V. УКРЕПЛЕНИЕ РЯДОВ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ

Осень 1918 г. явилась переломным моментом в строительстве большевистской партии. Вокруг рабочего костяка партии стали объединяться трудящиеся крестьяне — беднота и середняки. Поворот мелкой буржуазии к пролетариату привел к тому, что наиболее активные и сознательные крестьяне потянулись к Коммунистической партии.

Придавая огромное значение расширению и укреплению партийных организаций на селе, ЦК РКП (б) 21 сентября 1918 г, опубликовал циркулярное письмо о партийной работе в деревне. В нем говорилось о необходимости создания на местах специального аппарата, который бы занимался организацией сельских партийных ячеек и их руководством. В письме справедливо отмечалось, что губернские и уездные комитеты большевиков сделали очень мало в области партийного строительства в деревне. Центральный Комитет заканчивал письмо словами уверенности в том, что «члены партии победят все трудности на пути нового строительства, и Советская Россия покроется сетью организаций, охватывающих и темные, глухие углы, втягивая и их в процесс созидания нового общества на коммунистических началах»608.

Осенью 1918 г. губернские и особенно уездные комитеты коммунистов развернули большую организационную деятельность по созданию партийных ячеек на селе.

На основании имеющихся в ЦПА НМЛ архивных материалов можно сделать вывод, что в конце 1918 и первые месяцы 1919 г. в волостях и селах возникло от половины до двух третей всех деревенских партийных организаций, существовавших в годы гражданской войны609. Это было одним из ярких свидетельств крутого поворота в крестьянстве.

Если в первой половине 1918 г. в 30 губерниях европейской части Советской республики было в деревне около 400 партийных организаций, то в марте 1919 г. только в 164 уездах 15 губерний стало 3778 волостных и сельских ячеек, объединявших около 65 тыс. членов РКП (б) и 25 тыс. сочувствующих и кандидатов610.

Численный рост Коммунистической партии базировался прежде всего на успехах партийного строительства в деревне. Так, в Костромской губернии к началу марта 1919 г. из 160 партийных организаций, насчитывавших 5296 членов партии и сочувствующих, 140 организаций приходилось на деревню. В них состояло 3008 человек, или более 56% всех коммунистов611. Во многих губерниях в конце 1918 — начале 1919 г. деревенские коммунисты в численном отношении преобладали над городскими.

Кто же вступал в партию в деревне? Прежде всего беднота, жившие на селе рабочие, а также часть середняков. Самыми стойкими членами партии были люди, давно боровшиеся за Советскую власть. Вот что писал в заявлении в волостную ячейку большевиков села Большой Глушицы Самарской губернии крестьянин-фронтовик С. К. Бокаев в начале декабря 1918 г.:

«Прошу товарищей] коммунистов Б. Глушицкой ячейки принять меня, Бокаева, в члены партии, как желающего вступить в семью трудового пролетариата. Притом добавляю к сему заявлению, что я, Бокаев, есть сын трудового крестьянина. Затем добавляю, что я, Бокаев, со дня большевистского переворота стою на платформе Советской власти, в чем и могу указать, в каких учреждениях мне пришлось работать для блага трудящихся. Мне пришлось работать в самый тяжелый момент, когда Самара была занята чехами. Я стоял на посту комиссара по продовольствию города Рузаевки. И несколько выборов был председателем волостного исполкома. И до сих пор работаю для блага пролетариата.

Затем добавляю и ознакомлю вас, товарищи, в каких боях мне пришлось содействовать. В первом бою мне пришлось содействовать в центре Москвы 27 октября 17 года, [когда мы] заняли гостиницу «Метрополь». Мне пришлось как фронтовику-артиллеристу драться с этими бандитами. Мне пришлось биться совместно с товарищами из пушек по «Метрополю». Также, когда была занята Пенза чехами, я также действовал с товарищами города Рузаевки, ездил с пушками для подавления этих банд. Вот, дорогие товарищи, работа моя. В чем и подписуюсь»612.

Таких было много. Вместе с тем в партию пришло большое число крестьян, которые ничем себя не проявили. Летом 1918 г. они занимали нейтральную позицию: против Советской власти не выступали, но и не поддерживали ее. Теперь же, когда Советская власть укрепилась, часть их вступила в партию, чтобы получить определенные привилегии. В волостные и сельские ячейки попало немало совершенно чуждых людей. Это замаскировавшиеся кулаки, вчерашние торговцы, «раскаявшиеся» попы и т. д. Коммунистической партии предстояло провести большую работу, с тем чтобы укрепить свои организации и оставить в них только тех, кто заслуживал этого.

