5. Эсеро-белогвардейское правительство Сибири

В Сибири контрреволюция еще в январе 1918 г. создала Временное сибирское правительство во главе с правым эсером П. Я. Дербером, находившимся в Харбине.

В феврале в Томске для объединения антисоветских сил и подготовки восстания образовался Западно-сибирский комиссариат Временного сибирского правительства в составе членов Учредительного собрания правых эсеров М.

В ней говорилось, что задачей новой власти является «восстановление нарушенного большевиками правильного товарообмена» (то есть свободы частной торговли), создание военной силы «для утверждения народовластия», введение старых органов управления, которые существовали при Керенском. Комиссариат обязывался оказать «всемерное содействие скорейшему возобновлению работы Всероссийского учредительного собрания, которое одно может спасти страну путем объединения всех сил револю- ционной демократии...»498. Неоднократное повторение в декларации слов «народовластие», «революционная демократия», все содержание ее, а также сам состав комиссариата свидетельствовали о том, что этикетка новой власти была эсеровской. Но еще Маркс говорил, что политические этикетки в отличие от торговых надувают не только покупателей, но и тех, которые их приклеивали. Так случилось и к Сибири.

30 июня 1918 г. власть от Западно-сибирского комиссариата перешла к Временному сибирскому правительству в составе П. В. Вологодского (председателя), примыкавшего ранее к эсерам, а теперь качнувшегося к кадетам, И. А. Михайлова (сына известного народовольца), далеко отошедшего от народа, Г.

Любопытно отметить, что из пяти министров «чистых» эсеров было уже только три. И дух изданных ими в первые же дни постановлений был уже не тот, что месяц назад. Правда, некоторые словесные формулы в эсеровском духе еще оставались, но то была дань времени. Чувствовалось, что за некоторыми из этой пятерки стояли другие силы, другие люди, требовавшие решительных и быстрых действий.

Сибирское правительство сразу же проявило свою классовую сущность. Ее не могла скрыть никакая «демократическая» вывеска, которой пользовались в первое время. 28 июня 1918 г. вышло постановление о возвращении капиталистам национализированного у них имущества. 4 июля были аннулированы все декреты Советской власти, а через день распущены советские организации. 14 сентября в Сибири восстановили смертную казнь по суду.

Выступая в августе на открытии Сибирской областной думы, Вологодский говорил: «С аннулированием советских законов восстановлена сила законов, действовавших при Всероссийском Временном правительстве. Тем самым восстановлены права владельцев предприятий, домов и земель, национализированных или попросту захваченных при большевиках. Из всех этих последствий наибольший интерес вызвала передача имений в заведование их вла- дельцам»499. «Омское правительство» действовало более решительно, чем «самарское».

Между Комучем и эсеровско-белогвардейским правительством Сибири были существенные отличия и в других вопросах. Если первый был почти сплошь эсеровским и проводил на практике программу своей партии, то у второго эсеровской являлась вывеска, а за ней скрывалась махровая белогвардейщина, направлявшая политику сибирских министров. В Поволжье основной антисоветской силой были эсеры, шедшие вкупе с белогвардейцами, в Сибири — белогвардейские офицеры и казачьи атаманы. Сами же эсеры не располагали там сколько-нибудь значительными вооруженными формированиями.

Некоторые офицеры пытались с первых же дней восстания установить военно-белогвардейскую диктатуру.

Злая ирония эсеровской судьбы. Совсем недавно эсеры, приступая к созданию армии, писали в своих газетах, листовках, до хрипоты кричали на митингах и собраниях о демократичности офицеров, о создании «истинно народ-, ной», внеклассовой армии. Но прошел только месяц, а руководители этой «народной армии» стали уже точить ножи на социалистов-революционеров.

Сибирских эсеров спасало в первое время еще то, что их поддерживали чехословаки. Без их помощи социалисты-революционеры оказались бы совсем бессильными и были бы сброшены белогвардейцами еще скорее.

Слабость сибирских эсеров проявилась и в том, что ни им, ни меньшевикам не удалось обмануть широкие слои рабочих, которые понимали, что скрывается за эсеровскими лозунгами. Горнорабочие Западной Сибири, собравшись в начале июля 1918 г. в Томске на свой второй съезд, заявили о действиях Сибирского правительства:

«Прикрываясь лозунгами гражданских свобод, оно держит в тюрьмах под уголовным режимом сотни рабочих за инакомыслие»501. Эти лозунги, говорилось далее, являются ширмой для окончательного подавления пролетариата, физического истребления лучших его представителей.

