3. Реформирование социальной сферы и социальная работа в контексте системной трансформации в странах Восточной Европы и СНГ
Когда мы говорим о путях и моделях развития, следует иметь в виду, что идеи социализма не потеряли своей привлекательности даже после крушения «реального социализма» в СССР и странах Центральной и Восточной Европы. Реалии современной жизни свидетельствуют, что вместо прежней вражды между социализмом и либерально-консервативными идеями социал-демократы и социалисты все чаще используют либеральные принципы свободного предпринимательства и концепции прав и основных свобод человека, т. е. социалистическая идея в капиталистических странах существует в виде парадигмы социализма рыночного и демократического. И, наоборот, либерал-консервативная идея и тактика уживаются с такими понятиями как социальная справедливость, права трудящихся, профсоюзная солидарность, государственное регулирование экономики и общественный контроль со стороны трудящихся. Можно сделать вывод, что социал-демократия все больше либерализуется, а либерализм и вообще капитализм социалдемократизруется. При этом отметим, что речь не идет о слиянии этих двух концепций развития и их ценностей. Названный выше процесс сближения и взаимного проникновения получил название конвергенции как социализма и капитализма, так и внутрисистемной конвергенции капитализма. Постсоциалистические страны находятся в состоянии переходного процесса, т. е. это процесс глубоких структурных изменений в социальной, экономической, политической и культурной жизни общества, происходящих в конкретном историческом пространстве и времени. Чем сложнее переходный процесс, тем важнее роль государства (государственной политики) в этом процессе, тем больше «цена ошибочности» такой политики, измеряемой социальными издержками (падением уровня жизни и т. п.) переходного процесса. Для понимания сущности различных вариантов и моделей развития необходимо четко представлять характер стратегии реформ и социальной политики, функционирования современных рынков труда, структуру и назначение денежных пособий, а также меры, необходимые для успешного функционирования систем здравоохранения, образования и социального обеспечения. Видимо, во многом плачевное состояние социально-экономической сферы постсоциалистических стран можно объяснить тем, что авторы реформ плохо себе представляли процессы реформирования плановой экономики, особенно в государствах СНГ. Вставшие на путь преобразований страны, как об этом свидетельствуют данные Отчета о мировом развитии и ряда технических отчетов «Социальные проблемы переходного периода» Всемирного банка27, испытали падение производства, во многих областях весьма существенно. К середине 90-х годов, например, объем производства в странах Центральной и Восточной Европы и Прибалтики составил 90% от уровня 1989 года, а в странах СНГ — только около 50%. В некоторых других странах падение производства продолжается. Одновременно другие страны, в особенности те, где правительство сохранило приверженность последовательным реформам, смогли добиться возобновления экономического роста. В целом по этому региону наблюдается более низкий уровень производства и рост неравенства, неизбежным следствием чего стал постоянный рост бедности значительной части населения. По-разному отреагировали на эти экономические преобразования рынки труда. В странах Центральной и Восточной Европы структурная перестройка вылилась в рост открытой безработицы, а в странах СНГ официальный уровень безработицы ниже, но гораздо сильнее упала реальная зарплата. Показатели здоровья населения также неодинаковы. В странах, которые первыми вступили на путь реформ, несмотря на трудности начала девяностых годов, уже начали улучшаться показатели ожидаемой продолжительности жизни и младенческой смертности. В России и других государствах СНГ ситуация прямо противоположная: здесь за период с 1990 по 1998 год резко упала средняя продолжительность жизни женщин, но эта проблема не получила достойного освещения в печати, поскольку все внимание общественности было приковано к еще более катастрофическому падению средней продолжительности жизни мужчин в этих странах. В разработке и осуществлении социальной политики много неудач и очень скромные успехи. Все страны ввели функционирующие — хотя часто несовершенные — системы пособий по безработице и бедности, последние чаще всего — на местном уровне. Эти позитивные достижения, однако, часто ставятся под удар трудностями со сбором налогов и отчислений на социальное страхование. Значительная часть населения во всех реформируемых странах находится в пенсионном возрасте, что неизбежно означает, что либо выплата пенсий является непомерным бременем для бюджета, либо уровень пенсий очень низок и не спасает пенсионеров от бедности, либо и то, и другое вместе. Отсюда понятно почему реформа пенсионной системы стоит на повестке дня во