Самым крупным событием партийной жизни 1919 г. явился VIII съезд РКП (б), состоявшийся в марте. На нем присутствовали 301 делегат с решающим голосом и 102 с совещательным. Они представляли 313 766 членов партии613.

Съезд принял новую программу партии, рассчитанную на весь переходный период от капитализма к социализму. Большое значение для укрепления партии имели решения съезда по организационным вопросам614.

Согласно решению съезда, ЦК на первом же заседании (25 марта) выделил из своего состава Политическое и Организационное бюро615.

Выполняя решения VIII съезда, партия усилила борьбу за завершение перестройки всей своей деятельности на военный лад, которая началась со второй половины 1918 г. Речь шла прежде всего об изменениях во внутренней жизни партии применительно к нуждам войны. VIII съезд указал, какие организационные формы партийной жизни и работы являлись в то время наиболее целесообразными. «Партия находится в таком положении,—говорилось в решении съезда,—когда строжайший централизм и самая суровая дисциплина являются абсолютной необходимостью. Все решения высшей инстанции абсолютно обязательны для низших. Каждое постановление должно быть прежде всего выполнено, и лишь после того допустима апелляция к соответствующему партийному органу. В этом смысле в партии в данную эпоху необходима прямо военная дисциплина»616.

В дальнейшем все больше и больше происходило вое- низирование партии и ее аппарата.

Одним из главных элементов военизирования партии и ее организационной перестройки явилось создание из коммунистов отрядов особого назначения. Подобные отряды под разными названиями формировались при губернских и уездных комитетах партии еще в 1918 г. для бррьбы с выступлениями внутренней контрреволюции. В апреле 1919 г. ЦК РКП (б) в связи с походом Колчака и активизацией внутри страны антисоветских сил постановил для привлечения всех сил партии к защите завоеваний революции организовать по всей стране отряды особого назначения. Скоро в них влились почти все коммунисты, способные носить оружие. В отрядах они проходили военное обучение. К концу 1919 г. в них состояло более 30 тыс. человек617. На их базе были созданы части особого назначения (ЧОН).

В годы гражданской войны распространенной формой руководства являлись боевые приказы партийным организациям. Так проводились многочисленные мобилизации коммунистов на фронт и на хозяйственную работу. Эти приказы не обсуждались ни партийными организациями, ни коммунистами. Они подлежали безусловному исполнению. Так же обстояло с перемещением и назначением коммунистов. Этим ведал Центральный Комитет партии. Коммунисты не спрашивали, почему их посылают на такой-то участок работы. Их интересовало только одно: куда прибыть и в какой срок. Это была та железная дисциплина, тот строй в партии, без которых, говорил Ленин, мы не продержались бы не только два с половиной года гражданской войны, но и два месяца.

Правда, в системе партийной жизни и партийного руководства того времени были свои внутренние противоречия. Дело в том, что бурный рост партии и необходимость решения коммунистами всех важных военных и хозяйственных вопросов требовали большей самодеятельности партийных масс.

И все же в условиях того времени внутрипартийная демократия оставалась сравнительно широкой. Партия продолжала жить снизу доверху как самодеятельный организм. Это выразилось в том, что регулярно проходили съезды и конференции РКП (б), заседания Центрального Комитета. За последние 8 месяцев 1919 г. состоялось 164 заседания Центрального Комитета, в том числе 6 пленумов, 29 заседаний Политического бюро, 110 — Организационного и 19 объединенных — Полит- и Оргбюро618. Это означало, что каждые три дня ЦК РКП (б) собирался два раза.

Все важнейшие вопросы, связанные с жизнью страны, решались коллегиально. Если кто-либо из членов ЦК находился в отъезде и не мог присутствовать на заседании, то в большинстве случаев его мнение запрашивали по телеграфу. «...Только коллегиальные решения ЦК, принятые в Оргбюро или в Политбюро, или пленуме ЦК,— говорил В. И. Ленин,— исключительно только такие вопросы проводились в жизнь секретарем ЦК партии»619.

Центральный Комитет РКП (б) был главным штабом Советской республики, где обсуждались и принимались решения но всем важным вопросам. Он указывал рабочим и крестьянам, какие очередные задачи предстояло решить, чтобы победить многочисленных врагов. «Наметить эти задачи и руководить этими кампаниями, — говорилось в отчете Центрального Комитета за 1919 г.,— ставить перед партией особо важные вопросы и руководить ею при их разрешении, не давать закостеневать тому, что уже отжило свое время, и с особой настойчивостью сосредоточивать внимание на центральной задаче момента — такова роль ЦК за истекший период»620. Партия умела поднять и организовать трудящиеся массы на решение выдвинутых ею задач. В этом крылась одна из главных причин победы над контрреволюцией.

