<<
>>

ГЛАВА I Сословные начала

I Основным началом русского общественного строя москов-ского времени было полное подчинение личности интересам государства. Внешние обстоятельства жизни Московской Руси, ее упорная борьба за существование с восточными и западными соседями требовали крайнего напряжения народных сил.
В обществе развито было сознание о первейшей обязанности каждого подданного служить государству по мере сил и жертвовать собой для защиты русской земли и православной христианской веры. Служилый человек обязан был нести ратную службу в течение всей своей жизни и «биться до смерти с на- гайскими или немецкими людьми, не щадя живота». Посадские люди и волостные крестьяне должны жертвовать своим достоянием для помощи ратным людям. Все классы населения прикреплены к службе или тяглу, чтобы «каждый в своем крепостном уставе и в царском повелении стоял твердо и непоколебимо». Великая Северная война и тесно связанные с ней преоб-разования Петра Великого, закончившие период борьбы Мос-ковского государства за свое существование и обеспечившие на будущее время его политическую самостоятельность и внутреннее развитие, потребовали от народа чрезмерных усилий и жертв. «Петр Великий, — говорит Градовский, — нуждался в закрепощенных сословиях даже больше, чем московское прави тельство и поэтому оставил сословную организацию почти в том же виде, в каком получил ее от своих предшественников». Он сохранил прежнее разделение классов по различию лежавших на них повинностей, увеличил служебные и податные требования и усилил зависимость лиц от государственной власти, пресекая уклонение от службы или тягла. Новая подушная система обложения вернее настигала каждого плательщика. Строгие меры против дворян, укрывающихся от службы, и преобразование войска обеспечивали более исправное исполнение дворянством военной повинности. Под влиянием западно-европейских порядков Петр Великий положил рядом мероприятий начало развитию дворянского сословного самосознания; он дал служилому классу общее наименование шляхетства, присвоил дворянскому званию значение почетного благородного достоинства, даровал дворянству гербы, заимствовал с запада аристократические титулы графа, барона, светлейшего князя.
С другой стороны, ослабив суще-ствовавшую ранее тесную связь между службой и владением по-местьями и вотчинами, преобразователь увеличил землевладель-ческие права дворянства и тем содействовал последующему развитию его сословной самостоятельности и местного значения. Однако это последующее развитие дворянского сословия шло в значительной мере вопреки основным положениям петровского законодательства. Петр Великий сохранил и усилил прежнюю основу орга-низации дворянства, его служебную повинность; вместе с тем, он ослабил наследственную замкнутость служилого сословия, узаконенную в предшествовавшем столетии, а именно: установил выслугу дворянства, открыв свободный доступ в шляхетское сословие разночинцам, возвысил чиновную честь над честью сословной и, приблизив к себе деятелей низкого происхождения, принизил родовитое дворянство. Наконец, вопреки примеру Запада и вопреки началам Уложения царя Алексея Михайловича, Петр Великий допустил смешение занятий между классами служилым и торгово-промышленным и переход лиц из одного класса в другой1.? Матвеевым, Ордын-Нащокиным. В царствование Петра Вели-кого новые люди занимают первенствующее положение, и они выходят не только из среды невидного или захудалого дворянства, как раньше, но и из низших общественных классов. Князь Куракин в своей «Истории о царе Петре Алексееви-че» относит «начало падения первых фамилий» еще ко времени молодости Петра, когда руководящее значение принадлежало брату царицы Наталии Кирилловны, Льву Нарышкину, князю Борису Голицыну и Тихону Стрешневу. «В том правлении, — говорит Куракин, — имя князей было смертельно возненавидено и уничтожено как от его царского величества, так и от тех правительствующих персон. Оные господа, как Нарышкины, Стрешневы, Головкин, были домом самого низкого и убогого шляхетства и всегда внушали ему от молодых лет противу великих фамилий. К тому же и сам его величество склонным явился, дабы уничтожением оных отнять у них всю власть (повоар) и учинить бы себя наибольшим сувереном».