многих странах. В то же время проблема эта настолько сложна (даже на Западе пенсионная реформа вызывает немало споров) и связана с сильными политическими и финансовыми разногласиями, что решение ее продвигается медленно и неравномерно. В качестве продвижения вперед можно назвать то, что большинство стран отказалась от использования досрочного выхода на пенсию как средства политики на рынке труда. Другие государства приняли законы о постепенном повышении пенсионного возраста. Параллельно происходит укрепление связей между взносами конкретного человека и размером получаемой им пенсии. Еще одним новшеством стало то, что создаются и укрепляются, особенно в странах Центральной Европы, частные пенсионные фонды, участие в которых по большей части добровольное. Однако многое еще предстоит сделать: реальный возраст выхода на пенсию вырос пока лишь в нескольких странах, и регулирование финансовых рынков, необходимое для успешного функционирования частных пенсионных фондов, требует еще существенных доработок. Реформа системы здравоохранения упирается в те же три проблемы: недостаток средств, технические сложности и политические разногласия о путях реформирования этого сектора социальной сферы. Процессы перестройки, а затем и трансформация политической системы и распад СССР и привели к радикальным последствиям для российской экономики. Советская экономика по воле политиков распалась на части. Дальнейшая участь отколовшейся российской экономики была поставлена в зависимость от политического курса новой власти, т. н. демократов, которым предстояло сделать выбор между либерально-демократическим политическим курсом, которому наиболее соответствует экономика свободы рыночных отношений, и социал-демократическим курсом, ориентированным на значительную роль государства в регулировании рыночных отношений и управления экономикой, таких, например, как Швеция, Франция. Предпочтение было безоговорочно отдано первому направлению, в чем, как показал опыт прошедших лет, заключалась глубокая ошибка. Курс на рыночную, точнее, смешанную государственно-рыночную экономику, был и остается единственно верным для постсоветской России. Но либеральная модель экономики по американскому образцу, опирающаяся на монетаристскую концепцию, несмотря на ее популярность в современном мире, оказалась непригодной в условиях суровой российской действительности. А реформаторы девяностых годов до сих пор упорствуют в непризнании этого факта. Даже бывший учитель наших горе-реформаторов Джеффри Сакс еще в 1995 г. в своей книге «Рыночная экономика и Россия» писал, что характер экономической системы будет определяться не только теми законами и правилами, которые изберет для себя Россия, но и особенностями русской истории, культуры, ресурсов и политики. Проводники обанкротившегося курса пытаются объяснить неудачи рыночных реформ в России недостаточным следованием либеральному курсу, что на самом деле не выдерживает критики. Участие государства в воздействии на экономику, о которой можно судить, например, по доле федерального бюджета в валовом внутреннем продукте страны, низведена в РФ до минимума. Если в Швеции эта доля превышает 50%, во Франции составляет 40%, в США — примерно 25%, то в России в 1999 г. она упала до 10%28. Проведенное разгосударствление привело к потере управляемости, которой быстро воспользовались криминальные и монополистические структуры, не только прихватив контроль над рынком, но и войдя в союз с властными структурами. Видимо, следует серьезно подумать о том, что современной России более соответствует социал-демократический, чем либерально-демократический экономический и политический курс. Отсюда напрашивается вывод о том, что на повестке дня стоит вопрос о существенной корректировке экономических реформ, проводимых в стране. Прежде всего следует установить, что реформы выражают курс на государственно регулируемую социально ориентированную рыночную экономику, строящуюся с учетом экономического состояния страны, природных условий, исторических традиций социально психологии народов России. Развитие России, как и других стран СНГ, породило ряд острых социальных проблем. Прежде всего это: — изменения в уровне и качестве жизни населения; — ухудшение социальной инфраструктуры и появления реальной угрозы человеческому потенциалу страны; — обострение проблем занятости; — усиление дифференциации населения; — распространение массовой вторичной занятости как формы адаптации населения к новым условиям; — проблема совместимости ценностных ориентаций населения и экономических реформ; — изменения в социальной структуре общества, появление новых и изменение старых социальных групп29. Эти проблемы внутренне взаимосвязаны, вместе взятые эти вопросы характеризуют принципиально новое качество и состояние общества переходного типа, существующего сегодня в странах СНГ. Как рассматривать, так и решать их можно либо с позиций