Время Мифрадата Евпатора и Асапдра

В последнем десятилетии II в. полководец Мифрадата VI Диофант подавляет поднятое Савмаком восстание и утверждает владычество понтийского царя на Боспоре, формально уже раньше перешедшем под его власть ввиду уступки ему последним Перисадом своих прав.

Картина денежного обращения при Мифра- дате на Боспоре близко напоминает только что описанную. Различие состоит лишь в том, что золото и серебро с портретом и именем паря, предназначавшееся для обращения в малоазий- ских частях царства, не имело здесь распространения—находки статеров и тетрадрахм Мифрадата в Крыму и на Кавказе единичны. Здесь, напротив, и при Мифрадате продолжали обращаться лиспмаховские статеры византийской чеканки, причем их чеканка теперь продолжалась, очевидно, уже с разрешения самого царя. Об этом мы можем заключить из того, что, как было отмечено Пиком[335], головам на этих стате- рах, выпускаемых в Византии, Томи и других городах, придаются черты Мифрадата или его сыновей. Нужда в серебряной монете восполнялась частью пантикапейскими драхмами, оставшимися в обращении от предшествующего периода, частью новыми городскими выпусками серебра, о которых речь впереди.

Зато среди медных монет мы наблюдаем те же две категории, которые встретились в денежном обращении Понта и Пафлагонии. Именно: однотипные для всех чеканящих монету городов городские монеты и анонимные, снабженные лишь монограммами, выпуски, очевидно, наместников Мифрадата. Городские выпуски вре- Ср. находки понтийских монет мифрадатовского времени в Ольвии.— Ольвия, т.1, Киев, 1940, стр. 293. A. Baldwin, Les monnaies de bronze. Actes in- certaines du Pont, Rev. Num., 1913, стр. 312 Cp. впрочем, P. H о b b, Rev. Num., 1926, стр. 23.

8 P i с k, I, стр. 92.

мени Мифрадата в городах Понта и Пафлагонии обстоятельно разработаны Имхоф-Блу- мером1 и разбиты им на семь последовательных групп, занимающих промежутки по 5—10 лет от 120 до 64 г.

Несравненно богаче и разнообразнее вторая .группа, примыкающая по более плоской фактуре и мелочному стилю к IV—V группам Имхоф-Блумера (оболы с головой Афины на лицевой стороне и Персеем, обезглавливающим Горгону, на оборотной и тетрахалки с эгидой на лицевой стороне и идущей Никой на оборотной) (тб. XVIII, 23). Она занимает, таким образом, почти всю первую четверть I в. до н. э. В этой чеканке принимают участие все три главных города Боспорского царства: Панти- капей, Фанагория и Горгиппия.

самый крупный поминал — обол (тб. XLIII, 13, 14; типы: голова бога Мена — стоящий Дионис с пантерой), средний номинал — тетра- халк (голова Аполлона — треножник с тирсом, тб. XLIII, 15—17)1 и два малых номинала (типы: звезда — треножник и крыло — треножник, тб. XLIII, 18, 19)[336] [337]. Серебряные монеты и оба крупнейших номинала меди свою принадлежность к этой группе удостоверяют присутствием на всех них одной и той же монограммы, в которой Гиль8 пытался вычитать имя Мифра- дата. Что касается малых номиналов меди (они выбивались только в Пантикапее), то они этой монограммы не имеют, и присоединить их к рассматриваемым сериям я решился, основываясь на данных анализа типов, стиля и фактуры. Следует добавить, что, как указывалось выше, они нередко перечеканены из монет предшествующих серий, даже принадлежащих еще III в. Подобно этим малым медным монетам серебряные триоболы также, повидимому, чеканились, главным образом в Пантикапее. Необходимо также отметить большую сравнительно с панти- капейскими редкость медных оболов Фапаго- рии и Горгпппии. Серебряные монеты, в особенности дидрахмы всех трех городов, исполнены аккуратно и тщательно, но обращает на себя внимание низкопробный сплав их серебра. И в медных монетах выделка штемпелей достаточно тщательна; но едва ли не более чем на 50% эти медные монеты перечеканены из других монет, при этом настолько спешно, что прежние типы монет ясно видны. Наряду с оболами и тетрахалками предшествующей боспорской серии материалами для этих перечеканок служат и мифрадатовскпе монеты городов М. Азии.

