3. Аристотель и метафизика

Аристотель дает четыре определения метафизике: а) метафизика как исследование причин первых или высших начал; б) метафизика как познание «бытия, поскольку оно бытие»; в) метафизика как знание о субстанции; г) метафизика как знание о Боге (и субстанции сверхчувственной).

Эти четыре определения метафизики находятся в гармонии... между собой. Действительно, отмечают Д. Реале и Д. Антисери, кто ищет первопричины и первопринципы по необходимости, должен встретить непременно Бога, ибо Бог - первоначало по преимуществу [1, с. 139]. Вопрос о бытии также включает в себя вопрос о сверхчувственном и божественном бытии. Эти же вопросы поднимаются и в понятии «субстанция».

Первопричины Аристотеля. Их четыре: 1) формальная причина (или форма); 2) материальная (или материя); 3) действующая причина (действие); 4) финальная причина (цель). Что касается формы (как таковой) действия (как такового) и цели (как таковой), то сверхчувственная их природа одна. Однако и материя Аристотеля сама по себе также сверхчувственна, так как она есть всего лишь недетерминированная потенциальность. Как отмечает А.Н. Чанышев, «материя в понимании Аристотеля - вовсе не то, что мы понимаем под материей (в диалектическом материализме. - А. Т.). Она - бесформенное и неопределенное вещество, «то, что само по себе не обозначается ни как определенное по существу, ни как определенное по количеству, ни как обладающее каким-либо из других свойств, которыми бывает определено сущее».

Что касается бытия, то Аристотель придерживается точки зрения, что все, что не есть чистое - ничто, по праву входит в сферу бытия, т. е. бытие может быть как чувственным, так и умопостигаемым (сверхчувственным) и, следовательно, также метафизическим объектом [1, с. 141].

Далее, согласно Д. Реале и Д. Антисери, Аристотель, констатируя, что конкретная чувственная вещь есть соединение формы и материи и поскольку в этом соединении форме принадлежит активная, определяющая роль, то форма есть «естьность» всякой физической вещи, т. е. является сущностью вещи, а потому она есть субстанция в полном смысле слова [1, с. 142].

Очевидно, что форму физических вещей как сущность в чистом виде нельзя фиксировать органами чувств и, следовательно, она является сверхчувственной субстанцией, т. е. метафизическим объектом. Данное учение о существовании сущностей физических вещей как сверхчувственных субстанций наряду с их чувственно-фиксированными экземплярами получило в ХХ веке название эссенциализма и было подвергнуто критике со стороны философов-аналитиков ХХ столетия.

Тем не менее Д. Реале и Д. Антисери оставляют этот вопрос открытым и в аристотелевской метафизике отдельно выделяют сверхчувственную субстанцию [1, с. 143]. Эту субстанцию они видят в не- подвижном Перводвигателе Аристотеля, который является первоначалом, напрочь лишенным потенциальности, т. е. способности принять форму и, следовательно, является чистым актом, чистой активностью, чистой формой и, таким образом, чистой энтелехией и совпадает с Богом как метафизической сущностью. Будучи неподвижным, Перводвигатель Аристотеля приводит все в движение, двигая мир к совершенству. Перводвигатель Аристотеля выступает у Д. Реале и Д. Антисери не как действующая, а как целевая, финальная причина, т. е. «Cause finalis»[1, с. 144].

Представляют интерес также выводы профессора А.Н. Чанышева относительно метафизики Аристотеля.

Таким образом, расхождение между Д. Реале и Д. Антисери по статусу метафизических сущностей, с одной стороны, и А.Н. Чаны- шевым - с другой, заключается в том, что первые, видимо, допускают существование метафизических сущностей вне Бога (сущности- субстанции физических вещей), в то время как А.Н. Чанышев рассматривает существование всех метафизических сущностей в Боге. Далее, Д. Реале и Д. Антисери рассматривают Перводвигатель Аристотеля, т. е. Бога, лишь как финальную или целевую причину, в то время А.Н. Чанышев рассматривает Перводвигатель Аристотеля (Бога) как сложную, объединяющую в себе формальную, движущую и целевую причину. Однако эти различия не существенны, так как указанные авторы сходятся в главном: все метафизические сущности суть сверхчувственные нефизические сущности и что Перводвигатель (Бог) Аристотеля является самой главной метафизической сущностью, что оправдывает название первой философии Аристотеля в качестве теологии.

Однако наш анализ существенно пополняет число метафизических сущностей у Платона и Аристотеля. К их числу следует отнести как материю Платона, так и материю Аристотеля, которые как у Платона, так и у Аристотеля не фиксируются органами чувств, не являются некими физическими сущностями и мыслями. Кроме того, у Платона в число метафизических сущностей входит еще и Демиург, т. е. сверхчувственный, разумный и волящий зодчий, формирующий физический мир из материи (хоры), взяв за образец мир идей и эйдо- сов.

Следует обратить внимание на то, что часто в философии метафизические сущности понимают как сверхчувственные, умопостигаемые объекты без добавления к ним условия «нефизичности».

В связи с этим, мне представляется, что в определении метафизического объекта наряду с указанием условия сверхчувственности обязательно нужно указывать и условие нефизичности, т. е. существование вне пространства и времени.