стремления помочь всем нуждающимся в целях обеспечения уравнительно понимаемой социальной справедливости, либо с позиций проведения оптимальной, с точки зрения будущего страны, социальной политики, способствующей максимально быстрой и безболезненной адаптации населения к новым условиям. К моменту смены общественного строя в СССР, других социалистических странах социальная сфера была хорошо развита, особенно система образования и здравоохранения. Реформирование социальной сферы в постсоциалистических странах предполагает изменение основных параметров, принципов финансирования и структур, призванных решать проблемы социального обеспечения населения. Социальная сфера в условиях централизованной плановой экономики финансировалась из госбюджета и в его структуре имелись конкретные статьи по различным секторам социальной сферы: образование, здравоохранение, культура, пенсии, пособия при родах, инвалидам с детства и т. д. При этом было слабо развито социальное страхование. Одновременно следует отметить, что в странах социализма была пусть в своеобразной форме развита и социальная работа. Эту деятельность осуществляли профсоюзы, молодежные, женские и ветеранские организации. В условиях перехода к рыночным отношениям стали проводиться реформы в социальной сфере. При разработке и реализации тех или иных аспектов реформирования социальной сферы учитывался опыт капиталистических стран и норм международных актов о социальных правах, в частности Европейская социальная хартия, а для стран СНГ еще и Хартия социальных прав и гарантий граждан независимых государств, которая была одобрена Межпарламентской Ассамблеей СНГ 28 октября 1994 г. Ряд стран Восточной Европы, в частности Венгрия, Польша, Румыния, Словакия, Украина, Чехия, в 1997 г. присоединились к Европейской социальной хартии и стремятся использовать нормы хартии в процессе реформирования социальной сферы. Выше уже отмечалось, что в большинстве постсоциалистических стран была принята на вооружение либеральная модель реформ, при которой негативные последствия превысили позитивные и массы населения отдали свои симпатии левым партиям. Следует отметить, что за последние годы в восточно-европейских странах все четче становится задача сформировать социально ориентированную экономику на основе новой модели («третьего пути Т. Блэра») социальных гарантий. Такая модель способна обеспечивать стабильное воспроизводство населения и учитывает структурные и организационно-управленческие изменения в обществе и полезность многих форм социальной защиты населения, которые имели место при социализме. Эта проблема не сводится только к увеличению доли бюджетных средств, направляемых на цели социальной защиты. В период спада производства и сокращения государственных доходов доля в ВВП денежных социальных трансфертов в Польше и Словакии достигала 18%, в Венгрии — 17, Чехии — 15, Болгарии — 14%. Фактически она находилась на уровне таких стран, как Австрия и Финляндия, и превышала уровень Англии и стран Южной Европы30. На повестке дня стоит задача повысить реальные доходы трудящихся до уровня, каким он был в 80-е годы, и с последующим ростом. Среди первоочередных задач по реформированию социальной сферы стоят вопросы правового обеспечения проводимых реформ в социальной сфере, усиление социальной помощи семьям с детьми, всесторонняя социальная поддержка безработных, совершенствование пенсионной системы. В основе формирования новой системы социальной защиты населения в постсоциалистических странах был взят на вооружение принцип не снижать их уровень и масштабы, чего нельзя сказать о реформах в РФ и других странах СНГ31. Одновременно с программами экономических реформ в странах Центральной и Восточной Европы были приняты законы, определяющие цели и нормативы предоставления различных видов денежной и натуральной помощи лицам, не по своей вине оказавшихся в сложных условиях перехода от плановой к рыночной экономике. Одной из таких мер стало создание социальных служб при местных органах власти для оказания помощи населению в кризисных ситуациях. В частности, были приняты государственные программы компенсаций по безработице и переобучению, которые снизили социальные издержки структурной перестройки и приватизации предприятий. Начался процесс привлечения альтернативных бюджетных и внебюджетных источников финансирования социальной помощи, в том числе за счет доходов от приватизации и иностранной помощи. Кроме того, разрабатывались и новые для этих стран схемы и порядок социальной защиты наиболее уязвимых групп населения. Среди первых, кто применил опыт западных стран по созданию системы государственного гарантирования прожиточного минимума населения, были Чехия и Словакия, где в 1991 г. были приняты законы о прожиточном минимуме. Прожиточный минимум определялся как общественно признанная нижняя граница доходов гражданина или семьи. Все, испытывающие материальную