Вызовы современного российского общества и Нижегородская епархия Русской Православной Церкви Шиманская О. К.

Публичный статус религиозных организаций в Российской федерации определяется в статьях 14 и 28 Конституции, декларирующих светский характер государства и свободу совести. Провозглашенная отделительная модель государственно-конфессиональных отношений корректируется на практике исторической традицией и объективными условиями общественного бытия.

Основой деятельности и целью любой религиозной организации является исповедание веры, нравственное совершенствование человека и спасение его души. Во взаимоотношениях конфессий с современным светским государством и обществом эти основания и цели проявляется в миссии церквей, деноминаций и новых религиозных движений и социальном служении.

В мировой истории религии и церкви всегда выполняли важные социальные функции, защищая слабых и обездоленных от сильных, призывая к милосердию, опекая детей и стариков, попечительствуя о развитии образования и культуры.

Мы можем говорить о наличии комплекса объективных и субъективных вызовов всем социальным стратам, группам, организациям и элитам. Ответы на эти вызовы в теории и практике пытаются найти, и по-своему дают, религиозные организации, зарегистрированные на территории Российской федерации. Прежде всего усилия богословов и теологов разных религиозных направлений на рубеже ХХ-ХХ! вв. были направлены на разработку социальных концепций. На юбилейном Архиерейском соборе в августе 2000 года были приняты «Основы социальной концепции Русской православной церкви». В этом же 2000 году были приняты «Основные положения социальной программы российских мусульман». Вслед за этим в 2003 году Конгрессом еврейских религиозных организаций и объединений России (КЕРООР) была разработана социальная концепция для российских иудеев. В декабре 2003 г. увидел свет документ «Социальная позиция протестантских церквей России». Таким образом, самые крупные по количеству адептов религиозные направления нашей страны заявили о своих позициях по спектру общезначимых проблем современного мира: о желательных для них моделях государственно-конфессиональных отношений; о взаимоотношении религии и науки; соотношении этики, права и собственности; отношение к браку и семье; экологических проблемах; глобализации и сохранении национальных культур и др.

Какие же ответы на вызовы времени дает одна из крупнейших и динамично развивающихся епархий Русской православной церкви Московского патриархата — Нижегородская епархия?

Прежде всего, как мы уже отмечали, смысл существования церкви — это исповедание веры, катехизация и духовное просвещение россиян, приобщение их к православию, его Символу веры, духовным ценностям, и достижение спасения души. Эти задачи решаются путем восстановление приходов и полноценной приходской жизни, расширение молитвенного служения в монастырях, миссионер - скую деятельность и создание системы православного образования разного уровня. Это первостепенные задачи Православной церкви с точки зрения православного богословия и церковной администрации, решение которых может быть основой расширения социального служения церкви в современном обществе и нашем регионе.

За последние два десятилетия прогресс в восстановлении инфраструктуры церкви в Нижегородской области значителен. На 31 декабря 2009 г. епархия насчитывает 570 действующих церковных зданий и помещений[422]. На приходах и монастырях епархии несут послушание 538 клириков. По количеству действующих храмов Нижегородская область занимает третье место в России после двух столичных регионов. Все это подчеркивает особую значимость РПЦ МП в нашем регионе, определжт ее влияние на религиозные процессы, на общественную жизнь и региональную власть.

Деятельность архиепископа Георгия (Данилова, род. 1964, возглавляет епархию с 2002 г.) в Нижнем Новгороде ознаменовалась активизацией строительства храмов, начало чему положил его предшественник авторитетный иерарх Русской православной церкви митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Ку- тепов, 1924-2001). Восстановление историко-культурных памятников культового назначения получает государственную поддержку, связанную с историей Нижегородского ополчения 1612 г. и новым государственным праздником Днем народного единства 4 ноября, а также расширением формата празднования «Александровских дней», посвященных памяти Александра Невского, — программы «Ильинская слобода» и «Городец XXI век».

В то же время, принимая во внимание только статистические данные роста числа приходов, можно впасть в известную

мистификацию по поводу реального возрождения веры и христианских ценностей в нашем обществе. Как известно, Православная церковь не ведет подсчетов своих прихожан.

