3. КАТЕГОРИЯ МАТЕРИИ И БОРЬБА МАТЕРИАЛИЗМА С ИДЕАЛИЗМОМ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЗИКЕ

Так же как и на рубеже XIX и XX вв., среди физиков по вопросу о философских выводах из квантовой механики образовалось два направления: материалистическое и субъективно-идеалистическое (позитивистское).

і « * •

248

• 4 В 1924 г. одним из учеников французского физика- материалиста П. Ланжевена Л. де Бройлем была высказана гипотеза, что не только фотону, но и частице вещества присущи наряду с корпускулярными и волновые свойства, т. е. все объекты микромира имеют двойственную природу. Исходным пунктом дебройлевского построения «волновой механики было представление, что волновые и корпускулярные свойства объективны и присущи всем микрочастицам: фотонам, электронам и другим частицам. Де Бройль писал: «...Я пришел к мысли, что дуализм волн и корпускул является, по-видимому, всеобщим и что не должно быть никакой существенной разницы, по крайней мере, с этой точки зрения, между фотонами и другими корпускулами»14. Идеи де Бройля были затем теоретически развиты Шредингером (1926). Опыты Дэвиссона и Джермера весной 1927 г. в США открыли явления дифракции электронов при прохождении через кристаллы.

Единство корпускулярных и волновых свойств было трудно выразить в физических понятиях и в математических формулах, что не удалось преодолеть де Бройлю, вставшему на путь упрощений. Де Бройль выступил на V Сольвеевском конгрессе в октябре 1927 г. с упрощенным вариантом «теории двойного решения» — гипотезой, названной им «теорией волны-пилота», которая была подвергнута критике со стороны так называемой копенгагенской школы квантовой механики, рассматривающей волновые и корпускулярные свойства как взаимоисключающие «дополнительные» свойства «физической реальности микромира».

Под влиянием позитивистской философии и трудностей разработки физической теории о новом этапе про- никновения в глубь материи многие физики капитали-

14 Луи де Бройль. Интеэпретаиия волновой механики, «Вопросы философии». 1956, № 6, сто. 80. Это положение было сфоому- лиоовано де Боойлем и в докторской диссептании «Исследование по теории квантов», выполненной под руководством П. Ланжевена.

16 О современных взглядах де Боойля и его школы см. Ю. Сачков. О материалистическом истолковании квантовой механики. Гос- политиздат, 1959.

да

стических стран по существу отказались от исследования физической природы единства противоречивых корпускулярных и волновых свойств.

Не касаясь при рассмотрении взглядов «копенгагенской школы» заслуг представителей этого направления в области развития квантовой механики как физической теории, мы остановимся только на философских вопросах.

Основной философский вывод квантовой механики касается соотношения микробъекта и наблюдателя.

Существует ли микрообъект вне и независимо от наблюдателя (субъекта), от процесса его измерения и прибора? Как известно, объекты квантовой механики непосредственно не наблюдаемы, приборы же, с помощью которых физик раскрывает свойства этих объектов, влияют на состояние микрообъекта, в результате чего возникают вопросы о микрообъекте самом по себе, вне влияния на него прибора, о существовании его вообще.

Н.

Продолжая эту линию, сторонники Гейзенберга, на- пример французский физик Л. Розенфельд, ученик

16 См. «Услехи физических наук», 1926, т. VI, вып. 6, стр. 425—

426. 250

Бора, утверждал, что «...основное открытие Бора и копенгагенской школы состоит в том, что невозможно ОТ' делить наблюдаемое явление от наблюдателя».

На базе ложной идеи о неразрывной связи наблюдателя и микрообъекта Бор и Гейзенберг развили концепцию, согласно которой в атомной физике с каждым наблюдением связано принципиально неконтролируемое возмущение объекта. Через всю квантовую механику была проведена идея о том, что вследствие неконтролируемого взаимодействия микрообъекта и прибора опыты, определяющие импульс объекта, делают в то же время неопределенной его координату, которая раньше была определенной и наоборот 17. Концепция Бора и Гейзен- берга была подхвачена «физическими» идеалистами. Большая rpvnna философов-позитивистов использовала концепцию Бора и Гейзенберга в своих целях. Так, известный неопозитивист Ф.

Западногерманский символист В. Шнель утверждает, что элементарные частицы — это только наши субъективные переживания, о их реальности не может быть и речи. «Физика в строгом смысле не говорит больше об отношениях между существующими вещами реальной природы, а лишь только о высказываниях о них»,9. «Действительный мир — это совокупность всех данных переживаний»20.

Несомненно, что, критикуя философские ошибки ученых-физиков, мы не должны относить все их высказывания к идеалистическим, а часто и прямо фидеистическим положениям, смешивать их с «теориями» профессионалов-философов, спекулирующих на гносеологических трудностях современной физики. 17

См. М. Э. Омельяновский. Философские вопросы квантовой механики. Изл-во АН СССР, 1956. 18

Ph. Frank. Philosophy of science. Prentice-Hall, Inc., Engle- wood cliffs. N. Y., 1957, p. 230. 19

W. Schnell. Die Erkenntnis der Natur. W. Kohlkammer — Verlag. Stuttgart, 1955, S. 5.

» Ibid., S. 13.