Третья группа боспорской мифрадатовской чеканки захватывает последнее десятилетие правления этого царя.

Помимо рассмотренных городских монет, во всем Боспорском царстве имели обращение в мифрадатовский период крупные медные монеты, также, очевидно, оболы, носящие на лицевой стороне изображение юного Диониса в плющевом венке, а на оборотной — богато украшенного горита с ремнем. В поле на оборотной стороне рядом с горитом всегда имеется какая- либо монограмма. Общее число этих монограмм, известных мне, доходпт до десяти. Следует отметить, что каждая монограмма соответствует определенной стадии стилистического развития типа головы Диониса. Это развитие, наиболее характерные ступени которого представлены на таблице (XLIII, 22, 23; XLIV, 1, 2), идет следующим порядком: вначале мы встречаем юношескую голову в плющевом венке с гладко зачесанными волосами, невольно вызывающую в памяти сопоставление с головами представителей династии Птолемеев, изображающих себя в виде Диониса1. Следующая стадия представляет обычный облик юного бога с пышно развивающимися волосами. Наконец, наиболее поздние группы, принадлежность которых последним годам правления Мифрадата вытекает из общности монограмм с позднейшими группами мпфрадатовских монет городов Понта, трактуют этот привычный облик Диониса уже в несколько схематизированном виде. При этом, во всяком случае, на одном экземпляре собрания Эрмитажа (тб.

8 Griech. Munzen, стр. 44—45.

с городской в малоазийской части мифрадатов- ских владений делает вполне естественной такую же чеканку наместников и на Боспоре. То, что в этих выпусках отсутствует разменная мелочь и они ограничиваются одними оболами, также не может вызывать недоумения, поскольку целью этой наместнической чеканки должно было быть не удовлетворение потребностей городского рынка, а покрытие военных расходов — оплата воинов. Очень часто эти монеты приписывались Фанагорий на том основании, что якобы они особенно часто находятся на Таманском полуострове. Проверить эту предпосылку можно будет только систематическими раскопками на Тамани. Пока что могу сказать, что раскопки в продолжение трех лет на противоположной стороне пролива, в пос. им. Арптинцева (б. Камыш-Бурун), нумизматические материалы которых мною проработаны, давали эти монеты в небольшом количестве, по две - три, но все же регулярно каждый год. Во всяком случае, если бы удалось доказать преимущественное обращение этих монет на Таманском полуострове, то в этом можно было бы найти объяснение того обстоятельства, что медные оболы с именем Фанагории и с именем Горгиппии крайне редки. Чеканка анонимных оболов едва ли могла бы производиться в каком-либо третьем месте, кроме Фанагории или Горгиппии, а наличность обращающейся уже в городе крупной наместнической монеты позволяла городу ограничивать свою чеканку более мелкими номиналами.

Чеканка наследовавшего Мифрадату его сына Фарнака (63—47 гг. до н. э.) состоит из золотых статеров и медной монеты. Золотые статеры относятся к четырехлетию 244—247 гг. боспорск.

э.              (54—51 гг. до н. э.) и представляют собою первые боспорские монеты, снабженные датой боспорской (понтийской) эры (тб. XLIV, 3). Количество известных экземпляров их невелико: за все четыре года было выпущено 13 штук. Все же оно достаточно, чтобы не считать их, подобно статерам боспорских Спартокидов, чистыми донативами и допустить, что опи предназначались и для обращения. Поскольку Помпей ограничил власть Фарнака Боспорским царством и статеры этого царя относятся ко времени еще до начала междоусобной войны Цезаря с Помпеем, которой Фарнак воспользовался для того, чтобы завладеть Понтом, все они, надо думать, выпущены на Боспоре и, вероятнее всего, в Пантикапее. Тип оборотной стороны статеров — Аполлон с лавровой ветвью в руке, восседающий у треножника — естественно примыкает к типам последней группы медных пан- тикапейских монет мифрадатовского периода, которые, может быть, продолжали выпускаться и при Фарнаке. Вообще, что касается медной монеты времени Фарнака, то либо при нем она выпускалась исключительно прежних образцов, либо новых выпусков ее совсем не производилось. Это вполне I возможно, тем более, что за последние годы правления Мифрадата количество выпущенной медной монеты было чрезвычайно велико. Как городские пантика- пейские монеты двух величин, так и оболы с монограммами, выпущенные в последнее десятилетие правления Мифрадата, продолжали, без сомнения, в обилии обращаться и после его смерти.