Система работы и руководства, выработанная ЦК РКП (б), усваивалась местными партийными организациями. В большинстве губерний и уездов, если позволяла обстановка, регулярно проводились партийные конференции, заседания губернских и уездных комитетов партии.

Это хорошо можно проследить на примере Велико-Ми- хайловской волостной коммунистической ячейки Ново- Оскольского уезда Курской губернии621.

25 сентября 1918 г. состоялось первое собрание ячейки. В ней было тогда 12 человек. Через три дня на повестке стояли такие вопросы: задачи партии, утверждение вновь поступающих членов в партию, реорганизация президиума комитета бедноты, утверждение воззвания ячейки к населению622. 5 октября вновь собрание коммунистов. Выбрали делегата на уездный съезд комитетов бедноты, создали комиссию по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией, потребовали от уезда оружия для членов партии.

Ячейка создала комиссию по взиманию чрезвычайного налога, организовала земледельческую коммуну, избрала политического комиссара волости, открыла «коммунистическую столовую». В конце октября ячейка реорганизовала волостной Совет. Вместо беспартийных председателя, его помощников и секретаря избрали коммунистов. Ячейка контролировала работу буквально всех учреждений. Даже удостоверения жителям выдавались за подписями начальника милиции и председателя ячейки.

На уездном съезде Советов в декабре 1918 г. Велико- Михайловская ячейка коммунистов обвинялась в завыше- нии власти. Обвинение имело под собой основание. Члены ячейки, вместо того чтобы действовать через Совет, комитет бедноты, сами создавали различные комиссии, комитеты, которые непосредственно проводили в жизнь декреты центральной власти. Это было нарушением Конституции РСФСР. В некоторых случаях оно вызывалось сложной обстановкой того времени, в частности ожесточенной классовой борьбой, но часто и неопытностью молодых коммунистов. «На нас указывают, что делаем ошибки,— говорил весной 1919 г. председатель волостной парторганизации JI. Кротов.— Допустим это, но ведь мы же не старые, опытные партийные работники, а молодые, и я думаю, что мы не так много ошибаемся»623. Недостатков, конечно, было немало. Но коммунисты учились на них.

В январе 1919 г. велико-михайловские коммунисты стали активно готовиться к перевыборам волостного Совета. Они наметили 12 кандидатов в Совет и развернули агитацию за их избрание. Ячейка по-прежнему осуществляла руководство Советом и другими организациями, но делала это по-другому. Так, в начале апреля 1919 г. коммунисты предложили Совету затребовать от местного кооператива списки на раздачу мануфактуры и вместе с представителями Совета вычеркнули из них всех кулаков и спекулянтов.

Самые разные вопросы приходилось решать коммунистам. Был такой случай. В селе Велико-Михайловском в начале 1919 г. появился безродный мальчонка-беженец. Стояла зима, а он был полураздет. Об этом узнали члены партии. 3 февраля на очередном заседании ячейки секретарь записал в графе «слушали»: «8. Неочередное заявление: выдать безродному мальчику валенки и полушубок», а в графе «постановили»: «8. Выдать таковые и чтобы прод- ком отпустил означенные предметы»624.

Заседания ячейки продолжались долго, часто они заканчивались в 2—3 часа ночи. Дел было много, обсуждались они подробно. Каждый высказывал свое мнение. Иногда горячо спорили. Расходились по домам небольшими группами (могли быть всякие сюрпризы). Коммунисты часто захватывали с собой оружие и на собрание.

В начале 1919 г. Велико-Михайловская ячейка выросла. В конце января в ней состояло 43 члена партии и 10 сочувствующих, а в начале апреля — 80 коммунистов. В фев- рале был ивбран волостной комитет РКП (б) из трех человек. По селам и деревням оформились первичные ячейки.

Кто же состоял в деревенской партийной организации? Из 55 человек, о которых имеются сведения, было 5 рабочих, 6 крестьян, 20 кустарей (бондари, портные, сапожники, шорники) и 24 служащих и учащихся625. Около одной пятой коммунистов составляли лица, эвакуированные из других мест. Большинство членов партии находилось на советской службе. Работали в Совете, военкомате, продорганах. Далее по численности шли члены сельскохозяйственной коммуны. Крестьян-единоличников, непосредственно занимавшихся хлебопашеством, было всего несколько человек626.