Подлинный духовный рост церкви ее современные архитекторы связывают с возрождением монастырей, ибо монашеская жизнь и молитвенное служение, аскетическое духовное подвижничество со времен Отцов церкви считались более значимыми, чем мирское служение: брак и воспитание детей, разные формы социальной работы в «церковной ограде». На территории Нижегородской области, по данным «Нижегородских епархиальных ведомостей», сегодня действует 15 монастырей: 8 мужских, 7 женских, насчитывающих 604 насельника: 39 в мужских, 565 в женских обителях[427].

Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь — один из почитаемых в православии и самый крупный в области по числу несельниц (около 400). Восстановление монастыря, новое строительство получило государственную поддержку. Торжества, посвященные столетию со дня канонизации преп.

При этом средний показатель насельников мужских монастырей по области около 5 человек. Лучше обстоят дела в женских монастырях, где, за исключением Дивеевской обители, среднее число насельниц — 24-25 человек. Хотя в области есть значимые исторические духовные центры: Вознесенский Печерский мужской монастырь (XIV в.), имеющий церковно-археологический музей; Макарьево-Желтоводский женский монастырь (первая половине XV в.). Можно говорить о сохраняющейся «женской религиозности», которую отмечают социологи. Гендерная структура насельников монастырей совпадает с выборками, где среди верующих приоритет женщин их 63,9% по сравнению с 36% мужчин[428]. Новые косвенные данные приведены в анализе посетителей православных выставок-ярмарок, носящих полусветский характер: «Сравнение доли мужчин и женщин среди посетителей выставки и городского населения Нижегородской области показывает, что мужчин (27%), пришедших на выставку, значительно меньше, чем женщин (73%)»[429].

При таком количестве насельников меньшая часть монастырей являются хорошо «раскрученными» паломническими центрами, своего рода туристическими православными достопримечательностями с развитой туристической инфраструктурой, разнообразной сувенирной продукцией и привлеченным штатом вольнонаемных экскурсоводов и других служащих. Большая же их часть своими силами с трудом может обслуживать многочисленные принадлежащие им монастырские здания, уповая на помощь государства в их восстановлении и поддержании. Этот традиционный патернализм порождает сервилизм и препятствует возрождению высокой духовности жизни монастырей, эталоном коей в истории являются, например, Троице-Сергиева лавра, Оптина пустынь и др. Архиепископ Георгий подчеркивает большой простор для совершенствования: «Прежде всего это касается развития и укрепления духовной жизни в монастырях... Второе важное направление — развитие православного образования»[430]. Подъемом монастырей, возрождением их деятельности Русская православная церковь и на территории Нижегородской епархии пытается дать ответ распространяющейся массовой культуре и бездуховности. Будет ли этот ответ действенным, выведет ли высокая православная духовность современное российское общество из состояния нравственного кризиса, как не раз она выводила российскую цивилизацию из масштабных цивилизационых кризисов — покажет будущее. Пока еще слишком мал исторический период для решительных утверждений. Во всяком случае и здесь церковь опирается на Писание, отцов церкви и свою историю, знающую подъемы и спады монашеского подвижничества.

В образовательно-просветительской деятельности Нижегородская епархия стремится возвратиться к дореволюционной образовательной модели, в которой она занимала ведущие позиции, а Закон Божий изучался во всех типах школ. В 1917 г. в епархии насчитывалось около 520 учебных заведений. Сегодня церковь стремится к присутствию в государственных образовательных учреждениях и создает собственные образовательные структуры. Теологические факультеты с заочной формой обучения открыты в Нижегородском и Арзамасском госпедуниверситетах (109 студентов). С 1993 г. при Благовещенском монастыре было открыто духовное училище, преобразованное в 1995 г. в семинарию, а с 1998 г. перешедшее на пятилетний срок обучения. Действуют два духовных училища: Нижегородское женское и Выксунское. На базе медицинского колледжа открыто Свято-Елисаветинское отделение сестер милосердия. К концу 2009 г. в епархии действуют 200 приходских воскресных школ, 10 православных гимназий, один православный детский сад. В декабре 2007 г. состоялось открытие Славяно-греколатинского кабинета ПфО при Нижегородском государственном лингвистическом университете им. Н. А. Добролюбова. Кабинет занимается переподготовкой, организацией курсов повышения квалификации и оказывает методическую поддержку учителям православных гимназий из всех регионов ПфО по курсам древнегреческого, современным иностранным языкам, Отечественной истории и русской литературе. В мае 2009 г. первая группа из 12 учителей успешно закончила курсы повышения квалификации по церковнославянскому и латинскому языкам[431]. Из четырнадцати епархий, входящих в состав ПфО по своей активности в образовательной сфере к Нижегородской и Арзамасской приближается лишь Оренбургская и Бузулукская, где действует 5 православных гимназий.

