Б. Некоторые данные по истории евреев, как свидетельство их замыслов на всемирное господство
События 18—21-го октября 1905 г., в Киеве, нельзя уразуметь вне общего хода «русской революции, т.е., между прочим, — без соображения сданными еврейской истории. Надлежащее исследование по этому пути завлекло бы нас слишком далеко, но некоторая экскурсия все-таки необходима. 1. Безумная, но неискоренимая у евреев идея, что из лона Иуды произойдет мессия — владыка вселенной, остается незыблемою поныне и даже становится величественнее в их глазах, когда, через биржу и прессу, «избранный» народ открыл невиданные доселе полеты замыслов и коварство способов фальсифицировать какую угодно «свободу». «Веруя, что их царство было и осталось неизменным царством Божиим, что они являются единственными сынами Господа, а все остальные народы пребывали только Его врагами, и что, вследствие этого, ненависть к иноплеменникам есть лучшее дело набожности, — могли ли жиды относиться иначе, как с ужасом и отвращением, к присяге на верность чужеземцу и к повиновению ему?..» «Из этого порицания и презрения, с которыми они всегда обращались ко всем другим нациям, должна была родиться та лютая, вечная ненависть, которая укоренилась в их умах так твердо, как только способно укореняться чувство, порождаемое богопочита- нием и набожностью; будучи же делом благочестия, оно ни с чем не может сравниться по ожесточению и упорству. Прибавьте к этому другую, общую причи- =т= ну, более или менее воспламеняющую и саму иудейскую ненависть, а именно ее взаимность, так как другие народы должны были проникнуться к жидам такою же ненавистью, — и вы поймете результаты!...»103 И. Будет ли мессия единоличным выражением мировой тирании Израиля или же деспотизм его олице- творится в целом еврействе — картина не перестает быть все той же. Изменяются методы и масштабы, но не принцип. В достижении цели никакая жестокость не может превзойти еврейскую, как на одном уровне с иудаизмом не вправе стоять чье-либо вероломство. Ни стыда, ни жалости — таков девиз «первой аристократии мира». «Когда еврей начальствует, он всегда жесток. Как правитель, он — деспот, как священник — тиран. Проповедь еврея исполнена проклятий. Как воин, он свиреп и беспощаден. Как философ, его спокойствие — низость, как купец, его торговля — обман!.. Семейство для него, грабительская ассоциация. Любовь — одно чувственное наслаждение»!..104 III. Возведя в идеал учение, что Израиль — раб Иеговы, конечно, под условием владычества над остальными людьми, еврейство логически рассматривает их как свою собственность. Это — рабы рабов Иеговы — в глазах Израиля, как обер-раба. А если, по законам гоев, подделка механическим путем, например, кредитного билета в один рубль влечет за собою каторжные работы, — систематическая же фальсификация так называемого общественного мнения, че рез прессу, — для ниспровержения всякого государственного и социального строя признается служением свободе человечества, то пусть гои не плачутся пред недосягаемым для них величием «избранного» племени и не осмеливаются порицать божественного предопределения своей судьбы. IV. Отсюда явствует, что добром и правдою должно быть почитаемо лишь то, что выгодно евреям, и только пока оно им выгодно; что вся еврейская законность — исконное противозаконие по отношению к другим народам и что, наконец, являясь ревностными агентами политического рабства, бродильным веществом разложения обществ и государств, проскальзывая в наивную среду гоев повсюду и, прежде всего, пробираясь в тайные революционные сообщества, но иноплеменников в лоно Израиля не допуская отнюдь, — сыны Иуды только исполняют свое провиденциальное призвание, осуществляют лишь верхов- ное право свое. V. Гои обязаны служить посмешищем «избранного» народа и могут рвать друг друга на части, но вникать в предначертания своих повелителей-евреев да не дерзают. Всякому, положим, ясно, что условия кредита России известны акулам и удавам биржи и без всякой помощи князя Долгорукова или Нессельроде; но если, — для отягощения условий займа, услуги названных шаббесгоев оказались потребны Ротшильдам и К°, то не им, гоям, конечно, отговариваться своею любовыо к родине. Ведь и сам патентованный патриотизм Дрейфуса не мог бы, во славу «избранного народа, рассудить иначе. «По праву» презирая земледелие, как и всякий иной труд, еврей всегда что-нибудь покупает или продает. Не понапрасну девизом тех же Ротшильдов является обращение их к нам: «в поте вашего лица, мы будем есть хлеб свой!.» Виноват ли Дрейфус в том, что, не имея под рукою ничего иного для продажи, он был вынужден продать свое отечество?!. Точно так же, если Гессену или Винаверу пришла