Нельзя отрицать сходства головы Диониса на некоторых последних выпусках этих оболов с портретами Фарнака наего статерах(ср.тб.ХЫУ, 2, 3). Наряду с ними могли продолжать свое обращение также и в огромном количестве занесенные на Боспор монеты городов Понта и Паф- лагонии. В особенности это касается низших номиналов (тетрахалков). По крайней мере, из монет архонта Асандра, о которых у нас сейчас будет речь, почти сплошь представляющих перечеканки, крупные монеты — оболы оказываются перечеканенными либо из пантикапей- ских последней мифрадатовской серии, либо из последних выпусков наместнических оболов и лишь очень редко из городских понтийских. Низшие же номиналы — тетрахалки — почти сплошь биты на понтийских и пафлагонских монетах.

Переходим теперь к монетам Асандра. Монеты с его именем распадаются на две категории: золотые статеры, на которых мы подробнее остановимся ниже, и упомянутые медные монеты. Падающая на правление Асандра городская чеканка Пантикапея и Фанагории также ограничивается одной только медью. Это обстоятельство — полное отсутствие серебра при Фарнаке и Асандре — необходимо подчеркнуть. Мы уже не раз могли отмечать в экономической истории городов Причерноморья такие моменты, когда в результате прекращения притока серебра на рынок денежное обращение ограничивается только золотом и медью. На Боспоре, начиная с последних годов правления Мифрадата, такое положение устанавливается надолго и продолжается затем в течение всего императорского периода.

Медные монеты Асандра известны только с надписью 3'Ap^ovTolt;; 3Aaav8pou. Встречаются они двух номиналов (тб. XLIV, 7, 8): оболы с типом мужской портретной головы (Асандра?) на лицевой стороне и тетрахалки с типом головы Ники. Типом оборотной стороны в обоих случаях служит нос корабля. Как сказано, все они представляют собою перечеканки, выполненные очень спешно. Это благоприятное для нас обстоятельство, как указал еще Сибирский[340], дает возможность, благодаря отчетливо сохранившимся следам старых типов, установить хронологическую последовательность: наместнические оболы Мифрадата (тб. XLIV, 1, 2), пантикапейские оболы последней серии времени Мифрадата (тб. XLIII, 20), оболы архонта Асандра (тб. XLIV, 7).

Золотые статеры Асандра все датированы, очевидно, годами его правления, и с этой точки зрения они чрезвычайно интересны как материал для хронологии его эпохи. При этом статеры трех первых годов сопровождают имя Асандра титулом архонта, а начиная с 4-го года правления он на своих статорах уже неизменно именуется царем. Тип оборотной стороны стате- ров (тб. XLIV, 4—6) — Ника на корабельном носу,— тематически связанный с медными его монетами, позволяет высказать догадку, что в возвышении Асапдра сыграла какую-то роль морская победа, о которой, к сожалению, иных сведений мы не имеем. Типом лицевых сторон на статерах двух первых годов является портрет Августа (тб. XLIV, 4), на статере 3-го года— портрет Антония. Наконец, начиная с 4-го года, одновременно с принятием царского титула, на лицевой стороне статеров водворяется и остается вплоть до конца их чеканки безбородая голова в царской повязке, обычно принимаемая за идеализированный портрет самого царя (тб. XLIV, 5, 6). Тот факт, что эта же голова повторяется и на городских монетах Пантика- пея того же времени, иногда, впрочем, с атрибутами Аполлона, не противоречил бы такому взгляду. Некоторым препятствием к принятию этого предположения скорее могло бы служить то обстоятельство, что голова на медных оболах мало похожа на этот облик и дает гораздо более зрелые и мужественные черты, но, если учесть момент идеализации, то и это различие не играет существенной роли. Во всяком случае, поскольку представляющийся на статерах облик остается неизменным в течение по меньшей мере 25 лет, нельзя и подозревать в нем попытки в какой- либо мере передать реальные черты, невидимому, уже в момент захвата им царской власти достигшего престарелого возраста Асандра.