Некоторые фамилии знатного боярства сохраняют при Петре Великом высокое положение; князья Долгорукие, Куракины занимают виднейшие места сенаторов, губернаторов, президентов коллегий, полномочных послов; в первую половину царствования пользуются большим значением князь Ромодановс- кий и фельдмаршал Б.П. Шереметев из старого боярского рода. Ho княжеское и некняжеское боярство в целом теряет всякое значение; о прежних притязаниях знати на первенствующее положение нет более и речи. Несравненно выше всех знатных сановников стоял бывший правой рукой Петра Александр Данилович Меншиков, человек темного происхождения, возведенный в достоинство светлейшего князя. Виднейшие деятели второй половины петровского царствования: первый генерал-прокурор граф Ягужинс- кий, вице-канцлер барон Шафиров, граф Девиер, первый ге- нерал-полицмейстер — были иноземными выходцами низкого происхождения. Известный первый прибыльщик, инспектор ратуши, архангельский вице-губернатор Курбатов был из боярских людей, холопов. Управлявший Московской губернией Ершов был также первоначально боярским человеком . Наиболее доверенными лицами при Петре были люди не- ;натного или низкого происхождения. Сам он не ценил знатности происхождения; по замечанию Татищева, Петр «вели колепие единственно делами своими показывал» и того же тре-бовал от сотрудников; но чтобы возвысить авторитет своих при-ближенных, чтобы сравнять их до известной степени со старой знатью, Петр заимствовал иноземные титулы графов и баронов. Меншиков был пожалован в 1707 году высшим титулом светлейшего князя; перед тем, в 1705 году, он был сделан князем Римской империи. Первые иноземные титулы русское дворянство начало получать от иноземных же монархов. Боярин Федор Александрович Головин был возведен в графское достоинство Римской империи Леопольдом I в 1701 году. Затем Петр сам начал возводить в графское достоинство: Б.П. Шереметева в 1706 году, канцлера Головкина, Никиту Зотова, адмирала Апраксина, Толстого, Ягужинского, Девиера. В 1710 году Шафиров, впоследствии вице-канцлер, был пожало-ван титулом барона; в то же достоинство возведен был в 1722 году «именитый человек» Александр Строганов.
Рядом с этими аристократическими титулами Петр заим-ствовал с запада также внешние знаки дворянского достоинства, дипломы на дворянство и гербы. В 1722 году, учредив должность герольдмейстера, он повелел назначенному на эту должность Колычеву выдавать дипломы на дворянство и гербы всем дворянам, которые могли доказать столетнюю службу своего рода, и всем, дослужившимся до обер-офицерства. Уза- коняя гербы, Петр отвечал желаниям дворянства. Под влиянием польского шляхетства еще московское боярство в конце семнадцатого века начало интересоваться гербами; среди же петровского шляхетства интерес к геральдике быстро возрастал по мере знакомства с западно-европейской жизнью; многие своевольно изобретали себе гербы, и некоторые присваивали гербы коронованных государей и знатнейших фамилий. Дворянам и детям боярским присваивается общее сослов-ное наименование шляхетства, или дворянства. Название дети боярские очень скоро, к 1711 году, совершенно выходит из употребления в переписке присутственных мест. Люди высших придворных чинов — стольники, стряпчие, жильцы — назы-ваются в указах царедворцами. Сначала эти царедворцы по древнему обыкновению поименовываются в общих обращениях к дворянству особо от низшего чина рядовых дворян; высшие чины противополагаются шляхетству. Ho с 1713 года за этим термином окончательно устанавливается значение обще го сословного наименования. В собственноручном указе 1712 года Петр обращается ко «всему шляхетству». Иностранное польско-немецкое слово было выбрано в этом случае не только вследствие пристрастия Петра к иноземным терминам, но и потому (как замечает Романович-Славатинский), что термин дворянин обозначал ранее сравнительно невысокий чин и тот, кто из дворян был возведен в чин боярина, уже не назывался дворянином. Каждый член шляхетства не назывался, однако, шляхтичем, но дворянином. В последние годы царствования Петр в указах пользуется уже нередко термином дворянство, и это наименование затем ко времени Екатерины II вытесняет наименование шляхетства.