фантазия разыграть оперетку в Civic Forum’e, то, позабавив американских социал-талмудистов, первый комик «партии народной свободы», Милюков, повинен, разумеется, довести свою шутовскую роль до конца и в России. Чем больше кипятятся и чем азартнее ругают это кагальное чучело близорукие «черносотенцы», — тем веселее становится закулисным иудейским режиссерам, вновь успевшим, себе на потеху, стравить гоев, — всерьез. Жидам весело, когда «истинно русские люди» кусают палку, а не того, кто ею ударил. — Catus amat pisces, sed non vult tingere plantasL VI. Евреев нередко превозносят за их «музыкальные способности». И едва ли против этого можно спорить с успехом, когда, за кошачьими концертами, которые ему устраивала жидовская пресса, не очень хотели слушать и самого Рихарда Вагнера (см. его «Die Juden in der Mu.sik»). Да и как можно сомневаться в неизреченных талантах Израиля, когда, еще недавно, один представитель «древнейшей аристократии на земле» мог вволю распотешить свою «большую публику», заметив, что у его дедушки есть немного слуха, «так он тоже играет... на бирже!..» Во всяком случае, не мешает поглядеть на еврейский вопрос и с «музыкальной» стороны. У немцев есть поговорка: «Wenn die Christen miteinander raufen, machen die Juden die Musik dazu» — «Чтобы об этой музыке составить ясное понятие, надо, конечно, по- слушать хорошего музыканта». Так вот как о ней повествует Франц Лист: «Еврей идет все вперед по пути к монополизации денег. Он уже достиг сейчас такого положения, что, в минуту опасности, может сжать или освободить горло целой страны, — по мере того, как будет стягивать или распускать свой кошелек, ставший в его руках ящиком Пандоры. Мелкие ремесла и грошовое барышничество, которыми он довольствовался поныне, уже никуда, по его мнению, не годятся теперь, когда он заменил их безграничными операциями банков и огромными гешефтами биржевой игры, т.е. такими сферами, где с головокружительной быстро- той он стал неограниченным владыкою и повелителем». «Еврей до отвалу насосался всеми видами современных вольностей с той целью, чтобы, уже без всякого стеснения, вести атаку против любой христианской правды. Он захватил весь объем деятельности прессы, дабы с большим успехом потрясать самые устои нашего гражданского быта». «Подобно тому как он ненавидит Бога на Голгофе, — точно так же он пылает злобою ко всему, что представляет силу, благородство и величие тех религиозных общин, которые исповедуют Распятого Господа. Он — естественный, прирожденный враг всего, на чем покоится их незыблемость, благоденствие, процветание и слава». «Вероломно стремясь к тому, чтобы, через смешение с христианами в тайных сообществах, обращать их деятельность на пользу Израиля, — еврей, с давних времен, всегда и прежде всего, норовит примыкать к таким шайкам, которые поставили себе за- л дачею ниспровержение существующего порядка. — При этом, для еврея безразлично, каков собственно данный режим, равно как и то, ради чего именно другие стараются поколебать его». «Еврею все годится, раз оно имеет целью ниспровергнуть, во-первых, трон, а во-вторых, алтарь, или, — что для него еще лучше, — сначала религиозные, а затем и государственные установления». «Ему доставляет истинное наслаждение, когда в смутах революции гибнет и вихрем бешеных перемен рассеивается все, что в христианской цивилизации есть высокого, чистого и прекрасного!..» VII. Искажая все благородное и великое, это врожденно и бесповоротно развращенное племя, эти священные воры, как их называли древние Германцы, давно извратили самое понятие о свободе в произвол для евреев совершать преступления безнаказанно. Возводя в свой исключительный культ монополию монополий, они всегда и повсюду делали жизнь туземцев невыносимою, когда получали господство. Сыны Иуды становились везде поработителями, когда сами не бывали порабощены; — они истребили бы целые народности, если бы их собственному размножению не было полагаемо границ. Рабья служба окоченелому авторитету есть древнейшая основа иудейского гражданского строя, по крайней мере в той же степени, как и неизлечимое в них притяжение к серебру и золоту египтян. Корпуса же еврейской печати стоят всегда наготове, ожидая команды, чтобы, за надлежащую плату, тотчас выступить за всякое дело и против всякого дела. Поэтому антигебраизм, облыжно именуемый евреями антисемитизмом, дол жен быть начертан на всяком — истинном знамени свободы... VIII. От времени до времени, хроническое страда- ние еврейства маниею величия переходит в буйное помешательство, главным образом вызываемое несоразмерностью между целью и средствами Израиля. Кровавые, озверелые ужасы тогда становятся нормальным проявлением иудейской природы. Не говоря о завоевании Ханаана или об осаде Иерусалима, либо о прелестях нынешнего «освободительного» движения, не мешает для образца припомнить хотя бы о восстании сынов Иуды под предводительством одного из самых свирепых лжемессий — Бар-Кохебы (132— 135 гг. по Р.