Глава II СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА: СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ И РЕАЛИИ
Мировое развитие во второй половине ХХ в. характеризуется многообразием и сложностью стоящих перед странами и народами всего мира острых социально-политических и экономических задач. При кажущейся безграничности возможностей для поступательного социального развития и прогресса многие социальные ожидания не стали реальностью. За последние десятилетия мировая социально-экономическая ситуация стала более поляризованной как с точки зрения отношений между странами, так и в рамках отдельных государств. В документах ООН в последнее время отмечается, что если современный характер и тенденции мирового развития сохранятся, то социально-экономические различия между промышленно развитыми и развивающимися странами из несправедливых превратятся в бесчеловечные1. Такая сложная ситуация требует углубленного анализа тех социально-экономических процессов, которыми охвачен современный мир. С окончанием Второй мировой войны начался процесс модернизации основных форм развития сложившихся общественных структур. На Западе он был понят как однократный процесс, создающий предпосылки к экономическому росту и социальным изменениям капиталистического общества. Начиная примерно с 70-х годов, процесс модернизации охватил и страны «третьего мира». Но здесь переход от традиционных обществ к современным потребовал более глубоких изменений в экономике, политике, культуре и сопровождался появлением новых социальных групп как агентов модернизации. Новые государства, освободившиеся от колониальной зависимости, вынуждены были заняться проблемами экономической модернизации (реконструкция экономики, индустриализация, достижение финансовой независимости), создания новой инфраструктуры для выражения политических и культурных изменений в массовом сознании, для лучшего усвоения новых идей и передовых технологий. Государства с разными социально-экономическими укладами, историческим опытом, менталитетом, с опорой на различные инновации формировали концепции развития, которые нередко складывались под влиянием европоцентристских воззрений. В экономической сфере основной акцент был сделан на прямой помощи стран Запада, в том числе в области передачи технологий, инвестиций и т.д. Модернизация общества предполагала инновации в экономике, политике, социальной и духовной сферах, однако основной подход оставался техноцентристским. С ретроспективных позиций напрашивается вывод, что мировое сообщество движется вперед неравномерно, циклами, с кризисами, отражающими по сути дела историю мировых экономических, политических и социальных сдвигов, где каждая фаза имеет одновременно экономические, политические, военные и культурные характеристики. Это социальные трансформации, связанные с социальной напряженностью и конфликтами в мире. По мнению некоторых исследователей, мы живем в мире, который находится на грани гражданской войны в том смысле, что сама мировая система находится в обособленном состоянии, а происходящие в ней процессы оборачиваются против нее самой2. С другой стороны, трансформации указывают на непреложный закон изменяемости социального развития. Существует несколько основных источников социальных изменений: природные причины — истощение ресурсов, загрязнение среды обитания, катаклизмы; демографические причины — значительный рост численности населения, перенаселенность, миграция; социально-политические причины — конфликты, войны, революции, реформы; изменения в сфере культуры, экономики, научно-технический прогресс; социально-психологические причины — привыкание, насыщение, жажда новизны, рост агрессивности и т.д.3. Через эти изменения история формирует свои категории, выражаемые в сознании людей в понятиях исторического времени. Смысл таких категорий раскрывается в реальных сообществах людей, действующих в этом времени, участвующих в жизненно важном для них обмене общественной и хозяйственной деятельностью, объединяющем их в ту или иную общность. Основной категорией истории являются процессы развития. Они включают в себя экономический рост как его двигатель, а также культуру и образ жизни народов. По своему характеру развитие является социальным процессом, и возникающие в процессе развития задачи тесно связаны с обеспечением мира, защитой прав человека, демократией как способом управления, охраной окружающей среды. Такой подход к развитию дает возможность выработать такие методы в социальной политике, которые позволили бы искоренить нищету и социальное отчуждение, содействовали бы новому видению занятости и работы в рамках более широкой концепции «активной жизни», включающей в себя трудовую деятельность, гражданскую и социальную солидарность. Признание культурных факторов в качестве неотъемлемой части сбалансированных стратегий развития, уделяющих должное внимание историческим, социальным и культурным особенностям каждого общества, является главным для обеспечения устойчивого социального развития. В современной науке нет единого взгляда на процесс исторического развития. Одна из точек зрения стремится представить историю как замкнутый процесс, как итог действия почти неизменных в своих основных чертах культур. Другая стремится механически соединить формационные и цивилизационные подходы. При этом не учитывается тот факт, что в своем классическом виде теории цивилизаций создавались в значительной мере как альтернативы марксизму. Сегодня становится очевидным, что любая концепция не должна игнорировать специфику социального развития. Можно согласиться с академиком Н.Н. Моисеевым в том, что неоднозначность интерпретации одних и тех же эмпирических данных — «это проблема понимания того, как возникает и организуется наше знание о глобальных системах и процессах»4. В последние десятилетия неоднократно предпринимались попытки использовать и формационный, и цивилизационный подходы для создания новой концепции социального развития. Базовые образования этой концепции исходят из представления о том, что человеческое общество в каждый данный момент состоит из множества разнообразных социальных организмов и в своем развитии претерпевает как эволюционные, так и революционные изменения. При этом следует принимать во внимание три уровня всемирно-исторического процесса. Во-первых, уровень формационного и межформационного стадий общественного развития. Во-вторых, уровень особенного, который обнаруживает себя в возникновении, сосуществовании и радикальной трансформации локальных цивилизаций. В-третьих, уровень единичного, который проявляет себя в появлении, существовании, исчезновении или трансформации специфических социальных организмов определенной формационной или цивилизационной принадлежности. Чрезмерное акцентирование внимания на первом уровне ведет к преувеличению роли необходимости в истории, избыточный акцент на втором уровне преувеличивает роль восточных или западных цивилизаций. Чрезмерное внимание к третьему уровню преувеличивает случайность в истории. Как общий вывод, можно сказать, что любая качественно новая ступень развития общества требует соответствующего своей специфике нового экономического и политико-правового устройства, радикального обновления духовной жизни5. На современном этапе развития особенно ясна несостоятельность противопоставления социальных целей и экономической эффективности в процессе развития. Эти постоянные доминанты требуют специфического соединения на понятийном уровне. Понятия «формация», «формационная стадия» необходимы в качестве методологического ключа для объяснения существенных сторон социального прогресса, но в силу своей предельной абстрактности они не могут использоваться в качестве эталона при объяснении конкретно-исторического периода развития, особенно применительно к конкретной стране. Отсюда вовсе не следует, что разделение всемирного и конкретно-исторического в области развития, общего и частного требует отказа от понимания исторического процесса как целого. Просто выводы, касающиеся общечеловеческого развития, не должны прямо прилагаться к анализу конкретного общества. Любая концепция, имеющая некоторые обобщающие характеристики, должна выступать прежде всего методологией по отношению к исследованиям более конкретного уровня. В рамках общей методологии важно определить представление о причинах, ведущих к тем или иным изменениям в обществе. По мнению ряда исследователей, типологически их можно суммировать по следующим признакам: потенциальные и реальные, глобальные и локальные, универсальные и частные, постоянные и переменные, длительные и кратковременные, внутренние и внешние, природные и социальные, материальные и духовные, объективные и субъективные, безличностные и