251

Ленин показал, что в условиях господства идеалистической философии, усиления политической реакции во всей системе империализма революция в естествознании сопровождается появлением идеалистических школ, паразитирующих на новых открытиях естество-

Кризис естествознания в XX в., несмотря на гигантские успехи естественных наук, значительно обострился и приобрел новые формы. Многие буржуазные естествоиспытатели откровенно пытаются примирить поповщину с наукой, среди «физических» идеалистов наблюдается поворот к религии. Однако наряду с этой тенденцией, которая связана с обострением всех противоречий империализма, в науке появилась тенденция противоположного характера. В странах социалистического лаге- ря преодолен кризис естествознания. Некоторые отрасли науки Советского Союза вышли на первое место в мире.

Все растет число ученых капиталистических стран, убежденных в том, что все успехи в познании природы достигаются вопреки идеалистическим кэнцепциям, в борьбе материализма против идеализма.

Нильс Бор в 1958 г. представил советскому ученому В, А. Фоку для журнала «Успехи физических наук» рукопись «Квантовая физика и философия (Причинность и дополнительность)», где автор в своих формулировках приближается к материалистической трактовке основных положений квантовой физики.

Отмечая специфику познания атомных явлений в отличие от познания материальных тел, изучаемых классической механикой, Н. Бор выдвигает материалистическое положение, что от свойств материи зависят наши способы наблюдения. В этой статье он впервые подчеркивает, что описание атомных явлений имеет объективный характер, независимый от познающего субъекта21.

Другой выдающийся физик Макс Борн придерживался ранее позитивистских взглядов. Заявляя ныне,

21 См. Н. Бор. Квантовая физика и философия. «Успехи физических наук», т. LXVII, вып. 1, 1959, январь, стр. 38—42.

25а

ft

что он не согласен с рядом положений диалектического материализма, и выступая, как он выражается, «против марксистской терминологии», Борн критикует, однако, в ряде статей позитивизм за его отрицание объективного существования мира. В статье «Понятие реальности в физике» Макс Борн пишет: «Таким образом я был вовлечен (М. Борну была послана статья советского ученого С. Суворова — Ф. Л.) — это было для меня радостно — в непосредственный дружеский обмен мыслями с одним коммунистическим ученым и причем в такой области, которая представляет собой пограничную зону между философией и физикой...» 22

Свое философское кредо М. Борн выражает следующими словами: «Я не согласен ни с одной из этих систем (позитивизм и материализм.— Ф. Л.), но выражаю точку зрения, которая заключает в себе разумные черты обеих систем и, кроме того, добавляет другие идеи»23.

М. Борн указывает, что он выступил со статьей против крайней формы позитивизма, выраженной профессором Г.

Операционалистическую точку зрения Дингла Бор называет крайним субъективизмом и «физическим солипсизмом». Критикуя ее, он выдвигает положение: «Все великие открытия в экспериментальной физике обязаны интуиции (чувственному восприятию.— Ф. А.) людей, откровенно использовавших модели, которые для них были не продуктом их фантазии, а представителями реальных вещей»25.

М. Борн делает критические замечания и в адрес материализма. Но под материализмом Борн понимает, по 22

М. Born. Der Realitats Begriff in der Physik. Die Sammlung, 1953, H. 718, S. 349. 23

Ibid., S. 348. 24

Цит. по указанной статье M. Борна, стр. 349. 25

М. Борн. Физическая реальность. «Успехи физических йаук», 1957, т. LXII, вып. 2, стр. 130.

253 существу, материализм механистический, опирающийся на классическую физику. Его не устраивает «наивный подход к проблеме реальности, который был столь успешным в классический, или ньютоновский, период»26 и оказался неудовлетворительным в применении к современным теориям. М. Борн отбрасывает и утверждения субъективных философских направлений, «которые учат, что реален только духовный мир и что физический мир — только кажимость, тень без субстанции»27 и не имеют отношения к физической реальности.

На вопрос Дингла, нельзя ли без вреда для естествознания отбросить употребление понятия и слова «реальность», Борн отвечает, что «...могут отказаться от этого понятия только те люди, которые живут в изолированных воздушных замках, вдали от всякого опыта и от всех действительных дел и наблюдений, следовательно, тот тип человека, который углубился в чистую математику, метафизику или логику настолько, что совершенно отошел от мира»28.

В критике позитивизма М. Борн ссылается на практику, что весьма знаменательно. Позитивизм отрицает реальность вещей в микрофизике, замечает Борн, и рассматривает их только как конструкции для логической связи наблюдаемых явлений. Последовательный позитивист также и космический мир созвездий должен объяснить как чистый мир его идей. Ведь все высказывания о величине и физических свойствах Солнца, Луны, планет получаются только благодаря мышлению и вычислению. «Я думаю,— заключает М. Борн,—что в настоящее время— в век „Спутника" и „Исследователя" — такие аргументы звучат нелепо. Ведь собака уже совершила космическое путешествие, за ней скоро последуют и люди» 29. Это яркий пример влияния успехов советской науки на изменение мировоззрения подлинного ученого, имеющего дело с познанием объективного мира.