нужду, получили право на государственную помощь для обеспечения питания и других первоочередных потребностей, причем дифференцированно, с учетом возраста и состояния здоровья отдельных групп населения. Важно отметить, что минимальная пенсия и заработная плата на 10% превышают установленный прожиточный минимум в 1995 г. В Чешской Республике был принят новый закон о государственной социальной поддержке, в котором более 70 прежних видов пособий сведены к 9, а круг их получателей сужен. Одновременно изменились правила пересмотра величины прожиточного минимума — он корректируется при повышении розничных цен в среднем на 5% против прежних 10%. Согласно новому закону, право на государственную социальную помощь имеют все обратившиеся за ней по месту жительства граждане страны, доход которых меньше прожиточного минимума. Данное право предоставляется также лицам с доходами, которые превышают прожиточный минимум, но из-за серьезных объективных причин недостаточны для удовлетворения основных жизненных потребностей населения страны. Величина социальной помощи определяется исходя из имущественных возможностей граждан и их усилий по выходу из сложившейся ситуации. Тот, кто не прикладывает никаких усилий, может рассчитывать лишь на минимальную помощь, обеспечивающую элементарные жизненные потребности (горячее питание один раз в день, временное жилье и т. п.). Такое положение не распространяется на пенсионеров, лиц старше 65 лет, родителей, имеющих на своем иждивении детей до 3 лет или детей-инвалидов, а также лиц, в течение длительного времени ухаживающих за тяжелобольными членами семьи. Аналогичного характера предложение о гарантированном минимальном доходе было включено в проект Закона о социальном обеспечении в Венгрии, но в окончательный оно вариант не вошло. Одновременно в принятом в 1992 г. Законе о социальном обеспечении сохранены 40 видов различных социальных выплат и введены новые формы субсидий. Среди них — пособия на воспитание для матерей, имеющих трех и более детей, на жилье, на уход за больным членом семьи, а также пособия безработным. За базовый показатель черты бедности взята минимальная пенсия, которая существует в Венгерской Республике. В 1990 г. был принят, а в 1993 г. скорректирован закон о социальной помощи в Польше, в соответствии с которым нетрудоспособные, не получающие государственных пенсий, а также вынужденные ухаживать за престарелыми и инвалидами, имеющие доход ниже минимальной пенсии, могут рассчитывать на постоянные денежные пособия в размере 28% средней заработной платы в этой стране. Для других категорий населения после проверки нуждаемости предусмотрены в отдельных случаях временные и целевые денежные пособия и различные виды помощи в натуральной форме (горячее питание раз в день, сезонная одежда, лекарства, временное жилище). По официальной статистике социальной помощью в Польше пользуется 12% населения страны. При предоставлении социальной помощи ряд местных органов власти Польши, чтобы избежать ложных беззащитных, обязательным условием ставят выполнение получателем какого-либо вида социальной работы, которые претендуют на пособия. В Польше все большее распространение получают целевые пособия в безвозмездной, а также в частично и полностью возвратной форме, которые предоставляются на организацию собственного дела, на переквалификацию и лечение, ремонт жилья, приобретение топлива, одежды и др. Безвозмездные целевые пособия (в размере 90% минимальной пенсии или разницы между этой величиной и размером дохода получателя) получают лица с доходами ниже минимальной пенсии. Для других категорий используются небезвозмездные формы целевого пособия, размер которого не может превышать 30-кратную величину минимальной пенсии32. В начале 90-х годов в Болгарии определены следующие виды социальной помощи: ежемесячная, периодическая, единовременная, бесплатная и частично оплачиваемая. При отнесении граждан, семей к категории социально необеспеченных основным критерием служило отсутствие доходов или душевой доход ниже 65% минимальной заработной платы. Затем через некоторое время был введен новый критерий — минимальный базовый доход. Его размер определялся органами власти эмпирически, после консультаций с профсоюзами и исходя из возможностей бюджета и дифференцируется для различных типов семей в зависимости от их величины, возраста членов семьи и состояния их здоровья. Кроме того, было определено, что право на ежемесячную социальную помощь имеют лица с доходами ниже дифференцированного минимального базового дохода и по состоянию здоровья, семейным или другим причинам не способные удовлетворять насущные потребности. Но в таком случае заявитель (проситель) должен предоставить в местные органы социальной защиты декларацию о наличии сбережений, движимого и недвижимого имущества, особенно в части излишков жилой площади, которая могла сдаваться в наем. В последующих документах такого