Представители церкви говорят о недостаточном количестве священнослужителей и необходимости качественной подготовки, повышения их образовательного уровня. Основная роль в разрешении этой проблемы все же должна принадлежать не теологическим факультетам, а духовным семинариям. Опыт личного общения, участие в научных конференциях Нижегородской духовной семинарии (НДС), изучение Трудов НДС, выходящих ежегодно с 2003 г., журнала «Дамаскин», дипломных работ выпускников, позволяют сделать вывод о высокой профессиональной подготовке профессорско-преподавательской корпорации НДС[432], ее открытости к диалогу, неформальному отношению к своей деятельности, применении новых технических средств, таких как создание постоянно обновляющегося сайта НДС, форумов в Интернете, для общения со студентами по интересующим их вопросам (например: интернет-группа кандидата богословия, директора семинарской библиотеки А. В. Дьяконова по новым поступлениям и обсуждению литературы).

В Трудах НДС наряду с традиционными богословскими проблемами: патрологии, догматического богословия, пастырского богословия, истории Русской православной церкви, церковного искусства, гомиолетики, сектоведения и др. много места уделяется философии, истории русской религиозной философии, филологии, что подчеркивает широту интересов профессорско- преподавательского состава и разносторонность подготовки семинаристов. Публикуются здесь материалы конференций, где участвуют и светские специалисты, а также лучшие дипломные и научные работы студентов. Высокое качество публикаций и материалов, быстрое реагирование на актуальные проблемы современной жизни демонстрирует журнал НДС «Дамаскин»[433].

В 2001 г. Нижегородская епархия провела, получившую неоднозначные отклики международную научно-практическую конференцию «Тоталитарные секты — угроза XXI века». Против применения понятия «тоталитарные секты» выступает известный сектовед, кандидат богословия Р. М. Конь. Рассматривая определение понятия «секта» в русском богословии второй половины XVIII — начала XX века, он отмечает размытость и неопределенность этого понятия. Со времени принятия христианства на Руси лжеучения отпадавшие от православия именовались «ересями», но с конца XVIII в. наряду с понятием «ересь» практически в качестве синонима начинает употребляться латинский термин «секта», здесь данный термин является простым заимствованием из западного богословия в значении «ересь». Исследование понятийно-терминологического вопроса в сектоведении, подчеркивает богослов, имело общенаучное значение и практическую цель: «установление подлинной природы сектантства открывало возможность для поиска и построения эффективной методологии борьбы с заблуждениями»[434]. В современном богословии, отмечает Р. М. Конь, обращает на себя внимание не известная ранее православному богословию доктрина о тоталитарных сектах как новом религиозном явлении и новая терминология, при этом: «к тоталитарным отнесены практически все секты, за исключением, пожалуй, лишь баптистов и пятидесятников»[435]. Богослов убедительно доказывает, что появление новых религиозных движений не уникальное явление нашего времени, на протяжении всей своей истории церковь сталкивалась с такими новообразованиями и давала им оценку на основе святоотеческого наследия, определяя их как ереси, ибо ничего нового сектанты не предлагают, «желая либо подменить собою православие, либо ассимилировать христианство»[436]. Понятие «тоталитарные секты» принадлежит западному антикультистскому движению и распространяется в России в 90-е гг. XX в. Западные антикультисты разработали учение о «промывании мозгов» и «контролировании сознания», поэтому принадлежность к тоталитарным сектам определяется по двум критериям: времени возникновения и наличию нарушения прав человека. Здесь права человека провозглашены в качестве мировоззренческого стандарта и поставлены выше христианских ценностей, в то время как, права человека, с позиции теоцентриз- ма, не абсолютная, а изменчивая величина, ибо непостоянен сам человек и представления о его правах может быть пересмотрено в отличие от неизменной истинности христианства. «Тоталитарная теория сектантства, ее критерии в отношении сектантства, — пишет Р. М. Конь, — не согласуются с преданием Церкви. Если признать право на ее существование, то она должна относиться к социологии религии, а не к богословию». Современное отечественное религиоведение находится в стадии пересмотра понятийного аппарата, но едино в своем призыве к тщательности в использовании терминов и отказу от употребления понятия «тоталитарная секта», как ненаучного, оценочного и в то же время ведущего к большим погрешностям в правоприменении законодательства о свободе совести и религиозных организациях. НДС проводит научно-богословские конференции, семинары, «круглые столы», приглашая на них не только богословов, но и светских ученых. Для углубления сектоведческих знаний, умения полемизировать к участию в дискуссиях привлекаются представители других конфессий адвентисты, пятидесятники и др.

