Натурализация эпистемологии

Потребность в конкретно-научных основаниях для философских построений, как правило, называют натурализацией, в данном случае - натурализацией эпистемологии. Натурализация требует избегать исключительно абстрактной философии, основанной только на логике и рассудке, а также предписывает то, каким знание должно быть «на самом деле», путем создания специфической модели знания, которой должны удовлетворять различные реальные, выбранные заранее агенты или ситуации. Натурализованная эпистемология является эмпирической в том смысле, что она основана на «эмпирических данных» того, как в реальных ситуациях фактически устанавливается знание. Перцептуальное знание, например, может быть установлено путем изучения оснований оптики, физиологии и психологии и применения их к реальным актам зрительного восприятия.

Говоря о научном знании в целом, мы не можем анализировать роль эксперимента, просто говоря об абстрактном экспериментировании, мы всегда обращаемся к конкретным случаям, изучая теоретические построения, инструментарий и реальную практику. Понимание знания с позиции натуралистской перспективы требует понимания физической природы познающего и вещей, которые он познает, другими словами, оно требует знания, или задания, «метафизики» взаимодействия между человеком и миром.

Натурализованная эпистемология изучает то, что мы можем знать и как мы можем знать, полагая, что природа познающего, так же как и мира, позволяет нам получить знание о мире.

Как отмечено выше, говоря о пределах физического знания, есть опасность попасть в порочный круг, когда мы будем стремиться использовать физику для того, чтобы оценить пределы самого физического знания. Впрочем, подобный круг возникает при анализе любой науки. Научные данные должны быть оправданно заслуживающими доверие и поддающимися интерпретации. Часто эта оправданность принятия данных основана на неких теоретических предпосылках, представлениях о том, как эти данные «возникают» и что должны «означать». После этого эмпирические данные используют для проверки теории. Ученый должен быть чрезвычайно внимателен и осторожен во всем, что касается интерпретации эмпирических данных и их роли в проверке теории: поддержку получает (или «извлекает выгоду» из этих данных) не та теория, которая использовалась для интерпретации эмпирических данных, а другая. Аналогичную обеспокоенность можно высказать относительно различных попыток натурализации эпистемологии.

Поскольку отправным пунктом философского теоретизирования по поводу научного знания является или должно являться само научное знание, то, не нарушая общности рассуждения, можно утверждать, что отношения между физикой и философией напоминают отношения между теорией и экспериментом. И в научном контексте, и в контексте вопросов относительно пределов знания и реализма некоторые предварительные теоретические соображения просто необходимы для непосредственного отбора и интерпретации оснований - «эмпирических данных». Наука развивается «за счет» соотношения теории и эксперимента, аналогично, конечно, в натуралистической перспективе можно утверждать, что философия и физика являются необходимыми основаниями для того, чтобы осуществлять прогресс в области реализма, по крайней мере, в отношении интерпретации физического знания.

Таким образом, мы вынуждены предварить наши философско- методологические исследования физических проблем, постановок задач и попыток их решения необходимыми сугубо философскими рассуждениями. Ниже мы попытаемся прояснить тезис Бора относительно реальности «как она нам дана» и реальности «как она есть на самом деле», постараемся задать интерпретацию вопроса о возможности объективного физического знания в подходящей натуралистской перспективе и свести его к вопросу подбора необходимых «эмпирических данных» из области физики и теоретических схем из области философии.