В критике позитивистского взгляда на реальность 26

М. Борн. Физическая реальность. «Успехи физических наук», 1957,

т. LXII, вып. 2, стр. 130. 27

Там же. 28

Там же, стр. 130—131.

м М. Born. Der Realitats Begriff in der Physik. Die Sammlung, 1958,

H. 718, S 351

254

М. Борн приводит ряд интересных аргументов. Как известно, позитивизм научному проникновению в сущность вещей противопоставляет чисто эмпирическое описание фактов и их систематизацию. Позитивистская точка зрения в квантовой механике заключается в том, что «физическая реальность» отождествляется с «ситуацией в экспериментальной установке», а сам микрообъект вне эксперимента не существует и принципиально непознаваем. М. Борн критикует подобное сведение сущности к явлению. Он не отрицает того, что физика имеет дело прежде всего с «ситуацией в экспериментальной установке», но последняя, по Борну, не сама физическая реальность, а ее «проекция на прибор». Следовательно, прибор не создает объекта, а только является средством к его познанию. Исследователь имеет дело в «экспериментальной установке» только с явлениями, за которыми необходимо вскрыть сущность объекта. За изменчивым потоком явлений необходимо найти, вскрыть их устойчивую основу, физическую реальность.

Таким неизменным, постоянным фактором М. Борн считает инварианты. Рациональным в такой постановке является то, что он не останавливается на поверхности явлений, не является рабом экспериментального материала, а ищет за экспериментальными данными приборов не зависимую от наблюдения, от приборов реальность. С этой позиции Борн по-иному трактует и принцип дополнительности. Взаимоисключающие и взаимодополняющие друг друга экспериментальные данные приборов разных типов это только проекции физической реальности, на основе которых исследователь с помощью физических понятий и математических форм должен создать мысленный образ, в котором должны быть отражены противоречивые свойства микрочастицы. Физическую реальность, по Борну, представляют инварианты. «Я убежден,— пишет он,— что идея инвариантов является ключом к рациональному понятию реальности, и не только в физике, но и в каждом аспекте мира» 30.

Квантовая механика, продолжает Борн, зовет нас на новый путь описания физического мира, но не на отказ от его реальности. «Конечный результат дополни- тельных экспериментов есть группа инвариантов, хара-к-

30 Ibid., S. 130.

255

терная для обсуждаемой сущности. Главными инвариантами называют заряд, массу (или лучше: массу покоя), спин и т. д.; и в каждом случае, когда мы в состоянии определить эти величины, мы заключаем, что имеем дело с определенной частицей. Я убежден, что мы вправе рассматривать эти частицы как реальные в том смысле, который не отличается существенно от обычного смысла этого слова» 31.

И еще: «...Мы применяем анализ, чтобы отыскать в потоке явлений нечто постоянное, которое как раз и есть инвариант. Таким образом, инварианты — суть понятия, о которых естествознание говорит так же, как на обыкновенном языке говорит о „вещах", и которым оно присваивает названия так же, как если бы это были обычные вещи»32.

В этих словах так или иначе выражена точка зрения, противоположная В. Гейзенбергу, который писал: «...микрочастицы не существуют реально в том же смысле, как камни и деревья, независимо от того, наблюдаем мы их или нет», хотя Борн последовательно до конца не проводит точку зрения материализма.

Попытка найти нечто реальное независимо от наблюдения, от приборов, систем отсчетов сама по себе прогрессивна, но теория инвариантов — физическая теория и не может решить философский вопрос об объективной реальности, именно потому, что это не физический, а философский вопрос.

Если бы Макс Борн не был предубежден против марксизма, то он нашел бы ответ на вопрос о различии философского и физического исследования в диалектическом материализме, особенно в работе В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», где указано, что определение материи как философской категории, как объективной реальности не связано с признанием лишь определенных видов материи и их свойств, с исторически ограниченным знанием строения и свойства материи. Признавать то или иное строение материи, те или иные ее свойства недостаточно для того, чтобы быть материа- 31

М. Борн. Физическая реальность. «Успехи физических наук». 1957, т. LXII, вып. 2, стр. 136. 32

Там же, стр. 138—139.

256

листом. Физические идеалисты П. Иордан, Г. Дингл, так же как и их оппонент М. Борн, признают инвариантность одних и тех же физических величин, однако они расходятся в философском понимании «физической реальности».

Следует отметить, что у М. Борна смешивается философское определение материи с вопросом о свойствах тех объектов, которыми занимается физика.

Определение микрочастицы как конкретного вида материи и ее свойств как материальных характеризуется не набором инвариантных величин, а отношением частицы и ее свойств к сознанию, к наблюдателю. Считая объекты квантовой механики — электроны, протоны, нейтроны и т. п.— существующими вне и независимо от субъекта, от наблюдателя, от процесса измерения, наблюдения и т. д., мы их определяем как материальные, становимся на точку зрения материализма. Те же, кто их рассматривает как только мысленные объекты, логические конструкции, продукты измерения, наблюдения, отрицают материальность этих частиц и вводят в физику чуждую ей идеалистическую философию.

