Заключение

Исследование трех типов источников, исторических и агиографических сочинений и судебных протоколов, показало, что взгляды их авторов и составителей на соотношение сил в эту эпоху менялось. Сочинение Григория Турского, написанное в конце VI в., рисовало королей как варварских

властителей (чьи образы были созданы на основе канонов позднеантичпой историографии), чьи прерогативы были весьма ограниченными и в чем-то сходными с прерогативами римских наместников. Но одновременно оно изображало епископов как хранителей мира. В VII в. Фредегар, а в особенности его Продолжатель уже болы не внимания уделяют королям и их окружению, считая их (а не епископов) главной исторической силой Галлии.

Однако картина выглядит совершенно по-другому, если посмотреть на другие источники этой эпохи. Авторы житий на примерах основания монастырей показывали, что в Нейстрии этого периода правители должны были искать согласия епископой и аббатов (часто происходивших из знатных галло-римских или франкских семей), чтобы иметь возможность пользоваться земельными ресурсами, которые находились в руках церкви (в особенности в руках монашеских общин). Эта картина подтверждается исследованием судебных протоколов, которые рисуют крайне медленной превращение даже таких монастырей как Сен-Дени из базилики и монашеской общины, находящейся под контролем епископа, в «королевский монастырь» (т. е. монастырь под непосредственным патронажем короля). Меровипгские короли были вынуждены использовать ресурсы отдельных знатных людей, епископских кафедр или небольших монастырей или церквей, которые не могли им дать возможность создать надежную базу в Галлии.90 Несмотря на то, что с течением времени короли оказались в центре повествования хроник, они остались в целом на периферии той картины, которую рисовали агиографические сочинения и решения королевского суда. Последние, как мы попытались иодчерк-

путь, рисовали короля как верховного арбитра, который мог способствовать поискам согласия, но был весьма ограничен в возможности диктовать свое решение. Поэтому можно заключить, что взгляд, в соответствии с которым во франкском королевстве наблюдался постепенный рост значимости меро- вингских королей, был характерен только для авторов исторических сочинений, и увеличение роли франкских королей в их повествовании, возможно, было связано с тем, что.историонисание все более становилось привилегией связанных с королевским двором образованных людей.

Одновременно, мы увидели также, что с точки зрения современников в меровиигский период церковь (монастыри и епископские кафедры) ещё не стала той насыщенной земельными ресурсами структурой, которую в ней привыкли видеть историки, занимающиеся каролингским периодом и Высоким Средневековьем.

Таким образом, можно сделать следую!цие выводы. Исследование исторических хроник показало, что взгляды их авторов и составителей па соотношение общественных сил в течение этой эпохи изменились в наибольшей степени по сравнению со взглядами авторов житий и писцами, создававшими судебные протоколы. В начале VIII в. автор Liber historiae francorum уже не видит истории Галлии вне связи с королями меровингской династии и изображает двор как единственный центр власти в королевстве франков. Однако опираясь на жития, можно сказать, что королям это было не так просто

добиться этого. Эта картина подтверждается исследованием судебных протоколов, которые рисуют крайне медленной превращение даже таких монастырей как Сен-Дени из базилики и монашеской общины, находящейся под контролем епископа, в «королевский монастырь» (т. е. монастырь под непосредственным патронажем короля). Несмотря на то, что с течением времени короли оказались в центре повествования хроник, они остались на периферии той картины, которую давали и агиографические сочинения, и решения королевского суда. Последние, как мы попытались доказать, рисовали короля как верховного арбитра, который мог способствовать поискам согласия, но был весьма ограничен в возможности диктовать свое решение. Поэтому можно заключить, что взгляд, в соответствии с которым во франкском королевстве наблюдался постепенный рост значимости меровингских королей, был характерен только для авторов исторических сочинений, и увеличение роли франкских королей в их повествовании, возможно, было связано с тем, что историописаиие все более становилось привилегией связанных с королевским двором образованных людей.