личностные6. В ходе развития эти причины порождают, в основном через кризисы, соответствующую реакцию на возникающие обстоятельства, которую А. Тойнби назвал ситуацией «вызов — ответ» или «огниво и кремень»7. Можно сказать, что формационная стадия развития общества и вытекающая из нее концепция общественного прогресса представляются важными структурными образованиями социального развития. При этом развитие формации как социально-экономической категории соответствует реальной истории человека и общества, необходимо включенной в естественно-исторический процесс. Отмеченное в свое время К. Марксом представление о всемирной истории как порождении человека трудом, становление природы для человека как его естественная необходимость в процессе исторического развития, укрепилось в его сознании наличием неопровержимых свидетельств в процессе своего возникновения. Как отмечает Х. Ортега-и-Гасет, человек — это человек лишь постольку, поскольку существование для него обязательно и всегда связано с благосостоянием. Возникающая отсюда система потребностей, называемых «органическими» или «биологическими», получает удовлетворение через техническое освоение им действительности, где «техника противоположна приспособлению субъекта к среде, представляя собой, наоборот, приспособление среды к субъекту»8. Если отвлечься от качественных особенностей различных исторических периодов, то обнаруживается, что история выражает себя сначала в природе, затем через труд в своей непосредственной форме, к которому позже присоединяется разум в виде науки как производительной силы. Это постоянные доминирующие источники социального развития. Они проявляют себя не в тех или иных конкретных потребностях, движущих поступками людей, а образуют саму основу человеческих потребностей. Развитие человеческого общества, взятое в самом широком плане, представляет собой естественно-исторический процесс, имеющий свои отличительные формационные характеристики с присущими им противоречиями. Этот процесс начинается в рамках естественной необходимости и продолжается с определенного рубежа как историческая необходимость. По мере развертывания хода человеческой истории видоизменяется и само содержание социального развития, меняются его основные противоречия. Очевидно, что развитие человечества как определенным образом организованной общности людей для поддержания своего существования должно постоянно разрешать противоречия между человеком и природой, обеспечивая тем самым необходимый человеку обмен веществом и энергией с природой, осуществляемый в постоянно меняющейся (в связи с ростом потребностей) форме. Но решать эту задачу человечество может, только изменяя процесс производства, характер и содержание труда. Это предполагает возникновение и разрешение противоречий как между человеком и обществом, так и между отдельными индивидами и социальными группами. Такова общая логика развития9. Эти объективные тенденции и связанные с ними противоречия находят объяснение и разрешение через систему, сложившуюся в той или иной формации, на которую огромное влияние оказывают трудовые процессы и связанная с ними картина мира, а также те идеи, которые влияют на поступки и действия людей в рамках своего времени. При характеристике формации важно уловить весь экономический, социальный и духовный спектр всех возникающих в обществе проблем. Ю. Хабермас считает, что труд, посредством которого в истории только и возможно освобождение человека от природы, есть как бы антропологическая константа: он организован по образцам целерационального и инструментального действия и дает возможность развить в обществе рациональные (осмысленные) отношения, влияющие на развитие самого общества10. Однако оценка труда и его результаты неоднозначны не только в экономических и социальных теориях, но и в мотивах и поступках индивидов, влияющих опосредованно на ход общественного развития. Раскроем этот тезис на примере капитализма. К. Маркс, характеризуя капиталистический способ производства и роль в нем трудовых процессов, писал, что «по мере развития крупной промышленности создание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и от количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые приводятся в движение в течение рабочего времени» и которые «зависят скорее от общего уровня развития науки и от прогресса техники или от применения этой науки к производству»11. Маркс анализировал возникновение капитализма, рассматривая его как результат простого товарного производства, превращения денег в капитал и возникновения класса наемных работников и класса капиталистов. Но это была лишь одна сторона капиталистического способа производства. Как показывает исторический опыт, трудовые процессы включаются в систему ценностей, мотивационный комплекс, способы хозяйствования и управления и проявляют себя в связях и отношениях не только в процессе производства, но и в социальной сфере в целом. Они имеют мировоззренческие, этические и духовные основания. Создаваемая человеком картина мира формируется под влиянием идей, которые вынуждают человека к действиям, причем идеи имеют приоритет над интересами. Частные интересы бессознательно включаются в универсальный исторический процесс. Отметим, в частности, роль, которую сыграли религиозные идеи в становлении капиталистического общества западного образца, нашедшие свое отражение в «протестантской этике» и приведшие к рационализации поведения и образа жизни людей. М. Вебер, определяя степень значимости идей в мотивационных поступках человека, различал: действие более или менее сознательно и более или менее однозначно ориентированное целерационально; действие, ориентированное не целерационально, но понятное по своему смыслу; действие, по своему смыслу более или менее понятно мотивированное, однако нарушаемое вторжением непонятных элементов12. Согласно Веберу, всем людям присуще «осознание» окружающего их мира в форме изменяющихся «систем значения», которые проявляются в сфере культуры как определенные системы ценностей, являющиеся результатом их социального действия. Характер социального действия, по Веберу, зависит от процесса реконструкции в сознании людей неотрефлектированной окружающей реальности, являющейся источником их «картины мира». Возникающие при этом представления охватывают стиль жизни и поведения человека, общую направленность культуры, а также иерархии ценностей различных социальных групп. Эти комплексы оказывают серьезное воздействие на экономические факторы развития, ведущее значение среди которых отводилось религии. Как пишет Вебер, это «те созданные религиозной верой и практикой религиозной жизни психологические стимулы, которые давали определенное направление всему жизненному строю и заставляли индивида строго держаться его»13. Социальная история стран Запада свидетельствует, что веберовская модель развития оказала на нее влияние в той части, где религиозные идеи в форме протестантской этики содействовали первоначальному накоплению капитала. Действительно, тот мирской аскетизм, вложенный в рамки этой этики, строго запрещавший всякое расточительство и роскошь и указывающий на необходимость экономить свободное время и создавать новые стимулы труда «во славу Бога»», был важным источником промышленного развития Запада. Однако Вебер не преувеличивал значение религиозных идей. Главным для него было исследование истории человека через призму его мировосприятия и таким образом содействовать пониманию роли культуры в ее единстве с человеком как важного элемента социального развития. Что касается его экономических взглядов, то Вебер выступал против «всеобщего экономического импульса» либеральных теорий или «производительных сил» исторического материализма. Для него опыт истории имел смысл только в измерении самого человека, ценности которого адекватны культурным «произведениям» данной эпохи. Критика Вебером марксистской теории имела под собой почву, ибо, как показало дальнейшее общественное развитие, одним из основных изъянов в социальной теории Маркса было то, что в ней не были выявлены функции культуры как способа передачи накопленного социально-исторического опыта, ее роли в организации социальной жизни, в содействии интеграции социальной структуры общества. Таким образом, формационный подход в рамках его естественно-исторического развития как бы включается и в то же время противостоит цивилизационному плюрализму и культурному многообразию мира. Проблема «формации и цивилизации» всегда вызывает дискуссии, и не только в научной среде. Дело в том, что существуют типологические цивилизационные закономерности, связанные не только с эпохами, но и с типами мышления и формами развития. Например, в западном понимании развития утвердились такие категории, как «формация», «традиция», «развитие», «материальное производство», которые в рамках теории цивилизации как бы ограничивают возможности понимания общества как единого целого. Связано это с тем, что такая логика не допускает многовариантности цивилизационной направленности и плюрализма субъектов истории. Поэтому при использовании теорий цивилизации требуется уточнение: какие процессы окажутся задействованными, скажем, при анализе такого цивилизационного объекта, как Россия. Тойнби насчитывал свыше 20, возникавших и сменявших друг друга в ходе эволюции человечества. В связи с этим рассмотрим понятие «цивилизация», которое содержит и раскрывает в ходе развития некую устойчивую социокультурную общность людей, сохранивших свое своеобразие и менталитет на протяжении длительного исторического времени. Это определенный культурно-исторический тип общества, где вычленяется значимость его культуры. Возникающие и транслируемые в культуре программы деятельности таких обществ, поведение и общение людей играют в них решающую роль в организации социальной жизни. Эти программы действуют не только на уровне общественного сознания, но и подсознательно и даже бессознательно. Как отмечает академик В.