Вопрос о том, существуют ли микротела — атомы, электроны, поля и т. д. вне и независимо от сознания, от наблюдения, или они — продукты сознания, наблюдения — есть философский вопрос, который решается на основе данных специальных наук и человеческой практики. Хотя это вопрос и философский, но необязательно, чтобы его решали только философы; на этот вопрос неизбежно отвечают естествоиспытатели, согласно своему мировоззрению, той философии, которой они сознательно или стихийно придерживаются.

2

17 Т* Архвпцев

Существуют ли «элементарные» частицы, поля и т. д. вне человеческого сознания, вне «ситуации в экспериментальной установке» как объективная реальность или нет? Отвечая на этот вопрос, М. Борн говорит «да» и этим решает его в пользу материализма против позитивизма. Отождествляя же объективную реальность с инвариантом, Борн ослабляет свою материалистическую позицию, ибо в истории познания известно, что величины, инвариантные в одних теориях, перестают быть таковыми в других, отражающих более глубокие связи.

М. Борн сам отмечает этот факт: «Естественно, что величины, которые в старых теориях рассматривались как инварианты, например расстояние в жестких системах, интервалы времени, отмеченные по часам, находящимся в разных местах, массы тел, ныне обнаруживаются как проекции, как компоненты инвариантных величин, которые непосредственно недоступны»33.

Если отождествить инвариант с объективной реальностью, как это делает М. Борн, то при изменения наших знаний и превращении инварианта в проекцию, употребляя его терминологию, объективная реальность становится чем-то неопределенным, зависимым от изменения наших знаний о свойствах и отношениях материальных тел.

В этой связи напомним аналогичную ситуацию в физике на рубеже XIX—XX вв. Старая классическая физика и метафизический материализм отождествляли объективную реальность, материю с атомом, с массой, последнюю же рассматривали как количество материи.

Изменение физических представлений об атоме, о массе в конце XIX в. привело физиков, не знающих диалектического материализма, к утверждению «атом дематериализовался», «материя исчезла».

На самом же деле не «материя исчезла», а наши знания о материи, ранее не простиравшиеся дальше атома, углубились и атом оказался пройденной ступенькой, этапом в познании объективной реальности; также изменилось представление о массе как свойстве материальных тел. Однако осталось неизменным материалистическое положение о существовании материи вне и независимо от наших знаний о ее строении и свойствах.

Изменяются также и будут изменяться физические представления об инвариантных величинах, но останется неизменным, не устареет положение диалектического материализма об объективном существовании материальных тел, их свойств и отношений, о существовании их вне и независимо от сознания, от наблюдения, от «ситуаций в приборах».

Статья М. Борна «Физическая реальность» подверглась интересному и глубокому анализу со стороны из-

33 М. Борн. Физическая реальность. «Успехи физических наук», 1957, т. LXII, в. 2, стр. 134.

258

вестного советского ученого С. Г. Суворова, пославшего свои критические замечания автору, который и дал на них ответ. Эта дискуссия, несомненно, полезна в деле ознакомления зарубежных ученых с марксистской трактовкой актуальных вопросов современной физики и установления дружественных связей.

Однако нужно, к сожалению, отметить нечеткое решение вопроса о соотношении понятия объективной реальности и инварианта, данное в критической статье Суворова. Вопрос о том, к чему ведет отождествление Борном инвариантности с реальностью, С. Г. Суворов рассматривает не под углом зрения основного вопроса философии, не с позиций ленинского определения материи, а с точки зрения решения проблемы об отношении явлений к сущности. «Это—важнейшая гносеологическая проблема,— пишет С. Г. Суворов.— По тому, как философы отвечают на вопрос об отношении между сущностью и явлением, выявляется их принадлежность к тому или иному направлению в философии. Субъективно-идеалистическая философия, например, отождествляет явление с сущностью и в силу этого отрицает необходимость перехода от явлений к сущности»34.

Как известно, явление с сущностью отождествляли не только субъективные идеалисты, как указывает С. Г. Суворов, но и некоторые материалисты (Бэкон, Локк), а «необходимость перехода от явления к сущности» отстаивал идеалист Гегель.

Рассматривая проблему инвариантности под углом зрения соотношения сущности и явления, С. Г. Суворов пишет: «Но природа объекта характеризуется не столько набором констант (инвариантных величин), сколько присущей объекту закономерностью, его связями с другими объектами, из которых его константы должны быть объяснены»35.

Поправка С. Г. Суворова не противопоставляет материализм идеализму, не относится к определению объективной реальности, а направлена на выяснение сущности, качественного отличия одного объекта от другого. «Как

34 С. Г. С у в о р о в. Проблема «физической реальности» в копенгагенской школе. «Успехи физических наук», 1957, т. LX1I, вьш. 2, стр. 152.

