3.2. Суд и король

был остановлен, Гектор бежал, но был настигнут и убит.[125] Эти два примера говорят о том, что попытки использовать королевский суд только на основе личных связей с окружением короля без надлежащих юридических оснований ие приводили к желательному результату.

Исследуя протоколы королевских судов, П. Форакр подчеркнул, что они свидетельствуют о попытках королей поддерживать правовой порядок в Галлии.

Судебные протоколы начинают появляться в период правления регентши Балтхильды, попытка которой удержаться у власти после смерти своего мужа короля Хлодвига II приведя к ряду драматических событий в истории Нейстрии. Но судебные заседания меровингских королей середины VII в. не отражают тех конфликтов, которые возникли в королевстве франков после того, как Балтхильда стала своего рода «регентшей» при своих малолетних сыновьях после смерти мужа, короля Хлодвига II в 653 г., несмотря на то, что суд в это время рассмотрел нескольких судебных исков.30. Изменение баланса власти привело к переделу собственности, по правители и их окружение были мало с ним связаны. Например, в 658 г. в суде рассматривался иск адмипи-

страции (agcnt.es) монастыря Сен-Дени к землевладелице Ингоберге.[126] Она попыталась доказать свои права на землю, которая осталась после кончины её мужа Эрмелена, и которую он в свое время ей передал, заключив договор о совместном владении (carta composcionalis). Представители монастыря объявили, что ее муж сам держал землю условно, в качестве прекария, и что Ингоберга может рассчитывать только на те же условия.[127] Интересно отметить в той связи, что само но себе право вдовы на собственность своего скончавшегося мужа не оспаривалось. Распорядители собственностью монастыря принесли документы, подтверждающие факт заключения договора о держании между Эрмеленом и монастырем, который, как можно предположить, произошел уже после заключения брака с Ингобергой.

В 658 году разбирательство по поводу собственности Эрмелена нродол-

жилось.[128] В данном случае речь шла о том, что этот землевладелец, очевидно, подарил свои земли некоему Бероальду, и выговорил себе право держать их. Узнать, кто был Бероальд, представляется возможным только из дальнейшего рассмотрения контекста данного судебного заседания. После смерти Эрмелена возник спор между его сыном Годдоном и Бероальдом. Интересно то, что это дело принесли в королевский суд распорядители монастыря Сен-Дени, которые явно стремились к тому, чтобы выговорить себе право распоряжения собственностью. Поскольку они оспорили право Годдона на наследование, становится ясным, что Бероальд, скорее всего, был каким-то образом связан с Сен-Дени, или поручил монастырю распоряжаться данными землями. Более того, так как по окончании дела именно Бероальд и распорядители Сен-Дени получили право па владение собственностью, наше первоначальное предположение относительно взаимоотношения Бероальда и монастыря Сен-Дени подтверждается. Ясно, что судебное решение подтвердило приоритет договора о держании, ранее заключенного Бероальдом и Эрмеле- ном, и подвергло сомнению права вдовы и сына на полное (т.

Первое судебное решение по этому процессу, написанное от имени короля Хлотаря III, показывает, что королевское окружение четко разделяло

прерогативы короля как верховрюго арбитра и собственно право выносить

юридически обоснованное решение, которое, как видно из документов, принадлежало графу дворца. Последнему было дано поручение проверить решение суда передать земли монастырю Сен-Дени. В частности, он должен был удостовериться в соблюдении юридических формальностей и проверить подлинность документов.[129] Подобные прерогативы значили очень много, поскольку именно проверка подлинности грамот часто приводила к полному изменению хода процесса. Об этом, например, свидетельствует Григорий Тур- ский, когда он пишет об изгнании Эгидия, епископа Реймса, произошедшем в 590 г. В частности, в критический момент заседания суда епископов были отложены на три дня, чтобы дать обвиняемому епископу возможность подготовить опровержения представленных документов и оправдание своих действий.[130] Поэтому несмотря на то, что король вынес решение в пользу Сен-Дени в деле о собственности Эрмелена, он и его двор фактически переложили решение на графа королевского дворца, так как они дали ему право либо одобрить решение, либо признать, что процесс был проведен с нарушением формальностей.[131] Это разделение судебных полномочий напоминает практику Поздней Римской империи, в соответствии с которой верховную судебную власть представлял префект претория, а император имел право быть верховным арбитром.[132]

Тяжба между Сен-Дени и епископом Ле Маиа Берхарием, который стал покровителем вдовы Эрмелена, потребовала присутствия большого количества королевских чиновников.[133] Грамота упоминала сенешаля (имя которого не читается), референдариев Видрахада и Апееберта, и графа дворца

Халдолоальда.