С. Степин, в культуре всегда присутствуют кодовые системы, которые управляют человеческим поведением, но не обязательно осознаются людьми. Такой подход, когда при исследовании социальной динамики учитываются программирующие функции культуры, не исключает представлений об обществе как сложном системном объекте и его развитии как естественно-историческом процессе14. Это тот самый аспект развития на современной стадии социально-экономической организации общества, который закладывает основы для понимания новой человеческой цивилизации, где главенствующую роль будут играть не материальные факторы с применением передовых технологий, но постоянно обновляемое знание, духовная, интеллектуальная культура, призванная устранить барьер между духовной и производительной деятельностью человека. Такое понимание развития должно сбалансировать те достижения цивилизации, которые связаны с технологическим освоением природы (изобретение машин, использование электричества и т.д.), получивших резко негативные оценки в современных модификациях концепций развития. Например, Ю. Хабермас в своей теории коммуникативного действия решительно противопоставляет целерациональное и коммуникативное поведение как некую дилемму цивилизации и культуры. Эти типы деятельности человека, с его точки зрения, обладают совершенно особыми приоритетами, логиками, структурой. Поскольку техническое действие всецело принадлежит целерациональной стратегии, имеющей внутри себя цивилизационный вирус, пожирающий культуру, то задача гуманизации общественной жизни состоит в развитии коммуникационного поведения15. Основу такого поведения составляют взаимные обязательства в отношениях между индивидами как противоположность той рациональной жизни, которая связана с неопределенностью распространяющегося индивидуализма. Немецкий социолог Н. Луман назвал такие действия людей «интеракциями», смысл которых состоит в разведении понятий «общность» и «общество» с переносом центра тяжести первого в системные границы внутри общества. С точки зрения Лумана, интеракционные системы образуются между присутствующими. Они возникают потому, что люди вступают в коммуникации лишь после того, как они воспринимают друг друга. Присутствие – это повод и одновременно граница образования системы. Что же касается общественных институтов, то они являют собой обширные системы с осмысленной коммуникацией16. Появление теории коммуникаций Ю. Хабермаса, теории «интеракций» Н. Лумана, теории дуальности социальной структуры Э. Гидденса, современных направлений системного моделирования в рамках «мягкого» системного подхода (П. Акофф, В. К. Бурков, У. Черчмен, П. Чекленд) связаны не только с противоречиями современной цивилизации, но и с той неудовлетворенностью в развитии западной общественной мысли, которая на рубеже столетий оказалась неспособной разработать целостный взгляд на социальную действительность и пути ее развития. По мнению некоторых авторов, предпринимаемые усилия по созданию синтезированной социальной теории становятся особенно актуальными при сопоставлении современных синтезирующих концепций с социальной теорией Маркса, в которой социальные закономерности проявляются в смене общественных формаций под воздействием фундаментальных экономических факторов17. Поиском альтернативы марксовой социальной теории должны служить не только отмеченные выше концепции, но и общая методология роли культурных феноменов в социальном развитии. Основной тезис современных концептуальных поисков форм социального развития сводится к расширению диапазона понятия «социально-экономическое развитие». Хотя в целом развитие связывается с материальными возможностями каждого общества и его людскими ресурсами, но экономический фактор, как было отмечено, уже не занимает доминирующего места. Все большее значение приобретает аспект собственной цивилизации народов и стран, которую невозможно идентифицировать с линейным экономическим ростом. Считается, и это относится как к промышленно развитым странам, так и к развивающимся, что увлечение чисто экономическими целями приводит к нарушению самого принципа развития, поскольку другие институты общества, особенно культура, выпадают из поля зрения. Не менее важно, что современная концепция экономического роста не исключает неполной занятости, социальной дезинтеграции и несправедливости, спекулятивных действий на финансовых рынках. Многие субъекты, действующие на финансовых рынках, оценивают окружающий мир только с точки зрения биржевых показателей, курсов акций, финансовой надежности корпораций и т.п. Их не волнует социальная и экологическая цена того, что они делают, пока не возникнет угроза политической дестабилизации, подрыва государственных институтов, распространения негативизма в отношении принятых норм18. Анализ всех этих проблем развития становится особенно трудным, когда в рамках цивилизационного подхода возникает необходимость применения типов локальной цивилизации, к которым относится и Россия. Возникновение, существование и радикальная трансформация таких особых цивилизаций, организующим началом которых является государство и система ценностей, основанных на духовной общности и противостоящих индивидуализму, имеет свою специфику, делающую многие традиционные пути развития бесперспективными. Начав свои реформы в начале 90-х годов с либерально-демократической модели развития, Россия столкнулась с невиданным в ее истории разрушением промышленного и аграрного потенциала, исторически сложившихся социальных связей и инфраструктуры. Усилился процесс отчуждения человека от власти и от производительного труда. Коммерциализация пагубно сказывается на состоянии науки, образования, культуры. Россия никогда еще в своей истории не испытывала такого кризиса нравственности, всей духовной сферы. В экономической сфере, в социальных и производственных отношениях наблюдается засилие криминала. Невиданный размах приобрела коррупция государственного аппарата. Видимо, правы те исследователи, которые утверждают, что сегодняшняя ситуация в России отличается системным кризисом, проявляющимся в том, что пришедший к руководству государственный аппарат не имел цели обеспечить благополучие и развитие государства и общества, а стремился обеспечить лишь собственную стабильность19. Низкая результативность трансформационных процессов объясняется несоответствием методов экономических и социальных преобразований объективным условиям российского общества. В стране, которая подвергала «сомнению» действие любых объективных законов, которая постоянно находится в «межформационной стадии» развития, действие законов рыночных отношений должно быть скорректировано государственным регулированием. В первую очередь, в экономической сфере. Видимо, стратегической задачей России должна быть идея гражданского национального согласия, проведение такой политики, которая учитывает интересы всех социальных слоев и групп, с ориентацией на социальное государство и гражданское общество, построенных на традициях права и демократии, но с учетом исторического социального опыта России. Таким образом, анализ формационного и цивилизационного аспектов развития дает основание заключить, что системно-исторический синтез явлений цивилизации адекватно вписывается в общую структуру социальных процессов. Ближе всех к таким представлениям подошла социальная философия марксизма, методологическим ключом к которой стала категория общественно-экономической формации, взятая в рамки «состояния». Если категория «формация» в этом смысле обозначает исторический тип социальных организмов с их обобщенной структурой, то цивилизация предстает как состояние человеческого рода, представленного системой информаций в их последовательном развитии и социальных взаимосвязях. Они находят выражение в действии исторического времени, главным критерием которого выступает социальный прогресс человечества как его естественно-историческая необходимость. Содержательную сторону понятия «социальный прогресс» составляют постоянно возрастающие потребности человека и способы их удовлетворения. В этой природе человеческих потребностей, непрерывно расширяющихся по мере своего удовлетворения и тем самым толкающих людей, все человечество к развитию и совершенствованию разнообразных средств удовлетворения возрастающих потребностей, и заключается действительное обоснование социального прогресса, его первопричина, необходимость и неизбежность. Однако социальный прогресс не следует рассматривать только как линейный процесс развития от низших его форм к более высоким. Познание различных проявлений этого процесса — экономического, политического, культурного и т.