Проведенное исследование позволяет уточнить периодизацию романо- германского синтеза. То, что франки не были просто дикарями, осевшими в римской провинции, стало ясно после работ историков второй половины XIX в. Но наше исследование показало, что франки вовсе не нуждаются в апологии - кажущаяся «дикость» их поведения была во многом результатом следовния Гриия Турского одному из образцов нозднеантичного историопи- сания. Но не правы и те, кто считает, что романизация Галлии была настолько сильна, что она смогла способствовать развитию «цивилизованности» у франков и что она привела к тому, что уже к началу VII в., а в особенности к его середине Меровинги смогли оценить те преимущества, которые давало позднеантичное мироустройство. Как показал проведенный нами анализ,

они недооценили один из важнейших институтов нозднеантичного общества, а именно, монашество и монастыри, которые стали одним из связующих звеньев между римской аристократией и церковной иерархией Средневековья. Именно монастыри в Поздней Античности стали важнейшим фактором социального преобразования, одерживая распад городского общества и создавая новые центры публичной и церковной власти в сельской местности. Но Ме- ровииги проявляли к ним только эпизодический интерес, которые никогда не перерос в систему. Жития святых дают возможность предположить это, а судебные протоколы только укрепляют нас в этом мнении. «Романизация» франков состояла только в следовании идеалам «политики согласия», в то время как реальные механизмы власти нозднеантичного общества остались вне пределов их представлений. К моменту прихода Каролингов к власти франкская Галлия восприняла только внешний аспект позднеримской имперской культуры власти и еще не закончила ее адаптацию к условиям раннего Средневековья, и в Меровингскую эпоху процесс создания особой «франкской» модели развития для Европы не только не вышел на завершающую стадию, но и не приобрел тех окончательных «типических» черт, которые сделали его столь привлекательным в качестве эталонной модели генезиса раниесредневекового общества в рамках романо-германского синтеза.

Изменения в сознании и эпоха более масштабного мышления, не только во внешнеполитическом смысле, но и в смысле организации власти во франкском королевстве на принципах, которые исследователи называли «имперской церковью», начинаются только с приходом Каролингов, которые подчиняют все ресурсы королевства франков единой цели, а именно, созданию империи, которая была бы легитимной наследницей своей средизмпоморской предшественницы.[170] В меровингекий период ситуация была как раз нроти-

воноложной той, которая была характерна для каролингской эпохи - в это время короли и двор имели ограниченные интересы и ставили перед собой ограниченные задачи. В меровингскую эпоху воззрения на власть и на взаимодействие светской и церковной иерархий не отражали эту стройную систему представлений, которая сложилась в каролингскую эпоху и в период правления Салической династии в бывшем Восточно-франкском королевстве в X и XI вв.

Wissenschaften, Phil.-Hist. Klasse. Bd. 229:1. Wien, 1962. ПрименениеэтойконцепциивотношениикаролингскойэпохиможнонайтивBriihl С. Fodrum, gistum, servitium regis: Studien zu den wirtschaftlichen Grundlagen des Konigtums im Frankenreich / Kolner historische Abhandlungen. Bd. 14. Koln, 1968. Metz Wolfgang. Das karolingische Reichsgut: Eine verfassungs- und verwaltungsgeschichtliche Untersuchung. Berlin, 1960. Idem. Zur Erforschung des karolingischen Reichsgutes / Ertrage der Forschung. Bd. 4. Darmstadt, 1971.

Сокращения и список литературы

Список сокращений

ГТ Григорий Турский. История франков / Пер., ст. и примеч. В. Д. Савуковой. М., 1987.

AASS Acta sanctorum quotque in toto orbe coluntur /' Ed. J. Bolland et Societe des Bollandistes.

BM Die Regesten des Kaiserreichs unter den Karolingern, 751              918. Hrsg.

von J. F. Bohmer, E. Miihlbacher. 2. Aufl. Innsbruck, 1908. (Regesta imperii ; Vol. 1).

MGH Monumenta Germaniae Historica. Hannover, 1828-2008. DM Diplomata regum francorum e stripe merovingica. / Ed. Theo Kolzer.

Hannover, 2001.

Diplomata I Diplomata regum francorum e stirpe Merovingica. Diplomata maiorum domus regiae. Diplomata spuria / Ed. G. H. Pertz. - Hannover, 1872.

Formulae MGH Legum section V. Formulae merovingici et Karolini aevi / Ed. K. Zeumer. - Hannover, 1886.

MGH SRM Monumenta Germaniae Historica, Scriptores rerum Merovingica:

Berlin, 1937.