Внутрипартийная жизнь велико-михайловских коммунистов была очень напряженной. Активным членам партии стоило немало трудов укрепить ячейку. Для этого применялись различные меры. За непосещение собраний накладывали штраф: за первое — 10 руб., за второе — 25, за третье — 50 руб. За четвертое непосещение исключали из партии. Такая мера наказания применялась ко всем коммунистам независимо от их положения. Был создан партийный суд. Недостойных и провинившихся исключали из ячейки. Некоторые по трусости или из других побуждений сами выходили из организации. К таким людям коммунисты подходили особенно строго. Когда Анисим Недовес заявил на собрании, чтобы его «выписали из партии», ячейка постановила: «Исключить его из Велико-Михай- ловской организации и дать ему удостоверение, указывая в нем цели его выписки и просить в нем, чтобы его, Недовеса, не принимали нигде не только в партию, но также и в учреждения»2.

При ячейке имелась «коммунистическая библиотека». Наиболее грамотные коммунисты читали другим членам партии газеты, брошюры, книги. Часто можно было видеть, как в зимние вечера собирались группами деревенские большевики и при коптилке (керосин доставали с большим трудом) читали «Правду», «Бедноту», декреты Советской власти, статьи и выступления Ленина. О прочитанном рассказывали беспартийным крестьянам. Коммунисты организовали в волости союз социалистической молодежи.

С весны 1919 г. для деревенских большевиков наступило особенно тяжелое время. В волости активизировались белогвардейцы и кулаки. Партия объявила мобилизацию коммунистов на Восточный фронт. Велико-михайловские большевики дали Красной Армии 40 человек.

Неустойчивые элементы побежали из ячеек. В апреле председатель волостного комитета РКП (б) говорил на собрании: «Но мы не должны падать духом. Если между нами есть люди с трусливыми мелкими душонками, пусть они уйдут от нас»627. В партийной организации остались только самые преданные революции люди.

Деятельность Велико-михайловской волостной ячейки, а затем комитета была во многом типичной для сельскохозяйственных губерний.

Тяжелая ноша лежала на плечах коммунистов, работавших в уездных и губернских комитетах партии. О них Демьян Бедный, бывший в 1919 г. с группой партийных работников в Тверской губернии, писал: есть «среди местных работников честнейшие, преданные делу, разумные работники-коммунисты, доходящие до подвижничества... Это не люди, а тени. Одни глаза. Заглянешь в них — и отвернешься, потому что чувствуешь, как у тебя самого вдруг слезы начинают подкатывать»628.

Местные партийные организации, следуя решению VIII съезда РКП (б), с весны до осени 1919 г. провели перерегистрацию коммунистов. Она совпала с мобилизацией на фронт. Случайные в партии люди сами побежали из РКП (б). Чтобы прикрыть овою трусость, многие из них заявляли, что выходят «по принципиальным соображениям». Ячейки и комитеты большевиков выносили решения считать таких «коммунистов» не выбывшими, а исключенными навсегда без права обратного приема в организацию.

Больше всего людей уходило из партии в деревне. Там неустойчивых было особенно много. Имели место случаи, когда целые ячейки отказывались от мобилизации по самым разным причинам. Так, в Орловской губернии одна из волостных ячеек заявила в уездный комитет РКП(б)г что мобилизовать ее членов нельзя, так как они еще не успели изучить программу партии. Эту ячейку немедленно распустили. К середине осени 1919 г. число волостных и сельских партийных организаций и членов в них сильно сократилось. Это особенно было заметно в губерниях Центрально-Черноземного района. Из 13 тыс. членов партии, имевшихся в Орловской губернии в марте 1919 г., к осени осталось всего 2900 человек. Несколько тысяч коммунистов было мобилизовано в армию.

В городах и промышленных районах отсев из РКП (б) также был, но во много раз меньше, чем в деревне. В Воронежской городской партийной организации из 1490 человек осталось 620629, в Костромской из 856—376, в Петроградской из 7389—5039 человек630, но в них уменьшение произошло за счет главным образом призыва членов партии в Красную Армию.

Перерегистрация коммунистов, а также многочисленные мобилизации их в армию и гибель на полях сражений631привели к тому, что к осени 1919 г. численность РКП (б) сильно сократилась. Из 207 тыс. членов партии и 70—80 тыс. кандидатов и сочувствующих, числившихся в ней весной 1919 г. в 33 губерниях, осталось около 102 тыс. членов и около 30 тыс. кандидатов и сочувствующих.

