3.4. Выводы
взаимодействия между королевской династией, монастырями и знатыо еще не сложилась и не стала основываться на четких и всем понятных правилах.
Исследование судебных протоколов и их сравнение с нарративными источниками позволяет дополнить картину того, как власть франкских королей виделась в VII в. В рассматриваемый период эти представления еще не приобрели законченной формы. Значение последних правителей из династии Меровингов сложно понять, если подходить к ним с традиционных точек зрения, характерных для конституционной истории или истории права. Гибкость практики власти, осуществляемой окружением короля, не дает возможности говорить об устоявшемся «институте» королевской власти.
Судебные заседания показывают, что династия и окружение королей представляли из себя группу людей, связанных системой гибких и постоянно менявшихся альянсов. Используя различные процессуальные средства, откладывая и переназначая собрания суда или запрашивая дополнительные документы, короли в VII и начале VIII в. в своем суде должны были искать согласие сторон. Документы не скрывают, что властители из династии Меровингов не стремились принят], окончательное решение. Часто они делегировали право дать или не дать делу дальнейший ход графу королевского ворца. Участие знати, представителей церковной иерархии и представителей короля в разрешении конфликтов были решающим фактором для придания законности судебным приговорам. Сила судебного приговора заключалась прежде всего в согласии сторон в отношении исхода процесса. Образованные современники, которые составляли записи суда, наделяли правителей чертами арбитра в разрешении конфликтов, и видели их юрисдикцию прежде всего в способности приводить стороны к согласию. Но эта граница между правом выносить приговор и обязанностью находить согласие напоминает нам о высоком уровне правовой культуры в королевстве франков эпохи Меровингов, потому что подобныетонкости напоминают нам о императорском дворе Поздней Римской империи.
Возрастание роли приговоров королевского суда в качестве исторического источника свидетельствует не о правовом хаосе, а скорее об изменении типов грамотности. Если историю Галлии VI в. можно изучать но налоговым спискам, королевским грамотам и нарративным источникам, то в VII в. типы доступных источников уже другие. Для VII в. нет трудов, подобных «Истории франков» Григория Турского, и основными нарративными источниками служат Фредегар, «История франков» и жития святых. Одновременно судебные записи приобретают большое значение, и информация, которую можно из них почерпнуть, позволяет дополнить историческую картину этого периода, которая вытекает из исследования нарративных источников. В чем-то сведения из судебных протоколов дополняют рассказы историков, потому что эти протоколы показывают, что поиск согласия между правителями, знатью и представителями церковной иерархии (епископами, аббатами, и другими представителями белого и черного духовенства) был одной из основных целей политики этого периода.
При этом можно отметить, что как и нарративные источники, судебные протоколы показывают, что ни у одной из этих групп не было монополии на использование ресурсов церквей и монастырей, в которых короли иногда нуждались для поддержания своей власти. Именно в судебных протоколах можно найти, как формальное главенство короля выстраивалось на основе лавирования между различными группами в ходе судебных заседаний. Поэтому картина, вырисовывающаяся после их прочтения, во многом не отличается от той, которую можно было бы найти в исторических повествованиях и житиях.В картине, которую создают судебные протоколы, есть также и особенности, которые позволяют дополнить картину политического и социального
устройства франкского королевства. Так, в историях и житиях епископы и аббаты часто стремились создать картину чудесного вмешательства высших сил в процесс достижения согласия, и принижали свою роль в разрешении конфликтов в королевском суде. А судебные документы говорят о том, что представители церковной иерархии принимали в них активное участие и их роль часто была не менее важной, чем роль правителей или знати. Более того, судебные протоколы показывают, что граница между иерархией церковной и иерархией светской была мало значима для раннего Средневековья. Вокруг короля образовывались упорядоченные группы знати, состоявшие из королевских чиновников, представителей региональной знати и тех их отпрысков, которые пошли в епископы или аббаты. Эти группы не были привязаны к одному региону, и они ие формировались только по семейному принципу или в соответствии с церковным или светским статусом. В соответствии со взглядом авторов судебных протоколов, так же как и в соответствии со взглядами авторов нарративных источников видно, что суть политики в Галлии состояла в постоянном поиске компромисса между этими группами, которые обращались к королю как к верховному арбитру для поиска равновесия сил.