88 Там же, стр. 153.

17* 259

видим, установление специфических закономерностей для идентификации новых объектов выдвигается на первый план. Отыскание же некоторых инвариантных величин по отношению к этой более обшей задаче является лишь частной задачей, .раскрывающей только некоторые свойства, некоторые взаимосвязи в материальных объектах» 36.

Но необходимо отметить, что, вопреки своему ходу рассуждений, С. Г. Суворов заканчивает их совершенно правильно. Он пишет: «...критики позитивизма, если они хотят быть последовательными, должны принять понимание объективности материализмом, его трактовку отношения между бытием и мышлением, его понимание процесса познания, как процесса становления образа объекта в сознании человека, должны признать практику как критерий справедливости создаваемых нами образов реальности»37.

Недостаток критических замечаний С. Г. Суворова имел свои отрицательные последствия.

На приведенных С. Г. Суворовым примерах М. Борн пытался показать, что «специфическая закономерность» есть совокупность инвариантов. «Если хотят использовать для совокупности инвариантных высказываний о частицах выражение „специфическая закономерность", то я не имею ничего против этого, исключая то, что это неопределенное, туманное понятие, равно как и слово „материализм", возникло в прошлом столетии» 38. Затем М. Борн отмечает, что сейчас наука обращает внимание не на предварительную характеристику отдельных элементарных частиц, нуклеонов, электронов, а также фотонов, нейтронов, мезонов, гиперонов, а стремится построить единую, всеохватывающую теорию.

Философская позиция В. Гейзенберга по вопросу об объективном существовании микрочастиц еще противоречивее и непоследовательнее, чем у М. Борна.

Защищая копенгагенскую интерпретацию квантовой 36

С. Г. Суворов. Проблема «физической реальности» в копенгагенской школе. «Успехи физических наук», 1957, т. LXII, вып. 2, стр. 154. 37

Там же, стр. 152. 38

М. Born. Der Realitats Begriff in der Physik. Die Sammlung, 1958, H. 718, S. 357.

260 теории, В. Гейзенбеог не замечает ее позитивистской сущности, более того, он отмежевывается от позитивистской философии. «...Копенгагенская интерпретация квантовой теории,— заявляет Гейзенберг,—никак не является позитивистской. Ибо в то время как позитивизм основан на чувственных восприятиях наблюдателя (на элементах реальности), копенгагенская интерпретация рассматривает предметы и процессы, которые можно описывать при помощи классических понятий, то есть рассматривает действительность как основу любой физической интерпретации»39.

В данном случае важен сам факт отказа В. Гейзен- берга от позитивистской философии. Во всяком случае — это знаменательный показатель того, насколько позитивизм скомпрометирован в глазах ученых-естествоиспытателей.

В. Гейзенберг разделил противников копенгагенской интерпретации на три группы. В первую, самую многочисленную, он включил Александрова, Блохинцева, Бома, Боппа, де Бройля, Феньеша и В ей целя, заявив, что эта группа «...без возражений приняла ту интерпретацию опытов, которую дает копенгагенская теория, по крайней мере пока речь шла об экспериментах, проделанных до настоящего времени, но объявила о своем неудовлетворении используемым языком40, то есть философскими основами и заменила этот язык другим»41 *

Далее Гейзенберг заявляет: «...все оппоненты копенгагенской интерпретации сошлись в одном. По их мнению, было бы желательно вернуться к понятию реальности классической физики или, выражаясь более общим языком, к онтологии материализма, то есть к идее об объективно существующем мире, мельчайшие части которого существуют объективно в том же смысле, как камни и деревья, независимо от того, наблюдаем мы их или нет»42.

Из этого отрывка видно, что Гейзенберг отождеств- 39

В. Гейзенберг. Развитие интерпретации квантовой теория. В сб.: «Нильс Бор и развитие физики», ИЛ, 1958, стр. 36. 40

В. Гейзенберг во многом придерживается философии позитивизма, который, как известно, сводит философию к языку. 41

В. Гейзенберг. Развитие интерпретации квантовой теории. В сб.: «Нильс Бор и развитие физики», стр. 29.

43 Там же. ляет «онтологию материализма» с понятием реальности в классической физике, отождествляет материализм как общее мировоззрение с конкретным его видом — старым метафизическим материализмом, опиравшимся в своих выводах о действительности на современную ему классическую физику.

Затем Гейзенберг признает существование предметов и явлений макромира независимо от того, наблюдаем мы их или нет. Кстати, он в ряде своих работ заявляет, что классическая физика дает описание мира как существующего независимо от субъекта. Этим Гейзенберг отличается от позитивиста Маргенау, считающего, что предметы и явления макромира существуют лишь в нашем опыте.

«Классическая физика,— пишет Гейзенберг,— ттред ставляет собой в известном смысле наиболее ясное выражение понятия материи, с помощью которого она пытается дать описание мира, но возможности независимое от нашего субъективного опыта. Вследствие этого понятия классической физики всегда будут оставаться основой для всякой точной и объективной естественной науки»43. і і ?