Х.). Злоупотребив доверием местных жителей, евреи вырезали в Египте, на о. Кипре и в Кирене до полумиллиона греков-христиан, пожирали мясо несчастных, лизали их кровь, обматывали себя их внутренностями и, сооружая гекатомбы из их черепов, плясали danse macabre вокруг!.. — Indocti discant, et ament meminisse periti... IX. Мудрено ли, что в искусстве создавать к себе ненависть евреи не знали соперников (профессор Грановский) и что уже в древнем мире на еврея смотрели, как на опасного сумасшедшего, против которого необходимы крайние меры защиты... «Обусловив необходимость участия в осаде Иерусалима таких двух полководцев, как Веспасиан и Тит, * а также лучших легионов римской армии, — укрепления этого города были выстроены с столь несокрушимою силою как бы в предвидении последствий той ненависти, которую сами же евреи, среди окружающих народов, возбуждали веками». (Тацит.) И что всего поразительнее?! Эксплуатируя всякую революцию и, без замедления, перебегая на сторону сильнейшего, — еврейство преследовало свою основную политическую задачу и чрез Бар-Кохебу. Под предлогом преследования христиан, которое нередко совершалось по доносам или при участии евреев, питало их злорадство и неизменно приводило их в восторг, они рассчитывали усыпить бдительность римских властей — с целью разлить огонь революции и, в общем крушении, достигнуть не только погибели ненавистного им христианства, но и восстановить независимость Иудеи. «Если недостатки римского провинциального управления республиканской эпохи были в самом деле вопиющими, то столь же несомненны и грандиозные результаты, достигнутые, благодаря существенным улучшениям, которые в эту отрасль администрации были внесены Империею. С учреждением принципата, водворяются периоды постепенно усиливающегося, в течение 200 лет, процветания Галлии и Испании, Греции, Малой Азии и Сирии, Египта и бывшей Карфагенской территории. Запад быстро и прочно латинизируется — Греческо-Восточный мир пользуется обильными привилегиями. Везде господствует мир и порядок; повсюду растет благосостояние и довольство римским правительством; всюду последнее свою задачу поняло, стало быть, правильно и выполнило ее искусно». «Только в одной стране все усилия Рима ввести целесообразный режим оказались неуспешными, только с одним народом справиться нормальными способами римлянам не удалось. Этой страной была Палестина, — этим народом являлись евреи». «На евреях Рим перепробовал чуть ли не все мыс- ж лимые формы международных и правительственных отношений, — от дружественного нейтралитета до грубого милитаризма, и, в конце концов, был приведен к убеждению в необходимости разрушить Иерусалим и выселить жителей из их родины». «Иными словами, вековой опыт и природная политическая мудрость не подсказали римлянам иного решения еврейского вопроса, чем то, к которому некогда вынуждены были прибегнуть Салманассар и Навуходоносор». — Жид не сие, не оре, та обманом бере!.. — Жйд обманом живе, та все з нас тягне!.. «Греки были истинным народом Божиим» — говорит Фурье — «между тем, как евреи, нынешние потомки которых все еще дерзают присваивать себе этот титул, были прямым исчадием ада, летописи которого исполнены вопиющими и гнуснейшими злодеяниями. Не оставив ни одного памятника в области искусств и наук, сыны Иуды запятнали себя упорным стремлением к варварству, когда бывали независимы, и к фарисейской теократии, когда бывали порабощены!..» X. Эксплуатация чужого горя и нищеты — излюбленная профессия евреев. Но они не могли выдумать ничего более совершенного, чем «буря смятения» на бирже. И сама земля Ханаанская не приносила прекраснейших «урожаев»! Сверх того, эти бури тем хороши, что вконец сбивают с толку гоев. Действительно, куда заберутся евреи, там поднимается такая кутерьма, что и кошка не распознает своих котят!.. XI. Напрасны были все усилия исправить или обезвредить евреев. Макиавеллизм, иезуитизм, мартинизм — только бледные сптиски талмудизма, цель которого, ж на пути веков, неизменно заключалась в стравливании гоев для завоевания ими же самими собственного рабства. Таков, без сомнения, и основной тон нашего «освободительного» движения, как политического мошенничества сынов Иуды — с целью грабежа большой скорости («магер-шелал-хаш-баз» — см. Исаии, VIII, 1.). Таковы же, в свою очередь, и наглые уверения евреев, будто кишиневский, а за ним и дальнейшие погромы организуются