Православный некоммерческий просветительский центр «Глагол» выпускает газету «Нижегородские епархиальные ведомости»,

журналы: «Православное слово», «Нижегородская старина», «Да- маскин» — издание НДС; женский «Моя надежда», детский «Саша и Даша». На региональном телевидении ННТВ вещает телекомпания «Образ», о православии на Нижегородчине бывают выпуски на канале «Культура» в программе «Свете тихий». Действует культурно-просветительское радио «Образ» и радиоканал «Преображение». Как отмечает доцент НДС Д. В. Семикопов, чаще всего предлагаются две миссионерские модели: 1) возрождение традиционной модели общества, построение «нового Средневековья», чему есть свои предпосылки; 2) возвращение к опыту древней Церкви, апостольских общин и поиск новых форм для кате- хизационной и миссионерской практики. Первая модель во многом утопична и балансирует между протестантским космополитизмом и изоляционизмом и сектантством, отказывающимся от социального служения. Увлечение же использованием в миссионерских целях явлений современной массовой культуры размывает границы церкви: «Необходимо и патриотическое воспитание, и поиск путей сотрудничества со светской властью, и взаимодействие со светской культурой в тех ее проявлениях, которые не противоречат христианской духовности»[437], — то есть нужно использование лучшего из представленных моделей.

Катехизаторская и миссионерская работа в молодежной среде дает свои результаты, как показало исследование А. В. Аникиной «Молодежь в ситуации свободы совести и свободы вероисповедания»[438]. Сегодня верующими считают себя 50,4% респондентов (студентов и аспирантов), «и да, и нет» — 36,7%, неверующими — 5,1%, затруднились с ответом — 7,8%. Так называемая «культурная религиозность» стимулирует согласие на государственную поддержку религиозных объединений у существенной части молодежи, в то же время культивация «культурной религиозности» связана с позицией СМИ, образовательными программами церкви и государственной инициативой. Общественное сознание россиян сегодня раздвоено между признанием значимости православных ценностей как экзистенциальных констант личности и надежной на их роль в интеграции социума и светской, прагматической и все более усиливающейся индивидуалистической практикой повседневной жизни. Мы, таким образом, наблюдаем российский парадокс ниспадающей динамики процессов секуляризации. Расширение поля образовательной и катехизаторской деятельности Нижегородской епархии — один из тех ответов на современные вызовы, в котором уже видны успехи. Отдел образования епархии утвердился как весомый субъект образовательного процесса в регионе, разрушив монополию светской школы на образовательные процесс. Безусловно, это приводит к разным оценкам, особенно в вопросе, касающемся методов закрепления церкви в образовательнопросветительской деятельности, где также привлекается государственный ресурс.