То обстоятельство, что Асандр отступил от припятой Фарнаком системы датировки статеров годами боспорской эры и стал помечать их годами своего правления, затрудняет использование монет для уточнения хронологии его правления. Заллет1 и Орешников[341] [342] много поработали в этом паправлепии. Последний рисует следующую картину: статер 1-го года правления Асандра, с портретом Октавиана, выпущен во второй половине 44 г. до н. э., т. е. уже после смерти Цезаря, который не мог признать, хотя бы и архонтом, Асандра, ослушавшегося его и устранившего послаппого им кандидата на боспор- ский престол Мифрадата Пергамского. С прибытием на восток Антония в 3-м году правления Асандра (42 г. до н. э.) портрет Антония сменяет Ьа статерах портрет Октавиана. Наконец, в следующем, 4-м году правления Асандр при посредстве того же Антония, но, вероятно, с согласия Августа получает право именоваться царем A. Salle t, Beitrage zur Geschichte und Numis- matik der Konige der Cimmerischen Bosporus und Pontus, Berlin, 1866. Кат. Ув., стр. 62 сл.

и помещает собственный портрет на статерах. Ото построение Орешникова встретило некоторые возражения со стороны Латышева1.

Гспниг2 пытается дать столь же точную хронологию статеров Асандра в тех же пределах от 45/44 до 17/16 гг. до н. э., ссылаясь на мнение Реглинга, который на статерах двух первых годов архонта Асапдра видит портрет Антония, а на статере 3-го года, как и на всех статерах с титулом царя,— портрет самого Асандра*. Как видим, вопрос точной хронологии статеров Асандра неизбежно становится в зависимость от субъективных по существу иконографических соображений. Во всяком случае поскольку, начиная с 16-го года правления Асандра, статеры его следуют почти ежегодно с небольшими перерывами, мы имеем все данные, основываясь на статере последнего 29-го года, заключить, что правление его продолжалось не менее 28 лет. Границы, внутри которых помещается его правление, очень узки. Конечным пределом служит 281-й год босп. э. (17/16 г. до н. э.), год выпуска Динамией, как единоличной правительницей Боспора, статера со своим портретом и именем. Пределом с противоположной стороны является 47-й г. до н. э., год смерти Фарнака, ибо, если и возможно, что Асандр объявил себя архонтом еще при жизни царя, все же бн едва ли мог это сделать ранее указанного года.

Если статеры Асандра первых пятнадцати лет его правления, в особенности первых годов, с титулом архонта столь же редки, как статеры царей Спартокидов, то этого нельзя сказать о статерах последующих годов. Находки их целыми кладами мне, правда, неизвестны, но отдельными экземплярами они попадаются все же не так редко, и есть все основания считать их выпуск, подобно статерам Фарнака, не ограничивающимся донативными целями, но предназначавшимся также и для обращения на рынке. О довольно широком обращении их говорит также и существование, правда, редких, варварских подражаний им[343]. В самом деле, если цари III—II вв. до н. э. могли выпускать свои статеры только с донативными целями, то потому, что крупный денежный рынок удовлетворялся статерами типов Лисимаха, битыми в Византии. Эти статеры со времени Мифрадата перестали выпускаться, и Асандр должен был сам позаботиться о снабжении рынка крупной денежной единицей.

Подобно тому, как мы это видели в правление Мифрадата и при Асандре, параллельпо с царской монетой выпускается медная городская монета. В этой чеканке принимают участие Пантикапей и Фанагория. Горгиппия, после недолговременного выступления во II и в начале I в. в качестве самостоятельного монетного двора, при Асандре вновь и навсегда скрывается с пумизматического горизонта.

Среди городских монет времени Асандра можно наметить две группы. К первой половине его правления, повидимому, относятся монеты, своей слегка выпуклой лицевой и плоской оборотной стороной с заостренным краем напоминающие фактуру статеров Асандра. Размер их в огромном большинстве по превышает монеты родней величины — тетрахалка (тб. XLIV, 9, ; монеты размера обола исключительно редки1. Типом лицевой стороны в Пантикапее служит голова, обнаруживающая очень большое сходство с головами на большинстве статеров Асандра, хотя и украшенная лавровым венком, т. е. долженствующая представлять Аполлона. В Фанагории типом лицевой стороны является бюст Ники (тб. XLIV, 13), как на монетах архонта Асандра. Тппы оборотных сторон — лира с лавровой ветвью, лук, один или с колчаном, пьющий пегас (отголосок мифрадатовской традиции) — обычны. Любопытны маленькие монетки с головою бородатого Геракла на лицевой сторопе и палицей с львиной шкурой на оборотной[344] [345], как провозвестники той важной роли, которую ото божество будет играть позже в монетной типологии боспорских царей в императорскую эпоху.