правительством, — при благосклонном участии полиции и войск. Здесь, хотя бы по поводу тех, действительно проделанных евреями в Ханаане, зверств, которые облыжно приписывались Милюковым в Америке кишиневским погромщикам — уже в отношении самих евреев, не излишне, по данным судебного следствия и приговора Одесской Судебной Палаты, с участием сословных представителей, удостоверить, что: а) страшный экономический гнет, равно как бесстыдные и предерзостные издевательства сынов Иуды над русским населением были исключительными причинами погрома в Кишиневе; б) еврейство, особенно чрез свою «самооборону», изувечило более 60-ти, убило здесь свыше 12-ти русских раньше, чем началось возмездие в виде погрома; в) явною клеветою было утверждение еврейской печати о распарывании животов у беременных евреек, забивании гвоздей в голову «старейшинам многострадальной синагоги» и размозжении о камни иудейских младенцев; по надлежащем исследовании, — как сейчас же вслед за этой ложью, так и затем, пред Палатою, еще в 1903 году, местный врачебный инспектор Перетяткович, другие врачи и сам главный доктор еврейской больницы, Слуцкий, засвидетельство- вали, что ничего подобного не было; однако и это не помешало, так сказать, даже на днях, «шаббесгою» Милюкову повторять указанную, дерзкую клевету за океаном... Единственно, на что мог указать Слуцкий, это на изнасилование жены какого-то Когана; — факт «богохульства», пожалуй, ибо по объяснению Слуцкого, Коганы суть потомки Аарона и в этом качестве сохраняют право благословлять «народ» в синагоге. Отсюда же, конечно, и немецкая поговорка; «Божие благословение у Когана» («Gottes Segen bei Kohn»). XII. Далее, сам признавая, например, что 18-го — 21-го октября 1905 г., в Одессе, всем был известен факт недопускания полициею босяков из порта и город, именно в предупреждение погрома, «Западный центральный комитет самообороны — Поалле- Цион»105, тем не менее, клевещет на правительство в том же смысле, как и по кишиневскому делу, лукаво стараясь отождествить свои рабовладельческие поползновения с химерами социальной революции и предательски заманивая «шаббесгоев» на «защиту» еврейства, якобы во имя свободы в России. «Знайте, — наставляет комитет, — что чем царизм будет слабее, тем он сильнее будет устраивать погромы». «Отряды (вооруженные другими революционными партиями и состоящие не из евреев), борющиеся с царизмом, должны быть каждую минуту готовы воевать и с громилами». XIII. Злостно и цинически, т.е. буквально по-еврейски, относясь ко всему иноплеменному, а в особенности к русскому, и подробно разрабатывая во- —ш— просы рекрутирования, снаряжения, вооружения и обучения, равно как «тактики и стратегии» иудейской самообороны в России, т.е. организации и маневрирования национальной армии Израиля на русской земле106, — комитет, однако, с виду иронически, а по существу предательски — даже в отношении собственных «союзников», т.е. с змеиным замыслом обезоружить их, — возвращается к «райской мечте» о городской милиции. Как известно, она весьма затевалась одесской, московской и некоторыми иными «прогрессивными» городскими Думами. Завершает же «комитет» свои упования так «городская милиция, состоящая из общественных элементов, а не из наемников, хотя бы и на городской счет, станет возможною только, когда в ней нужды не будет, т.е. после перехода войска на сторону народа и свержения устраивающего погромы царизма...» Выдвинув такие руководящие положения, комитет удостоверяет, с другой стороны, что на громадных митингах в одесском университете, особенно в октябре 1905 г., предпринимались революционными организациями сборы денег на покупку оружия, — конечно, не только для обороны, но и на случай вооруженного восстания; повествует о том, что, имея несколько сот револьверов, из которых 150 было доставлено профессором, «очень бравым человеком» (Щепкиным), университет был главным штабом, казармою, цитаделью и арсеналом революции, где полевым ее судом истязались, а затем и казнились «хулиганы»; захлебывается от восторга пред победами «освободительных» команд и поет дифирамбы прекрасно действовавшим мореходным классам, «ученики которых были, разумеется, все русские» и, что всего удивительнее, «почти не затронутые пропагандою». «Университет же внутри был забаррикадирован на случай нападения войска». XIV. Что же касается, наконец, общего вывода, то он, без сомнения, трогателен: «сознательные революционеры, интеллигенты и рабочие, — говорит комитет, — защищают нас, где могут и сколько могут, также мужественно и самоотверженно, как и мы сами!..» XV. Воистину, нет ничего презреннее, но ничего нет и надменнее еврея. Nihil est Judaeo miserius aut su- perbiusL