Ошибочность положения о том, что понятие материи выражается только классической физикой, хорошо раскрыта М. Э. Омельяновским 44.

В данной связи интересно отметить, что Гейзенберг, зная только точку зрения старого материализма на материю, утверждает, что она неприменима к квантовой механике. И это действительно так. Гейзенберг игнорирует или не понимает коренное различие метафизического и диалектического материализма. Об этом, кстати, свидетельствует и тот факт, что В. Гейзенберг обратил внимание на формулировку Блохинцева, как уводящую «нас очень далеко (вероятно, слишком далеко) от онтологии материализма»45. В действительности расхожде- 43

В. Гейзенберг. Философские проблемы атомной физики,

стр. 38. 44

См. М. Э. Омельяновский. Значение труда В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» для критики физического идеализма. В сб.: «Великое произведение воинствующего материализма», Соцэкгиз. 1959, стр. 147. 45

В Гейзенберг. Развитие интерпретации квантовой теории. В сб.: «Нильс Бор и развитие физики», стр. 35.

262

ниє Блохинцева с другой трактовкой (Фок, Александров) квантовой механики в среде советских физиков не есть философский вопрос. По-разному трактуя физические особенности частицы, Блохинцев и его оппоненты стоят на позициях диалектического материализма. Блохинцев пишет: «В квантовой механике состояние частицы характеризуется действительно не „само по себе", а принадлежностью частицы тому или иному ансамблю (смешанному или чистому). Эта принадлежность имеет совершенно объективный характер и не зависит от сведений наблюдателя» 46. В этой формулировке не выражен отход от материализма, а напротив подчеркнуто, что принадлежность частицы к ансамблю «имеет совершенно объективный характер и не зависит от сведений наблюдателя», т. е. от субъекта.

Идеалистическая путаница начинается у В. Гейзен- берга тогда, когда он пытается определить специфику объекта квантовой механики в философских понятиях. Он заявляет, что понятие «объективная реальность» не применимо к положениям, с которыми приходится сталкиваться в атомной физике.

Качественное отличие атомной физики от классической Гейзенберг видит в различии между понятиями «объективное» и «реальное». Под «объективным» он понимает замкнутую систему «саму но себе», изолированную как от наблюдателя прибора, так и от внешнего мира. Такая система «объективна», но не реальна, ибо ее нельзя описать классическими понятиями. «Объективное» — непознаваемо, ибо познание возможно лишь при установлении связи, системы с наблюдателем, что уничтожает объективное. «В этом частном случае (если система замкнута.— Ф. А.) представление целиком „объективно", т. е. уже не содержит черт, связанных со знаниями наблюдателя, но оно в то же время совершенно абстрактно и непостижимо, поскольку разные математические выражения ip(<7) i|)(р) и т. д. не относятся к реальному пространству или реальному свойству; можно сказать, следовательно, что оно вообще нефизично» 47.

«Объективное», по Гейзенбергу, есть лишь возможное, которое описывается с помощью математических урав- 46

Там же, стр. 36. 47

Там же, стр. 41.

293

нений. Б отсутствие наблюдателя математическое представление системы изменяется непрерывно. При попытке наблюдателя познать систему, измерить ее, он тем самым прервет непрерывное и превратит возможное в действительное. Действительное содержит в себе «субъективный» элемент — вмешательство наблюдателя или прибора.

Таким образом, по Гейзенбергу, микрочастица есть «реальное» — это «физическая реальность», которая существует только в экспериментальной установке. Сама по себе микрочастица есть возможное, а не действительное. Это—не материальное тело, обладающее объективными свойствами, существующее во времени и пространстве, взаимодействующее с другими телами, а лишь математическая величина, символ.

Подводя итоги своему анализу соотношения классической и квантовой механики, соотношения понятий «объективная» реальность, «действительность» и просто «объективное», Гейзенберг строит такую схему. Существуют процессы макромира, «...которые могут просто описываться при помощи пространства и времени, то есть при помощи классических понятий, и которые, таким образом, образуют нашу „реальность14 в собственном смысле этого слова. Если мы попытаемся проникнуть за пределы этой реальности в детали атомных явлений, контуры этого „объективно реального" мира растворяются — не в тумане новой и еще неясной идеи реальности, а в прозрачной ясности математики, законы которой управляют возможным, но не действительным... Онтология материализма основана на иллюзии, что можно экстраполировать в атомную область непосредственную „действительность" окружающего нас мира. Однако эта экстраполяция невозможна»48.

Итак, выступив с критикой метафизического материализма, Гейзенберг заменил его идеализмом, мир микрообъектов превратил в мир математических отношений. Поставив вопрос о соотношении возможности и действительности, Гейзенберг дал метафизическое решение этой проблемы. Диалектика учит, что возможное и действи- тельное есть единство противоположностей, что возмож-

48 В. Гейзенберг. Развитие интерпретации квантовой теории стр. 43—44.

264

ность — это неосуществленная действительность. Возможность создается действительностью, обусловлена ею, она существует вне и независимо от человеческого сознания.