сюжета происходило увеличение помощи детям-инвалидам, неработающим матерям, снятие такого ограничения при получении социальной помощи, как размеры жилья (если оно является единственным и не сдается в наем), введено пособие на оплату жилья и коммунально-бытовых услуг для лиц с доходом ниже минимального прожиточного минимума, установленного в Болгарии. Для правового обоснования социальной защиты населения постсоциалистических стран характерным является обследование нуждающихся, которые проводится работником местной службы социальной помощи, как правило, в виде опроса с заполнением соответствующей анкеты, либо обращение заявителя. Заявитель предоставляет необходимые документы (состояние здоровья и трудоспособность, возраст, семейное положение, все источники доходов, наличие движимой и недвижимой собственности, жилищное положение и др.). Материальная помощь в любом виде назначается при отсутствии всякого собственного дохода или если доход меньше определенной фиксированной величины. Одновременно предусмотрены строгие меры наказания лиц, скрывающих истинные источники дохода, вплоть до возвращения предоставленной помощи самим получателем или его наследниками. Организация разнообразных видов обслуживания для пожилых людей, инвалидов, нуждающихся в постоянной помощи, семей с детьми в тех случаях, когда они не могут самостоятельно справиться с повседневными домашними заботами (при болезни, родах, заболевании детей и т. д.), содержание домов для престарелых и центров обслуживания во всех постсоциалистических странах входит в компетенцию местных органов власти. Местные органы обязаны оказывать консультацию и психологическую помощь семьям и лицам, находящимся в кризисной ситуации. Однако такие возможности невелики. В Польше, например, по данным Института социального страхования, в консультативной помощи нуждаются около 10% населения, а получают ее только 0,5%. Кроме того, в этих государствах происходит перераспределение функций социальной защиты населения между государством, местными органами власти, предприятиями, некоммерческими и общественными организациями. В результате защитой нетрудоспособных и социально уязвимых слоев занимаются преимущественно местные органы власти. Такой подход показывает, что передача помощи бедным на места существенно повышает адресность системы социально поддержки. Следует отметить, что сохраняются большие трудности, прежде всего финансовые. Сейчас основным источником средств на социальную помощь остается государственный и в значительно меньшей степени — местный бюджет. Средства из госбюджета поступают прежде всего на выплату постоянных и временных социальных пособий, а местные средства — на целевые пособия в денежной и натуральной формах. Место и роль добровольных фондов, целью которых является сбор и зарабатывание средств в пользу социально уязвимых слоев, пока невелика. По данным Института социального страхования Польши, только 10% общего числа лиц, пользующихся социальной помощью, получат ее от частных, благотворительных или церковных организаций. За исключением Катовицкого, ни одно воеводство не покрывает и половины своих расходов на социальную защиту. В ряде воеводств, например, в Лодзи, центральное правительство финансирует более 90% расходов на социальную помощью. При этом размеры социальных пособий в этом воеводстве (по данным на 1993 г.) в 6,5 раза превышали средние по стране. Это различие объясняется тем, что при выделении государственных средств важнейшим критерием служит численность безработных в районе (хотя длительная безработица является причиной бедности только в 16% случаев)33. В целом это направление социальной политики и социальной работы в постсоциалистических странах нуждается в значительном улучшении, прежде всего в плане усиления адресности, что предполагает более определенное знание проблем бедности и конкретных форм ее проявления. Рассмотрим вопросы социальной защиты и социального обеспечения в отношении отдельных групп населения и отдельных секторов социальной сферы в постсоциалистических странах. Среди субъектов социальной защиты населения на переднем плане находятся вопросы социальной помощи семьям с детьми. Опыт свидетельствует, что среди бедных удельный вес семей с детьми значительно выше, чем у семей без детей. Поэтому в странах Восточной Европы акцент смещен в сторону оказания помощи наиболее нуждающимся семьям. За годы преобразований пособия на детей значительно снизились, хотя считаются высокими в сопоставление с размером зарплаты. Так, в Венгрии в 1994 г. семейные пособия на двух детей составляли 25% средней зарплаты, в то время, как в странах Запада — не более 10%. Наиболее общими подходами стран этого региона в решении проблем помощи семье является учет материального благополучия семьи и адресность самой помощи. Пособия представляются, как правило, в том случае, если душевой доход на одного члена семьи не превышает 50% средней