Вместе с новым наименованием появляется и новое поня-тие дворянского достоинства, общего всем членам сословия независимо от того или другого их чина и служебного положения. Дворянское достоинство передается по наследству, является присущим дворянину с момента рождения. В XVII веке, по свидетельству Котошихина, дворянство, как сословное достоинство, «не давалось никому». Петр Великий устанавливает пожалование и выслугу наследственного дворянства . и приравнивался, со своими потомками, «во всех достоинствах и авантажах лучшему старшему дворянству». В XVII веке пра-вительство настаивало на том, чтобы в класс детей боярских не входили крестьяне и холопы. Петр Великий, напротив, в 1711 году повелел Сенату, набирая молодых дворян для запасу в офицеры, собрать «тако-ж тысячу человек людей боярских грамотных для того-ж». Прежде высший боярский чин по общему правилу составлял преимущество известных знатных фамилий; достижение его было крайне затруднено, не говоря о лицах низкого происхождения, даже для большей части старинных дворянских фамилий, и если новый человек проникал на высшие места, то местничество постоянно напоминало ему, что он был чужим человеком в боярском кругу. «Теперь по табели о рангах, — говорит проф. Романович-Славатинский, — лестница в 14 ступенек отделяла каждого плебея от первых сановников государства, и ничто не возбраняло каждому даровитому человеку, перешагнув эти ступени, добраться до первых степеней в государстве; она широко открыла двери, чрез которые посредством чина «подлые» члены общества могли «об-лагородиться» и войти в ряды шляхетства». Петр проводит в жизнь понятие о дворянском достоинстве, но вместе с тем он утверждает понятие не дворянской, но чи-новной служилой чести, и отдает ей преимущество перед дво-рянской честью и перед знатностью. «Сказать всему шляхетству, — объявляет Петр в собственноручном именном указе, данном Сенату 16 января 1712 года, — чтобы каждый дворянин во всяких случаях какой бы фамилии ни был, почесть и первое место давал каждому обер-офицеру, и службу почитать и писаться токмо офицерам, а шляхетству, которые не в офицерах, только то писать, куда разве посланы будут; а ежели кто против сего не почтит офицера, положить штраф, треть его жалованья» .
Петр отдает решительное предпочтение службе перед знатностью: «Сыновьям российского государства князей, графов, баронов, знатнейшего дворянства, такожде служителей знатнейшего ранга, хотя мы позволяем для знатной их породы или их отцов знатных чинов в публичной ассамблее, где двор находится свободный доступ пред другими нижнего чину и охотно желаем видеть, чтоб они от других во всяких случаях по достоинству отличались», однако же, — продолжает государь, — мы не даем никому из них никакого рангу, «пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные характера не получат». В 1721 году было постановлено определять сыновей знат-ного шляхетства в гвардию, а прочих в армейские полки. На-чальство затруднилось разрешением вопроса о том, кого именно считать знатным шляхетством, и в 1724 году представляло го-сударю: считать ли за знатное шляхетство тех, которые имеют более ста дворов или же по рангам. Петр Великий положил знаменательную резолюцию на этом докладе: «знатное дворянство по годности считать». Соответственно различию повинностей, законодательство XVII века устанавливало строгое разделение занятий между классами, хотя и допускало несколько отступлений от этого общего правила: нижние служилые чины могли заниматься торговлей и промыслами, и некоторые из них даже несли одновременно как служебное, так и податное тягло. Прожектеры петровского времени, следуя как традициям XVII века, так и примеру Запада, настаивали на необходимости сословного разделения занятий; Посошков говорил, что дворянину «воину отнюдь купечествовать не подобает, потому что един раб не может двум господам служити»; другие писали, что «фамильные люди» не должны заниматься торгово-промышленной деятельностью, чтобы «добывать себе честь исключительно наукой и службой своей». Императрица Екатерина II впоследствии признала, что занятие торговлей несовместно с достоинством человека благородного, дворянина. Ho сословная обособленность не составляла цели петровс-кого законодательства, и поэтому Петр Великий отказался от разделения занятий между сословиями, с целью привлечения возможно более сил к торгово-промышленной деятельности. В 1711 году, по мысли государя, Сенат издал указ, коим разрешено