Другая группа монет сохраняет одинаковые типы для обоих городов и этим напоминает серии времени Мифрадата. Это монеты Пантика- пея и Фанагории средней и малой величины с типом женской головы на лицевой стороне и корабельной проры на оборотной (тб. XLIV, 11,12)[346]. По своему плотному и плоскому кружку с отчетливым точечным ободком эти монеты близко подходят к монетам Агриппин и Кесарии, о которых речь впереди, хотя типологически (нос корабля) также сохраняют связь с монетами архонта Асандра. Их можно считать принадлежащими второй половине правления Асандра.

Бросая общий взгляд на денежное обращение времени Асандра, необходимо подчеркнуть следующие его черты. Во-первых, в нем впервые, как сказано, обнаруживается столь характерное в дальнейшем для Боспора ограничение денежного обращения лишь двумя металлами: золотом и медью. Во-вторых, в нем с особенной отчетливостью выступает различие между медной монетой городской, с одной стороны, и царской — с другой. Прежде всего медные монеты Асандра, в противоположность городским, выпускаются не в течение всего его правления, а лишь в первые годы, пока он носит титул архонта. Затем они превосходят городские монеты размером и весом и включают в свои серии лишь два высших номинала. Наконец, чеканка их производится чрезвычайно небрежно и спешно из старых монет, на которых даже не пытаются предварительно изгладить прежние типы. Вывод напрашивается следующий: спешная чеканка или вернее перечеканка крупных медных монет типами с именем архонта Асандра производится им в первые годы его правления и, может быть, вне пределов Пантпкапея, вероятно, в походной обстановке, чем и обусловливается небрежность работы. Предназначаются они, конечно, для оплаты войск. Невольно вспоминаются тяжелые медные монеты Левкона II и взаимоотношение их с современной им городской медью. С принятием Асандром титула царя и окончательным водворением его на боспорском престоле нужда в подобной специально военной чеканке отпадает. Асандр получает возможность, по примеру своих предшественников, предоставить чеканку меди исключительно городу, причем ослабление напряженности в государственном бюджете позволяет не форсировать чеканку крупной медной монеты и ограничиваться преимущественно выпуском монеты среднего размера. С этого же момента, также по примеру своих предшественников, но в несравненно большем количестве и далеко выходя за пределы донативных целей, Асапдр чеканит золото со своим ьцар- ским титулом.

Противопоставляя здесь городскую монету царской, не мешает вспомнить, что боспорская городская монета при Асандре доживает свои последние дни и в самом начале следующего периода окончательно сходит со сцены, уступая место царской. В связи с этим необходимо сделать одну общую для всей городской монеты на Боспоре оговорку. Выше я говорил, что переход Боспора к фактическому единовластию в V в. никак не отражается на монетах Пантика- пея. И действительно, подчеркивая, как мы можем заключить из формулировки титулов первых Спартокидов в надписях, свое уважение к автономии Пантикапея и Феодосии, они не распространяли прерогатив своей царской власти на монетное дело городов Боспора. Даже последние Спартокиды, выпуская в редких случаях монету от своего имени со специальными целями, основное денежное обращение государства заполняют серебряной и медной монетой, носящей самый существенный признак автономной городской монеты e-O-vlxov города HavTixa7raiT(3v, OavayopiTtSv и т. д. По пойти дальше и с уверенностью сказать, что эта автономная городская чеканка монеты не была только внешностью, а отражала действительные права самоуправляющейся общины, мы, к сожалению, не можем. По крайней мере, одного важного признака развитой автономной монеты классического и эллинистического периода, признака, встречаемого в Херсонесе, Керкинитиде и в Ольвии, причем в первом систематически, мы в городах Боспора не находим. Я имею в виду имена выборных монетных магистратов. На некоторых пантикапейских и фапагорийских монетах конца II в. попадаются монограммы; но эти монограммы очень редки, малочисленнее монограмм наместнических монет, и нет ничего удивительного в том, что делались попытки некоторые из них расшифровать в имя самого Мифрадата.