По Гейзенбергу получается, что возможность — это мир математических отношений; она превращается в мир микрочастиц, последний же создается во время эксперимента и с его помощью.

В этой связи интересно привести еще одно критическое замечание М. Борна против позитивизма. М. Борн справедливо утверждает: «Вообще нет никакой резкой границы между повседневным миром больших вещей и микромиром. Кусок поваренной соли принадлежит, конечно, к обычному миру или миру кухни. Измельчим его в порошок, частицы которого настолько малы, что невидимы невооруженным глазом. Теперь необходимо использовать лупу, а при большем измельчении и микроскоп. Стала ли от этого частица порошка менее реальна и вещественна? Для еще более мелких частиц, которые имеют место в коллоидах, можно привлечь ультрамикроскоп, а где он не дает эффекта, электронный микроскоп, который, как я уже сказал, увеличивает до молекулярных величин. При этом, действительно, могут наблюдаться электроны, имеющиеся в наблюдаемых частицах. Опыты, позволяющие проникнуть во внутренние свойства молекул, атомов и, наконец, атомных ядер и определить их структуры, покоятся, в принципе, на таких наблюдениях рассеивания. Итак, где же находится граница между миром чувств с их осязаемой реальностью и тем микромиром, который позитивист признает только конструкцией?» 49

На этот вопрос М. Борна не может ответить и В. Гейзенберг из-за противоречивости своих рассуждений. По Гейзенбергу, мир макрофизики — объективная реальность, материя, существующая во времени и простран стве, а мир микрочастиц состоит из субъективного и объективного, причем последнее оказывается математическими отношениями. Следовательно, реальный действительный мир, окружающий нас — материя — есть совокупность математических отношений. Идеалистическая трактовка объектов квантовой механики несовместима

49 М. Born. Der Realitats Begriff in der Physik. Die Sammlung. 1958, H. 718, S. 351—352.

265 со стихийно-материалистическим подходом физика к миру обычных вешей.

Как бы ни была сложна для отражения в научных понятиях, математических уравнениях и физических теориях область атомных явлений, она существует .вне и независимо от человеческого сознания, от способов ее познания, измерения и т. д.

Огромное значение для развития современной физики имеет характеристика мира как движущейся материи. Современная физика блестяще подтвердила положение диалектического материализма о том, что не существует материи и ее конкретных видов вне движения.

Ленинская критика энергетизма в свое время помогла и помогает до сих пор прогрессивным ученым в борьбе против всевозможных утверждений об «аннигиляции» материи.

Сторонники современного энертетизма продолжают и в наше время твердить о «превращении» материи в движение, в энергию, при этом они пытаются опереться на такие извращенно толкуемые экспериментальные факты, как дефект массы, превращение пары электрон- позитрон в фотоны и т. д. Достаточно сослаться хотя бы на В. Гейзенберга, который заявляет, будто «элементарные» частицы «сделаны» из энергии, будто частицы «образуются» из кинетической энергии, будто энергия «превращается» в массу, становится материей50.

Ленинское положение о том, что материя не существует иначе, как в пространстве и во времени, подтверждается современной физикой и вооружает прогрессивных мыслителей В1 борьбе против спекуляций современных «физических» идеалистов.

В последние годы среди физиков распространилось мнение, что, согласно требованиям релятивистской ковариантности, «элементарные» частицы не являются протяженными, не имеют ни формы, ни величины, а представляют собой точечные образования. Этот частный вывод физической теории находился в явном противоречии с общим выводом философской теории о том, что нет непротяженных материальных тел, что материя и ее

50 См. И. В. Кузнецов. В чем драв и в чем ошибается В. Геиэенберг. В сб.: «Вопросы философии», 1958, № 11, стр. 80.

266

конкретные виды, как бы ни были они малы и элементарны, не могут существовать вне пространства, не могут не обладать пространственными свойствами. Современная теория «элементарных» частиц отказывается от представления об их точечном характере. Многие физики-теоретики, опираясь на экспериментальные данные, признают структурность «элементарных» частиц и их

протяженность.

Положение диалектического материализма о том, что материя не существует вне пространства и времени, методологически вооружает физиков в борьбе за развитие теории «элементарных» частиц.

В с ов р е мен но й ф из и ке с т ало об щеп р из н анн ы м утверждение, что теория элементарных частиц существенно отстает в своем развитии от эксперимента. В объяснении свойств и строения элементарных частиц существующие основные физические теории — теория относительности, квантовая механика — встречаются с серьезными трудностями. Необходима, как говорил на первом Всесоюзном совещании по философским вопросам естествознания Д. И. Блохинцев, новая «сумасшедшая» идея, которая радикально бы изменила наши представления о частицах и пространстве.