заработной платы в стране. Еще одна тенденция в этом процессе — стремление ввести единое пособие по родам, уходу за ребенком, уходу за малолетними детьми. Адресность семейных пособий, несмотря на определенные возражения со стороны отдельных чиновников, является приоритетным в структуре социальной помощи. Во всех постсоциалистических странах крайне острой проблемой является безработица как результат значительного спада производства и реструктуризации. И хотя по оценке специалистов пик безработицы пройден, она пока значительна — от 0,5% в Чехии до 17% в Венгрии. В таких условиях миллионы граждан стран, в которых целые десятилетия не было безработицы, вынуждены выделять значительные суммы на пособия по безработице. Размер социальных пособий по безработице составляет, как правило, 50–60% заработной платы. Срок выплаты пособий по безработице — от 6 месяцев в Чехии до одного года в других странах. А в Венгрии, где из стран Восточной Европы самая большая безработица, пособие может выплачиваться в течение 2 лет. После двух лет безработный этой страны обязан проработать 180 дней, возможно, и на общественных работах. И только после этого безработный может получать пособие по безработице еще два года. Правда, следует отметить, что социальные пособия по безработице ниже прожиточного уровня. При этом для людей невысокой квалификации процент пособия может быть повышен. Однако выплата пособий — это пассивная форма борьбы с безработицей. Поэтому эти страны стремятся проводить политику активного рынка труда, т. е. стимулировать экономическую активность. Еще одной важной мерой в решении проблем безработицы стало создание благоприятных условий для вовлечения этой категории трудящихся в программы развития малого бизнеса. Для активизации самостоятельной занятости, прежде всего путем создания системы консультационного обслуживания и технической помощи, предоставление льготных кредитов для создания малых предприятий и начала предпринимательской деятельности. Исключительно важной проблемой являются услуги в сфере образования, здравоохранения и культуры. Вопросы защиты уязвимых групп населения в области образования и здравоохранения не могут быть решены самостоятельно органами социальной защиты. В силу спада производства, а значит, и доходов, крупные хищения, теневая и криминальная экономика привели к тому, что государственный бюджет не выделяет необходимых средств для развития социально-культурной сферы. И в этих условиях происходит легальная и нелегальная коммерциализация сферы образования, здравоохранения и в меньшей мере культуры. Такое неуправляемое и часто неконтролируемое развитие указанных тенденций в этих областях ведет к нарушению принципа равных возможностей для интеллектуального развития, получения образования, доступа к культуре. Постсоциалистическим странам предстоит трудная задача определения границ между общедоступными и коммерческими аспектами в обеспечении единых стандартов для получения образования, медицинского обслуживания, доступа к культуре как гарантии прав граждан. В условиях перехода от плановой к рыночной экономике меняется модель пенсионной системы. Прежде всего речь идет о переходе от бюджетной к страховой системе определения пенсий. Обязательным элементом реформирования пенсионной системы стал персонифицированный учет страховых взносов. Можно выделить два вида пенсий: трудовая пенсия формируется с учетом суммы страховых взносов и стажем работы; социальная пенсия без учета трудового стажа, дополнительная пенсия — за счет добровольных страховых взносов. В процессе реформирования пенсионной системы с учетом избытка трудовых ресурсов весьма острой проблемой является определение возраста при уходе на пенсию и размер пенсии. В ряде стран увеличился пенсионный возраст: в Венгрии — до 60 лет для женщин и 62 — для мужчин; в Эстонии — 60 и 65 лет, в Чехии — 57 и 62 года. Следует отметить еще такую тенденцию, как снижение функций государства при определении пенсии и возрастающую роль таких факторов, как состояние экономики страны и личного трудового вклада работника. В этом отношении предстоит большая работа, в том числе и для социономов, так как в процессе реформирования размер пенсий сократился в 3 раза в реальном исчислении. Отмеченные тенденции реформирования социальной сферы в постсоциалистических странах ЦВЕ в основных чертах характерны и для постсоветских республик СНГ и Балтии. Об этом свидетельствуют принятые документы странами СНГ. Российская Федерация как правопреемница СССР и другие страны СНГ заявили о своей приверженности международным обязательствам Советского Союза и приняли на этот счет ряд документов. Так, 24 сентября 1993 г. в Москве была принята «Декларация глав государств — участников Содружества Независимых Государств о международных обязательствах в области прав человека и основных свобод», в которой главы государств-участников Содружества Независимых Государств, принимая во внимание актуальность проблем, связанных с соблюдением прав человека, приняли решение оформить правопреемство в отношении договоров и соглашений по правам человека, прежде всего Международного пакта о гражданских и политических правах, факультативных протоколов к нему, Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. 