было «всякого чина людям торговать всеми товарами везде невозбранно своими именами с платежем всех обыкновенных пошлин». Многие сановники при Петре устраивали заводы и фабрики, занимались торговыми и промышленными предприятиями. Один из недовольных этими порядками писал: «все торги отняты у купцов, и торгуют высокие персоны». Петр разрешил дворянству не только заниматься торгово- промышленной деятельностью, но и переходить из служилого 15* сословия в «купеческий чин». Указом 1714 года дворянским ка-детам, лишенным недвижимых имений, дозволено было «идти в чин купеческий или в какое знатное художество, или в духовные, то есть в белые священники», и Петр требовал, чтобы «тем, кои в сие вышеписанное вступят, не ставить ни в какое бесчестье ни им, ни их фамилиям, ни словесно, ни письменно»4. 4 В марте 1714 года, составленными самим Петром и соб-ственноручно редактированными им, известными «Пунктами о движимых и недвижимых имениях» (О порядке наследования движимых и недвижимых имуществ) узаконено было, по примеру Запада, единонаследие, чуждое русской жизни. Во введении к «пунктам» Петр разъяснил, между прочим, сословное значение этого учреждения, как средства для поддержания знатных дворянских фамилий: вследствие постоянных разделов имений между наследниками, члены знатной фамилии, размножаясь, в такую бедность приходят, что сами становятся однодворцами, и «знатная фамилия вместо славы превращается в поселян, как уже много тех экземпляров (образов) есть в Российском народе». Благодаря же майорату или единонаследию, «фамилии не будут упадать, но в своей ясности непоколебимы будут чрез славные и великие домы». Тем не менее поддержание знатных фамилий не было глав-ной целью издания этого закона. Петр установил единонаследие не для одного шляхетства, но для всех своих «подданных, какого чина и достоинства оные ни есть». Он запретил закладывать и продавать и повелел обращать в род не одни лишь вотчины и поместья, но и дворы и лавки, и всякие недвижимые имения. Разъясняя значение майората, Петр прежде всего указал на то, что «ежели недвижимое будет всегда одному сыну, а прочим только движимое, то государственные доходы будут справнее, ибо с большего всегда господин довольнее будет, хотя по малу возьмет, и один дом будет, а не пять, и может лучше льготить подданных (крестьян), а не разорять». Первые русские сторонники майората видели главное значение его в том, что лишение младших сыновей наследства побуждает их к более усиленной деятельности: граф Матвеев в своих записках 1705 года заметил, что благодаря майорату во Франции «шляхетство николи ни духовного, ни мирского правления не отпадает», и Федор Салтыков в «Пропозициях» указывает пользу майората в том, что меньшие сыновья «не имея отеческих стяжательств, простираться будут прилежнее к службе и к наукам». Это соображение могло скорее всего склонить к введению майората Петром, который вел постоянную борьбу с уклонением дворян от службы и от ученья и с недостатком предприимчивости у купцов и ремесленников. Разделение имений между наследниками, говорит Петр в «пунктах» 1714 года, ведет к тому, что «каждый, имея свой даровой хлеб, хотя и малый, ни в какую пользу государства без принуждения служить и простираться не будет, но ищет всякий уклоняться и жить в праздности, которая по Святому Писанию есть матерью всех злых дел». Благодаря же единонаследию, сыновья, не получившие обеспечения, «не будут праздны, ибо принуждены будут хлеба своего искать службой, учением, торгами и прочим. И то все, что оные сделают вновь для своего пропитания, государственная польза есть». Закон о майорате возбуждал общее неудовольствие и поэто-му, вскоре по вступлении на престол Анны Иоанновны, Сенат в декабре 1730 года представил императрице доклад о его отмене. В докладе этом указывалось, что «пункты о единонаследии, яко необыкновенные сему государству, приводят к превеликому затруднению в делах» и не достигают той цели, с которой они были изданы. «Хотя по тем пунктам определено, дабы те, которые к деревням ненаследники, искали бы себе хлеба службой, учением, торгами и прочим, но того самим действом не исполняется, ибо все шляхетские дети как наследники, так и кадеты, берутся в одну службу сухопутную и морскую в нижние чины, что кадеты за двойное несчастье себе почитают, ибо и отеческого лишились и в продолжительной солдатской или матросской службе бывают, и так в отчаяние приходят, что уже все свои шляхетские поступки теряют». Сенат