д. — постоянно вызывает дискуссии о природе взаимосвязей и взаимозависимостей различных составляющих социального прогресса (таких, например, как определение оснований и критериев прогресса). Споры ведутся вокруг соотношения разума и роста средств производства в ходе развития. На своем историческом пути человечество проходит универсальные этапы, в которых действуют и развиваются полиструктурные и поликомпонентные системы. Покажем это на примере технологий. Развитие технологий может быть деструктивным, регрессивным и прогрессивно-конструктивным. Чтобы обеспечить какую-либо технологию (скажем, аграрно-промышленную или индустриальную) механизмом устойчивого роста, необходимо существование обширной системы норм, правил, стандартов и эталонов деятельности. Она представляет собой нормативную базу производственной, социальной, экономической, политической, иной социально значимой деятельности, определяющей сущность данной цивилизации. В современной науке многообразные способы описания и интерпретации развития социальных систем, с точки зрения их временной протяженности, можно свести к трем основным подходам, которые определяют понимание социального времени20. Согласно первому, в общественно-политическом развитии доминирует главным образом прогрессивно-поступательный тип движения. Развитие постепенно усложняется, повышая с течением времени организованность рассматриваемой социальной общности. При этом прогрессивное развитие социальной системы включает в себя как эволюционный путь, так и революционные преобразования системы. Второй путь представлен циклическим типом движения. Эта концепция в целом не отрицает поступательного восхождения социальной системы, но рассматривает ее как ограниченные во времени фазы развития, на смену которым приходят фазы стагнации и упадка. Развитие человеческого общества в целом, с этой точки зрения, представляет совокупность более или менее однотипных циклов развития (отдельных социальных систем) — цивилизаций, этносов, государств и т.п. Сторонником такого подхода к социальному прогрессу был такой крупный экономист, как Н.Д. Кондратьев. Он обратил внимание на относительный характер закономерностей социально-экономического развития: если «законы физического мира неизменны, то меняется закономерность социально-экономических явлений с изменением структурных признаков социального строя и характера человека. Социально-экономическая жизнь имеет свои исторические фазы. По сравнению с фазами развития внешней природы эти фазы кратки, легко различимы. В силу этого социально-экономическая жизнь представляется особенно изменчивой... и имеет исторический характер»21. Третий, в настоящее время только формирующийся подход к изучению развития социальных систем, исходит из волнообразного характера их эволюции. Волнообразность предполагает, с одной стороны, определенную направленность развития социальной системы, например, тенденцию к ее усложнению, а с другой — наличие сменяющих друг друга волн изменений, которые соответствуют состояниям и уровням организации данной системы22. Выдающимся представителем этого направления в начале ХХ в. также был Н.Д. Кондратьев. Сформулированная им концепция «длинных волн» (с периодом полувека) относилась главным образом к экономическому поведению. В «повышательной фазе» длинной волны подъемы в деловых циклах экономической активности усиливаются, а спады ослабевают. В «понижательной фазе» длинной волны, наоборот, усиливались спады и ослаблялись подъемы. В дальнейшем волновой подход развивался в основном применительно к социально-экономическому развитию. У. Ростоу с его пятью «Стадиями экономического роста», А. Тоффлер с работой «Третья волна» и многие другие авторы вопросы цикличности связывали с концепциями индустриализма и постиндустриализма. По А. Тоффлеру, например, переход от одного исторического этапа к другому осуществляется в форме «волновых всплесков»: первая волна приносит аграрную цивилизацию, вторая — промышленное общество, третья — информационное, или постиндустриальное, общество23. Концепция индустриализма занимает важное место в процессе развития. Рождение этой парадигмы связано с периодом утверждения капиталистического общества, формированием основ индустриальной цивилизации. Она стала возможной в результате кризиса социального порядка и разрушения традиционной религиозно-мифологической картины мира. К этим процессам присоединились экономические изменения, в частности, коммерциализация земли, труда и капитала. Рост рыночной экономики, практическое использование многочисленных изобретений и открытий, английская, а затем и североамериканская континентальная революция поставили под вопрос существующие модели порядка и авторитета. Как утверждает академик В.С. Степин, промышленные революции эпохи индустриального капитализма, приведшие к возникновению крупного машинного производства, продемонстрировали связь между развитием производства и изменениями социальной структуры общества, связь, которая трудно прослеживалась в истории традиционных обществ, вследствие консерватизма средств и целей деятельности, веками повторяющихся ее видов24. В условиях рынка лидирующая роль переходит к экономическим теориям, выражающим интересы «экономического человека» и отражавшим разные подходы к пониманию рыночных отношений. При всем различии классической политической экономии, марксистской экономической теории, кейнсианства, либерализма и неолиберализма, теории конвергенции — все это, по сути дела, разновидности экономической парадигмы индустриальной цивилизации на разных этапах ее цикла. Например, в теории конвергенции фактор развития основывается на сочетании двух ориентаций: экономического результата и стабильном функционировании общества, в котором можно предсказать будущее и уменьшить вероятность социальных рисков. Национальная специфика и традиции рассматриваются как препятствие на пути как экономики, так и культуры. Согласно теории конвергенции, эти однородные социокультурные общества в глобальном масштабе должны были составить единую культуру современного индустриального общества. Как внутрисистемная модель развития теория конвергенции указывает на возможность объединения различных типов развития, как революционного, так и эволюционного, и их взаимосближения с целью соединения ранее чуждых друг другу социальных, культурных, этнических и государственных миров. Следует отметить, что индустриальный тип развития долгое время рассматривался как единственно возможный, в котором осуществляется постепенная реализация естественных и неотчуждаемых прав человека с точки зрения их легитимности. Однако к концу ХХ столетия эта тенденция исчерпала себя. Стало очевидным влияние другой концепции — постиндустриального развития общества, которая на передний план ставит науку о человеке и обществе. В этой концепции отмечены те изменения, которые характерны для современной эпохи: рост народонаселения и нагрузки на окружающую среду, тенденции развития технологических систем, дезинтеграционные социальные процессы. Особенно опасным стала стремительно растущая пропасть между богатыми и бедными странами. С 1987 по 1992 г. разрыв между десятью самыми богатыми (по размеру валового внутреннего продукта на душу населения) и самыми бедными странами увеличился с 37 до 44 раз, а между США и Эфиопией с 53 до 67 раз25. Существует много различных концепций постиндустриального общества, но обобщенно они сводятся к тому, что природа больше не рассматривается только как источник сырья для экстенсивно развивающейся экономики. Общественное производство постепенно ориентируется не на объемы, а на качество продукции, на