26 мая 1995 г. была принята «Конвенция СНГ о правах и основных свободах человека», которая воспроизводит основные положения Всеобщей декларации прав человека, Международных пактов, других актов мирового сообщества и декларирует обязательства стран СНГ по соблюдению прав и свобод человека во всех сферах жизнедеятельности. В октябре 1994 г. была принята Межпарламентской Ассамблеей государств — участников СНГ Хартия социальных прав и гарантий граждан Независимых Государств, в которой сказано, что «независимые государства признают для себя обязательными Конвенции Международной организации труда (МОТ), ратифицированные ранее Союзом ССР, вплоть до возможного рассмотрения вопроса об иной форме присоединения к ним в соответствии с процедурами МОТ. Они заявляют о своей приверженности основным принципам ее деятельности, в первую очередь, принципу социального партнерства, т. е. согласования социальных вопросов между правительством, организациями работодателей и профсоюзов, представляющих интересы лиц наемного труда»34. Так, в качестве основополагающего принципа рассматривается равенство социальных прав граждан всех государств независимо от их расовой и национальной принадлежности, пола, языка, возраста, религиозных и политических убеждений, социального происхождения, места и срока проживания на территории соответствующего государства. При всей важности соблюдения прав человека на международном уровне следует иметь в виду, что решающее значение имеет внутригосударственное законодательство, его нормы, обычаи, практика. Российская Федерация ратифицировала большинство международных конвенций; Конституция 1993 г. признает примат международного права в международных делах. Российская Федерация после вступления в Совет Европы, например, ратифицировала три основополагающих документа — Европейскую конвенцию о правах и основных свободах, Конвенцию против пыток и Хартию о местном самоуправлении, что позволило Российской Федерации стать полноправным членом Совета Европы. Предстоит провести большую работу, чтобы высокие международные стандарты стали нормами нашей повседневной жизни. Поэтому одной из важнейших задач в этом контексте является усиление внимания социальных работников к проблемам прав человека в области труда, здравоохранения, развития социального обеспечения. Трансформация политической и экономической системы в бывших странах социализма в течение последнего десятилетия показала, что переход к рыночной экономике не может быть успешным без сбалансированной государственной системы социальной защиты населения. Без социальных амортизаторов быстро растет число живущих ниже черты бедности, что приводит к социальной опасности как в отдельных странах, так и в целых регионах. Пример стран Запада показывает, что необходимо принимать меры по социальной защите наименее обеспеченных слоев населения. В этой политике должно четко прослеживаться стремление государств точно определять уровни (стандарты) государственной поддержки наиболее уязвимых групп населения путем создания бюджетных и внебюджетных источников финансирования социальной сферы. Постсоциалистические страны Европы ориентируются на опыт стран Запада в решении проблем социальной защиты бедных в условиях проведения радикальных реформ. В основе данного опыта лежит создание такой модели социальной защиты населения, при которой акцентируется внимание на повышение роли страховых взносов, систематизация различных видов выплат и услуг, переход от уравнительного предоставления социальной помощи к адресному, строго дифференцированному подходу в определении сроков, размеров пособий в зависимости от социальной ситуации в коллективе, семье, с отдельным индивидом. Международный опыт социальной работы и пути его реализации должны быть поняты как часть опыта социального развития в целом. Под опытом понимается основанное и приобретенное на практике чувственно-эмпирическое познание объективной действительности, которое включает единство знаний и умений. Опыт выступает и как процесс практического воздействия человека на окружающий мир, и как результат этого воздействия в виде знаний и умений. Следует отметить, что «передавать опыт нельзя, передается мысль, выведения из опыта» (Ушинский К. Д.). Это особенно актуально в связи с тем, что, во-первых, в международном социальном опыте вообще и в социальной работе, в частности, имеется немало серьезных проблем и недостатков. К ним можно отнести недостаточное внимание к человеческим страданиям, к работе на местном уровне, практике социальной работы и подготовки специалистов. Зачастую