указывал, что отцы, имея многих детей, «всячески ищут, каким бы образом их равно удовольствовать», вопреки закону, и оправдывал эти стремления: «отцам не точию есте-ственно есть, но и закон Божий повелевает детей своих всех равно награждать». Дворяне различными способами обходили закон о единонаследии, они продавали часть деревень, чтобы оставить вырученные деньги на раздел детям, «перепродавали деревни через несколько персон, для укрепления меньшим де тям», обязывали клятвой сына-наследника уплатить известную сумму братьям и сестрам, лишенным их части в недвижимом наследстве. Пункты Петра, как указано в сенатском докладе, возбуждают между родственниками «ненависти и ссоры и про-должительные тяжбы, с великим с обеих сторон убытком и ра-зорением, и не безызвестно есть, что не токмо некоторые родные братья и ближние родственники между собой, но и отцов дети побивают до смерти». Землевладельцы, стремясь наделить равно всех своих детей, «почитают в деревнях обретающийся хлеб, лошади и всякий скот за движимое и отдают меньшим братьям с сестрами и тако у наследника без хлеба и без скота деревни в состоянии быть не могут, а у меньших братьев без деревень хлеб и скот пропадают и как наследники, так и кадеты от того в разорение приходят» . Этот доклад Сената был «апробован» Анной Иоанновной 9 декабря 1730 года и, вслед затем, указом 17 марта 1731 года «Пункты о единонаследии» и дополнительные к ним указы 1716 и 1725 гг. были отменены, и восстановлен был в существенных чертах порядок наследования, определенный Уложением царя Алексея Михайловича.? имуществ; поместья были подчинены одинаковому с вотчина-ми порядку наследования. Это постановление Петра подтверждено было в последующее время. Императрица Анна Иоанновна, отменяя его «Указ о единонаследии», в то же время повелела «впредь как поместья, так и вотчины именовать равно одно недвижимое имение, вотчина, и отцам и матерям детей своих делить по уложению всем равно, тако же и за дочерьми в приданое давать по-прежнему». Землевладение после этой реформы так же, как и ранее, возлагало на шляхетство обязанность службы. Ревизия 1718— 1724 годов точнее определила землевладельческий характер дворянства. В служилое сословие зачислены были все более или менее крупные землевладельцы. Мелкие же землевладельцы, однодворцы — дети боярские, на которых еще в XVII веке возложена была, наряду со службой, обязанность уплаты податей, зачислены были в податное сословие, наравне с государственными крестьянами; они сохранили дворянское право владеть населенными имениями, но были освобождены от служебной повинности и положены были в подушный оклад. Новые начала военной службы, однако, ослабили прежнюю тесную связь между землевладением и служебной повинностью. В качестве землевладельцев, дворяне освобождаются от того подчинения правительству, какое связывало помещиков — дво-рян и детей боярских московского времени. На основе вотчинного землевладения, освобожденного от службы, шляхетство приобретает с течением времени более сословной самостоятель-ности. В связи с этим дворянские общества получают большее местное значение. Некоторые начатки объединения дворян в местные обще-ства существовали еще в семнадцатом веке. Уездных дворян и детей боярских, приписанных к тому или другому городу, связывали общие служебные интересы. При верстаниях на службу и при назначении поместных и денежных окладов важное значение имели выборные из дворян окладчики, которые должны были знать все обстоятельства жизни и службы каждого городового дворянина и сына боярского. Уездное общество имело некоторые права на поместные владения своих членов; правительство признавало преимущественное право на получение выморочного поместья за детьми боярскими того же города, к которому был приписан умерший помещик. Горо довые дворяне и дети боярские выбирали своих представителей на Земские соборы; они замещали по выбору местные должности губных старост и сыщиков, выбиравшихся обыкновенно из отставных дворян. Указом 1702 года Петр Великий предоставил местным дво-рянским обществам, в лице их выборных представителей, более важное участие в местном управлении. Губные старосты и сыщики были упразднены, и предписано было «всякие дела с воеводами ведать городовым дворянам, добрым и знатным лю-дям, по выбору тех городов помещиков и вотчинников (в боль-ших городах по 4 и по 3, в меньших — по 2 человека), и «дела чинить воеводам обще с дворянами и те дела крепить тем во-еводам и их дворянам