Это привело к большим изменениям в социальном составе партии. Если в конце 1918 и начале 1919 г. большинство коммунистов было из крестьян и служащих, то к осени 1919 г. снова, как и летом 1918 г., основная масса их состояла из рабочих. Из 30 тыс. коммунистов 38 губерний, о которых имелись сведения, 52% составляли рабочие, 15% — крестьяне, 14% — интеллигенция, 18% — служащие, 1 % — прочие632. В Симбирской губернской организации, например, рабочих было 62%, крестьян — 11%.

Перерегистрация членов РКП (б) в 1919 г. фактически явилась первой чисткой партии. Она имела огромное значение. «Перерегистрация,—сообщали из Воронежа,— принесла желательные результаты: примазавшиеся из корыстных побуждений лица остались за бортом, партийная организация очищена от чуждых идеям коммунизма элементов, достигнута большая однородность и тесное единение оставшихся в партии товарищей»633.

Очищаясь от ненужных людей, партия в то же время впитывала в себя все лучшее, что было в Советской России. Сознательные представители рабочих и крестьян шли в нее в самое трудное для республики время, свидетельствуя этим свою преданность революции. Так было и в 1919 г.— во время самых тяжелых испытаний для пролетарского государства.

30 сентября 1919 г. ЦК РКП (б), поддерживая почин питерских и московских большевиков, обратился ко всем организациям коммунистов с призывом усилить прием в партию, провести для этого «партийную неделю» во всей стране. Приему подлежали только рабочие и работницы, красноармейцы и матросы, крестьяне и крестьянки. Для всех остальных доступ в партию временно был закрыт. Центральный Комитет требовал от коммунистов разъяснять поступающим товарищам, что принадлежность к партии не дает никаких выгод, но возлагает на коммунистов громадные обязанности. «Пусть идут в нашу партию,— указывалось в обращении,— только те люди, которые сознательно берут на себя эти многотрудные обязанности и которые готовы все отдать за дело РКП»634.

«Партийная неделя» в большинстве мест проходила в ноябре 1919 г. В РКП (б) по губернским партийным организациям вступило около 200 тыс.635 и в частях действующей Красной Армии — около 70 тыс. новых членов636, а всего — около 270 тыс. коммунистов. Это означало, что партия в целом выросла более чем в два раза, ибо в октябре 1919 г. в ней было около 200 тыс. человек. Больше половины всех принятых составляли рабочие. На первом месте по числу вступивших в РКЩб) стояли промышленные центры Москва, Петроград, Ярославль, Екатеринбург. (В Москве в партию приняли 14 581 человека.)637

В. И. Ленин говорил о вступивших в партию, что если эти люди захотели стать коммунистами в то время, когда

Деникин был недалеко от Москвы и когда каждый обладатель партийного билета при победе белогвардейцев являлся первым кандидатом на виселицу, то, значит, велика была их любовь к революции. Успех «партийной недели» свидетельствовал о том, что партия имела тесные связи с трудящимися массами, что авторитет ее среди рабочих и трудовых крестьян рос все больше и больше.

Итоги партийного строительства за 1919 г. подвела VIII Всероссийская конференция РКП (б), состоявшаяся в начале декабря. Она приняла новый Устав партии — первый после победы Октябрьской революции. Проект его был опубликован в газетах и широко обсуждался коммунистами. В основной организационный документ партии впервые был введен раздел об институте кандидатов в члены партии638.

В Уставе на основе принципа демократического централизма определялась структура партийных организаций сверху донизу в соответствии с существовавшим в то время административно-территориальным делением. В нем впервые четко формулировалось, что основой партийной организации является партийная ячейка.

Коммунистическая партия, перестроив свои ряды на военный лад, провела гигантскую работу по организации рабочих и трудящихся крестьян на борьбу со своими классовыми врагами и добилась огромных успехов. «И только благодаря тому,— говорил В. И. Ленин,— что партия была на страже, что партия была строжайше дисциплинирована, и потому, что авторитет партии объединял все ведомства и учреждения, и по лозунгу, который был дан ЦК, как один человек шли десятки, сотни, тысячи и в конечном счете миллионы, и только потому, что неслыханные жертвы были принесены,— только поэтому чудо, которое произошло, могло произойти. Только поэтому, не- смотря на двукратный, трехкратный и четырехкратный поход империалистов Антанты и империалистов всего мира, мы оказались в состоянии победить»639.