Правда, имелись и такие профсоюзы, которые под влиянием эсеров и меньшевиков принимали первое время резолюции в поддержку новой власти, но их становилось все меньше и меньше.

Пролетариат Сибири вначале использовал против своих врагов экономическую форму борьбы. Уже летом 1918

г. в некоторых местах состоялись забастовки. 11 июля с Анжерских копей сообщали, что «с утра все шахтеры на работы не вышли». То же самое произошло в Суджен- ских копях. Белочешский отряд, прибывший для ликвидации забастовки, стрелял в рабочих, ранив пять человек, из которых один скоро умер. После этого Сибирское правительство послало в Судженку отряд русских белогвардейцев. Министр внутренних дел эсер Крутовский 12 июля телеграфировал комиссару Судженских копей: «При тщетности мирных путей примите экстренные меры и решительного характера, опираясь на посланный в ваше распоряжение военный отряд, не останавливаясь перед изъятием опасных элементов из среды забастовщиков»502. Выступление шахтеров было подавлено.

Осенью 1918 г. размах борьбы увеличился. В октябре произошла знаменитая забастовка железнодорожников, охватившая почти всю Транссибирскую магистраль. Она сильно встревожила белогвардейцев. В Омске на подавление забастовщиков были брошены казаки. Начальник штаба Сибирской армии генерал Белов 18 октября в приказе требовал: «Принять самые решительные меры к ликвидации забастовки включительно до расстрела на месте агитаторов и лиц, активно мешающих возобновлению работ»503. А на другой день войсковой старшина Красиль- ников доносил, что им во дворе Главных мастерских Омской железной дороги расстреляно пять человек.

Октябрьская забастовка сибирских железнодорожников была подавлена эсеро-белогвардейским правительством при помощи военной силы. Но она всколыхнула многих рабочих, открыла глаза тем слоям, которые еще продолжали колебаться и верить эсерам и меньшевикам и явилась хорошей школой для будущих сражений.

К осени 1918 г. относятся первые выступления сибирских крестьян. Они в целом являлись еще неорганизованными, стихийными. Руководитель сибирских коммунистов А. А. Масленников в октябре 1918 г. писал в ЦК РКП (б): «К сожалению, восстания начинаются без нашего руководства»504. Но в некоторых местах они готовились и руководились большевиками. 4 сентября 1918 г. белогвардейцы телеграфировали из Семипалатинска в Омск: «В связи с набором новобранцев большевистская агитация в крупных селах некоторой части Семипалатинского уезда и Змеино- городского уезда ноставила себе задачей противодействовать сбору новобранцев, для чего в некоторых селах организовали, преимущественно из петроградских коммунистов, военно-революционные штабы»505. Далее говорилось, что сборным пунктом для восставших служит село Шема- ноиха. В ответ на эту телеграмму генерал Белов приказал «во что бы то ни стало в корне подавить восстание».

Самым крупным выступлением крестьян на Алтае было славгородское восстание в августе—сентябре 1918 г.-

Основной причиной его, как и большинства других, явилась насильная мобилизация в армию. Образованный восставшими военно-революционный штаб обратился к населению с призывом о совместной борьбе крестьян и рабочих, чтобы «свергнуть ненавистное нам офицерство, чиновничество и прочих прихвостников временного Сибирского правительства, которое имело своей задачей восстановить старое, романовское время»506.

Белогвардейцы бросили против повстанцев карательный отряд атамана Анненкова. Почти безоружные крестьяне не могли долго сопротивляться, и 10 сентября враг захватил обратно Славгород, а за ним и другие селения, примкнувшие к выступлению. Анненковцы потопили восстание в крови.

В октябре было подавлено восстание крестьян в Мариинском уезде Томской губернии, а в ноябре — в Минусинском уезде Енисейской губернии. Енисейский губернский комиссар доносил в то время начальству: «Всюду замечается полевение и оппозиционное настроение даже тех слоев населения, которые с восторгом свергали Советскую власть и помогали укреплять власть Сибирского временного правительства»507.

Выступления части сибирского крестьянства, и прежде всего наиболее бедных и угнетенных слоев его, против эсе- ро-белогвардейской власти предвещали скорое пробуждение основных масс народа.