О необходимости решительного пересмотра основ существующих физических теорий говорили и участники IX Международной конференции по физике высоких энергий (Киев, июль 1959 г.), видные советские ученые Н. Н. Боголюбов, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм и ряд известных зарубежных физиков — В. Гейзенберг, X. Юка- ва и др. Был поставлен вопрос об отношении новой физической теории к существующим. Некоторые считают, что создание новой теории должно идти по линии негативных изменений существующих (отказ от понятия волновой функции, от Гамильтонова формализма, от понятия микропричинности и т. п.). И. Е. Тамм заявил, что «...построение новой теории наряду с такого рода совершенно необходимыми ограничениями применимости современных физических понятий неизбежно должно быть связано с обогащением физического содержания теории (так же как квантовая механика богаче по своему содержанию, чем механика классическая),

267 с новыми физическими идеями, такого типа идеями, как предложенные Гейзенбергом идея фундаментальной длины, возможности построения всех частиц из единого нелинейного поля, идея индефинитной метрики»51. Одной из плодотворных попыток объединить математической формулой всю систему частиц вещества и физические поля является «уравнение материи», сформулированное Гейзенбергом. Это математическое уравнение пытается в единой формуле выразить все свойства известных «элементарных» частиц, объяснить происхождение именно этих элементарных частиц, а также их важнейшую закономерность— взаимопревращаемость.

Теория Гейзенберга основана на понятии единого физического поля, представляющего собой единство непрерывности и прерывности. Свойство прерывности выражено понятием «элементарной длины» I порядка «диаметра» электрона Ю-13 см. Гейзенберг вводит в физику новую третью мировую универсальную постоянную / наряду со скоростью света с в вакууме и с квантом действия h.

Д. И. Блохинцев характеризует теорию Гейзенберга как слишком близкую к известным классическим понятиям, как недостаточно «сумасшедшую». Все элементы там известны52.

В переломные для науки моменты большое значение имеет правильное научное мировоззрение. Это было блестяще доказано всем опытом развития физики, всем опытом борьбы материализма с идеализмом.

Ваясно-е значение философии для современной физики все больше и больше начинают сознавать и творцы последней, что неоднократно подчеркивал А. Эйнштейн.

Мы уже отмечали, что В. Гейзенберг придает большое значение философии при трактовке вопросов физики и сам часто выступает по философским вопросам современной физики. Однако его выступления противоречивы: последние годы он критикует позитивизм и восхваляет платонизм. Почти одновременно В. Гейзенберг фактически признал творческое значение материалистического 51

И. Е. Тамм. Заключительное слово на конференции. «Вопросы философии», 1959, № 12, стр. 157. 52

См. Д. И. Блохинцев. Некоторые вопросы развития современной физики. «Вопросы философии», 1959, № 10, стр. 34.

208

ч

мировоззрения в выработке основного закона теории элементарных частиц. Он заявил в своем заявлении относительно итогов международной конференции по физике высоких энергий, что при формулировке такого закона физик должен исходить из фактов существования материи в пространстве и времени, наличия причинной связи между явлениями, возникновения следствия после причины, вызывающей это следствие, и т. д.53. В этом же высказывании Гейзенберг вновь повторил свои энергетические положения о том, что все элементарные частицы «сделаны из энергии».

Определение В. И. Лениным материи как философской категории имеет огромное значение для современной физики. В нем заложены такие идеи, как материальность мира, объективный характер предмета научного исследования, его независимость от субъекта, несотворим ость и неуничтожаемость материи, неразрывность материи и движения, единство материи и форм ее суще ствов а ни я — п р остр анств а, в р е м ен и, н еисч е р п а е м ос т ь строения, свойств и форм движения материи, бесконечность материи вглубь, бесконечность саморазвития материи. Эти и многие другие положения диалектического материализма представляют собой философскую основу для решения коренных проблем современной физики. Это те опорные пункты познания, которые дают физике и науке правильный метод для новых величайших открытий.

Обобщая сказанное в главе VI, сделаем краткие выводы. 1.

Диалектико-материалистическое учение о материи является итогом не только развития философии, борьбы материализма и идеализма, но и обобщением многовекового развития естественных наук. 2.

Глубокие идеи, заложенные в марксистско-ленинском определении материи, служат величайшим методологическим оружием в деле раскрытия новых, еще неизвестных свойств и закономерностей природы. Признание первичности материи и ее познаваемости — это прочное основание, на котором строится наука. Правильная диалектико-материалистическая постановка еще иере-

63 См. В. Гейзенберг. О возможности единой теории поля материи. «Вопросы философии», 1959, № 12, стр. 159.

269

шенных естественнонаучных вопросов толкает к их разрешению, к дальнейшим экспериментальным исследованиям. Строгая последовательность материалистической мысли всегда помогала развитию познания.

3. Признание естествоиспытателями объективной, независимо от нас существующей реальности, ее отражения в нашем сознании становится все шире и убежденней, что наносит удар за ударом современному философскому идеализму. Успешное развитие науки в странах социалистического лагеря свидетельствует, что тесный союз естествознания и диалектического материализма плодотворен для развития обеих этих наук.

Современное естествознание может успешно решать необходимые ему методологические проблемы, используя важнейшее понятие науки — категорию материи, опираясь на основной принцип материализма — признание Объективной, независимо от нас существующей реальности и ее отражения в нашем сознании.