Современное возрождение социального служения РПЦ: «Видится многими опрошенными в повсеместном открытии церковноприходских школ для детей и взрослых, создании при монастырях различных приютов для детей-сирот, детей из неблагополучных семей, разработка программ по реабилитации алко- и наркозависимых»[439]. Открытие православных образовательных учреждений, воскресных школ неуклонно растет в последние годы по мере роста числа храмов, то есть более всего церковь активна в пастырском окормлении и катехизации. Говоря в целом о социальной деятельности Русской православной церкви, известный социолог Н. Митрохин отмечает: «Масштабы диаконической работы РПЦ весьма скромны — учрежденных ею больниц, домов престарелых, приютов очень немного»[440]. Необходимость активизации социальной деятельности очевидна священству церкви, в этом направлении предпринимаются определенные шаги. Семь лет в Нижнем Новгороде действует христианский православный центр детства и родовспоможения во имя преп. Серафима Саровского, волонтеры православного молодежного движения «Милосердие» попечительствуют над детскими больницами города. При храме преп. Сергия Радонежского работает под руководством свящ. о. Игоря Балабанова и координатора социальных проектов отдела по делам миссии и молодежи Нижегородской епархии О. В. Балабановой православный центр глухих и слабослышащих, проводятся литургии с сурдопереводом. С 2009 г. при храме активно действует нижегородская областная общественная организация «Инновационный центр: в XXI век с 21 хромосомой “Сияние”», объединяющая 20 семей с детьми с синдромом Дауна. Ее цель — используя инновационные методики раннего развития и духовного пробуждения, помочь детям с синдромом Дауна научиться жить в социуме и приносить пользу обществу, развивать в обществе толерантность к людям с подобными особенностями, поддержать и объединить их родителей.

В сентябре 2008 г. при храме Сергия Радонежского открыт консультационный пункт по работе с наркозависимыми, работающий по апробированной уже программе «Осознание», руководителем реабилитационного процесса выступает свящ. о. Валентин Марков. Миссионерский отдел Нижегородской епархии совместно с областной общественной организацией по борьбе с наркоманией и алкоголизмом выпускает профилактические информационные листовки. Еженедельно в храме служатся молебны, собирающие наркоманов и алкоголиков, перед иконой «Неупиваемая чаша»[441]. Некоторые приходы опекают тюрьмы. Например, прихожане церкви Похвалы Пресвятой Богородицы опекают женскую колонию № 2. Настоятель этой церкви свящ. Александр Михайлов говорит о том, что в ИК-2 сейчас около полутора тысяч женщин, богослужения и беседы посещают около 80 человек и к ним надо проявлять и жесткость, и требовательность, и участие и снисхож- дение[442]. «Если священник для осужденных отец, — говорит помощник руководителя отдела по взаимодействию с уголовной исправительной системой, преподаватель НДС свящ. Евгений Панюшкин, — то миряне должны выполнять для них роль старших братьев и сестер, способных поддержать и чему-то научить»[443]. Думается, церковь разработкой и реализацией своих социальных проектов, хотя и находящихся в самом начале, также отвечает на вызовы времени, поскольку государство сегодня придерживается курса сворачивания социальных программ. И такой ответ церкви, как активизация социальных программ, исключительно востребован обществом, в котором в разряд социально уязвимых попадают не отдельные группы, а целые социально-демографические слои, такие как дети и старики.

Взаимодействие с силовыми структурами и заявления представителей церкви о создании на основе вероучения новой государственной идеологии, являясь ситуативными ответами на вызовы времени, не могут не вызывать тревоги у светских ученых и широкой общественности и в церкви, и за ее оградой.

Силовые структуры — это опора государственной власти и правопорядка, на их стороне обязательная сила закона. Можно ли рассматривать их как социально уязвимые группы, требующие церковной опеки и поддержки? Епархиальные СМИ и сотрудники правоохранительных органов рассматривают свое сотрудничество в качестве направления социальной деятельности, подчеркивая: «У нас в Нижегородской епархии, взаимоотношения с МВД и внутренними войсками очень хорошие»24. По благословению правящего архиерея на базе Нижегородской академии МВД проводились в 2007 г. сборы, собравшие вместе представителей воинских частей, ГУВД, областного военкомата, милиции на транспорте, МЧС, пожарных и священников, окормляющих эти структуры. Начальник ГУВД В. Братанов обращается к правящему архиерею с просьбой в оборудовании переносного храма-палатки для отрядов милиции, дислоцирующихся на Кавказе. С 2001 г. действует соглашение между епархией и Нижегородской академией МВД по духовнонравственному воспитанию курсантов, в принятии присяги участвует архиепископ Георгий. По мнению руководства тем самым «Мы планомерно создаем условия обретения нашими курсантами традиционного, т. е. православного духовного опыта и основывающегося на нем правосознания»25. Армии, МВД импонирует державническая и патриотическая позиция церкви, православие рассматривается ими как замещение советского мировоззрения. Русское православие охранительно по своей природе, силовики тоже охранители порядка и государственности, что объясняет их приверженность к консервативным социальным проектам.