Несмотря на постепенное усиление мажордома Эброина в 670-е гг. и связанной с этим борьбой за власть, разбирательства в королевском суде по- прежнему ограничивались частными исками по поводу условного держания, и никто из враждовавших с мажордомом исторических личностей в них ие появлялся.[134] Следующая в хронологическом порядке запись из королевского суда относится к 679 г. В этом году разбиралось дело Амальгара, землевладельца, который удержал за собой земли, которые он и его отец держали от Берты, и ее дочери Ахильды.46 Фактически, ситуация в данном случае была идентична делу монастыря Сеп-Депи против Эрмелена и Иигоберги. В обоих случаях имел место договор условного держания земли. Эрмелен, передав земли супруге в совместное пользование, затем заключил договор условного держания на них, что и привело к необходимости выяснять права на землю в суде. В случае с Амальгаром его отец и он сам были держателями, в то время как владельцами являлась Берта и ее дочь Ахильда. Проблема, таким образом, как и в предыдущем случае, была в согласии землевладельцев с практикой условного держания. Однако решение в данном случае было нро-

тивоположным - суд признал право Амальгара (держателя) на земли с тем условием, если он докажет, что он держал их более тридцати лет. Таким образом, в то время как в случае с Эрмеленом суд принял решение в пользу владельца земли (монастыря Сен-Дени), в случае с Амальгаром оп решил дело в пользу держателя, а владелица земли в данном случае проиграла.

Исследование последующих процессов показывает, что условное владение земельной собственностью (практика, которая получила развитие в последующие эпохи в виде бенефиция или ирекария) в меровипгскую эпоху действительно являлось слабым звеном в землевладении в нозднемеровингских франкских королевствах. Например, в 691 году состоялось разбирательство дела, возникшего из-за местечка Ну аз и (Noisy).[135] Это поселение было отдано некоему Варину, который затем стал графом Парижа. Затем оно перешло к Ингоберту, который был связан в Варипом семейными узами. Он и его жена Аигантруда затем передали Нуази монастырю Сен-Дели. Затем была достигнута договоренность между аббатом Сен-Дени Хайпоном, Магиоальдом,

аббатом монастыря Tussonevalle), и королем Теодерихом III, в соответствии с которой доходы с этой земли делились между всеми заинтересованными сторонами. Магноальд и мажордом Берхарий затем договорились о пользовании собственностью. Дрогон, сын Пиппипа II (одного из родоначальников династии Каролингов) был женат на дочери Берхария. Он предъявил требование к монастырю вернуть земли. Таким образом, его претензии были основаны только на том факте, что его тесть когда-то участвовал в разделе монастырских «десятин».[136] В данном случае семья мажордома попыталась использовать ту неясность, которую создавала теоретическая возможность женщин на владение собственностью своих родителей. Несмотря на то, что все подобные случаи, рассматривавшиеся в суде до этого, ясно подчеркнули, что даритель земли, получая ее в держание, лишал своих потомков каких- либо прав, семья мажордомов в данном случае решилась-таки па доведение дела до суда. Интересно, однако, что в данном случае Дрогон проиграл, так как у него не было никаких документов для обоснования своего иска. Исследователи указывают, что в данном случае отсутствие документов сыграло решающую роль.00 Однако по своей тенденции не признавать право женщин на собственность, которой владел какой-либо из мужчин в ее семье, этот случай вписывается в общие рамки развития права в иозднемеровингских королевстве франков.