социальная работа отражает «статус кво» и не нацелена на перспективу социального развития, существует проблема взаимоотношений органов государственной власти и общественных организаций. В силу малочисленности социальных служб и социальных работников недостаточно внимания уделяется населению сельской местности и бедным людям, в частности. Видимо, во многом этим можно объяснить, что американский ученый Г. Казетта на одном из последних конгрессов школ социальных работников выступил с докладом о закате американской модели социальной работы, расцвет которой приходится на 30–50-е годы. Во-вторых, очень важным представляется понимание процесса использования иностранного опыта в социальной сфере с учетом традиций народа, страны, принципов и закономерностей социального наследования. Без учета этих факторов перенос иностранного социального опыта будет носить противоестественный характер. В значительной мере нигилистическое отношение к отечественному позитивному опыту в процессе трансформации прежней политической системы и перехода к рынку привело к разрушению отечественной системы образования, здравоохранения, детских дошкольных учреждений. А в это, в свою очередь, отрицательно сказалось на уровне и качестве жизни большинства людей стран СНГ, нарастании социальной дифференциации и угрозы жизнеспособности населения Российской Федерации. В наших реальных условиях следует диалектически подходить к использованию международного опыта социальной работы, учитывая конкретно-исторические и социальные условия формирования и функционирования тех или иных концепций, форм, методов и учреждений социальной работы как профессиональной деятельности и целесообразность и возможность использования конкретных образцов социальной политики, социального обслуживания в нынешних условиях глубокого кризиса в России. Основным критерием при выборе с последующим использованием международного опыта социальной деятельности должна быть забота о людях, их безопасность, права, благосостояние и уверенность в своем будущем. Примечания 1 Права человека. Вопросы и ответы. 2 Международный журнал социальных наук, 1996. № 15, с. 25. 3 IFSW, International Policy Pares (1988), Introduction. 4 IFSW, Definition of the Social Work Profession (1982). 5 IFSW, International Code of Ethics (1976). 6 См.: IFSW, Definition of the Social Work Pofession. 7 Dreft mission statement of IASSW. 8 См.: Права человека и работа в социальной сфере. ООН. Центр по правам человека. Нью-Йорк–Женева, 1995, с. 13. 9 Социальная работа, 1997, № 1, с. 49–53. 10 Права человека и работа в социальной сфере. С. 90. 11 Там же, с. 91. 12 Там же. 13 Цит. по книге: Обучение социальной работе: состояние и перспективы, материалы международных конгрессов школ социальной работы. М., 1997, с. 18. 14 Там же, с. 22. 15 Там же, с. 23. 16 Там же. 17 Богарова В. Г. Развитие социального образования в России в контексте международного опыта. // Обучение социальной работе: состояние и перспективы. М., 1997, с. 12, 17. 18 См.: Европейская социальная хартия // Международные акты о правах человека. Сборник документов. М., 1998. 19 Жан Ординг. Направление социальной политики в Европе. // Российский журнал социальной работы. 1995. № 1, с. 104–105. 20 Российская газета, 1998, 4 марта. 21 См.: Р. Дорнбуш. Пенсионная система многих государств — мина замедленного действия. // Независимая газета, 1999, 26 октября. 22 Независимая газета, 1999, 10 марта. 23 А. Бангерский. Социалисты встречаются в Париже. // Независимая газета, 1999, 10 ноября. 24 Теория и методология социальной работы под ред. Проф. С. И. Григорьева. М., 1994, с. 87. 25 Система социальной защиты в ФРГ, М., 1993. 26 Горбинский С. И. Социальная работа и социальные программы в США. М., 1992. 27 См. более подробно: Россия в зеркале реформ. М., 1995; Рыночная трансформация в Восточной Европе: модели и реальность. М., 1996;Рынок труда и социальная политика в Центральной и Восточной Европе. М., 1997; Шестакова Е. Реформирование системы социальной защиты населения в странах Восточной Европы. // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 1, с. 45–53; Издание на русском языке: «от плана к рынку», Отчет о мировом развитии — 1996, Международный банк реконструкции и развития // Всемирный банк, 1996 г. 28 Райзберг Б. А. Россия на перепутье. Отказ от социал-демократического варианта реформ был ошибкой // Российская газета, 1999, 20 марта. 29 Россия в зеркале реформ. М. 1995, с. 123. 30 «Understanding Poverty in Poland». The Word Ban. Washington, 1995, p. 38. 31 См. более подробно: Шестакова Е. Е. Реформирование системы социальной защиты населения в странах Восточной Европы. // Мировая экономика и международные отношения. 1997, № 1, с. 46. 32 Там же, с. 47. 33 Там же, с. 48. 34 Хартия социальных прав и гарантий граждан независимых государств. // Документы Межпарламентской Ассамблей СНГ, октябрь, 1994, М., 1994, с. 8.