массовое удовлетворение индивидуальных потребностей. Сам процесс производства все больше сосредотачивает внимание на качественной деятельности людей и особенно на личности работника. Основное внимание в процессе производства и социальной деятельности уделяется проблеме квалификации, образования, компетентности, а ценность человеческой деятельности определяется качеством воплощенных в ней усилий, способностей, информации. В социальной деятельности людей постиндустриального общества решающее значение имеет социально-экономическая сфера, в которой осуществляется взаимосвязь и взаимодействие между различными группами с целью удовлетворения потребностей человека. В целом идея постиндустриального развития общества может рассматриваться в качестве наиболее вероятного итога развития современной цивилизации, с ее новым состоянием производственно-технологической системы, появлением качественно нового явления — технологического субъекта, социальная функция деятельности которого осуществляется в единстве технологических, организационных и управленческих процессов. Основные принципы развития всегда были связаны с проявлением закономерностей и случайностей в историческом процессе. Понимание закономерностей в социальной организации общества базировалось на лапласовском детерминизме, согласно которому в природе доминируют однозначно определенные динамические законы, которые механически переносились на общество. При этом почти не уделялось внимания статистическим (вероятностным) закономерностям. Сегодня этот недостаток исправляет синергетика (И. Пригожин, Г. Хакен)26. Синергетика как новое направление в изучении развития построена на принципе самоорганизации в явлениях неживой и живой природы, а также общества. Это возможно потому, что и человек, и природа подчинены общим синергетическим закономерностям и могут рассматриваться в качестве структурных компонентов единого процесса самоорганизации всего сущего27. Классическая наука исходила из того, что любое событие заведомо определено первоначальными условиями. Случайности объяснялись тем, что мы не обладаем полнотой информации. Синергетика, напротив, придает случайности большое значение. Она исходит из того, что системы по своей природе находятся преимущественно в состоянии неустойчивого равновесия не только в силу внешних обстоятельств, но и в результате спонтанных внутренних изменений. Даже незначительные отклонения от равновесия могут привести к радикальным изменениям. Система оказывается в полосе нестабильности (в окрестности «точки бифуркации»). По существу, это кризис системы. Система переходит на другой уровень функционирования, возможно, вплоть до деградации и распада. При этом в «точке бифуркации» невозможно предвидеть, в какое состояние перейдет система. Однако после того, как путь выбран, в свои преимущественные права вновь вступает детерминизм — до того момента, когда новая система не окажется в полосе других спонтанных изменений28. Таким образом, синергетика учитывает как детерминистские, так и вероятностные пути развития, что позволяет использовать ее принципы для изучения социокультурного развития общества. По крайней мере, два направления в теории самоорганизации систем имеют практическое значение. Во-первых, нового осмысления требуют подходы к таким процессам и явлениям, как проблема исторического детерминизма, критериев социального прогресса, природы социальных кризисов, роли социальных утопий, существования пределов культурного развития человечества. Во-вторых, поскольку синергетическая парадигма интегративна и универсальна, она имеет прямое отношение к возможности разрешения противоречий в рамках понятия «социальный порядок». Те социальные процессы, которые отождествляются с беспорядком, могут рассматриваться не с точки зрения исчезновения социального порядка, а как показатель зарождения его нового варианта. Процесс самоорганизации может рассматриваться также с позиций сравнительного анализа эволюции человеческого общества и его природной основы. Академик Н.Н. Моисеев считает, что совместное, взаимосвязанное развитие живой природы и человечества является важнейшим моментом коэволюции. Развитие человечества как части биосферы не может быть стабильным, равновесным, но оно должно быть согласовано с развитием тоже неравновесной и тоже изменчивой природной системы. Принцип коэволюции (совместной эволюции человека и биосферы) является необходимым условием выживания человечества. С точки зрения Н.Н. Моисеева, коэволюция имеет три уровня: неживую природу, живое вещество и общество как единый процесс развития29. Развитие осуществляется по принципу усложнения организации. С появлением человека на естественный процесс самоорганизации материи накладывается ее самоорганизующий, направляющий смысл — с помощью интеллекта. Благодаря человеку как носителю развитого интеллекта природа стала не только «познавать себя», но и интенсифицировать процесс самоорганизации материи. К деятельности естественного интеллекта человека добавляется «новая форма памяти» — посредством орудий труда и организации деятельности. Общественная самоорганизация живого мира протекает уже в контексте памяти как культурного феномена: генетическая память — обучение — нравственность31. По мнению Н.Н. Моисеева, интенсивность процессов, связанных с организованным способом деятельности, а также совокупность сотворенных интеллектом средств этой деятельности особенно усложняется с переходом общества в информационную стадию развития. На этом уровне принцип коэволюции означает такую систему запретов (экологических императивов), которая исключает возможность изменения параметров биосферы как особого организма, в котором существует человек и непосредственная среда его обитания. Сегодня изменение параметров биосферы приблизилось к той запретной черте, переступить которую человечество не имеет права, если хочет сохранить себя. Это отправная позиция в достигнутом уровне развития, когда понимание допустимого будущего требует проведения целого ряда комплексных исследований, связанных с практической деятельностью, как в области развития техники, так и целенаправленной деятельности общества. Необходимо выработать систему взаимодействия с окружающей средой, способной сохранить ее в рамках, допускающих существование человечества. Этим определяются границы глобальной, охватывающей все стороны жизни и деятельности человечества. Следует отметить, что тенденция глобализации — закономерный этап эволюции мирового сообщества. На протяжении всей истории человечества происходил устойчивый процесс усложнения социальных систем. Глобальные по своим масштабам кризисы порождают и соответствующие структурные изменения. Сегодня они связаны с разрешением экологических, энергетических, продовольственных, демографических и ряда других проблем, выросших до масштаба общепланетарных. Перед человечеством встала задача преодоления социального неравенства народов, экономической и культурной отсталости миллионов людей в странах Азии и Африки, сохранения окружающей среды, развития культуры и науки, сохранения генофонда человечества и свободы личности. На пороге ХХI века все возрастающее внимание привлекает противостояние двух основных типов цивилизационного развития — техногенного (в основном страны так называемого «золотого миллиарда»), потребляющего до 6/7 мирового валового продукта, и традиционного типа развития (от 2/3 до 3/4 населения мира), далеко отставших от стран-лидеров31. Оценки процесса глобализации в литературе неоднозначны: от положительных, утверждающих универсализацию человеческих ценностей, напоминая, что еще И. Кант выдвинул идею вечного мира и образования единого мирового правительства, до крайне негативных, рассматривающих глобализацию как признание растущей взаимосвязи, главным следствием которой является подрыв, разрушение национального государственного суверенитета. Первую попытку дать всеобъемлющий анализ модели глобального развития предприняли представители Римского клуба. Весной 1968 г. итальянский экономист А. Печчеи разослал приглашения 30 видным европейским ученым и представителям делового мира с целью обмена мнениями по глобальным проблемам современности. Так было положено начало организации, получившей название Римского клуба, сыгравшего заметную роль в научном прогнозировании развития. Клуб планировал проведение исследований глобальных проблем, исходя из следующих целей. Во-первых, он стремился содействовать тому, чтобы люди могли полнее и глубже осознать стоящие перед человечеством трудности и проблемы глобального характера. Во-вторых, он предполагал использовать все доступные знания для установления новых отношений между государствами, политическими и правовыми институтами с тем, чтобы устранить кризисные