогресса и эпистемологического успеха науки. В контексте научного мировоззрения, где под наукой понимается единственный легитимный источник утверждений относительно реальности, а человек, сторонник этого мировоззрения, принимает только утверждения, которые в принципе обосновываемы (justifiable) с помощью научного метода, истина является показателем решения когнитивных проблем [Ni- iniluoto, 2002. Р. 160].

По мнению И. Ниинилуото,

.аксиология науки должна руководствоваться следующим правилом: попытайтесь найти окончательно истинный ответ на вашу когнитивную проблему или хотя бы попытайтесь приблизиться к этой цели [Там же.

Таким образом, «окончательный аргумент» в рамках научного реализма связан с анализом когнитивного успеха науки. В рамках формальной модели принятие научным реализмом истины как цели научного исследования также является достаточно обоснованным: объяснение успешности науки находит отражение в способности теорий выдвигать проверяемые предсказания (следствия), которые, в свою очередь, свидетельствуют о правдоподобии теории. Предсказания истинной теории всегда являются истинными (конечно, в том случае, если реконструкция правильная), поэтому, оценивая предсказание конкретной теории на основании успешности ее предсказаний, мы можем сделать вывод о ее приближенной истинности. Как следствие, например, мы можем заключить, что ученый действительно может быть мотивирован в оценке развития научного знания требованием истинности или приближением к истине: выдвигая нетривиальные следствия и находя им подтверждения, мы приближаемся к истине и тем самым реализуем прогресс в развитии научного знания.

Ниже мы покажем, что объяснение успеха науки в области фундаментальных исследований в рамках конструктивного эмпирицизма сопряжено с рядом существенных трудностей, связанных в первую очередь с утверждением Б. ван Фраассена, что истина не является релевантной анализу успешности науки: способность теорий делать новые предсказания не требует объяснения, например, в терминах истины, т. е. через анализ когнитивного успеха науки, а практический успех науки (в производстве наблюдаемых предсказаний и решении эмпирических проблем) в целом не требует объяснения [Fraassen van, 1980]. Данное обстоятельство существенным образом повлияет на наш вердикт относительно возможностей эмпирической адекватности, во-первых, занять место истины в рамках предложенной формальной системы, описывающей успешность науки, а во-вторых, служить в качестве мотивации научного исследования в области фундаментального естествознания. Конструктивный эмпирицизм как одна из форм инструментализма подчеркивает преимущества оценки успешности научного знания исходя из ее практического успеха, а не когнитивного.

По нашему мнению, отмеченная тенденция «маргинализации явлений» уже выступает достаточным основанием для того, чтобы отвергнуть возможность применения инструменталистской схемы для интерпретации фундаментальной научной теории и мотивации научного исследования в области фундаментального естествознания в целом. Напомним, что инструментализм рассматривает объекты исследования научных теорий исключительно как вспомогательные конструкции, структурирующие наблюдаемые явления, данное допущение не может выглядеть убедительным при анализе физики элементарных частиц [Головко, 2005 б. С. 85]. Напротив, конструктивный эмпиризм представляется более обещающим, так как не исключает возможности выдвижения онтологических требований относительно реальности, скрывающейся за наблюдаемыми явлениями, и, что более важно для целей нашего анализа, наблюдаемая «маргинализация явлений» не является препятствием для выдвижения его эпистемологических требований. Можно ли в качестве мотивации построения новых теорий в области фундаментальных исследований рассматривать эмпирическую адекватность?

На наш взгляд, отмеченные выше изменения, произошедшие в физике (и не только в ней) за последние полвека, свидетельствуют о том, что традиционный показатель эмпирического успеха науки - успешная теория должна делать эмпирически проверяемые предсказания - уже не является релевантным отражением успешности науки в области фундаментальных исследований. Разумеется, речь идет не о том, чтобы изгнать из науки «горячо любимый» многими ее «эмпирический дух», а о том, что в рамках формальной модели, в основе которой лежит гипотетико- дедуктивная модель У. Уэвелла, объяснение успешности науки в совре- менном фундаментальном естествознании не может опираться на показатели ее практического успеха.