У всех этих судебных заседаний есть общий знаменатель: по сути, в них шёл разговор о нраве женщин па владение землей. Меровипгские короли признавали 1фаво знатных женщин на владение собственностью, о чем говорит подтверждение прав одной знатной дамы, изданное королем Хлодвигом

II в 639/640 г.[137] Право вдовы на собственность мужа было одним из постоянных источников споров во франкской Галлии. Об этом свидетельствует и Григорий Турский.[138] Во всех случаях, о которых говорят записи заседаний королевского суда, женщины или их родственники проиграли, а земли были нереданы монастырю Сен-Дени и его управителям. Класическое римское право и декреты императоров позволяли женщинам владеть собственностью; как правило, эта собственность должна была быть передана отцом или мужем.[139]Известно также, что нормы из кодекса Феодосия или, по крайней мере, из Бревиария Алариха, были известны клиру в меровипгской Галлии. В Pussio Leudegarii автор ссылается на закон, запрещавший проводить судебные заседания во время Пасхи.[140] В Бургундской правде признается право вдовы, вступившей вместе с сыновьями во владение собственности своего умершего мужа, распоряжаться собственностью и, в частности, продавать её.°5 Однако казусы, рассмотренные при дворе меровингского короля, были сложными, потому что ни Кодекс Феодосия, ни варварские правды не дают ответ на то, что нужно было делать в случаях, когда право женщины противоречило договору об условном держании земли. Они возникли не из борьбы группировок за влияние при королевском дворе, так как ни одно из имен, упомянутых в этих разбирательствах, не возникает в хрониках или житиях меровингских епископов, а из настоящих правовых казусов.

Кроме права женщин и вдов на, владение землей, у этих случаев есть еще один общий знаменатель. Примером этого является дело, рассмотренное в 693 году в присутствии короля Хлодвига III. Хротхарий, декан (вероятно,

церкви Сен-Дени) начал в суде дело против некоего Куниберкта относительно деревень иод названиями Nialcha, Cliildulfovilla, Buxsito, Bacio Superiore и Bacio Supteriore.06 Суть дела состояла в том, что землевладелец удержал земли, которые, как уверял клирик, были ранее переданы церкви его отцом и представляли из себя условное держание. Причина конфликта, как нам кажется, состояла в том, что землевладелец решил в одностороннем порядке пересмотреть передачу земли монастырю своим отцом, и вернуть родовую собственность. Эта запись отличается от других, потому что мы не знаем, чем закончилось это дело. Суд присудил Хротхарию появится через 40 дней с документами, которые бы удостоверяли передачу земли и факт ее передачи в условное держание Куниберкту. К сожалению, документа, который бы описывал конец данной тяжбы либо никогда не существовало, либо оп не сохранился. Однако когда в 751 г. аббат Сеп-Деии Фульрад поставил перед франкским мажордомом Пишшиом вопрос о возвращении многих земель монастыря, некоторые из упомянутых деревень присутствовали в списке. Например, грамота Пиппина Фульраду упоминает Bacivo Superiore, Bacivo Supteriore и Nialcha.1)7 Неясно, правда, перешли ли эти деревни к монастырю еще в 691 г., и затем снова были утеряны, или же требования Фульрада упоминали эти деревни именно потому, что Хротхарию в свое время не удалось доказать факт их передачи монастырю и последующей отдачи на условиях держания. Но в любом случае, в данном деле снова идет речь о условиях держания земли, и попытках монастыря Сен-Дени создать систему условного держания. К этому же типу споров относятся и большинство остальных меровингских судебных записей.08

Все случаи, которые рассматривались в королевском суде в VII в., ВОЗ-

никли из-за того, что нормы условного (нрекарного) держания земли еще не стали широко распространенными.1,9 Более того, мы видим, что в документах идет речь о разделе податей, что говорит, скорее всего, о их монетарном, а не натуральном характере. Деревни и местечки, становившиеся предметом споров (между светскими и церковными лицами), не были средневековыми доменами, а продолжали оставаться в том состоянии, в котором они были еще в провинции Римской империи.[141] Система бенефициев не только не сложилась в эту эпоху - современники активно оспаривали саму идею условного держания, а за нее выступали только патроны монастыря Сен-Дени. Протоколы судебных заседаний рисуют более сложную картину структуры власти и ее отражения в источниках, чем та, которая возникает при исследовании Салической правды, формуляриев и отдельных грамот.