ситуации в мире32. С целью реализации поставленных задач Римский клуб обратился к американскому специалисту в области системной динамики Д. Форрестеру с предложением разработать модель, имитирующую развитие мировых процессов. Были созданы три модели для выявления тенденций мирового развития, учитывающие величину населения, капиталовложений, невозобновляемых природных ресурсов, загрязнения окружающей среды, продовольствия. Реализация последней модели «Мир-3» осуществлялась группой молодых ученых под руководством Д. Медоуза. С помощью этой модели исследовалось поведение глобальной системы во временном интервале 200 лет — с 1900 по 2100 г. Предполагалось, что изменение основных параметров системы, включающих в себя состояние промышленности, сельского хозяйства, народонаселения и невозобновляемых природных ресурсов и загрязнения окружающей среды, происходит в рамках существующей тенденции развития человечества. Расчеты на ЭВМ показали, что в этом случае неизбежен глобальный кризис, поскольку рост промышленного производства и населения вступает в противоречие с ограниченными природными ресурсами и увеличивающимся загрязнением окружающей среды, губительно сказывающимся на здоровье людей. Результаты этого исследования были опубликованы в США в марте 1972 г. в форме первого доклада Римскому клубу под названием «Пределы роста»33. Согласно этому докладу, предотвращение глобальной катастрофы возможно лишь в том случае, если будут приняты меры по созданию условий экономической и экологической стабильности, предполагающей осуществление перехода от роста к глобальному равновесию. Последнее предполагает удовлетворение основных материальных потребностей каждого человека и реализацию его творческого потенциала. На очередной годичной сессии в октябре 1974 г. был представлен и утвержден второй доклад Римскому клубу «Человечество у поворотного пункта», осуществленный под руководством М. Месаровича и Э. Пестеля. Авторы доклада исходили из того, что человечество находится в критической точке своей истории и ему предстоит сделать выбор: или идти по пути дальнейшего «ракового» роста, угрожающего существованию людей на Земле, или вступить на новый путь органического роста, позволяющий сохранить себя в исторической перспективе. Эти выводы послужили методологической базой для последующей концепции социального развития. Наиболее важный вывод состоял в том, что совершенствующийся уровень промышленного производства является основной опасностью для окружающей среды. В результате ООН разработала новую концепцию устойчивого и стабильного развития, сформулированную в решениях Международной конференции по природной среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.) и подтвержденную в Программе и Плане действий, принятых на Встрече на высшем уровне по социальным проблемам развития (Копенгаген, 1995 г.). На этих форумах были выявлены многоаспектные направления глобальных процессов, происходящих в мире. В рамках реализации решений Всемирной встречи на высшем уровне в Копенгагене в 1996-1997 гг. были проведены два семинара по социальному прогрессу. В ходе обсуждения было выявлено, что сама концепция социального прогресса нуждается в обновлении, но сама идея социального прогресса, отрицающая как концепцию «конца истории», так и будущее «столкновение цивилизаций», является противовесом технократии и рыночному фундаментализму34. Был сделан также вывод, что двигателем современных процессов глобализации является мировой (глобальный) капитализм, представляющий собой фазу человеческой истории и в то же время политическую программу с некоторыми чертами идеологии. Глобальный капитализм извлекает пользу из сильных сторон рыночной экономики и в настоящее время не имеет конкурентов. Однако постоянно возникающая склонность к эксцессам и самодовольству должна быть ограничена: система в целом функционирует относительно успешно лишь при условии ее регулирования со стороны государства посредством политики перераспределения. Между тем основной тенденцией и средствами продвижения к всемирному глобальному капитализму служит дерегулирование и либерализация экономики, приватизация, конкуренция и структурная перестройка, т.е. традиционные для капитализма рычаги экономической деятельности, не дающие ответа на вопросы о путях ликвидации диспропорций между бедностью и богатством, уменьшения социального неравенства. Это заставляет считать, что глобальный капитализм — это скорее утопия, обещание того, что технический прогресс, свободная игра рыночных сил и склонность человечества к инновациям приведут к царству свободы и процветания. Большинство участников семинаров были склонны искать альтернативный проект глобальному капитализму. Высказывались предложения относительно программы альтернативной цивилизации, поиска универсального идеала: полезно было бы замедлить процесс глобализации, сбавить ее скорость с тем, чтобы придать понятию «переходный период» универсальное значение, чтобы можно было осмыслить через действующие лица и жертвы цивилизации тот путь, по которому движется мир или на который его подталкивают; следует всячески поддерживать широкий спектр институтов и начинаний человека на всех уровнях (от местного до международного) с тем, чтобы научиться быть человечным, найти более разумные отношения между человеком и природой, быть в гармонии с собой, установить нерасторжимые связи между личностью, коллективом и Вселенной. Для будущего человечества огромную важность имеет начинающийся диалог о правах и ответственности, привилегиях и обязанностях, свободе и заботе об общем благе. В целом о глобализации начинают говорить, когда речь идет о важных процессах интернационализации экономики, развитии единой системы мировой связи, изменении и ослаблении функций национального государства, активизации деятельности таких транснациональных образований, как этнические диаспоры, религиозные движения, мафиозные группы. Неясности и несогласия в обозначении этих процессов термином «глобальные» возникает с момента, когда определенные общественные и экономические связи начинают выходить за пределы национальных государств. Начало этим обсуждениям положила Гарвардская школа бизнеса, которая утверждала, что экономический национализм государств потерял свое значение, когда на экономической сцене появились глобальные фирмы35. В экономической сфере обозначилось несколько направлений глобальных процессов: финансовая глобализация, становление глобальных МНК, регионализация экономики, интенсификация мировой экономики, тенденции к конвергенции. Не случайно на отмеченных выше семинарах по проблеме социального прогресса сторонниками глобального капитализма выступали представители таких весьма важных международных организаций, как Всемирная торговая организация, Всемирный банк и Международный валютный фонд. Процесс глобализации носит не только всеобъемлющий, но и противоречивый характер. Не случайно, когда говорят о глобальных проблемах, отмечают бесконтрольное расселение человека по планете, неуправляемую рождаемость, разрушение окружающей среды, социальное неравенство, голод и недоедание, рост социальной несправедливости, дефицит природных и энергетических ресурсов — всего более тридцати проблем36. В контексте нашего анализа глобализация рассматривается как ускорение транснационализации и усиление взаимосвязи и развития стран в рамках международного порядка с участием ООН и других международных организаций. Все перечисленные выше социальные проблемы современности, отражающие процессы глобализации, настолько взаимосвязаны, что их порой невозможно расчленить. Австралийский профессор социологии С. Кастлз показал это на примере миграционных процессов в современном обществе37. С его точки зрения, миграция играет наиболее важную роль в большинстве социальных трансформаций. В настоящее время свыше 100 млн. человек живут не в тех странах, где они родились, свыше 20 млн. человек числятся беженцами. Миграционные процессы затрагивают, прежде всего, экономическую сферу, содействуя участию в национальной экономике граждан других стран, оттесняя на второй план порядок существования в рамках семьи и общины. Процесс, в результате которого одни вовлекаются в общественный оборот, а другие вытесняются на периферию, нивелирует меру ответственности государств, других институтов за судьбы миллионов людей. Власти рассматривают такое неравенство лишь как необходимое условие эффективного развития экономики. Миграционные процессы влияют на социальные отношения, культуру, национальную политику и международные отношения. Миграция, таким образом, неизбежно ведет к большой этнокультурной распыленности внутри государств, к изменению понятия идентификации и стиранию традиционных границ. Развитие