всякому своими руками, а одному воеводе без них, дворян, никаких дел не делать и указу не чинить». Начало участия дворянства в местном управлении получает большее развитие в 1713 году. Ознакомившись после взятия Риги и Ревеля с выборными губернскими советами ланд- ратов в Эстляндии и Лифляндии, Петр указом 24 апреля 1713 года предписал: «учинить ландратов в губерниях, по 12, 10 и 8, смотря по величине губерний». Ландраты должны были «все дела с губернатором делать и подписывать; губернатор у них не яко властитель, но яко президент и иметь оному только два голоса, а прочим по одному, и никакого дела без оных не делать». Значение ландратской должности было существенно изменено указом 28 января 1715 года, вводившим новые губернские штаты. Ландраты — советники коллегиального губернского присутствия — сделались по этому закону единоличными начальниками «долей», на которые разделены были губернии, и заменили комендантов в тех городах, в которых не было гарнизонов. Совещательное значение ландратов было, однако, сохранено: «из ландратов по два человека должны были состоять при губернаторах, сменяясь через один или два месяца»; по окончании года устраивался общий съезд ландратов «для счета и исправления дел». Выборы ландратов утверждались сенатскими указами, причем Сенат нередко нарушал выборное начало учреждения ландратов, назначая собственной властью лиц на эту должность. Учреждение ландратов было отменено с введением новой губернской администрации 1719 года: губернаторов, провин-циальных воевод, дистриктных земских комиссаров и других. Местное дворянство сохранило известную долю участия в гу бернском управлении; оно по инструкции 1724 года выбирало земских комиссаров, начальника дистрикта и наблюдало за их деятельностью. Главной обязанностью земского комиссара был сбор нового налога, подушной подати; так как взимание подати производилось дворянами, то было последовательно, замечает проф. Милюков, — и должность земского комиссара сделать выборной от местного дворянства. Земские комиссары выбирались на один год и были ответственны перед изби-рателями. В инструкции земскому комиссару было сказано: «по окончании каждого года, а именно в декабре месяце, велено всем самим помещикам (а в поморских городах и в других тем подобных местах, где дворян нет, тамошним обывателям), кому они меж себя верят, съезжаться в одно место, где полковой двор и в наступающий новый год в земские комиссары на твое место выбрать иного: а буде на тебя будут челобитчики, в том тебя судить, и в чем явишься виновен, за то штрафовать, чему будешь достоин». Губернская реформа Петра I подверглась резкой критике со стороны членов Верховного тайного совета в царствование Екатерины I. Указом ее 9 января 1727 года, изданным по инициативе Меншикова, велено было, «всех лишних управителей, и канцелярии и конторы земских комиссаров и прочих тому подобных вовсе отставить и положить всю расправу и суд по-прежнему на губернаторов и воевод». Это постановление было осуществлено не вполне, и должность земского комиссара была сохранена после уничтожения других губернских учреждений Петра I6.
<< | >>
Источник: Н.П. Павлов-Сильванский. Государевы служилые люди. 2000

Еще по теме ГЛАВА I Сословные начала:

  1. 4. Сословные и сословно-представительные монархии
  2. ству, - чуть ли не поголовно преступно настроены против... бывших дворян и князей на почве сословной розни, чему с самого начала революции и поныне главным образом способствуют бывшие солдаты фронтовики, вернувшиеся по домам». На Джапаридзе, как на уездного комиссара, Южная Осетия своей политической монолитностью производила столь пугающее впечатление, что он просил «выслать в Гори в мое распоряжение бронированный поезд на стоянку, а также аэроплан для разведок». Подобные запросы уездного комисс
  3. 4. Сословные общества
  4. «СОСЛОВНАЯ МОНАРХИЯ»
  5. ОФОРМЛЕНИЕ СОСЛОВНОГО СТРОЯ. ВАРНЫ
  6. Сословно-представительная монархия (XVI—XVII вв.)
  7. Глава 2. ФИЛОСОФСКОЕ ПОНИМАНИЕ НАЧАЛА
  8. ГЛАВА XVII КРЕПОСТИ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ НАЧАЛА XIX ВЕКА
  9. Глава 2 Сущность украинизации пробуждение национального начала или принудительная «украинопляска»?
  10. ГЛАВА ВТОРАЯ. НАЧАЛА ПЕРВОГО ОБЪЕДИНЕННОГО ПОХОДІ АНГАНТЫ. 18
  11. Глава I ИДЕЙНО ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ИСКАНИЯ СЕРЕДИНЫ 80-х — НАЧАЛА 90-х ГОДОВ
  12. ГЛАВА XVI РАЗВИТИЕ ВОЕННО-ИНЖЕНЕРНОГО ИСКУССТВА В РОССИИ ПОСЛЕ ПЕТРА И ДО НАЧАЛА XIX ВЕКА