Чугунов А. Церковь и армия. Шаг навстречу // Нижегородские епархиальные ведомости. — февраль 2008. — № 3 (120). — С. 6.

Каныгин В. Православный крест, правосудие и меч // Нижегородские епархиальные ведомости. — 2008. — февраль, № 3 (120).

К чертам сходства военизированных структур и РПЦ относятся их закрытость, иерархизм и централизованное руководство. Традиция бюрократической и иерархической жизнедеятельности укоренена в истории. Церковь стремится к использованию государственного ресурса для укрепления своих позиций, а критикуемые в СМИ силовики нуждаются в положительном образе православия для укрепления доверия в обществе.

Этот альянс вызывает опасения не только у представителей других конфессий, но и у всех граждан, работа с силовиками — это сфера государственно-конфессиональных отношений, а не диакониче- ской деятельности. От религиозных деятелей общество ожидает нравственных оценок событий современности, а сближение церкви с органами власти лишает ее автономии в социальной деятельности, свободы выражения мнений и развития церковного учения об обществе и человеке, что, как свидетельствует опыт прошлого, не является благом для церкви.

В одной из редакционных статей свящ. Василий Спирин пишет: «Начинается эпоха стабилизации, что для большинства представителей российского общества связано с обращением к православным ценностям, на которых тысячу лет держалось наше государство. Это и есть новая идеология, которую мы искали в течение последних десятилетий, а с учетом беспутного XX столетия — почти целый век. Богодарованное достоинство личности, священный статус семьи, созидательная деятельность на благо общества, наконец, “любовь к отеческим гробам”, то есть истинный, нелицемерный патриотизм — вот те христианские ценности, которые способны объединить все российское общество» 26. Нам бы тоже хотелось разделять оптимизм редактора «Нижегородских епархиальных ведомостей», но наше локальное исследование уже не позволяет сделать этого. К тому же в этой роли, утверждает игумен Иннокентий (Павлов): «Православная Российская церковь оказалась менее всего состоятельной» 27, что и показали события 1917 года. И будущее, которое богослов видит у Русской православной церкви, это вероучение, которое и есть подлинная идентичность, возвращение к апостольскому формату малого стада, соединенного общей

26. Свящ. Василий Спирин. Слово редактора // Нижегородские епархиальные ведомости. —

2009. — Август, № 16 (157).

27. Игумен Иннокентий (Павлов). Просто христианство: из прошлого в будущее // Будущее религии: из настоящего в грядущее: Сб. статей по итогам круглого стола. — Н. Новгород, 2008. — С. 104.

верой в воскресение Христово и любовью друг к другу: «Это как раз предполагает активное свидетельство своей веры через сам образ христианской жизни, когда не словом одним, но именно делом люди показывают, что они живут во Христе, водимые Святым Духом» 28. И самый главный ответ на вызовы времени, на наш взгляд, ожидаемый от церкви и верующими и неверующими в возрождении приходской жизни, когда община православных объединена верой и едина во множестве своем. Когда православная вера питает человека, является побудительным мотивом его жизни и нравственного искания и служения ближним и дальним, а не внешним атрибутом, поддерживаемым в том числе и таким внешним фактором, как государство, в истории меняющее свои формы и идеологические пристрастия. Современное российское общество мно- гоэтнично, поликонфессионально, глубоко затронуто секуляриза- ционными процессами и в социальном плане дифференцировано условиями капитализма, к которому масса россиян оказалась не готова и не выработала защитных механизмов. Что и определяет наш скепсис по вопросу о православных ценностях как к единственному, основному, исторически оправданному и апробированному объединительному фактору общественного развития и адекватному ответу Русской православной церкви на вызовы времени.