осуществляется в рамках определенной социально-экономической типологии. В настоящее время наиболее распространены три ее модели: либеральная, социал-демократическая и консервативная. В каждой из них главным является способность рынка обеспечить социально-экономическое развитие общества. Обосновывая либеральный принцип рыночной экономики, лидер либерального направления Ф. Хайек считает, что использование механизма рынка, основанного на частной собственности, приводит к накоплению большого количества информации, которая затем, с помощью свободных цен и конкуренции, способна достигать наилучших результатов. При этом отдается предпочтение идеям неограниченной свободы индивида. Хайек, например, считает коллективизм путем, ведущим к рабству. Идеология либерализма в целом ориентирована на сохранение механизмов рыночного хозяйства и свободной конкуренции при минимально необходимой регулирующей роли государства, на умеренный социальный реформизм, обеспечение международной безопасности, развитие интеграционных процессов в экономике. В 70-80-е годы произошло разрешение либерально-консервативного консенсуса, сложившегося в послевоенный период и проходившие под знаком технорационализма и экономического роста. Изменение социально-экономического облика западных обществ, вызванное новейшей фазой технологической революции, обострение глобальных проблем потребовало глубокого обновления и трансформации либеральных концепций развития. В настоящее время, с одной стороны, идет процесс возрождения праволиберальных традиций, являвшихся теоретическим фундаментом неоконсерватизма как доминирующей сейчас в политике ветви неолиберализма. С другой стороны, заметна ориентация на этическое изменение либерализма с акцентом на проблемы равенства и справедливости. Социал-демократическая модель включает в себя три программы развития: политическую, экономическую и социальную демократию. Первая должна обеспечить все права и свободы граждан, в том числе существование парламентской системы, господство закона и участие граждан в управлении. Экономическая система основана на многообразии форм собственности, определяющей роли рынка и активном участии государства в развитии экономики. Принципы функционирования такой системы развития воплощаются в ее идеалах, которые находят выражение в формах социальной демократии, практика которой должна обеспечить основные социальные права граждан. Современные модели развития исходят из положения, что рыночная экономика является единственным известным типом организации, обеспечивающим разумное сочетание личной свободы, инициативы и возможностей для максимального числа людей. Однако, поскольку рыночная экономика способна увеличивать их неравенство, социал-демократическая модель развития служит как бы противовесом для обуздания крайностей капитализма. Считается, что в социал-демократическом типе развития благосостояние и социальная справедливость совмещаются. Консервативная модель развития направлена на сохранение традиций, устоявшихся институтов, эволюционных изменений. Она склоняется к признанию необходимости «органического» строения общества вследствие естественного неравенства людей, которое находит выражение в существовании общественных классов и групп. Важнейшая роль отводится частной собственности для достижения личной свободы, защиты социального порядка, ненадежности прогресса. Считается, что традиционные нормы являются главной движущей силой прогресса. Можно выделить некоторые разновидности консервативной идеологии, прежде всего традиционализма и неоконсерватизма. Традиционализм подчеркивает необходимость сохранения социальных устоев и соблюдения моральных традиций, присущих классическому рыночному капитализму. Неоконсерватизм воспринял идею общественного развития, исторической, социальной и политической активности человека, демократизации политики и социальных отношений. Таким образом, в контексте нашего анализа понятие «развитие» в исходном своем значении предполагает такие процессы в социальной сфере, которые наряду с экономикой, политикой и культурой отражают естественноисторические формы жизнедеятельности человека с точки зрения обеспечения благоприятных условий его существования, достойного личного и общественного самочувствия, степени удовлетворения материальных и духовных потребностей. Принципы развития связаны с концепцией социального прогресса и могут быть поняты в социальных категориях в зависимости от конкретно-исторических условий. Одной из таких категорий является категория «социальная сфера». Она представляет собой один из важнейших элементов жизнедеятельности любого государства. Именно эта сфера является индикатором продвижения общества по пути социального прогресса, показатель которого выражается в формуле: люди стали жить лучше или хуже. Это та самая сфера, где находит свое измерение понятие «человек» как действующий агент истории. И социальный прогресс, и социальная справедливость в таком подходе зависят от того, в какой мере граждане социально защищены в обществе и как они пользуются материальными и духовными благами, политическими правами и свободами. При этом «человеческое измерение» учитывает не только провозглашение прав человека, но и их выполнение на практике. Например, понятие социальной защищенности предполагает наличие широкого спектра определений и терминов, которые должны раскрыть новое понимание человеческого измерения. В современный словарь прочно вошли такие понятия, как «единое социальное, политическое, правовое, экологическое, информационное поле», «человек в гуманистическом измерении», «коэффициент гуманитарного развития», «биосоциальное здоровье человека», «социальная сетка безопасности». Например, коэффициент гуманитарного развития – показатель, учитывающий реальную покупательную способность людей, состояние народного образования, уровень жизни. Биосоциальное здоровье человека рассматривается как состояние его полного физического, психического и социального благополучия. В последнее время приходит осознание важности комплексного исследования социальной сферы, познания закономерностей ее функционирования с тем, чтобы эффективнее управлять социальными процессами в обществе. Здесь важно иметь оптимальные модели социального воспроизводства населения для проектирования эффективности методов управления социальной сферой, обобщения накопленного практического опыта для оценки реальной социальной ситуации и проведения соответствующей социальной политики. В современных взглядах на систему социальных отношений сложилось явное противоречие между потребностями общественной практики и объяснительными принципами анализа социальной сферы. В научных теориях прослеживается недостаточная методологическая проработка ключевых понятий, путей и средств реализации этих потребностей38. При этом само понимание категории «социальная сфера» оказалось недостаточным. Чтобы интегрировать все те новые грани социальной реальности, которые порождают современный мир и деятельность в нем человека. Функционирование социальной сферы требует проведения соответствующей социальной политики на национальном и международном уровнях. В центре такой политики стоят человеческая жизнь, концепция справедливого распределения, социальная устойчивость. Актуальность социальной политики в современном мире вызвана еще и тем, что большинство государств не гарантирует и не обеспечивает человеку необходимый прожиточный минимум, а многие правительства отказались от своей доли ответственности за те губительные для человека последствия, которые связаны с современным уровнем капиталистического развития. Даже самая богатая страна мира (США) испытывает определенные трудности в финансировании общественных потребностей, в самом понимании общественного блага. Основные принципы социальной политики сводятся к обеспечению воспроизводства тех социальных ресурсов, из которых государство черпает себе поддержку, создает предпосылки для расширенного воспроизводства, своей деятельности и стабильности общественной системы. Важнейшей задачей социальной политики является достижение определенного уровня равновесия в общественной жизни посредством: а) предоставления государственных гарантий для предотвращения или ликвидации последствий голода, болезней, природных и техногенных катастроф, демографического взрыва и т.д.; б) перераспределения материальных средств и организационных усилий, направленных на обеспечение определенного уровня жизни и изменение его качества в направлении, снижающем социальную напряженность; в) регулирования образа жизни (налогами, поощрением благотворительной деятельности, предпринимательской инициативы) в сочетании с репрессивными мерами (борьба с наркобизнесом и т.д.)39. Важная сторона социальной политики — защита интересов граждан, особенно создание институциональных и социально-экономических предпосылок для реализации гражданами, различными слоями и группами населения своих потребностей и интересов, проявления своей активности в раскрытии личности. Без этого не будет предпосылок гражданского общества, личной свободы, реальной демократии. Очевидно, что цели социальной политики могут быть реализованы через определенную социальную работу. Принципы и стандарты социальной работы, как правило, сведены в национальный и международные уставы, кодексы, декларации. В них формулируются программные цели и долговременные ценности социальной работы, предписывающие параметры дальнейшей деятельности конкретных исполнителей. Конкретные задачи основаны на балансе личных интересов социального работника и его обязанностей, особенно в сфере социально-трудовых отношений. Действительно, проблемы трудоустройства и социального обеспечения нетрудоспособных и малоимущих граждан чрезвычайно обострены в условиях рынка. Конкурентный рынок предполагает экономическую эффективность без автоматического соблюдения социальной справедливости. Поэтому в соединении того и другого велика роль правовых норм и механизмов государственного регулирования социально-трудовых отношений между работниками и работодателями, преодоления отрыва человека от условий и результатов его трудовой деятельности, закрепления условий свободного развития и достойного существования современного человека40. В настоящее время под эгидой ООН разработана концепция устойчивого социального развития. Ее основными чертами являются: * стремление к достижению устойчивого политического климата в каждой стране. В странах с острыми политическими, социальными, этническими и иными конфликтами между правительствами и оппозицией должны заключаться национальные пакты согласия с тем, чтобы обеспечить преемственность политики в области развития. Устойчивое социальное развитие невозможно при неустойчивой политической системе; * практическое обеспечение мира, прав человека, охраны окружающей среды, особенностей культуры и образа жизни народов. Социальные и иные изменения наступают только тогда, когда изменяется способ поведения людей; * конкретными задачами социальной политики, направленной на достижение устойчивого социального развития, являются искоренение нищеты и социального отчуждения, предоставление возможностей для занятий адекватной производительной деятельностью, сокращение массовой миграции населения из сельских районов, что позволит контролировать взрывоопасный рост городского населения и облегчит охрану окружающей среды; * основными средствами для решения этих задач являются: а) обновление содержания образования и образовательных систем на всех уровнях, передача знаний и обмен знаниями как внутри, так и между странами; б) борьба с нищетой и социальным отчуждением, обеспечение плюрализма и независимости средств массовой информации; в) признание культурных факторов неотъемлемой частью сбалансированных стратегий развития, уделяющих должное внимание историческим, социальным и культурным особенностям каждого общества, большого или малого; г) содействие новому видению занятости и работы в рамках более широкой концепции «активной жизни», включающей не только трудовую деятельность, но также гражданскую и социальную солидарность и досуг; д) улучшение качества жизни сельского населения, в первую очередь, путем повышения уровня их доходов, строительства жилищ, развития местных социальных служб и служб охраны здоровья; е) развитие экологической информированности и содействие участию людей в справедливом и рациональном использовании ресурсов, направленном не только на охрану существующей ныне среды обитания человека, но и на обеспечение экологических прав будущих поколений; ж) как можно более полное использование передовых современных компьютерно-информационных технологий, позволяющих одновременно поднять уровень жизни и уменьшить вредную нагрузку на окружающую среду; з) дальнейшее развитие систем коммуникаций, особенно сетевых, на основе указанных в предыдущем пункте технологий; и) использование в процессе разработки социальной политики механизмов «раннего предупреждения», позволяющих правительствам и различным общественным организациям отслеживать ход претворения в жизнь мероприятий по социальному развитию, переходу от социального отчуждения к социальному единению. Как видим, развитие современного мира за последние два-три десятилетия резко обострило социальную проблематику. Разрешение возникших противоречий требует усилий мирового сообщества как на национальном, так и международном уровнях. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Доклад о развитии человека за 1996 г. Нью-Йорк — Оксфорд. Оксфорд Юниверсити Пресс, 1996, С. 1. 2 Турэн А. Социальные трансформации двадцатого столетия // Международный журнал социальных наук. 1998, № 23, с. 9. 3 Плотинский Ю.М. Теоретические и эмпирические модели социальных процессов. М., 1998, с. 105. 4 Моисеев Н. Н. Универсальный эволюционизм // Вопросы философии. 1991, № 3, с.З. 5 Человеческая реальность: проблемы теории. М., 1999, с.45. 6 Гринин Д. З. Формации и цивилизации // Философия и общество. 1997, № 1, с. 17-18. 7 Тойнби А. Цивилизации перед судом истории. М.–СПб., 1996, с. 25. 8 Ортета-и-Гасет X. Размышление о технике // Вопросы философии. 1993, № 10, с. 37, 39. 9 Бутенко А. П. Философия истории и XX столетие // Философия и общество. 1997, № 5, с. 69. 10 Воронин А. А. Техника как коммуникационная стратегия. «Вопросы философии». 1997, № 5, с. 100. 11 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т.46, Ч. 11, с. 213. 12 История буржуазной социологии Х1Х — начала XI века. М., 1979, с. 267. 13 Вебер М. Избр. произв. М., 1990, с. 138. 14 Стёпин В. С. Маркс и тенденции современного цивилизационного развития // Карл Маркс и современная философия. М., 1999, с. 36-37. 15 Воронин А. А. Указ. соч. С. 101. 16 Луман Н. Общество, интеракция, социальная солидарность // Человек. 1996, № 3, с.101. 17 Бродский Б. Е. Эпистемический выбор и социальная структура // Общественные науки и современность. 1997, .№ 6, с. 105. 18 Сакс И. О некоторых последствиях и недостатках применения количественных и качественных методов измерения // Международный журнал социальных наук. 1995, № 10, с. 10. 19 Москвин Л. Б. Новые социальные измерения в современном мире // Общественные науки и современность. 1999, № 3, с. 38. 20 Пантин В. И. Ритмы общественного развития и переход к постмодернизму // Вопроси философии. 1998, № 7, с. 3-13. 21 Кондратьев П. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики. Предварительный эскиз. М., 1991, с. 220-221. 22 См. подробнее: Волновые процессы в общественном развитии. Новосибирск, 1992. 23 См. подробнее: Евстигнеев Р. Н. Цикличность переходного периода // Вопросы философии. 1995, № 11, с. 3-15. 24 Стёпин В. С. Указ. соч., с. 29. 25 Яковец Ю. В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы // Вопросы философии. 1997, № 1, с. 9. 26 Князева Е. Л., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировоззрение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии, 1992, № 12, с. 3-21. 27 Крымский С. Б. и др. Эпистемология культуры. Киев, 1993, с. 69. 28 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок и хаос. М., 1986, с. 28-29. 29 Моисеев Н. Н. Человек и ноосфера. М., 1990, с. 34-35. 30 Там же, с. 121-139. 31 Карсаевская Т. В., Ермоленко М. Т. Глобальные проблемы современности и необходимость смены парадигмы цивилизационного развития // Философия в мире знания, техники и веры. СПб., 1997, с. 246. 32 См. об этом подробнее Лейбин В. М. Римский клуб: хроника докладов // Философия и общество. 1998, № 6, с. 204-221. 33 См. Медоуз и др. Пределы роста, М., 1991. 34 Бодо Ж. Глобальный капитализм: необходимость в обновлении универсалистской модели // Мировая экономика и международные отношения. 1998, № 2, с. 89-93. 35 См. об этом подробнее: Кузнецов В. Что такое глобализация? // Мировая экономика и международные отношения». 1998, № 2, с. 12-21. 36 Ильинский И. М. Молодёжь в контексте глобальных процессов развития мирового сообщества // Молодёжь и общество на рубеже веков. М., 1999, с. 29. 37 Глобализация и миграция: некоторые очевидные противоречия // Международный журнал социальных наук. 1998, № 23, с. 23-32. 38 Осадчая Г. И. Социальная сфера общества: теория, методология и методика социологического анализа. Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора социологических наук. М., 1996, с. 5. 39 Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993, с.358. 40 Мошняга В. П. Проблемы мирового устойчивого развития и реформы в России // Социально-политические и экономические процессы в России. М., 1996, с.13.